через
весь приемный зал,  развернулась,  прошуршав  своим  коротким  платьем,  и
направилась к креслам на транспортере. Чем скорее она попадет к своим, тем
лучше для нее.
     Ференц, отмахнувшись от глейсских регистраторш,  предлагающих  карты,
денежные сертификаты и прочие нужные вещи,  наблюдал  за  пагой,  прищурив
глаза. Он представлял себе ее мужчину. Паг должен был  быть  на  ярд  выше
Ференца, вдвое мускулистее обычного человека, с гладкими щеками и лишенным
волос черепом, с длинными белыми зубами, которые  он  постоянно  скалит  в
бессмысленной ухмылке. Если на нем и будет какая-то одежда, то  это  будет
блуза из металлических нитей, которую даже сильный паг-мужчина  не  сможет
порвать. Не исключено, что у него будет перепачкан подол одежды. Паг будет
неразговорчив; на Пагре  редко  учат  детей  мужского  пола  разговаривать
по-настоящему.
     Нарисовав себе эту картину, Ференц почувствовал, как заживают ссадины
в душе. Офицер с Пагра, вероятно, была права, когда сказала, что ни он, ни
любой другой кэтродин не смогут вынудить ее подчиниться. Еще бы! Если в ее
представления о занятии любовью входит забраться в клетку с самцом  своего
вида и для начала быть избитой до полусмерти...
     И все-таки он безумно желал бы заставить ее проглотить оскорбление.
     Он развернулся на каблуках и  протянул  длинную  руку  -  длинную  по
кэтродинским стандартам; пагские стандарты были абсолютно иными. Рука  его
легла на плечо Лигмера, археолога, который был  погружен  в  изготовленные
глейсами карты.
     - Послушайте, молодой человек,  -  резко  сказал  Ференц.  -  Мне  не
понравилось ваше отношение к некоторым вопросам, тогда на  корабле.  Лучше
будет, если вы отложите в сторонку ваш строго научный  подход,  когда  вас
слышат паги. Не знаю, как много вы, археологи,  уже  разболтали,  но  если
ваше легкомысленное отношение типично, то это нанесет сильный ущерб нашему
престижу.
     Лигмер  глуповато   заморгал,   глядя   на   него.   Потом   перестал
рассматривать карты и отодвинулся, чтобы Ференцу пришлось  убрать  руку  с
его плеча. Он произнес с достоинством:
     - Офицер Ференц, национальная гордость должна основываться на истине,
на проверенных фактах. Неужели вы хотите, чтобы мы  скатились  на  уровень
паг и несли пустопорожнюю  чушь  насчет  "яростного  духа  кэтродинов"?  Я
думаю, нет!
     Ференц заколебался. Он попал в трудное положение. Ухватившись за свое
преимущество, Лигмер продолжал:
     -  Разумеется,  нет!  Пусть   они   выдвигают   свои   необоснованные
требования. Их заявления никого не впечатляют, кроме них самих. Вы  можете
быть уверены, что мы, и я в том числе, не опустимся до такой чепухи.
     - Ладно! - проворчал Ференц. - Но помните о том,  что  я  сказал.  Не
забывайтесь.
     - Конечно. К счастью, паги не все так плохи, как  та,  с  которой  мы
коротали время в полете. Некоторые из них  вполне  уравновешенны.  Я  буду
работать совместно с  женщиной  из  пагского  археологического  института,
которая  состоит  в  чем-то  вроде  подпольного  движения  и  отказывается
участвовать в их националистической пропаганде.
     - Не слишком правдоподобно звучит,  -  резко  ответил  Ференц.  -  Не
позволяйте им обмануть вас, заставить считать их  разумными  существами  -
разумно мыслить они не способны, это уж точно.
     Лигмер покраснел, повернулся и отошел от стойки регистрации.  Ференц,
проводив его суровым взглядом,  наконец  позволил  регистраторше  оформить
бумаги, дающие основание для его пребывания на Станции.
     Краем  глаза  он  увидел,  что  чужак,  Ланг,  подошел   к   Лигмеру.
Любопытство  заставило  его,  направляясь  к  лифтам,  пройти   на   таком
расстоянии от них, чтобы расслышать разговор. Говорил в основном Ланг.
     - ...выразить свое восхищение вашим подходом, - сказал он.
     Лигмер улыбнулся и сделал протестующий жест.
     - Нет-нет, в самом деле, - настаивал Ланг.  -  Как  вам  известно,  я
много путешествовал,  и  если  я  встречаю  людей,  которые  не  позволяют
предрассудкам руководить своими мыслями, я высоко их ценю.
     Ференц нахмурился и прошел к своему лифту. Он сделал заметку в  одном
из уголков своего мозга, что будет совсем не вредно проследить за  Лангом.
Что касается Лигмера, Ференц решил,  что  археолог  недостаточно  стоек  и
вполне может подпасть под влияние  паг.  А  замечание  Ланга  -  человека,
который вышел за пределы видимости родного солнца и  потому  автоматически
воспринимается  как  значительная  личность  -  вполне   могло   усугубить
ситуацию.
     Его внимания требовал еще один вопрос. Этот священник, Дардано,  куда
он делся? Ференц окинул взглядом ряд лифтов  и  увидел  толстяка,  ждущего
перед дверью прибытия вагона. Ференц направился к нему и властно  окликнул
священника:
     - Дардано!
     Священник заморгал  и  начертил  пальцем  ритуальный  знак  на  своем
одеянии. Ференц проигнорировал жест; вера Дардано утратила свой статус  на
родной планете.
     - Да, сын мой?
     - Офицер Ференц, если не возражаете. Дардано,  я  не  должен  был  бы
говорить это вам, но лучше я скажу - если никто не сделал этого  до  меня.
Известно ли вам, что эта лубаррийка Икида - женщина, которая  прилетела  с
нами  -  представляет  собой  преднамеренное  оскорбление  кэтродинам?  Вы
слышали, по какой причине ее затребовали сюда?
     Священник кивнул, немного нервно.
     - Да. Мне показалось странным, что она путешествует вместе с нами,  и
я навел справки.
     - И тем не менее вы вовлекали ее в разговоры.  Кому-нибудь  могло  бы
даже показаться, что вы пытаетесь соблазнить ее. Вряд ли,  конечно,  можно
ожидать проявлений хорошего вкуса с вашей стороны, поскольку вы  постоянно
живете  и  работаете  среди  лубаррийцев.  Но  вам  следовало  быть  более
сдержанным, учитывая, что прежде всего ваш долг - перед кэтродинами.
     Дардано задохнулся.
     - Я... Мое поведение было сдержанным! По крайней мере, я так  считал.
В конце концов, она принадлежит к моей вере, а мой долг -  укреплять  веру
повсюду, где только можно. Я не пытался  предъявить  свои  права  на  нее,
учитывая сложившиеся обстоятельства. Напротив, я счел необходимым выразить
свое неодобрение ситуации, и этот способ  показался  мне  -  ну,  наиболее
очевидным.
     - Права на нее?
     - Ну да. Я не велел ей явиться в мою каюту, и не посетил ее сам.
     - Но разве она не летела сюда к мужу?..
     Внезапно Ференц все вспомнил и оборвал  себя.  Ну  конечно  же.  Вера
Дардано включала некоторое количество  странных  обычаев,  злоупотребление
которыми привело к ее отмене на Кэтродине. Например, запрещался брак между
родителями   детей;   все   семьи   были   перекрестными,   и    считалось
антиобщественным иметь больше одного ребенка от того же  самого  партнера.
Однако, постоянный  партнер  был  необходим  с  точки  зрения  финансов  и
поддержания  дома.  Своеобразная  система,  перевернутая  по  отношению  к
порядкам, общепринятым на остальных планетах Рукава - и,  как  выяснилось,
на более далеких планетах галактики тоже.
     - Ах да, - сказал Ференц. - Конечно же. Я забыл. Что ж,  от  человека
ваших убеждений большего самоограничения потребовать трудно. Хорошо.
     Он повернулся и уже собрался уйти, как вдруг  заметил  миссис  Икиду.
Под руководством улыбающейся симпатичной девушки-глейсы она взбиралась  на
кресло транспортера. Глаза ее сверкали волнением.
     Священник за спиной Ференца громко  вздохнул  с  облегчением.  Ференц
демонстративно сплюнул, выражая общее неодобрение  и  отвращение.  Он  был
недоволен глейсами, которые унижали кэтродинов, как  в  случае  с  Икидой;
Дардано и его чувственной,  потворствующей  низменным  желаниям  религией;
Лигмером за недостаток патриотизма; и, наконец, самим собой - за  то,  что
не сумел заставить себя уважать пагу-офицера.
     Ладно, у него хватает дел, которые нужно делать  -  кроме  того,  что
строить вид, будто он проводит здесь отпуск. Ференц обнаружил, что  нужная
ему кабина лифта прибыла и стоит  в  ожидании,  и  шагнул  внутрь.  Окинув
взглядом приемный зал в последний раз,  он  увидел,  что  Ланг  продолжает
беседовать с Лигмером, поглаживая своего зверька, но взгляд его  устремлен
на Ференца.


     - Ваш... ээ... соотечественник, похоже, не одобрил ваших замечаний, -
сказал Ланг.
     Лигмер покачал головой.
     - Ференц - это  пример  того,  от  чего  нам,  кэтродинам,  лучше  бы
избавиться, - сказал он. - Боюсь, однако, что этот  тип  личности  слишком
распространен, хотя - добавил он с похвальной лояльностью по  отношению  к
родной планете, - у нас положение куда лучше, чем  на  Пагре.  Я  полагаю,
люди вроде Ференца были на своем месте, когда Кэтродин расширял  владения.
Это они распространили нашу империю на Майкос и Лубаррию. Но мне  кажется,
что их безусловное презрение ко всему не кэтродинскому несколько устарело.
     Рукой с зажатыми в ней бумагами археолог обвел  внушительный  зал,  в
котором они находились.
     - Оно стало устаревшим, как только  была  обнаружена  Станция.  Когда
стало очевидно, что кэтродины вовсе не превосходят остальных, ибо  это  на
самом деле, эта Станция невообразимо далеко обогнала  в  развитии  все  до
селе известное нам.
     - Весьма впечатляет, - согласился Ланг, осмотревшись.
     - На Пагре, разумеется, отреагировали как обычно. Они заявили  -  как
вы слышали от путешествовавшей с нами паги - что, поскольку все пагское, с
их  точки  зрения,  превосходит  любое  другое,   следовательно,   Станцию
построили паги. Потрясающая логика! Такова их официальная пропаганда. Но к
счастью некоторые из них достаточно умны, чтобы не  обращать  внимание  на
подобную чушь.
     - Вы уже были здесь прежде, я полагаю? - поинтересовался Ланг.  -  Вы
хорошо знаете Станцию?
     - Никто не знает Станцию хорошо. Кроме,  конечно,  самих  глейсов,  -
ответил Лигмер уныло. - О, они вполне рассудительны и готовы  сотрудничать
во многих аспектах; единственное ограничение, которое  они  накладывают  -
чтобы археологи вроде меня не слишком углублялись в  технические  вопросы.
Заметьте, это само по себе  связывает  нам  руки,  поскольку  значительная
часть скрытой истории Станции связана с техникой -  например,  с  главными
банками памяти. В банках имеются знания,  которые  сами  глейсы  не  могут
использовать - и те, которые они не осмеливаются использовать,  не  говоря
уж о том, чтобы открыть к ним свободный доступ. Я думаю, их нельзя в  этом
винить. Они знают, что, получив  свободу  действий,  и  паги  и  кэтродины
попытались бы захватить Станцию себе.
     -  Да,  это  я  уже  понял,  -  нахмурился  Ланг,  и  посадил  своего
любимца-зверька к себе на плечо.
     - Кто это у вас? - спросил Лигмер. - Я никогда прежде таких не видел.
     - Эти ручные существа очень  распространены  на  планетах  в  глубине
галактики, за пределами Рукава. - Ланг с усмешкой потерся щекой  о  шерсть
зверька. - Я зову его Санни. Он скрашивает мое одиночество.
     Лигмеру  страшно  хотелось  задать  самый   важный   вопрос:   откуда
собственно прибыл Ланг? Но как-то у него не получилось подобрать слова,  а
потом снова заговорил Ланг.
     - Как они управляют Станцией? Глейсы, я имею в виду.
     - Их штат здесь составляет около полумиллиона. Управление Станцией  -
это по существу индустрия планетарного масштаба. Они координируют торговлю
предметами роскоши между соперничающими империями, у которых иначе не было
бы шанса торговать мирно. Они выступают посредниками, примиряя  стороны  в
таких случаях, как с этим Икидой, чья жена прибыла  на  Станцию  вместе  с
нами. Они  помогают  поддерживать  дипломатические  отношения  ниже  точки
закипания. Еще они обеспечивают - и это самая незначительная из их функций
- курортный режим для людей, желающих совершить путешествие  в  космос.  И
они содержат прекрасную больницу, где лечат при  помощи  методов,  которые
либо открыли сами, либо обнаружили в архивах Станции.
     - Они занимают Станцию целиком? - моргнул Ланг.
     - Не совсем. Они сдают в аренду сектора - под своим наблюдением - нам
и пагам, где мы можем в большей или меньшей степени делать,  что  захотим.
Некоторых раздражает, что глейсы настояли на том, чтобы сдавать  в  аренду
сектора также и подчиненным расам, которые с  их  точки  зрения  считаются
завоеванными, и не вечно  будут  низшими.  Но  естественно,  поскольку  их
родные планеты и рейсы  космических  кораблей  находятся  под  юрисдикцией
других, у майко, лубаррийцев и  элчмидов  не  слишком  много  возможностей
наслаждаться  этим  теоретическим  преимуществом  здесь,  на  Станции.   Я
полагаю, что  глейсы  поступают  так  потому,  что  только  факт  владения
Станцией предохраняет их от попадания  под  власть  одной  или  другой  из
империй Рукава.
     Ланг посмотрел через весь зал, на лифты. Ференц  как  раз  садился  в
кабину. На губах Ланга заиграла усмешка.
     - Знаете, - сказал он, - мне по  душе  то,  что  я  слышал  про  этих
глейсов. Спасибо, что вы потратили время на разговор со мной. Надеюсь,  мы
еще встретимся за время нашего пребывания здесь.
     - Разумеется. Если вы захотите узнать что-нибудь о Станции, свяжитесь
со мной, - предложил Лигмер. - Я не могу гарантировать, что отвечу на  все
ваши вопросы, но я постараюсь.



                                    5

     Рейдж явно стремилась что-то выяснить. Поначалу Викор был просто рад,
что на этот раз может провести в ее обществе больше времени, чем обычно, и
не задумался над  причинами.  Но  спокойный  разговор  продолжался,  Рейдж
задавала ему один пытливый вопрос за другим, а ее тонкие  пальцы  набирали
кодовые комбинации на записывающем устройстве.
     Викор предупредил ее, что может быть взрыв, если Ференц  и  офицер  с
Пагра встретятся во  время  их  пребывания  на  Станции.  Он  описал  свое
впечатление - не слишком глубокое - о  священнике  Дардано.  Доложил,  что
прибытие миссис Икиды на Станцию должным образом раздразнило  кэтродинские
власти. Но постепенно он начал осознавать, что все это неважно.
     Все это была рутина. Паги и кэтродины всегда готовы были  взорваться,
как ртуть под молотком или фосфор на наждачной бумаге. Но  все  это  Рейдж
было известно, и она давно принимала это в расчет. Такова была ее работа.
     Если возник новый фактор, значит, это произошло в результате  чего-то
необычного. Устраним все банально; и остается только чужак - Ланг.
     Но Викор почти ничего не мог рассказать о Ланге, кроме того, что  тот
настолько владеет собой, что его невозмутимость  временами  бывает  просто
оскорбительной. Он не сказал этого Рейдж открыто; он и сам не  подозревал,
что пришел к такому выводу, пока она не выудила это из  него  настойчивыми
вопросами. Затем Викор рассказал, как Ланг снял напряжение, когда Ференц и
пага оскорбляли друг друга в наблюдательном салоне. И тут он сообразил то,
что раньше упускал из виду.
     Во время беседы ему нравилось все время смотреть на Рейдж. Он получал
удовольствие,  замечая  едва  уловимые  реакции,   которые   его   научило
распознавать    долгое    знакомство:    удовлетворение,    озадаченность,
раздражение. Все чувства были лишь чуть заметными отражениями  в  туманном
зеркале ее лица. Утонченность манер глейсов была для  него  притягательна.
Его собственной расе, майко, следовало многому научиться от глейсов.  Хотя
бы для того, чтобы успешнее скрывать мысли от своих господ кэтродинов. И в
силу причин более важных, чем вежливость - ради выживания.
     Викор даже пытался подражать  ее  ледяному  спокойствию.  Но  у  него
ничего не вышло, и он оставил такие попытки. Чтобы достигнуть  этого  всей
жизни не хватит.
     Более  того,  такое  поведение  требовало  глубокой  и   непрестанной
сосредоточенности. Но оно давало результаты, вне всякого  сомнения.  Когда
Викор впервые встретил Рейдж, он был немало удивлен. Он решил, что ей  лет
двадцать: таким гладким, без морщин, было ее лицо,  такими  грациозными  и
легкими были ее движения. Постепенно он понял, что ее опыт  и  способности
невозможно было приобрести в столь  юном  возрасте,  и  что  ее  настоящий
возраст должен быть по меньшей мере вдвое большим. Юным обликом  она  была
обязана сверхъестественному спокойствию, которое люди ее расы поддерживали
с самого детства. Благодаря своей уравновешенности и  хладнокровию  глейсы
способны были поддерживать равновесие между пагами и кэтродинами.
     Ланг, Ланг, Ланг. Сеть ее вопросов расплеталась  и  сплеталась  вновь
сотню раз, но всегда близ центра ее поисков был Ланг. В уме  Викора  зрела
решимость:  раз  Рейдж  хочет  знать  больше  о  Ланге,  он  доставит   ей
информацию, если только сможет.
     Наконец  Рейдж  закрыла  записывающее  устройство,  положила  его  на
широкий подлокотник кресла и широко улыбнулась.
     - Спасибо тебе, Викор, - сказала она. - Ты,  как  всегда,  очень  мне
помог.
     - Помог, но недостаточно, - возразил Викор. - Я рассказал  вам  очень
мало из того, что вам следовало бы знать.
     Тень реакции, которая, как он научился угадывать, означала удивление,
пробежала по лицу Рейдж. Женщина пыталась сделать вид, что он не прав - но
у нее не получилось, потому что Викор говорил правду.
     Наконец она пожала плечами.
     - Но я не могу требовать большего. Я ведь даже не  знаю  толком,  что
ищу. В любом случае спасибо. Мы еще увидимся до отбытия твоего корабля,  я
передам сообщение для твоей группы.
     Она поднялась на ноги и грациозно склонилась в  официальном  поклоне.
Викор попытался поклониться с такой же грацией, прекрасно сознавая, что по
сравнению с ней он чудовищно неуклюж. Он толком не понял, как  оказался  в
коридоре. Дверь лифта напротив была темной - значит, кабина находилась  на
каком-то другом этаже. Неудивительно, поскольку сюда,  на  потайной  этаж,
лифт возил посетителей нечасто.
     Викор протянул было руку нажать на кнопку, но внезапно  отдернул  ее.
Его охватило волнение. Сколько ему понадобится  времени,  чтобы  пробежать
двадцать шагов до развилки коридора?  Три  секунды?  И  тогда  он  наконец
сможет заглянуть за пределы...
     На этот раз он не стал ждать долго, чтобы не  возникли  сомнения.  Он
решился и бесшумно скользнул влево по коридору. На углу он замер и вытянул
шею, заглядывая за острый угол переборки.
     Разочарование было горьким. Он  увидел  всего  лишь  уходящий  в  обе
стороны еще один коридор, похожий на тот, который был ему знаком -  узкий,
тускло освещенный  оранжевыми  неоновыми  лампами,  с  выходящими  в  него
простыми дверями.
     И снова в двадцати шагах по обе стороны были развилки.
     Огорченный, Викор собрался возвращаться  к  лифту.  Но  не  успел  он
шевельнуться, как послышались тихие шаги -  легкие,  чуть  шаркающие  шаги
женщины или мужчины в обуви с мягкими подошвами. Викор вжался  в  стену  и
снова вытянул шею, чтобы заглянуть за угол.
     Мимо развилки коридора, на которую он смотрел, прошел Ланг.
     Это не мог быть никто, кроме Ланга. Сотня  других  людей  на  Станции
могла иметь его  рост,  его  телосложение,  его  одежду.  Но  кто  еще  из
пребывающих здесь мог нести на плече зверька с черной шерстью?
     Викор надолго застыл в изумлении. Ланг  уже  исчез,  а  он  продолжал
спорить сам с собой. Если Ланг впервые на Станции, как он попал так быстро
на потайной уровень,  куда  глейсы  пускают  очень  немногих?  По  ошибке?
Случайно? Или он что-то знал  заранее?  Шансы  случайного  попадания  сюда
казались очень сомнительными.
     Следует ли ему вернуться и уведомить Рейдж, что он только  что  видел
Ланга? Если он это сделает, ему придется признаться, что  он  злоупотребил
ее доверием, выйдя за пределы дозволенной ему территории.  Спор  Викора  с
самим собой длился лишь  несколько  десятых  секунды  и  закончился  таким
образом, который его удивил.  Он  быстрым  шагом  направился  к  развилке,
которую миновал Ланг, и дойдя до угла, повернул вслед за чужаком.