в?
   - Контакты со Скользителями происходят только в  изоляции.  Больше  всего
сообщений поступало из  бассейна  Тихого  океана.  Поэтому  недалеко  отсюда
базируются японские воздушные силы, советские, американские. Вы  американец,
не так ли?
   - Нет.
   - Да? Никогда бы не подумал. Есть еще и представители других  стран.  Они
не  знают,  что  происходит,   и   завидуют,   что   мы   опередили   их   в
информированности. Вы заметили установку на юге? - Тсенг показал рукой.
   Уоррен увидел на вершине скалы врезавшуюся в небо тонкую лопасть.
   - Противовоздушная оборона. Мы не хотим ничего, кроме  как  разрабатывать
предоставившийся нам удобный случай.
   - Угу.
   Моторка жужжала, направляясь к восточному берегу. Уоррен  изучал  остров,
замечая, где стоят навесы, где копошатся рабочие команды, скрытые от  берега
зарослями кустарника.
   - Были бы вы поумнее, то не использовали бы двигатели в лагуне.
   - Люди боятся выходить в море, не имея возможности  быстро  вернуться.  Я
хорошо понимаю их. Я видел... Появился помощник. Он что-то быстро сказал,  и
Тсенг ответил с тревожной дрожью в голосе. Уоррен наблюдал, как  лодка  идет
мимо песчаной отмели, и увидел, как там, под водой,  извиваясь  в  вращаясь,
промелькнули в зеленой воде быстрые темные силуэты.

***

   Камера наполнилась грохотом, с неба  скатился  гул.  Уоррен  проснулся  и
выглянул через  густую  проволочную  сетку.  Высоко  в  черном  небе  падали
светящиеся предметы и взрывались синим и малиновым светом. Из-за  расстояния
гул доходил задолго после того, как исчезали вспышки, и глох в шуме прибоя у
рифа.
   Утром снова пришел  солдат  без  подбородка  и  забрал  оловянное  блюдо,
которое очистил Уоррен. Солдату не нравилась такая работа и он дважды  ткнул
Уоррена кулаком, показывая, куда идти. В первый  раз  они  понесли  выливать
ведро, в котором было много, потому что  тело  Уоррена  перестало  поглощать
почти все, что он съедал. С берега Уоррен увидел моторку с  людьми,  которые
опускали на дно какие-то предметы. Все возятся с акустикой, понял Уоррен.
   Охранник увел его на северную часть острова, откуда был виден только риф.
Там был Тсенг с несколькими военными, все они всматривались из-за деревьев в
зелень воды.
   - Видели? - спросил Тсенг Уоррена, когда тот пробрался через толпу мужчин
и женщин.
   Уоррен посмотрел на сверкающую под солнцем, слепящую гладь воды и  увидел
две прыгающие серебристо-голубые фигуры.
   - Что... что они делают там? - спросил он.
   - Мы записали их звуковые сигналы и отправили обратно им для проверки.
   - Не остроумно.
   - Да? - Тсенг повернулся к нему с заинтересованным видом. - Почему?
   - Я не могу как следует объяснить вам, но...
   - Технически  это  прогрессивно.  Мы  посылаем  их  собственные  звуки  и
смотрим, как они реагируют. С дельфинами это выходило хорошо.
   - Тут не дельфины.
   - Да. - Тсенг, казалось, потерял интерес к мечущимся  в  лагуне  фигурам,
отвернулся, заложил руки  за  спину  и  повел  Уоррена  через  группу  своих
советников. - Но согласитесь, что они как-то отвечают.
   Уоррен выругался.
   - Вы станете беседовать с человеком, если он будет тыкать вам  пальцем  в
глаз?
   - Не очень хорошая аналогия.
   - Разве?
   - Однако... - Тсенг замедлил шаг, вглядываясь через кустарник и пальмы  в
блестевшую воду. - Только вы получили сведения о том, как они пришли сюда. Я
имею в виду, на Землю. Их собрали, отправили в долгое  путешествие  и  затем
сбросили в океан. Я не слышал этого раньше.
   - Это, в основном, мои ощущения. Они доказали, что могут собирать обломки
наших кораблей и сделать из них  что-то  вроде  печатного  пресса  -  причем
подводного. Но построить ракету? Межзвездный корабль? Нет!
   - Их кто-то привез.
   - Я начинаю верить в это. Но зачем? Чтобы распространять болезни?
   - Возможно.
   - Я это узнаю. Выпустите меня на...
   - Позднее, когда мы станем вам доверять. Тогда - пожалуйста. Но завтра  у
нас большие испытания.
   - Вы знаете, сколько их здесь?
   - Нет, за ними трудно проследить. Я...
   - Теперь их гораздо меньше. Я заметил это.  Вы  знаете,  что  произойдет,
если вы их выживете?
   - Уоррен, вы получите свободу. - Тсенг положил руку ему  на  рукав.  -  Я
знаю, вам было тяжело на плоту, но поверьте, мы способны...
   Появился Джийян, неся какие-то листки. Он что-то пробормотал по-китайски.
Тсенг кивнул.
   - К сожалению, нас снова прервали. Эти снаряды прошлой ночью - вы видели?
- атаковали наши исследовательские группы... Ну,  американцы  еще  раз  были
уязвлены. Мы легко сбили их снаряды.
   - Вы уверены, что это были их снаряды?
   - Только они выражают недовольство. Разве это не служит  доказательством?
Я уверен, что они  и,  возможно,  их  лакеи  японцы  обнаружили,  какого  мы
добились прогресса. Они бы очень хотели использовать Роителей в  собственных
националистических интересах. Эти сообщения, - он  потряс  пачкой  бумаг,  -
предупреждают  более   конкретно.   Японцы   послали   моему   правительству
ультиматум. Я уверен, даже вы не понимаете,  что  это  часть  большой  игры.
Разумеется, Китай и не думает использовать  Роителей  против  других  стран,
даже если мы найдем с этими существами общий язык.
   - Это мне неизвестно.
   - Но я думал, вы американец, - невесело улыбнулся Тсенг.
   - Нет.
   - Понятно. Мне кажется, унтер-офицеру Джийяну пора  отвести  вас  в  вашу
маленькую комнатку.

***

   Охранник привел Уоррена в центр острова по тропинке, изрытой за последние
дни  множеством  сапог.  Они  прошли  мимо  дюжины  техников,  работающих  с
акустическим  оборудованием  и  посылающих  обратно  высокочастотные   песни
Скользителей. Военные делали записи с экранов компьютеров и тараторили  друг
с другом, расчленяя  задачу  на  части,  которые  можно  перегруппировать  в
образцы, понятные людям. Конечно, хорошо, что они  хотели  подслушивать,  но
способы  Скользителей  общаться  с  Роителями  могли  отличаться  от  песен,
которыми Скользители общаются друг с другом.
   Не создается ощущения, что Скользители могут управлять Роителями, подумал
Уоррен, спускаясь по грязной тропинке. Я вообще ничего не понимаю. Но что-то
доставило их на Землю, заразило Роителей какими-то болезнями, и ответ  лежит
в размышлениях над этими фактами, а не в забавах с акустическими приборами в
воде.
   Он увидел, что теперь  военные  распространились  гораздо  больше.  Вдоль
гребня протянулись гнезда крупнокалиберных пушек, возле берега солдаты  рыли
окопы. Мужчины и женщины, мимо которых они проходили, переговаривались между
собой, а не работали старательно  и  молча,  как  вначале.  Они  глядели  на
Уоррена с подозрением. Он понял, что ночная атака  нервировала  их,  и  даже
работа на жаре при такой влажности не могла отвлечь их от  мыслей  об  этом.
Спускаясь с каменистого гребня, Уоррен запнулся о камень  и  упал.  Охранник
ударил его, подгоняя. Уоррен пошел дальше и  увидел  впереди  кусты,  листья
которых, как он знал, были съедобными. Когда они  подошли,  Уоррен  принялся
рвать листья и набивать ими карманы. Охранник закричал и ударил его в  спину
прикладом  винтовки.  Уоррен  упал,  больно  ударившись  коленом  о  корень.
Охранник пнул его под ребра, и Уоррен,  увидев,  что  этот  человек  охвачен
паникой, не стал протестовать. Это могло  оказаться  опасным.  Он  торопливо
поднялся и двинулся по тропинке, хромая от тупой  боли  в  колене.  Охранник
пинком втолкнул его  в  камеру.  Уоррен  упал  и  лежал  неподвижно,  ожидая
продолжения. Охранник что-то проворчал и захлопнул дверь.
   Миновал полдень, а Уоррен не получил еды. Вместо обеда пожевал листья. Он
не винил  китайцев  за  такое  обращение.  Здесь  действовали  могучие  силы
независимо от того, что они передали своим политикам, и было удобно думать о
них, как о машинах, выполняющих то, для чего они предназначены,  чем  как  о
группе людей.
   Настала ночь. Уоррен научился не думать об еде еще на плоту и был  только
рад, что охранник не  несет  ее.  В  конце  концов,  коренастый  солдат  без
подбородка может войти в камеру и увидеть опрокинутый стол, а  за  ним  кучу
земли. Уоррен лежал на каменистой почве, служившей полом,  и  думал  о  том,
увидит ли снова жену. Он уснул и увидел хороший сон, потому  что  в  нем  не
было боли, которую они причинили друг другу, потом он  оказался  в  какой-то
глубокой дыре, вверху что-то  гремело,  раздавались  какие-то  металлические
звуки, жужжание, похожее на жужжание моторки, которое он слышал  весь  день.
Эти звуки сливались, и вскоре он понял, что в них присутствуют высокие тона,
которые могут услышать Скользители. Было трудно размышлять от стука молотков
в голове, и он попытался выплыть на поверхность воды, прочь отсюда. Гром  не
прекращался, перерос в рев. Уоррен внезапно проснулся и ощутил, как трясутся
от рева стены камеры. С неба донеслись два отрывистых удара, затем  сверкнул
голубой свет. Уоррен выглянул сквозь сетку окна  и  увидел  бегущих  женщин.
Луны не было, но в свете звезд было видно, что они несут винтовки.  Внезапно
с севера и запада донесся грохот разрывов, с гребня ему ответила пальба.
   В мерцающем из окна свете Уоррен отыскал карту, которую  дал  ему  Тсенг,
затем оттащил подстилку, открыв дыру, выкопанную за эти дни, и без колебаний
заполз в нее. Он хорошо знал ее на  ощупь  и  в  полной  темноте  без  труда
отыскал  камень,  служивший  ему  орудием.  Уоррен   рассчитывал,   что   до
поверхности остается  не  больше  фута  земли.  Он  взял  сковородку,  чтобы
выскрести последнюю землю, и почувствовал, что почва стала  гораздо  тверже.
Она почти не  поддавалась  даже  ударам  камня.  В  туннеле  не  было  места
размахнуться, и три удара камнем отковыряли только крошки. В тесноте  Уоррен
покрылся потом, упавшая сверху земля прилипала к  лицу.  Он  продолжал  бить
камнем, твердые комья ударяли по лицу, сыпались за шиворот. Рука  заныла  от
усталости, но Уоррен не останавливался. Он переложил камень  в  левую  руку,
ударил и почувствовал, как что-то поддается, а со  следующим  ударом  камень
провалился  в  пустоту.  Уоррен  увидел  звезды.  Он  осторожно   огляделся.
Невдалеке пробежал солдат, таща треножник  для  автоматической  винтовки.  С
севера и запада все еще доносились громкие звуки  стрельбы.  Высоко  в  небе
сверкнула вспышка. Уоррен втянул  голову  в  дыру,  чтобы  сохранить  ночное
зрение. Свет погас, над лагерем прокатился гром. Мортиры, причем не  далеко.
Уоррен выполз из туннеля и побежал к ближайшим деревьям, но через  несколько
шагов подвело больное колено, и он беззвучно выругался,  упав.  Колено  было
хуже, чем он думал, и от лежания на твердом полу  камеры  стало  негнущимся.
Уоррен  поднялся  и  захромал  к  деревьям,  явственно  ощущая  место  между
лопатками, куда вопьется пуля, если кто-нибудь из бегающих по лагерю  солдат
заметит его ковыляющую фигуру. Пули не было, но стрельба продолжалась, когда
он добрался до кустарника. Он продрался через куста и залез выше  по  слону,
чтобы осмотреться. Свет ослепил его. Уоррен ждал, пока глаза снова привыкнут
к темноте, и принюхивался к ветру. В воздухе был  какой-то  тяжелый,  резкий
запах. Уоррен примерно знал, что миновала полночь и  прилив  должен  вот-вот
смениться отливом. Дующий с востока ветер не мог принести  запахи  сражения,
так что пахло чем-то другим. Уоррену был знаком этот запах, но он  никак  не
мог вспомнить, откуда он и что должен  означать  во  время  прилива.  Уоррен
прищурился, вглядываясь сквозь кусты, и увидел в лагере человека, идущего  в
его направлении. Человек остановился перед камерой Уоррена, начал нащупывать
дверь, но в это время с другого конца лагеря раздались  автоматные  очереди.
Человек отскочил, кому-то закричал и снова  вернулся  к  двери.  Внезапно  в
лагере вспыхнул бледно-оранжевый свет. Пальба стала  сильнее.  Когда  Уоррен
вновь повернулся к камере, возле нее уже  стояли  двое,  и  первый  открывал
дверь.  Уоррен  пополз  под  прикрытием  кустов,  двигаясь,  когда  выстрелы
заглушали производимый им шум. Он  добрался  до  густо  стоящих  деревьев  и
повернулся. Выстрелы не смолкали. Что-то горело желтым пламенем, и  при  его
свете в одном из людей у камеры Уоррен узнал солдата без подбородка.  Другим
был Джийян. Он вошел в камеру, тотчас же вышел и  махнул  рукой  в  северном
направлении. Секунду они  с  солдатом  что-то  кричали  друг  другу.  Уоррен
продвинулся вглубь деревьев. Он был на расстоянии пятидесяти метров от  них.
Они  взяли  винтовки  наизготовку.  Джийян  снова  махнул   рукой,   и   они
разделились, двигаясь метрах в тридцати друг от друга. К  ним  присоединился
еще один солдат. Они вошли в кустарник. Джийян шел прямо на Уоррена.
   Можно было плюнуть на все и выйти к ним с поднятыми руками. Но в  темноте
и во время боя они, скорее всего, запаникуют и застрелят его,  если  заметят
какое-нибудь подозрительное движение с его стороны.  Обдумывая  это,  Уоррен
стал отступать, прячась в тени и хромая.
   Добравшись до линии пальм, он двинулся вдоль нее на север. До берега было
еще около пятисот метров, но впереди открылась большая прогалина,  и  Уоррен
свернул  к  гребню.  Глухие  удары  на  западе  показали  ему,  что  китайцы
используют мортиры.
   Уоррен предположил, что японцы или американцы решили захватить  остров  и
попробовать самим договориться со Скользителями. Может, они уповают на  свои
методы. Однако, они могли узнать о нем, а китайцы хотят удержать его,  иначе
Джийян не пришел бы с солдатами. Уоррен  споткнулся  и  ударился  коленом  о
дерево. От боли пришлось остановиться, и он попытался разглядеть, есть ли  в
поле зрения люди. В эту секунду ему пришла в голову  мысль,  что,  возможно,
Джийян намеревается убить его, чтобы он не достался  другим.  У  Уоррена  не
могло быть уверенности, что он хоть сколько-нибудь в безопасности.
   Раздалось пять пронзительных криков, и  когда  вслед  за  ними  прозвучал
сигнал горна, Уоррен  определил  место,  откуда  они  доносились.  Это  было
поблизости. Джийян вызывал  помощь.  Китайцы  сражались  на  другой  стороне
острова, и Джийян не мог надеяться на быстрый  ответ.  Но  рано  или  поздно
помощь придет, и тогда его найдут.
   Уоррен повернул к берегу. Он двигался как  можно  быстрее,  не  производя
большого шума. Колено снова подвело, и когда он поднялся, то понял,  что  не
причинит им много хлопот. Его настигали. У них были здоровые колени, и к ним
должна  прийти  помощь.  Он  не  мог  опередить  их.   Существовала   только
возможность, что он сделает круг и устроит засаду на одного из  них,  засаду
на вооруженного, хорошо обученного солдата. И успеет  убраться,  прежде  чем
его отыщет другой. Уоррен поднял камень и положил в карман.  Камень  был  по
ноге при каждом шаге.  За  спиной  раздался  шелест.  Уоррен  заторопился  и
захромал к краю оврага.
   Крик. Уоррен прыгнул в  овраг.  Когда  он  достиг  дна,  раздался  резкий
хлопок, что-то просвистело над  головой  и  шлепнуло  по  дереву  на  другой
стороне оврага. Уоррен знал, что теперь путь назад отрезан.
   Он побрел вниз по глубоко вырытому водой оврагу, слишком узкому для  двух
человек, пытаясь угадать, как поступит Джийян. Лучше  всего  было  подождать
других солдат и затем прочесать всю местность.
   Но в таком случае Уоррен успел бы  добраться  до  берега.  Скорее  всего,
Джийян пошлет одного человека  по  дну  оврага,  а  другого  поверху,  между
деревьями,  чтобы  окружить  его.  Пройдя  несколько  сот   метров,   Уоррен
остановился, прислушиваясь. Далеко позади в темноте раздавался хруст сучков.
Слева? Он не был уверен. Овраг был извилистым и искажал звуки.  Было  немало
хороших мест в  тени,  где  можно  спрятаться  и  затем  попытаться  ударить
подошедшего. Но, во всяком случае, в  зарослях  наверху  это  можно  сделать
лучше, иначе второй солдат окажется между ним и берегом.
   За спиной тихо прошелестел камешек. Уоррен замер. Твердый глинистый склон
оврага был метра три в высоту и очень крутой. Уоррен нашел несколько толстых
корней, торчащих из него, и осторожно подтянулся. Высунув голову  над  краем
оврага, он огляделся. Не было заметно никакого движения. Он  переполз  через
край. Под ногой зашевелился камешек, но  Уоррен  успел  перехватить  его.  В
колене возникла острая боль, и он прикусил губу, чтобы удержаться от  стона.
Заросли здесь были  гуще.  Уоррен  подполз  к  чернеющим  деревьям,  избегая
освещенных звездами мест. Ветки цеплялись за одежду.
   Существовала возможность, что человек пойдет по этой стороне оврага. Если
нет, то Уоррен может ускользнуть на север. Но Джийян,  вероятно,  догадался,
куда он направляется, а у него будет лишь один путь, когда он  доберется  до
берега. На открытом песке он станет хорошей мишенью, и его легко подстрелят.
   Уоррен заполз в тень под деревьями и стал  ждать,  растирая  ногу.  Ветер
донес до него нехороший запах, сырой и тяжелый. Хотел бы он  знать,  начался
ли отлив. Уоррен  положил  голову  на  руки  и  почувствовал,  как  на  лице
дергается мускул. Это  поразило  его.  Он  не  чувствовал  ничего,  пока  не
дотронулся рукой. Значит, Тсенг был прав, и у него нервный тик, о котором он
и не подозревал. Уоррен нахмурился, не зная, что делать с  ним,  но  тут  же
отбросил мысли об этом и поглядел в темноту.
   Он вытащил из кармана камень,  стиснул  в  руке,  и  в  это  время  между
деревьями, метрах в сорока отсюда, показался  человек.  Это  был  коренастый
солдат без подбородка.  Уоррен  прижался  к  земле,  следя  за  ним.  Колено
пронзила боль,  напомнив,  как  его  пнул  солдат  без  подбородка,  но  это
воспоминание не  облегчило  того,  что  предстояло  сделать.  Уоррен  пополз
вперед. Через сухой кустарник он пробирался как можно тише.  Доносившиеся  с
гребня глухие удары и очереди смолкли как раз тогда,  когда  он  нуждался  в
них. Наступила тишина, и Уоррен удивился, услышав хриплое  дыхание  солдата.
Тот двигался медленно, держа наперевес винтовку, казавшуюся огромной в свете
звезд. Он  шел  прямо  и  всматривался  в  тени.  Это  было  плохо.  Дыхание
становилось все  громче.  Уоррен  принял  удобную  позу.  Он  должен  быстро
вскочить и оказаться у солдата за спиной.
   Человек приближался. Внезапно Уоррен  увидел  у  него  на  голове  каску.
Значит, нужно бить камнем в лицо. Это было гораздо  труднее,  но  он  должен
попытаться. Солдат остановился и  огляделся.  Уоррен  замер  и  ждал.  Когда
солдат отвернулся, Уоррен скользнул вперед, и колено  снова  пронзила  боль.
Когда солдат войдет в заросли,  то  будет  нащупывать  дорогу,  вглядываться
вперед, и это отвлечет его внимание. Воздух под деревьями  был  неподвижный,
тяжелый, доносившийся с берега запах стал сильнее. В пятнах  теней  и  света
было трудно следить за солдатом. Уоррен оперся рукой о землю,  подобрал  под
себя ногу и, ощутив впереди что-то мокрое и  гладкое,  внезапно  понял,  что
хриплое, затрудненное дыхание исходит не от солдата  без  подбородка,  а  от
кого-то, находящегося между ними. Он поднес руку, которой опирался о  землю,
к лицу и ощутил резкий запах, доносившийся прежде ветром. Впереди, в  слабом
свете, проникавшем между деревьями, он увидел длинное  туловище,  тащившееся
на коротких, толстых ногах. При каждом шаге чудище с шумом всасывало воздух.
Оно было плотное, тяжелое, тускло блестевшая, как револьверный металл, шкура
была усеяна отверстиями  диаметром  в  дюйм.  Уоррен  почувствовал  движение
воздуха, что-то скользнуло по его лицу, на секунду  задержалось  и  исчезло.
Возникло новое движение, настолько слабое, что он едва уловил  его.  Обрубки
ног-плавников Роителя механически  двигались  взад-вперед,  волоча  раздутое
тулово. При свете звезд Уоррен увидел мерцающую  жидкость,  выделявшуюся  из
отверстий-оспин.
   "МОЛОДЫЕ УШЛИ С БОЛЯЧКАМИ".
   Раздалось тихое жужжание, и Уоррен увидел,  как  из  отверстия  на  шкуре
вылезло существо величиной с палец, гладкое, влажное, и  расправил