и пипогенусов,  практически их отец,  подвергся
столь сильному их влиянию. Думаю, это произошло из-за того, что у меня к
ним с самого начала было здравое экономическое отношение:  я вкладывал в
них деньги, Ирреверзиблус же вложил в них душу.
    Но он не признавался супруге в том, что иногда к нему подкрадывается
щемящее чувство тревоги при виде Арапи, тихо сидящей в каком-либо уголке
дома,  или на садовой ограде, или на дереве, полностью погруженной в се-
бя, одетой в поношенные вещи его жены.
    - Арапи, - спрашивал он тогда, - вам нечего делать?
    - Напротив,  - отвечала Арапи. - Все идет своим чередом, вы еще мно-
гое увидите.
    Иногда она надевала черные очки,  и Радарро старался в них не  смот-
реть. Когда же она снимала очки, он был вновь собой недоволен: "Надо бы-
ло мне взглянуть повнимательней". Но и в следующий раз он не осмеливался
это сделать.  Ему казалось также, что с появлением Арапи дом и его поме-
щения начали постепенно, день ото дня приобретать сероватый оттенок. Ко-
вер  постепенно становился пепельно-серым из-за слоя пыли,  припудрившей
натуральный персидский узор. В доме вновь запахло ста-
    рым грязным бельем-пусть едва уловимо, зато весьма устойчиво.
    И однажды Радарро увидел в углу  уборочный  автомат,  весь  покрытый
пылью. Он нажал кнопку, но электроника не сработала. Он позвал Арапи. Та
не появилась.  Он искал ее по всему дому, а в гараже увидел, что все его
автомобили в ужасно запущенном состоянии,  неподвижные и частью даже ра-
зобранные. Кроме того, он не нашел вокруг ни одного пило.
    Он обыскал весь сад,  пока не услышал над  головой  шорох  и  взмахи
крыльев.  Пипо сидели на крыше, сбившись в тесный кружок вокруг Арапи, -
будто что-то насиживали.
    - Арапи!  - крикнул он. - Ты совсем запустила дом! Арапи надела очки
и слетела вниз. Его пробрала дрожь при виде того, как она на своих боль-
ших крыльях летит прямо на него,  он еще ни разу не видел ее с крыльями,
у  него  даже появилось чувство,  словно он впервые видит фройляйн Арапи
голой.  Совсем сбитый с толку, он не успел отвернуться от черных стекол,
которые неумолимо к нему приближались.
    - В  чем дело?  Вы и пипо больше не хотите трудиться?  Арапи сказала
мягко:
    - Мы как раз обсуждаем тему труда. Его исторические корни. Мы в дан-
ный момент проходим первого пипо,  который начал трудиться.  Разумеется,
он это делал еще неосознанно.  Мы же хотим иметь разумного пипо, который
знает, почему и для кого он, например, чистит ковер.
    - Как  это почему?  - взбешенно вскричал Радарро.  - Потому что этот
ковер насквозь пропылился! А для кого? Для меня! Для того, кто стоит пе-
ред вами!
    - Настолько-то мы уже продвинулись,  но этого еще недостаточно. Хотя
пипо знает,  почему и для кого он чистит,  он должен выяснить,  а почему
для господина Радарро, почему, например, не для себя самого?
    - Насколько  мне известно,  ни у одного пипо нет ковра.  - Но мог бы
быть. - Для чего?
    - Ну, это необязательно должен быть ковер. Я имею в виду всего лишь,
что мы должны предоставить пино возможность развить самосознание,  само-
утверждение.  Кем они сейчас являются?  Никем.  - Черные очки  неумолимо
приближались к Радарро,  он видел себя в них чудовищем - разрастающимся,
выходящим за пределы оправы. У него была жадно открыта пасть, на пальцах
когти,  живот выпячен, и на нем висела золотая цепочка от часов. Радарро
невольно потрогал свой живот,  но он был вовсе не выпяченный,  и никакой
цепочки на нем не было... Он взглянул на свои ногти - они были аккуратно
подстрижены.  В зеркале очков он видел у себя на голове черную полукруг-
лую  шляпу с полями,  хотя в действительности на голове у него была все-
го-навсего лысина.  Очки показывали ему портрет так называемого эксплуа-
татора, о котором им рассказывали еще в школе (он помнил указку ею пока-
зывали на отвратительные детали этого архаического явления).  "И я такое
чудовище?"
    Радарро тут же,  конечно,  сказал, что он за самосознание, что будет
платить им зарплату,  если пипо этого хотят, но просит, чтобы они все же
содержали дом в порядке.
    - Видите ли,  Радарро, вы должны принять во внимание, что сначала мы
должны теоретически все обосновать.  Неужто  вам  доставит  удовольствие
чистый ковер,  если вы будете знать,  что он вычищен бездумно, необразо-
ванными пипо?
    - Бог с вами, учитесь, думайте. Только все же иногда делайте что-ни-
будь.
    - Мы все будем делать, но всему свой черед. И действительно, на сле-
дующий день уборочный автомат заработал,  слой пыли на ковре явно умень-
шился,  а  устойчивый запах грязного белья стал улетучиваться.  Но скоро
все опять впало в прежнее состояние.
    Радарро хотел поговорить об этом с женой,  но не нашел ее в комнате.
В доме опять не было ни души,  зато крыша чернела: пипо объединились там
в кружки.  Радарро показалось,  что наверху сидят две Арапи. Вглядевшись
пристальнее, он увидел рядом с Арапи свою супругу. По-
    думав, что ее туда взяли заложницей, он закричал, чтобы Арапи немед-
ленно отпустила его жену. Но жена приветливо помахала ему с крыши: - Все
в порядке,  Адам!  - Сейчас же спускайся вниз!  - крикнул он. Арапи была
столь любезна, что принесла ее вниз на своих крыльях.
    - Как жаль, что у меня пока нет крыльев, - вздохнула фрау Радарро.
    - У тебя их никогда и не будет, - возразил он. - Нам нужно присталь-
нее всмотреться в причины вещей, дойти до первоосновы - может, тогда они
у нас и вырастут.  Это в высшей степени интересно. Арапи говорит, у меня
еще могут вырасти духовные крылья...  - У тебя уже не вырастут. В шесть-
десят-то лет?  - Ах, надо только размышлять, говорит Арапи, и дискутиро-
вать.
    - Ты разве не замечаешь, дом весь провонял? - тихо спросил Радарро.
    - Боже мой,  вечно тебя волнуют какие-то второстепенные вопросы! Вот
у тебя крылья действительно не вырастут. - И она вытащила из кармана юб-
ки с неровным подолом,  очень напоминающей первую юбку Арапи, чудовищные
очки с черными стеклами.
    Радарро с испугом в них заглянул: там ползал червяк, заглатывая пыль
с ковра...
    - Да, наверное, это действительно второстепенные вопросы, - испуган-
но согласился Радарро.
    Его жена широко улыбнулась подмалеванным зеленой помадой ртом. Арапи
опять  отнесла  ее  на крышу,  где она осторожно опустилась на корточки,
будто продолжая насиживать яйцо.
    А Радарро решил уделить время одной из своих комиссий,  во главе ко-
торых он все еще стоял:  первостепенным вопросам, как он сам себе объяс-
нил.
    Он выбрал ближайшее заседание и отправился  туда  пешком.  Мраморный
зал был пуст.  Открыт люк на крышу. Радарро поднялся туда по приставлен-
ной лестнице.  Комиссия, словно насиживая яйца, сидела на крыше, и спины
у всех горбатились, будто под пиджаками были сложен-
    ные крылья. Радарро похлопал одного члена комиссии по спине и понял:
это был накладной горб из поролона. То же самое он обнаружил у всех дру-
гих.
    - В высшей степени отвратительно,  по моему мнению,  - заявил он,  -
когда люди биологически летать не  могут,  а  подкладывают  себе  вместо
крыльев поролон.
    - Это новая линия,  - сказал член комиссии с самым толстым горбом. -
А что вы здесь обсуждаете?
    - Сначала размышляем.  Было бы ошибкой действовать сразу.  Это уста-
ревшие методы, мы их теперь отвергаем.
    - Присоединяйтесь к нам, Радарро, вы еще многому можете научиться.
    "Благодарю покорно",  - хотел сказать Радарро, но вместо этого молча
спустился по лестнице.
    В пустом зале он попробовал сесть так же,  как комиссия.  "Все равно
мне не хватает накладного горба", - думал он.
    Возвращаясь домой,  он на многих крышах увидел подобные собрания. Не
всегда он мог различить, кто из участников был ортогенной, а кто - чело-
веческой природы.
    В витринах  больших магазинов модной одежды он увидел округлой формы
пиджаки,  куртки, пальто, платья, которые горбатились на спине. В парфю-
мерных лавках лежали крем-пудра желтого цвета и специальный лосьон,  ко-
торый придавал лицу морщинистость а-ля пино.  Перед зданием университета
он  увидел  студенток  с  круглыми лицами желтого оттенка и сгорбленными
спинами. Возмущенный Радарро решил принести свой протест ректору. Он на-
шел его посреди что-то насиживающего горбатого собрания.
    - У кого нет крыльев, тот не должен их имитировать! В гневе сорвал с
ректора куртку и рубашку - и вдруг в руках его очутились перья. У ректо-
ра были самые настоящие крылья!
    - Вы что,  ортогенный?  - растерянно спросил Радарро. - К сожалению,
не совсем, - ответствовал ректор. -
    Крылья лишь символически прикреплены к спине с помощью присосок,  но
я уверен, они обязательно прирастут, можете не сомневаться.
    - Я  нахожу это в высшей степени недостойным человека,  - заявил Ра-
дарро.
    На улице он казался себе отверженным:  у него единственного не  было
куртки с наростом на спине, не говоря уже о крыльях.
    Молодая девушка, элегантно округленная, прошелестела мимо него юбкой
с неровным подолом и коротко взглянула на него сквозь черные очки. И Ра-
дарро  увидел  в них себя - дряхлого старца,  который уже не в состоянии
идти в ногу со временем.
    Когда, усталый, он вернулся домой, на ограде сада он увидел купающу-
юся  в  лучах  солнца Арапи.  Она показалась ему менее ортогенной и даже
как-то более человечной.
    - Ах,  - сказал он, - Арапи, если бы у меня были крылья, я предложил
бы тебе улететь вместе со мной.
    В ее очках он увидел себя несчастным инвалидом, за спиной у которого
висели два обрубка. - Насколько я знаю, у тебя есть самолет? - Но я хочу
настоящие крылья.
    - Они не пойдут тебе, Радарро, изображения ангелов я считаю извраще-
нием.  Вечерело. Арапи сказала после паузы: - Мне очень нравится в твоем
доме,  Радарро.  -  Сними  куртку  и рубашку,  я хочу посмотреть на твои
крылья.
    Легкий ветерок,  которым потянуло от взмаха крыльев,  будто погладил
его по щеке. - Пожалуйста, покатай меня немного. Она несколько раз обле-
тела с ним вокруг дома,  взмыла вверх, потом плавно спустилась на землю.
- Спасибо, Арапи.
    Лежа в постели,  Радарро взвешивал возможности обзавестись крыльями,
которые могли бы его поднять.  "У нас уже есть искусственные конечности,
- думал он,  - которые позволяют провести любую, самую сложную операцию,
есть электронные руки, ноги, даже искусствен-
    ные половые органы, удовлетворяющие самым взыскательным требованиям,
так  пусть  меня прооперируют".  Но потом он сказал себе,  что тогда это
станет массовым явлением, таким же, как подкладки на спине, желтая кожа,
крылья на присосках.
    Но он  уже не мог подавить в себе стремление обзавестись ортогенными
функциями. "Пусть даже я буду самым обыкновенным пипо".
    Утром он напрасно пытался дозвониться в  различные  комиссии.  Ничто
больше не функционировало.
    В городе ему пришлось пробиваться сквозь облака пыли. Ему показалось
также, что он видел длинные очереди людей, стоящих за округлыми куртками
с горбом.
    Дома на ковре лежал разбитый пылесос,  в коридоре валялась груда не-
чищеных человеческих и ортогенных ботинок.
    И тут Радарро сделал то,  что,  по его мнению, еще не стало массовым
явлением.  Он взял щетку и вычистил все ботинки, какие только нашел. По-
том он занялся сломанным пылесосом.  - Арапи, - позвал он, - я стану де-
лать  тут всю работу,  если ты будешь каждый вечер и каждое утро хотя бы
часок носить меня на своих крыльях. Арапи лишь усмехнулась своим зеленым
ртом. На Радарро нашла вдруг минута просветления: - Нам ни в коем случае
нельзя было создавать Августа Пипогенуса.
    В очках Арапи он увидел себя примитивным пипо в синем рабочем  хала-
те.
    Рано утром Радарро поджидал Арапи в саду.  Он позвал ее.  Крыша была
пуста. Ему почудилось, что она сидит в вестибюле, но когда он всмотрелся
пристальнее, оказалось, это его жена. - А где все пипо, где Арапи? - Мне
кажется,  все они улетели. На письменном столе лежало письмо. "Нам стало
скучно,  слишком  большой была интеллектуальная пропасть между нами",  -
писала Арапи. - Что за наглость! - возмутился Радарро. Он позвонил Ирре-
верзиблусу.
    - Да,  - сказал Ирреверзиблус, - они покинули нас. И мой сын Август,
к сожалению, тоже.
    Он выглядел хотя и подавленным,  но несломленным, когда вошел к гос-
подину Радарро.  - Мы могли бы их поймать и вернуть обратно. - Только не
это... - Радарро задумался. - Значит, мы теперь вернулись в прежнее сос-
тояние.  Ковер, в котором утопают ваши ноги, по большей части состоит из
пыли.  Я,  правда, пытался почистить ботинки, но это ведь не может стать
главным  делом  моей  жизни.  Пипогенусы были ошибкой.  Мы вынуждены это
признать.