лачиваться  за
происшедшее, - Джерри перевел дыхание.  -  Мы  получили  приказ  следовать
прямо к Сердцу Звездного Мира, не останавливаясь более нигде. Профессор, у
нас почти не  осталось  провизии,  мы  уничтожили  наши  запасы  за  время
пребывания на ССС'поуде. Знаете, что ответило чудовище на мой вопрос?
     - Успокойтесь, Джерри, должно быть он  вас  не  слушал.  Это  -  наши
проблемы.
     - Он внимательно слушал, - возразил Тюфяк, - и рассмеялся мне в лицо.
     Глаза профессора Лэнджера медленно закрылись.
     - Ого! - почти прошептал он. - Очень хорошо. Знаете,  Джерри,  Сердце
Звездного Мира выбило из равновесия и меня.
     - И меня тоже, - Джеку удалось наконец  разжать  челюсти.  -  Каковы,
сэр, будут наши действия?
     - Включаем ускорители Гертеля  на  полную  мощность,  -  распорядился
капитан   "Арго"   и   пристегните   ремни!   Приходится   с   прискорбием
констатировать, джентльмены, что уроки кулинарии пока прекращаются,  -  до
следующего улова.
     Шутка не имела ни малейшего успеха. От досады профессор поморщился.
     -  Неважно  выглядите,  молодые  люди,  -  усмехнулся  он  и  тут  же
посерьезнел. - Мы приобрели бесценные  знания:  в  Сердце  Звездного  Мира
отсутствует всякое подобие демократии. ССС'поуд - мир рабов, подобно  всем
остальным. Гегемония - это абсолютная, тотальная диктатура! У нас  впереди
нелегкий путь к центральной планете, и худо ли, бедно ли, мы его одолеем.



                           8. СЕРДЦЕ ГЕГЕМОНИИ

     При мысли об оставшемся до Сердца Звездного Мира расстоянии на душе у
астронавтов  становилось  неуютно.  Но  если  никакими  силами  невозможно
сократить расстояние перелета, то лучше на время попросту  забыть  о  нем.
Профессор Лэнджер твердо верил в успешное завершение экспедиции  к  центру
Галактики, которому, по его мнению, способствовали три фактора:
     -   первый:   изобилие   в   межзвездном    пространстве    водорода,
универсального топлива для генераторов Нернста в любой точке Вселенной;
     - второй: успешная работа системы восстановления воды, подвергавшейся
рециркуляции   и   регенерации   и   извлекавшейся   даже    из    отходов
жизнедеятельности человеческого организма - непреложное требование дальних
полетов;
     - третий: наличие на борту обширной колонии хлореллы,  размещенной  в
прозрачном пластиковом трубопроводе, в котором под  светом  флуоресцентных
ламп происходила постоянная циркуляция питательного  раствора,  служившего
основой  роста  зелено-голубых   водорослей.   Миллионы   микроскопических
одноклеточных  растений  восстанавливали  кислород  и  связывали   диоксид
углерода,  выдыхаемый  экипажем.  Но,  кроме  того,  хлореллу  можно  было
употреблять в пищу. Эти водоросли  производили  разнообразные  протеины  и
карбогидраты, исходя из состава имеющегося раствора. Хотя подобная пища  и
не вызывала особого  восторга  из-за  неистребимого  рыбного  привкуса,  с
которым не мог справиться сам маэстро кулинарии,  зато  на  второй  стадии
путешествия спасла экипаж от голода.
     Вскоре на первый план властно выступила проблема времени.  В  истории
покорения Вселенной случались и более длительные полеты на ракетах  старой
конструкции, но все же "аргонавтам" приходилось значительно труднее. Войдя
в стоячую волну, они оказались полностью отрезаны и от  дома,  и  от  всей
Вселенной.  Связь  -  невозможна;  ощущений  внешнего  мира   -   никаких;
недоступен даже свет далеких звезд. И их было всего трое -  трое  отважных
храбрецов, замкнутых друг на друга.
     Профессору Лэнджеру вспоминалась рекордная экспедиция к Ио,  спутнику
Ганимеда, длившаяся целых пять лет. Но  в  тот  раз  к  цели  продвигалась
флотилия звездолетов, насчитывавшая на борту более двухсот человек.  Связь
между кораблями, ощущение локтя товарища вливали в астронавтов новые  силы
и помогали побороть апатию, чувство оторванности  от  мира  и  тривиальную
скуку.
     Нынешний перелет от недоброй памяти планеты  ССС'поуд  к  пугающей  и
манящей планете Малис,  центру  Гегемонии,  оказался,  без  преувеличения,
мучительно  скучным  и  утомительным.  Шахматы,  чтение,  записи  помогали
коротать время, но без особого  успеха.  Оживляли  картину  многочисленные
споры обо  всем  на  свете,  начиная  с  прогнозов  о  будущей  встрече  с
галактиками и кончая выяснением музыкальных пристрастий, что, как водится,
сопровождалось ехидными замечаниями в адрес любимых рок-групп.
     С каждым разом словесные стычки между Джеком  и  Тюфяком  становились
все жестче, друзья не уставали обмениваться язвительными уколами.  Они  не
были злыми людьми, просто страстные перепалки на время помогали забыть про
скуку. Однако эти  споры  оказались  опасным  лекарством  -  молодые  люди
внезапно стали с трудом выносить друг друга.
     Капитан "Арго" развел спорщиков по углам и наложил запрет на  общение
сроком на один месяц, к концу которого они дружно ненавидели профессора  и
с детской непосредственностью радовались предстоящей  встрече.  Эти  уроки
давались с трудом не только импульсивному Тюфяку. Все трое лишь постепенно
приходили  к  ощущению  победы  дружеской  солидарности  и   человеческого
достоинства над изоляцией и одиночеством.
     Со временем они почти прекратили  спорить,  искусственная  стимуляция
оказалась  не  нужной,  и  астронавтам  внезапно  открылась   таинственная
прелесть молчания.
     Случалось,  за  целые  недели   члены   экипажа   обменивались   лишь
несколькими фразами, но от былого недружелюбия не осталось  и  следа.  Все
трое постепенно углублялись в лабиринты подсознания,  настойчиво  стремясь
обрести свое второе "я", и наградой за долгие  часы  уединенных  медитаций
становились новые беседы с друзьями. Их  интеллект  мужал  за  постижением
внутреннего мира, и профессор Лэнджер, оставив менторский тон,  все  более
дорожил мнением молодых дублеров.
     Джек никогда не был особенно разговорчив, особенно на фоне острого на
язык Тюфяка, но теперь его все более тянуло  раскаяться  в  пустословии  и
самолюбовании. Он упрекал себя за пустое тщеславие  и  неумение  выслушать
собеседника.
     Он пытался поделиться своими мыслями с  профессором,  но  Полномочный
Посланник, внимательно выслушав его, не развеял  всех  сомнений.  И  тогда
неожиданно на помощь пришел Тюфяк.
     - Мне кажется, - сказал он  очень  быстро,  -  что  в  Библии  где-то
говорится об этом, хотя точной цитаты я не помню...
     - Смелее, - подбодрил профессор.
     - Те, кто пытаются толковать советы мудрых - достойны ли  они  своего
молчания? - с чувством проговорил Тюфяк. - Не об этом ли ты  ведешь  речь,
Джек?
     - Да. Прежде я пропускал подобные изречения между ушей,  -  Джек  был
настроен решительно по отношению к себе. - Профессор, почему, обращаясь  к
чужой мысли, мы часто отвергаем ее, и лишь  потом  приходим  к  пониманию,
основываясь на собственном опыте?
     - По-моему, - откликнулся  Лэнджер,  -  записанная  мудрость  подобна
алгебраической формуле. В общем случае выглядит элегантно, но параметры  в
уравнение  подставляются  каждым  самостоятельно.  Вам   придется   многое
продумать и прочувствовать, прежде  чем  оно  обретет  для  вас  смысл,  -
капитан обвел молодых людей задумчивым взглядом. - Награда самым достойным
- возможность начертать собственную формулу. Но такие случаи весьма редки,
хотя это самая благородная цель, которую можно себе поставить...
     - Вы говорите о себе, сэр?
     - Да, Джек, - Лэнджер горько усмехнулся.  -  А  иначе  как  оправдать
жизнь, прошедшую в космических трудах, от старта до посадки? Действие ради
него самого не представляет для меня интереса. Ведь есть  свои  радости  в
спокойной семейной жизни: просторный светлый дом,  уютная  кухня,  звонкие
голоса детей...
     За три года совместной работы  профессор  Лэнджер  преподнес  молодым
астронавтам немало сюрпризов, но последние слова просто  ошеломили  Джека.
Ему и в голову не приходило, что капитан "Арго" может быть по крайней мере
женат.


     ...Более года двигался "Арго" к  заветной  цели,  и  когда  звездолет
вышел из стоячей  волны,  Джек  внезапно  ощутил  себя  восьмидесятилетним
стариком.
     Астронавты соскучились по  притягательному  свету  звезд,  и  теперь,
оказавшись в центре Млечного пути, они наслаждались игрой  рассеянного  по
небу несметного  числа  алмазов.  Джек  хорошо  знал,  что  в  этой  части
Галактики среднее расстояние между солнцами не превышает одного  светового
года, в отличие от обычных четырех световых лет.
     Первые минуты дружного оцепенения прошли, и странники  обратили  свои
взоры к планете Малис, внешне похожей на родную Землю; ее диаметр достигал
десяти тысяч миль.  Среди  двадцати  четырех  планет,  вращавшихся  вокруг
солнца этой системы, она ничем не  выделялась.  Самый  крупный  планетоид,
карликовая  полузвезда,  представлял  собой  гигантскую  ядерную  топку  и
связывал  девятнадцать  сателлитов,  один  из  которых  достигал  размеров
Венеры. Звездная система поражала своей  масштабностью;  общее  количество
спутников превосходило сотню, а расстояние от последней планеты до  солнца
составляло треть светового года. Пасынок фортуны, занесенный судьбой на ее
вечно холодную поверхность, уже не смог бы отличить невооруженным взглядом
свое солнце от тысяч звезд, рассеянных по бескрайнему небу.
     Но присутствие галактов обнаруживалось повсюду. Компьютер,  собрав  и
обработав данные бортовых детекторов, выдал сообщение, что все планеты, за
исключением газовых гигантов,  и  сателлиты  с  поперечником,  превышающим
тысячу миль, заселены. Конечно, в ряде случаев  речь  могла  идти  лишь  о
небольших колониальных гарнизонах, а не  о  местах  постоянного  обитания.
Получив информацию, астронавты  сосредоточили  свое  внимание  на  великой
планете Малис, королевском  бриллианте  в  этой  коллекции  небесных  тел,
населенной древней расой, так расширившей за миллионы лет  пределы  своего
мира.
     -  Ускорение  свободного  падения  у  поверхности  Малис   составляет
шестьдесят семь процентов земного; спуск можно  сравнить  с  движением  не
самого удачного скоростного лифта, - доложил Тюфяк. - В воздухе содержится
до пяти процентов кислорода, но давление достигает двадцати  одного  фунта
на квадратный дюйм, так что с респиратором не походишь.
     - Опасности отравления нет?
     - Нет, сэр, ни малейших  намеков.  Хочу  обратить  ваше  внимание  на
спектр - присутствуют почти все благородные газы, особенно заметен ксенон,
но есть следы также гелия.
     - Ничего удивительного, Джерри, -  отозвался  профессор.  -  Помните,
пустоты Фобоса почти полностью заполнены ксеноном, так что,  повторю,  нет
ничего удивительного в нашей  встрече  с  ним  здесь.  Но  приглядитесь  к
радону. Дышать им не доставит  удовольствия,  но  возможно  у  поверхности
крупной планеты сохранилось немного...
     - Есть, сэр! - нетерпеливо перебил Тюфяк. -  Но  очень  мало,  слабее
только линии гелия.
     Удовлетворенно улыбнувшись, профессор Лэнджер  подошел  к  клавиатуре
компьютера. Несколько мгновений - и на дисплее  появились  ровные  столбцы
чисел.
     - Эта планета как  минимум  на  шесть  миллионов  лет  старше  Земли.
Наиболее вероятна оценка возраста в тридцать пять миллионов лет, - Лэнджер
задумчиво постучал по крышке  системного  блока.  -  У  меня  не  вызывает
сомнений, что Малис доминирует в межзвездной  Федерации...  Не  исключено,
что этот мир и создал в свое время  Гегемонию.  Джентльмены,  -  напускной
торжественностью Полномочный Посланник хотел унять легкое волнение, -  нам
предстоит  встреча  с  галактиками,  цивилизацией,  которая   существовала
задолго до того, как жизнь была дарована человеческому роду.
     Джерри быстро встряхнул копну непослушных волос.
     - Признаюсь, сэр, мне захотелось сравнить себя с мухой, заглядывающей
в жерло мощного орудия...
     - Хмм... - откликнулся профессор, - а ведь это идея! Никто не  станет
использовать пушки для стрельбы по мухам или по  воробьям...  Не  находите
ли, Джерри, что это подходящий стиль нашего поведения на Малис?
     - Почему? А, кажется, я понимаю, сэр! И все же... -  Тюфяк  никак  не
мог догадаться, чего же от него хотят. - Почему бы и нет? Да, вы  правы...
И все же - почему?
     - Чем более незаметными мы  будем,  Джерри,  тем  больше  наши  шансы
уцелеть и собрать ту информацию, за которой  нас  сюда  послали.  Успешное
завершение миссии в  наших  руках,  -  оптимистично  закончил  Полномочный
Посланник.
     -  Пожалуй,  и  на  мою  долю  перепадут  кое-какие  удовольствия,  -
усмехнулся Джек. - Занятно будет наблюдать за  Тюфяком,  старающимся  быть
незаметным...
     - Послушай, приятель, я буду вдвое незаметнее  тебя,  не  потратив  и
половины усилий, - с полоборота завелся Тюфяк.
     - И, несомненно, вдвое громче, - парировал Джек.
     - А ну-ка прекратите! - резко оборвал их капитан  "Арго".  -  Экипажу
готовиться к посадке!


     Прошло несколько часов их пребывания на Малис,  и  чувство  страха  у
Джека притупилось, хотя события развивались не  по  намеченному  сценарию.
Астронавтов  привели  в  аудиенц-зал  Гегемонии,   столь   огромный,   что
разглядеть потолок было трудно даже запрокинув  голову.  Джек,  обладавший
пылкой фантазией, тотчас вообразил, что крыша невиданного  здания  достает
до облаков, и ему вспомнились детские сказки о  чертогах  Горного  короля;
именно таким он представлял его тронный зал.
     Из атрибутов  реального  мира  в  голову  приходили  ассоциации  с  с
гигантским кафедральным  собором,  хотя  окружающая  обстановка  никак  не
увязывалась  с  церемонией   католического   богослужения.   Искусственное
освещение лилось со всех сторон;  вдоль  стен  в  строгом  порядке  стояли
разнообразные машины, ни одна  из  которых  не  повторяла  другую.  Добрая
половина напоминала пульты управления, назначение остальных оставалось для
астронавтов загадкой.
     Полное  отсутствие  беспорядка  и  простота  господствовали  в  зале.
Когда-то  здесь  повелителем   воинственной   расы   выносились   жестокие
приговоры. А теперь? Профессор  Лэнджер  надеялся,  что  врата  в  прошлое
закрылись навсегда, и перемены все-таки  коснулись  этого  мира.  Иллюзии,
иллюзии... они посещают даже убеленных сединами бойцов...
     Огромные размеры зала имели свое естественное основание.  На  планете
Малис архитектура и геология тесно  переплелись  между  собой.  Много  лет
назад во  взглядах  малансов  на  здания  из  стекла  и  бетона  произошел
кардинальный переворот. Они сочли неразумной подобную трату  синтетических
материалов и решили  вернуться  к  монументальному  стилю  своих  предков,
возводя из каменных блоков  величественные  строения,  способные  поразить
вечность.
     Громадные здания, достойные титанов,  возвышались,  подобно  горам  в
местах, не подверженных землетрясениям; ничто не могло причинить им вреда,
за  исключением  самой  природы.  Но  если  ветер  и  влага  оказались  не
подвластны  галактикам,  то  в  вулканологии  они  достигли  замечательных
успехов и научились предсказывать на  миллион  лет  лет  вперед  возможные
колебания и сдвиги в твердой оболочке своей планеты.
     Астронавтов ждала встреча с Верховным  правителем  загадочного  мира,
великим Гегемоном, который оказался под стать  масштабам  своих  владений.
Рост  гигантского  маланса  превышал   восемь   футов;   сильный,   крепко
сколоченный торс был задрапирован черной туникой, оставлявшей  обнаженными
мощные ноги и руки.
     Лицо  властителя  выглядело  непропорционально  удлиненным,  на   нем
выделялись глубоко посаженные зеленые немигающие глаза. По  земным  меркам
нос его казался длинным, безгубый рот смотрелся черным разрезом  -  словно
неизменная страшная маска презрительного высокомерия  приросла  навечно  к
челу владыки.
     - Как я вижу,  вы  те  самые  эфемериды,  которых  пытался  задержать
Изгоняющий Духов, - произнес великан на чистейшем английском. Его глубокий
низкий голос вполне соответствовал внешнему облику. Услышав леденящие душу
звуки,  Тюфяк  внезапно  побледнел.  Джек  догадался,  кто  был   страшным
собеседником его друга на борту "Арго" - сам Повелитель  Сердца  Звездного
Мира - а, может быть, и всей Галактики.
     - Да, ваше Великолепие, - произнес Полномочный  Посланник  неожиданно
тонким голосом. Наступил самый ответственный момент на их долгом и трудном
пути. Джек удивленно взглянул  на  профессора  и  приготовился  прийти  на
помощь.
     - Такое обращение недопустимо, - громыхнул  каменный  голос.  -  Я  -
Гегемон. В скрижалях ССС'поуда записаны наказания за  подобные  ошибки,  и
они должны быть вам известны, - последовала еле заметная пауза. - Вы -  те
самые  эфемериды,  что  заключили  договор   со   Звездными   странниками,
именуемыми на вашем наречии Вершителями Судеб?
     - Да, - ответил Лэнджер после  секундного  колебания.  Отрицать  этот
факт не имело смысла. Ведь Вершители уже выходили несколько раз на контакт
с Гегемонией и упоминали при этом маленькую голубую планету.
     - Ваш мир не может  быть  признан  Гегемонией,  -  продолжал  великий
властелин, - пока стабильность его ничем  не  подтверждена.  И  это  также
занесено в скрижали.
     - Вы прекрасно осведомлены обо всем, Гегемон,  -  пискнул  профессор,
все еще не совладавший со своим голосом, - но мы не  обращаемся  к  вам  с
такой просьбой.
     - Ваши просьбы и ваши  желания  здесь  не  рассматриваются,  -  снова
громыхнул звездный владыка. - Мы знаем о Земле больше вас самих.  С  точки
зрения Гегемонии, вы ничто иное, как зловредные  комары,  которых  следует
прихлопнуть, не дожидаясь их укуса!  Нам  уже  случалось  принимать  такие
решения, - усмехнулся черный повелитель.
     - Мы и не  заслуживаем  большего,  -  кротко  согласился  Полномочный
Посланник.
     - Таков и был бы мой приказ, - безжалостно продолжал Гегемон, -  если
бы не наши компьютеры. Они напомнили мне,  что,  поступив  таким  образом,
Гегемония навлечет на себя гнев Межзвездных Странников, а мы  не  обладаем
энергией,  присущей  им.   По   своему   усмотрению   Странники   способны
сколлапсировать целые галактики и в последний раз  свершили  это  страшное
деяние не далее как три миллиона лет назад. Причины рокового шага остались
нам неизвестны, - и чудовищный Властелин хлопнул мощной  дланью  по  ручке
трона. - Мы не хотим рисковать судьбой  своего  древнего  Царства  и  всей
остальной Империи. Небольшая вспышка гнева  явно  не  стоит  этого,  да  и
научные принципы будут соблюдены.
     - Какую науку вы имеете ввиду, Гегемон? - спросил профессор.
     - Науку войны, - проревел  звездный  Владыка,  и  Джек  с  удивлением
обнаружил  следы  каких-то  чувств  на  гранитном   лице.   -   Но   закон
предусматривает и другую возможность. Ваш мир может быть немедленно принят
в Гегемонию, но на унизительных условиях  полной  подчиненности.  Звездные
Странники уже просили об уменьшении вдвое испытательного срока. Компьютеры
подсказали мне, что новое решение не будет противоречить их желаниям, -  и
подобие смеха вырвалось из страшного безгубого рта.  -  Итак,  вы  слышали
приказ. Можете удалиться в свое пристанище!



                              9. ТРОЕ РАБОВ

     Путешественникам  отвели  роскошные  покои;  еда,  несмотря  на   всю
непривычность, оказалась вполне  приемлемой,  никто  их  не  сторожил,  но
настроение астронавтов колебалось между страхом  и  отчаянием.  С  момента
вынесения Гегемоном приговора, они стали рабами - вкупе со всем населением
Земли.
     Трудно смириться с горькими мыслями, и трое землян  вели  бесконечные
споры на одну и ту же тему, но  выхода  не  обнаруживалось;  исчерпав  все
аргументы, они возвращались к исходным рубежам.
     - Первое, что мы должны признать, - утверждал  профессор  Лэнджер,  -
закономерный итог случившегося. Мы получили то,  за  чем  прибыли,  и  это
обернулось несчастьем. Да, Сердце