ство затрепетало,  предвкушая  удовлетворение
своего вожделения. Когда она снова заговорила, то едва выдыхала слова:
     - Я хочу поцеловать тебя, и нисколько не бойся меня. Я  оставлю  тебя
живым, ты будешь жить еще много-много  дней,  но  я  должна  почувствовать
ответную реакцию, пассивность мня никак не устраивает. Ты холостяк,  самое
большее, лет тридцати. У тебя  не  больше  чем  у  меня  самой  каких-либо
ограничений морального свойства на сей счет.  Единственное,  что  от  тебя
потребуется, - отдаться мне всем телом, отдаться добровольно.
     Он не верил ушам своим. Лицо ее повисло всего лишь в  каких-то  шести
дюймах над его лицом; и была такая свирепость едва уже сдерживаемого  пыла
в ней, что развязкой могла стать только смерть.
     Ноздри ее расширялись с каждым вдохом, губы были поджаты,  как  будто
она приготовилась целовать взасос, и они трепетали  от  столь  необычного,
неестественного  желания,  что  было  в   этом   что-то   совершенно   уже
непристойное. Ни одна нормальная женщина,  какою  бы  распущенной  она  ни
была, пусть даже она и целовалась столь  же  часто,  как  приходилось  это
делать женщине-вампиру, - не могла бы испытывать подобное вожделение, если
смерть возлюбленного, должна была стать результатом ее поцелуев.
     - Быстрее! - задыхаясь, уже выкрикнула в нетерпении. -  Отдайся  мне,
отдайся!
     Ли едва способен был слышать. Тот, другой разум, что притаился в  его
мозгу, вдруг рванул его тело. Он услышал свой голос:
     - Я тебе верю, верю. Я не в силах противостоять желанию. Целуй  меня,
целуй сколько угодно, целуй, безумно. Я выдержу все...
     Сверкнула вспышка, ощущение мучительного ожога пронизало каждый  нерв
его тела.
 
 
     Первая  волна  мучительной  боли   сменилась   целой   серией   менее
интенсивных болевых ощущений,  как  будто  крохотные  иголки  втыкались  в
тысячи различных мест его плоти. Со страшным  звоном  в  ушах,  корчась  в
своих путах, не веря, что он еще жив, Ли осмелился открыть глаза.
     И ощутил, как на него нахлынула волна удивления.
     Женщина лежала, обмякнув, прямо на нем. Он ощущал  тяжесть  ее  тела,
губы ее искривились в стремлении избежать прикосновения  к  его  губам.  А
разум, тот вскипевший разум, что  соседствовал  с  его  умом,  внимательно
наблюдал - в  данный  момент  за  тем,  как  в  комнату  не  спеша  входит
мужчина-дригг. Увидев  безвольно  лежащую  Мерлу,  Джил  тут  же  метнулся
вперед.
     Он  рывком  поднял  на  руки  ее  неподвижное  тело.  Когда  губы  их
встретились, синяя молния промелькнула от мужчины к женщине. Она  в  конце
концов зашевелилась, застонала. Он стал грубо трясти ее.
     - Ну и жалкая же ты дура! - буйствовал мужчина. - Как  это  ты  могла
допустить такое? Еще минута - и ты была бы мертвой,  если  бы  я  сюда  не
вошел.
     - Я... ничего не... понимаю.
     Голос у нее был слабый, болезненно немощный. Она грузно плюхнулась на
пол у его ног, как обессилевшая старуха. Ее золотистые волосы беспорядочно
разметались и теперь казались сильно поблекшими.
     - Ничего не понимаю, Джил. Я пыталась взять у него жизненную силу, но
он сам отобрал ее у меня.  Он...  -  она  замолчала,  широко  открыв  свои
голубые глаза, затем, шатаясь из стороны в сторону, поднялась на  ноги.  -
Джил, он, должно быть, шпион галактов. Ни одно  человеческое  существо  не
могло бы проделать подобное со  мною.  Джил!  -  В  голосе  ее  послышался
нескрываемый ужас, - Джил, уходи из этой комнаты!  Неужели  ты  ничего  не
понимаешь? Он вобрал в себя мою энергию. Сейчас он здесь лежит  связанный,
но кто бы ни контролировал его тело, он имеет  в  своем  распоряжении  мою
энергию, он может с ее помощью...
     - Ладно, ладно. - Он стал гладить ее пальцы. - Уверяю тебя, он  всего
лишь  самый  обычный  человек.  Воспользовавшись   твоей   слабостью,   он
подзарядился твоей энергией. Ты совершила  ошибку  в  своем  нетерпении  к
наслаждениям, и поток энергии пошел не тем путем. Но  нужно  еще  обладать
очень  многими  другими   качествами,   чтобы   с   успехом   использовать
человеческое тело против нас. Так что...
     - Неужели ты так до сих пор  ничего  и  не  понял?  -  голос  женщины
сорвался. - Джил! Я обманута! Не  знаю,  что  это  на  меня  нашло,  но  я
оказалась не в состоянии пополнять свой запас жизненной энергии. У меня ее
было много. Каждый раз, когда предоставлялась возможность во  время  наших
четырех высадок на Земле, я тайком ускользала  от  тебя  и  ловила  мужчин
прямо на улицах. Не знаю даже, сколько точно, так как я растворяла их тела
всякий раз после того, как с ними все было кончено. Помню только,  что  их
были десятки. А он взял да и отнял у меня всю эту энергию, что я  с  таким
трудом собирала, энергию, достаточную для существования  не  один  десяток
лет, достаточную - неужели ты этого не понимаешь - достаточную для НИХ.
     - Дорогая моя, - дригг яростно потряс  ее,  как  это  делает  врач  с
женщиной,  бьющейся  в  истерике.  -   Вот   уже   миллион   лет   сильные
галактического мира сего не обращают на нас никакого внимания и...
     Тут он осекся. Продолговатое лицо его грозно нахмурилось.  Он  быстро
повернулся, как встревоженный тигр, и выхватил свой  пистолет.  Мгновеньем
раньше со своей кушетки поднялся Ли.
 
 
     Ли-человек больше уже ничему не  удивлялся  -  абсолютно  ничему.  Ни
тому, как остолбенел дригг, встретившись с его взглядом.  Потому  что  уже
оправился он от первоначального потрясения, когда обнажилась перед ним  во
всей своей чудовищности истина его нынешнего положения.
     - Сложившаяся сейчас ситуация существенно отличается  от  прежних,  -
произнес Ли голосом столь неожиданно громким, что сам вздрогнул. - На этот
раз  двести  двадцать  семь  кораблей  дриггов  сосредоточены   в   весьма
ограниченном  пространстве.  Остальные  -  в   соответствии   с   данными,
хранящимися в наших архивах, их всего лишь десяток, не больше, - мы можем,
не особенно рискуя, оставить на попечение наших  полицейских  патрулей.  -
Великий Галакт, которым и был Уильям Ли, загадочно улыбнулся и  направился
к своим пленникам. - Нам наконец-то удалось осуществить полное расщепление
личности, что само по себе является крупнейшим достижением. Но для полного
понимания случившегося нужно вернуться на три года в прошлое,  когда  наши
манипулятор времени указали на возможность уничтожения дриггов, которым до
настоящего времени удавалось спасаться вследствие огромных размеров  нашей
Галактики.
     Вот почему я прибыл на Землю и  создал  здесь  личность  человека  по
имени Уильям  Ли,  репортера,  дополненную  как  семьей,  так  и  историей
предыдущей жизни. Для успешного осуществления такого опыта необходимо было
поместить в особую секцию мозга примерно девять десятых собственного моего
разума и уменьшить в той же пропорции собственный запас жизненной энергии.
     Это было связано с немалыми трудностями. Как возвратить на свое место
энергию в достаточном количестве в  должное  время,  не  выступая  в  роли
вампира? Для этого мне пришлось  соорудить  количество  тайных  запасников
энергии, но, естественно, все абсолютно предусмотреть мы не могли. Мы не в
состоянии были предвидеть в мельчайших  подробностях,  что  произойдет  на
борту этого корабля, или в моем гостиничном номере в тот вечер,  когда  вы
туда неожиданно нагрянули, или под рестораном "У Константина".
     Кроме того, если  бы  я  располагал  полным  запасом  энергии,  когда
приближался к этому кораблю, ее могли бы  зарегистрировать  ваши  охранные
системы.  В  это  случае  вы  тотчас  же  уничтожили  бы   мой   крошечный
автомобиль-звездолет.
     Поэтому прежде всего  мне  понадобилось  отправиться  на  метеорит  и
восстановить первоначальный  контроль  над  своим  собственным  телом  при
посредстве медиума, который мой земной "альтер  эго"  назвал  "комнатой  с
черной пустотой".
     Этот мой земной "альтер эго" доставил  мне  немало  непредусмотренных
хлопот. За три года он обрел значительную индивидуальность и появившиеся у
него собственные мотивы поведения вызвали необходимость повторить эпизод с
участием Патриции Унгарн и явиться ему в качестве еще одного, находящегося
в том же мозгу разума дабы убедить Ли, что он должен уступить.  Остальное,
разумеется, было уже только делом  приобретения  дополнительной  жизненной
энергии после вступления  на  борт  вашего  корабля,  которой,  -  тут  он
поклонился слегка в сторону груды  обмякших  мускулов,  представлявших  из
себя женское тело, - весьма щедро снабдила меня она.
     Я объясняю все это, исходя из допущения, что  ваш  разум  смирится  с
полным контролем над вами только в том случае, если  налицо  будет  четкое
понимание факта вашего поражения. Я обязан,  следовательно,  в  заключение
уведомить вас о том, что  вам  осталось  прожить  еще  несколько  дней,  в
течение которых вы мне будете помогать в установлении личного  контакта  с
вашими друзьями. - Жестом руки он дал знать дриггам, что они  свободны.  -
Возвращайтесь к своему обычному существованию. Мне еще нужно  окончательно
скоординировать взаимодействие обеих  моих  личностей,  а  это  совершенно
исключает ваше дальнейшее присутствие.
     Дригги покинули комнату, сделав это весьма проворно, глаза их  ничего
не выражали. Два разума в одном теле теперь наедине.
 
 
     Ли, Уильям Ли с  планеты  Земля,  постепенно  окончательно  оправился
после первоначального потрясения. Помещение, в котором он находился,  было
каким-то необычайно унылым, все в нем наводило беспросветную тоску, словно
глядел  он  на  окружающее  глазами,  которые  больше  уже  не  были   его
собственными!
     Ему понадобилось большое усилие, чтобы прийти к решению - бороться до
конца. Нечто чуждое мне пытается овладеть  моим  телом,  подумал  он.  Все
остальное - ложь, пустые слова.
     Успокаивающая пульсация иного разума постепенно распространилась и на
те укромные участки мозга, где еще теплилось его собственное, земное  "я".
Кто-то внутри него убеждал его:
     "Не ложь, а удивительная правда.  Ты  заживешь  удивительной  жизнью,
нисколько не похожей на ту, что в своих ограниченных  земным  воображением
мечтаниях ты мог бы себе представить. Ты должен смириться с высоким  своим
предназначением. Будь спокойнее, будь смелее, и твои  муки  превратятся  в
наслаждение".
     Спокойствие, однако, совсем пропало.  Ум  Ли-землянина  затрепетал  в
своем темном углу, странным образом сознавая то страшное и  неестественное
давление, которое на него оказывал теснящий его со  всех  сторон  неземной
разум. Ли вновь испытывал  ужас  перед  этим  давящим  его  волю  разумом,
однако, напрягшись  из  последних  сил,  вернул  себе  способность  трезво
осмыслить происходящее, и тогда у него  возникла  его  собственная  мысль:
вселившийся в него дьявол пытается уговорить, убедить его смириться, а это
может означать только одно - его затрясло от зародившейся  надежды  -  что
его мучитель не сможет окончательно  овладеть  им  без  его  добровольного
согласия.
     Нет, никогда и ни за что он не уступит кому бы то ни было!
     "Подумай", - нашептывал ему чужой разум, -  поразмысли  хотя  бы  над
тем, что коэффициент  развития  интеллекта  у  тебя  будет  равным  тысяче
двумстам, подумай о себе,  как  о  существе,  выполнившем  до  конца  свое
предназначение и теперь возвращающимся  в  свое  нормальное  состояние,  в
котором  главное  -  ничем  неограниченное  могущество   и   неисчерпаемые
возможности. Ты был актером, полностью слившимся с исполняемой  ролью,  но
спектакль окончен: ты теперь один в своей артистической  уборной  смываешь
грим с лица; твое настроение, навеянное игрою в этом спектакле, все дальше
уходит, уходит, уходит..."
     - Убирайся ко всем чертям! - громко крикнул Уильям Ли. - Я Уильям Ли,
КРИ у меня всего лишь сто двадцать, но я вполне удовлетворен  тем,  что  я
такой и никакой другой. Мне наплевать, создал ли ты  меня  из  компонентов
своего мозга или я появился на свет обычным путем. Я в состоянии уразуметь
все,  что  ты  пытаешься  сотворить  со  мною  с  помощью   этого   своего
гипнотического внушения, но у тебя ничего не выгорит. Я вот здесь  сам  по
себе и желаю остаться самим собою. Ступай-ка отсюда подальше  и  ищи  себе
другой тело, если ты такой продувной малый.
     Голос его звучал все тише и тише,  пока  наконец  мертвая  тишина  не
обволокла все  вокруг.  Это  исчезновение  звуков  вызвало  у  него  снова
жестокий приступ страха.
     Он попытался снова заговорить, речью своей прорвать окутавшую его  со
всех сторон блокаду зловещей тишины. Но не смог издать ни единого звука.
     Ни один мускул его не пошевелился; ни один нерв не затрепетал.
     Он был совершенно один.
     Отрезанный от всего мира в крохотном закутке собственного мозга.
     Затерявшийся среди его извилин.
     Да, затерявшийся именно это определение  было  наиболее  точным.  Ему
оставалось только совершенно уже недостойное, убогое существование. Он был
обречен на всю жизнь, в  которой  все  лучшее  было  в  прошлом  и  теперь
потеряно навеки...
     И все же решительности у Ли не убавилось. Эта штука в мозгу  пытается
путем повторения одних и тех же мыслей,  путем  демонстрации  свидетельств
его поражения заложить прочный фундамент своих дальнейших побед  над  ним,
Ли-землянином. Это старый, как мир, фокус незатейливого гипноза для  людей
простодушных.  А  он  вряд  ли  мог  допустить,  чтобы   сработали   столь
незамысловатые ухищрения...
     Тебе нужно,  безусловно,  смириться  с  тем  фактом,  что  роль  твоя
сыграна, убеждал его чуждый разум.  Ты  теперь  прекрасно  понимаешь  наше
нерасторжимое единство и уступаешь мне  место  на  сцене.  Доказательством
этого признания с твоей стороны  является  то,  что  ты  уже  передал  мне
контроль над... нашим... телом.
     - нашим телом, нашим телом. НАШИМ телом...
     Слова эти эхом прозвучали в его мозгу, затем  сменились  все  тем  же
спокойным, ритмичным нашептыванием другого разума.
     "Сосредоточься.  В  основе  любого   интеллекта   лежит   способность
сосредоточиться,  тело  же  является  только   орудием   интеллекта,   его
проявлением в воздействии на окружающую среду, оно отражает  и  фокусирует
эту концентрирующуюся, готовую выплеснуться силу. Силу мышления.
     ...Остается сделать еще только один шаг. Ты должен уразуметь...
     К немалому своему удивлению он обнаружил, что вглядывается в зеркало.
Откуда оно здесь взялось, этого он не помнил. Теперь же оно  располагалось
прямо перед ним, там, где мгновеньем  раньше  был  черный  иллюминатор.  И
виднелось   в   этом   зеркале   какое-то   изображение,   пока   еще   не
сформировавшееся полностью перед его затуманенным взором.
     Преднамеренно - он ощущал эту давящую преднамеренность -  изображение
стало проясняться. Он узрел его - и после этого отказался что-либо  видеть
дальше. Как безумный, он отпрянул подальше от сверкающего изображения. Его
разум извивался в бешеном отчаянии, словно тело, погребенное заживо. Мысли
его беспорядочно смешались, потеряв какую-либо стройность, все в голове  у
него завертелось головокружительным вихрем, будто раскручиваемое  какой-то
гигантской центрифугой все быстрее и быстрее...
     Центрифуга эта вдруг разлетелась на  десятки  тысяч  острых  осколков
впившихся с невыразимой болью в остатки его и без того измученного разума.
Нахлынула тьма, тьма более черная, чем галактическая ночь. Но вместе с нею
пришло и...
     Ощущение ЦЕЛЬНОСТИ!