ому  руслу  и исчезал где-то  в  глубине,
наполнив пещеру влажной свежестью.
     - Первый номер,  оставить человека и -  вверх по стене, там должно быть
отверстие! - скомандовал Вуковуд, еще не привыкший к скочевым кличкам.
     Вафель осторожно спустил на камни неподвижное  тело Фюстеля,  и Варвара
вздрогнула  от   безотчетной,  но  острой   царапины  по  сердцу  -  странно
раскинулись эти руки, глухо стукнула голова... Но некогда  было остановиться
даже на  секунду:  Вафель, чмокая присосками, был уже наверху,  как раз там,
где  исчез  чартар-акробат;  сетку  он  догадался  прихватить  с  собой,  не
дожидаясь указания людей.
     - Что там?-крикнула Варвара.
     - Можно, - лаконично доложил скоч.
     Вуковуд,  совершенно  позабывший  о  собственной  немощи,  тем временем
скорее поспешно,  чем осторожно засовывал  Боровикова в сетку; Вафель дернул
канат, и первый кандидат в  спасенные через две секунды был уже  наверху. За
ним последовали Ом, Чары и, наконец, Фюстель.
     - Теперь вы, - крикнула Варвара, - мало ли  что там... Вуковуд, умница,
ни секунды не потратил на  размышления - все логично. В  сетку забираться не
стал,  уцепился  за  нее. Взмыл  и  исчез, дрыгнув  ногами  в  дыре. Варвара
торопливо подбирала поклажу, сброшенную скочем, глянула на  генератор - надо
будет  прислать за ним хотя бы киба, как  только они доберутся до "Дункана";
что  делалось там, в  соседней пещере,  отсюда видно  не  было,  но  судя по
цоканью и взвизгиваниям  чартаров, отрываться от упоительного зрелища они не
собирались. Девушка,  в очередной раз радуясь собственной легкости движений,
взбежала  по  ступенькам  и,  найдя  проектор, поставила  его  на  кольцевую
протяжку   ленты   -  теперь,  если   батарейки   свежие,  часов   четыреста
троглодитикам обеспечено. Прикрыла нишу плоским  камнем, на всякий случай, и
спустилась вниз. Последний беглый взгляд - ничего не забыто? Как будто...
     И в этот миг кто-то цепко ухватил ее за ногу. Она даже не испугалась, а
удивилась: прикосновение было  настойчивым, но слабым, словно это была лапка
маленькой обезьянки. Она нагнулась: так и есть, детеныш чартара, возраста не
разобрать, - был  бы  человеческий, так  можно  дать годика два, -  и совсем
несмышленыш; теребит штанину и смотрит широко раскрытыми светло-желтыми, как
лютик, глазенками.
     - Что тебе, маленький?
     Маленький потянулся  к фонарику, прикрепленному у нее  на груди, цапнул
луч,  и  безобразные губешки растянулись от уха до уха.  Привыкли к световым
трюкам, не боятся...  Но этот не  просто не боялся  - он  тянулся к золотому
огоньку,  и   у  девушки  вдруг   мелькнула  мысль,  что  это,  быть  может,
единственный на десятки тысяч лет случай, когда одному из них посчастливится
стать владельцем маленькой звезды.
     Она отстегнула  фонарик и быстро вложила  его в  теплую  сухую ручонку.
Побежала к сетке, которая давно уже тревожно  дергалась, схватилась за трос.
Бледный  лучик  плясал  на  камнях радостно  и  бессмысленно, и тихое нежное
цоканье неслось ей вслед.
     Скоч  ухватил ее  за  запястья, умело  и осторожно  выдернул  из  дыры.
Кругом, похрапывая, толпились клетчатые тапиры, Вуковуд торопливо совал им в
морды что-то  хрустящее,  кажется яблоки.  По небу неслись низкие  тучи, и в
просветах  между ними вспыхивала то одна, то другая луна. Тени скрещивались,
полыхала не то зарница, не то молния, высвечивала поросшую кустарником гряду
и совсем близкую башню.
     - Связь?.. - спросила Варвара.
     - Нет связи. Вы ориентируетесь, где корабли?
     - Да  вот  же,  рядом,  только  через холмы  перевалить.  Они стояли на
травяном   кургане,   окруженном   исполинскими  деревьями;   нетрудно  было
догадаться, что это - купол шарообразной пещеры. За белеющими, как у  берез,
стволами  виднелся  еще один курган, поменьше,  -  видимо, та  самая пещера,
которая  сейчас  была  превращена   в  импровизированный  кинозал.  Так  что
убираться надо было отсюда, и побыстрее.
     - Боюсь, эта скотинка двоих в гору  не вытянет,  -  проговорил Вуковуд,
поглаживая по хоботу самого рослого тапира, по-видимому вожака; тот блаженно
прогибал спину и жмурился. - Послушай, Чары, ты удержишься за гриву?
     Тарумбаев, сидевший на траве и уставившийся не мигая на  снова вылезшую
луну,  - должно  быть, у  него мутилось в  глазах  -  утвердительно  кивнул.
Варвара  подтолкнула поближе к нему смирного на вид четвероногого, и  тот на
удивление привычно прилег рядом, предлагая седоку свою клетчатую спину. Чары
перевалился ему  на  хребет,  сжал  кривыми ногами  бока  и замер -  потомок
кочевых  племен,  он  мог  теперь умереть в  таком  положении, но  только не
свалиться на  землю.  Вуковуд тем  временем водружал Боровикова на соседнего
"сивку-бурку", клетчатого каурку. Скочи по-прежнему  несли Монка и Рамболта.
Так  и тронулись - впереди Вафель с Омом и единственным генератором  защиты,
затем  несколько крупных тапиров, добровольно взявших на  себя роль эскорта;
Тарумбаев, за которого можно было не волноваться; следом Боровиков, справа и
слева  от  которого  пришлось держаться  Варваре с  Вуковудом - мог  упасть;
завершал  странную  кавалькаду  Трюфель  с  не  подававшим  признаков  жизни
Фюстелем Монкорбье.
     Рядом  с  чартарумскими  эвкалиптами  холмы казались  не  такими  уж  и
высокими, и звериная  тропа, проложенная  в кустах, позволяла  передвигаться
достаточно быстро. При  появлении  луны с  крон деревьев, оставшихся позади,
срывались стаи крыланов и весьма заинтересованно планировали вниз, туда, где
шевелились раздвигаемые тапирами кусты. Нападать, впрочем, не решился никто,
а может, им хватало  крупных чернокрылых  стрекоз,  тучами взметывающихся из
кустарника.  Когда   же  луна  скрывалась,   под  ногами   начинали  шнырять
разногабаритные  зверушки,  -  судя  по невозмутимости  тапиров,  никому  не
опасные. Только раз головной отряд  клетчатозадых стражей  разом захрапел и,
сдвинув ряды и задрав хоботы  (вероятно,  чтобы  не  цапнули  острым зубом),
двинулись  куда-то  вправо; раздался треск  ветвей -  удирал некто увесистый
даже  по здешним  меркам.  Так взобрались  на перевал, и тут  же в наушниках
обоих шлемов запищало, защелкало, потом унылый механический голос  запросил:
"Вызов? Вызов? Вас не слышу... Тик... Тик..."
     Чары, лежавший  на  гриве переднего  иноходца, прикусив прядку жесткого
волоса, резко  выпрямился,  оглянулся  и словно  впервые увидел позади  себя
незнакомую наездницу в золотистом скафандре.
     -  Это еще кто?  - вопросил  он и снова  ткнулся  лицом в  крутую  шею,
исчерченную клетками.
     Варвара  и Вуковуд  переглянулись  и,  наверное,  впервые  за все время
рассмеялись.
     - Ты держись, держись, - сказал Вуковуд, - приедем - разберемся.
     Долина  с  двумя   торчащими,  как  серебряные  свечи,  звездолетами  и
антрацитовым  массивом  лабиринта  в  левой оконечности выглядела достаточно
фантастично. Повезло же Чартаруме - две цивилизации...
     - Что? - быстро спросил Вуковуд.
     - Да  вот  и  наши кораблики,  и чьи-то  башни... Не  много ли на  одну
захудалую планетку?
     - Ну, нам-то попало в самый раз...  Если  доберемся без  дополнительных
приключений.
     -  Доберемся,  -  уверенно  пообещала  девушка.  Действительно, никакой
тревогой  из долины  пока не тянуло.  - Спускаться быстрее, росинанты  у нас
отменные, да и вы, я вижу, на Земле не только в мобилях разъезжали.
     Вуковуд некоторое время молчал,  прислушиваясь  к хрусту  ветвей, потом
задумчиво проговорил:
     -  Не столько на  Земле...  И  уж  совсем  не  на  лошадях. Варвара  не
отозвалась: если захочет, сам расскажет.
     Экзотический отряд  спустился наконец  в долину и размашистой  иноходью
двинулся  за  Вафелем к "Дункану", минуя корабль  Тарумбаева. Поравнявшись с
трапом. Варвара  схватилась  за  поручни  и  взметнулась вверх как маленький
светло-золотой флажок:
     - Давайте Ома, быстро, его надо в саркофаг...
     Здесь-то  она уже была дома, и все делалось как бы само собой, и Вафель
на десяти манипуляторах осторожно поднимал бесчувственное тело, одновременно
сдирая  с него  клочья  комбинезона,  и  она  знала,  что  теперь  можно  не
беспокоиться: защелкнется крышка, поступит дополнительный кислород, и массаж
вывихнутых рук, и  ритмизация всего,  что  способно  ритмизироваться, только
одна  беда -  второго  саркофага  нет,  но  пока Джон подымает Тарумбаева  и
Боровикова,  надо   срочно  дать  команду   на   вертолет  -   возвращаться,
возвращаться как можно быстрее!
     На пороге порскнул из-под ног пришлый киб.
     -  Эй,  - крикнула она, - а  ну-ка быстро на  свой корабль, все  запасы
медикаментов  и  то  медоборудование, которое  ты сможешь  демонтировать  за
полчаса, сюда!
     А то ведь и среди своих могут оказаться покалеченные... Она метнулась в
рубку - "Тик... Тик...  Тик...". В бессильной  ярости стукнула  кулачком  по
пульту - да будь она и специалистом по  фоносвязи, все равно автомат сделает
больше: он универсален. Испробованы  все  диапазоны, все антенны. Видимо, по
ночам лабиринт создает какой-то чудовищный экран, не нарочно, разумеется, но
от этого не легче.
     Она   вернулась  в  госпитальный  отсек,  но  туда   было   уже  трудно
протиснуться: Ом в саркофаге,  Боровиков и Тарумбаев на откидных лежанках, и
над обоими уже растянуты кислородные палаточки. Трюфель с Вафелем - при них.
     - Я закоротил скочей на Гиппократа, - севшим голосом доложил Вуковуд. -
Они сейчас ребятам нужнее. Обойдемся?
     - Обойдемся. - Она не просто с тревогой, а  с какой-то непонятной болью
глядела, какой, привалившись к дверному косяку,  шарит непослушными пальцами
по груди, не в силах расстегнуть скафандр. - Без  вас, между прочим,  я тоже
обойдусь. Третья откидная койка вон  там, под иллюминатором, и чтобы  больше
вас в вертикальном положении я не видела.
     - Ого!.. - только и сказал он.
     - Не ого, а давайте помогу.
     Она  отбросила концы клейкого  воротника,  отщелкнула  зажимы  и  стала
стягивать неподатливый синтериклон с плеч - назад, за спину. Он вдруг поймал
ее руки,  прижал к теплому ворсу сусанинского свитера и стоял так  несколько
секунд,  закрыв  глаза. Потом разжал  пальцы и  продолжал стоять неподвижно,
ожидая,  когда маленькие шершавые ладошки выскользнут и  исчезнут.  А они не
исчезали. Он открыл глаза и засмеялся:
     - Ну, а простоял бы я так минуту - вы бы так и не дышали?
     - Подумаешь! Я и четыре могу.
     - Слишком много у вас достоинств, - со вздохом проговорил он. - Ни один
мужик в здравом рассудке вас замуж не возьмет.
     - Главное мое достоинство - уменье заваривать  чай. Сейчас я вас напою,
а пока  кликните киба, чтобы помог вам раздеться.  Я понимаю,  что  когда-то
прекрасные дамы собственноручно снимали с рыцарей все доспехи...
     - И под доспехами  обнаруживался плешивый мужичонка, как правило, еще и
кривобокий.
     - Это еще почему? - крикнула она уже из камбуза.
     - Шлем - враг шевелюры, а помахали бы  вы с детства одноручным мечом...
Варвара, - вдруг сказал он странным тоном, - только не надо снотворного...
     Его  голос так изменился, что  она перепугалась и выскочила обратно, на
центральную площадку. Вуковуд сидел на комингсе медотсека, и киб стаскивал с
него ботинки.
     - Снотворное - это единственное, чего я в жизни боюсь, -  проговорил он
виновато.
     - Ладно, - кивнула она, - но  на этот раз вам без женьшеня. Кстати, под
рукой тут пюре из айвы с артишоком. Съедобное. Сойдет?
     - Посмотрим. Киб, прими у дамы чашки...
     Она  передала кибу  чашки  и  термос,  одновременно  шаря  взглядом  по
полочкам, -  нет ли  там  еще чего-нибудь, пригодного в пищу людям, не евшим
несколько  дней.  С  Вуковудом  обошлось,  а  остальных  придется кормить  с
ложечки. Остальных...
     И только тут  до  нее дошло, что же  было самым  страшным  во всей этой
круговерти, в которой и  она  потеряла голову,  - не обратила внимания,  что
Фюстеля, которого тащил на себе Трюфель, в  госпитальном отсеке нет. Так вот
почему и голос у Джона Вуковуда был  такой, словно ему на горло наступили, а
он пытался  шутить, и даже криво усмехался, и все старался не  задеть  этого
главного  - короче, обращался с ней,  как с ребенком, потому что по какой-то
многотысячелетней традиции детей старались заслонить от зрелища смерти...
     А еще он, наверное, казнился сознанием собственной вины -  она-то  ведь
интуитивно  нашла дорогу в лабиринте, а он  плутал. Не размышляя ни секунды,
она схватила первое,  что  под руку попалось: пакеты,  жестянки, тюбики -  и
бросилась  в рубку.  Вуковуд сидел,  как  и прежде,  в  своем кресле,  опять
постаревший на полтора десятка лет. Поднос стоял рядом на полу. Она вывалила
туда все, что принесла:
     - Во-первых,  посмотрите,  чем можно будет накормить Чары, возьмите  на
себя роль подопытного кролика.
     - Вернее, лорда-отведывателя королевских блюд,  - усмехнулся  он одними
губами.
     - Вот-вот. А во-вторых,  придумайте  что-нибудь  со  связью! Вы  же  не
первый год летаете.
     -  Летаю-то  я   все  свои  тридцать   четыре  года,  меня  на  корабль
новорожденным  погрузили... Впрочем, это  не важно. Вы  хоть договорились  о
том, как дублировать связь с сусанинской группой?
     - Ракеты...
     Он  склонил голову к плечу, заглядывая  в иллюминатор. Ни  одной  луны,
только  брюхо грозовой  тучи,  втиснувшейся  между  башнями.  Казалось,  она
слилась с громадой лабиринта специально для того, чтобы отгородить долину от
всего мира.
     -  При  такой  видимости... До  вертолета  километров  пять-шесть?  Ну,
пальните для очистки совести.
     Она  побежала в тамбурную,  схватила  из  шкафчика  ракетницу,  которая
всегда была наготове, проверила -  красные  - и  одну за  другой всадила все
шестнадцать  ракет в  набухшее водой темно-лиловое  одеяло. Две  из них таки
попали  в верхушки  каменных  глыб,  отскочили,  брызнули  бесполезным  алым
фейерверком,  не испугав даже тапиров, залегших  прямо под дюзовыми кольцами
"Дункана" переждать надвигающийся дождь.
     Она  вернулась, заглянув  по дороге  в медотсек; на  пульте  Гиппократа
светились три прямоугольника: один желтый -  состояние средней тяжести и два
изумрудных  - удовлетворительно. Оба скоча,  просунув манипуляторы под полог
палаток, умело массировали омертвелые от веревок ноги разведчиков.
     - Что?.. - спросила она шепотом.
     -  Нарушение  водного  баланса,  -  так же  шепотом ответил  Вафель.  -
Незначительное истощение.  Множественные вывихи. Общий бронхосиндром. Ничего
существенного.
     В памяти мелькнула  машина,  догорающая  на  дне ущелья,  нервный  тик,
пробегающий по лицу Гюрга, - понавидались скочи на своем служебном веку.
     - А что с тем, которого нет в медотсеке?
     - Кровоизлияние в мозг. Реанимация исключена. Поздно.
     И - совсем тихо:
     - Где он?
     - В "черном трюме".
     А она даже не знала, что такой существует!
     Она скорбно, даже как-то по-старушечьи  покивала - совсем не знала, Что
говорить в таких случаях. Вернулась в рубку.
     - Отстрелялась.  Две мимо,  остальные  над  самым  массивом - может,  в
разрыве между туч... - Она и сама понимала, что - бесполезно. А что же тогда
остается?  Послать  скоча обратно  через  гряду,  на  восток,  чтобы  обошел
подземный лабиринт и спустился к тому, где заблудились вертолетчики?
     -  И  это какой-то шанс, но  ведь  они  могли  и переместиться. Если бы
скочем можно было управлять хотя бы со  спутника - но для этого нужно  ждать
рассвета. Ночью связи нет, как видите.
     Варвара понимала,  что  все логично:  зачем  посылать  одного  из такой
необходимой пары всемогущих роботов, и притом туда - не знаю куда.
     - Да поймите  же, Вуковуд, не  могу я сидеть вот так,  сложа руки! И на
них  могут  напасть, а  там  не  развернуться, чартары  ведь  чуть  не вдвое
миниатюрнее... Да и Рамболту вашему каждую минуту может стать хуже!
     Что это я  - "вашему"?  Все  они тут теперь мои... Она  подняла на него
глаза - прямо, только прямо:
     - Да мне просто страшно, Вуковуд...
     Он тянул чай, держа кружку обеими ладонями, как медвежонок. Собственно,
ему и отвечать было нечего, он просто не засыпал,  хотя ему-то это надо было
больше всех лекарств, потому что иначе она осталась бы одна со  всеми своими
страхами.
     - А что вы все зовете меня Вуковудом? - неожиданно спросил он.
     - Привыкла. На Степухе ведь о вас легенды ходят.
     - Где, где?
     -  На   Тамерлане,   -  поправилась   девушка.  Одна   бровь  удивленно
приподнялась - словно на то, чтобы поднять обе, у него не хватило сил:
     - И какой же момент моей биографии показался обитателям Тамерланы столь
легендарным?
     - Ишь как скромно, - проговорила Варвара, присаживаясь на пол у его ног
и дотягиваясь до второй кружки с чаем. - У  вас что, вся  жизнь  состояла из
таких пламенно-дымящихся  эпизодов вроде  шашлыка  на шампуре? На  Тамерлане
рассказывали  про  то, как  вы  обуздывали Золотые Ворота. А  что, было  еще
что-то героическое?
     -  Это  вы  молодец,  что  не  даете  мне  заснуть...  Вроде маленького
козленка, который  бодается тупыми  рожками... Героического  вообще-то  было
мало, вот как здесь, - больше всяких несуразиц... Безвыходных лабиринтов.
     - Безвыходных лабиринтов не бывает,  - твердо сказала Варвара. - Потому
что тогда они называются по-другому.
     - Так и вообще  не  бывает  ничего  безвыходного.  Так  говорят,  когда
имеется ограниченное число  решений и каждое  - хуже некуда. Так и у  меня с
самого начала и до сего момента.
     - Это когда вас, совсем маленького, отправили с Земли?
     -  Если  бы с Земли!  С Ван-Джуды.  Мама... в общем, с мамой  произошло
несчастье.  Отец решил отослать меня  к  своей сестре, благо  у нее уже была
двойня чуть постарше.  Да  и командиром  на  "пюсике"  была женщина, лету  -
недели  две...  Стартовали. А  на  одном  из  промежуточных буев  нас  сбила
нефиксируемая   масса.   Тоже   легенды,  может,   слыхали?  Чтобы  уйти   в
подпространство,  корабль  должен  отойти  от буйка,  где он  заправлялся, и
вообще  очутиться подальше  от  источников гравитационного поля.  Мы отошли,
включились  в режим перехода, и тут  приборы  показали  приближение какой-то
массы.
     Варвара припомнила свои  в высшей  степени тягостные  впечатления после
сигнала "режим субпространственного  перехода". Единственная  радость  - что
все это происходило достаточно быстро. Когда же их успели сбить?
     - И вы упали обратно на Ван-Джуду? - спросила она.
     - О ч-черные  небеса Вселенной! Да как мы могли  на нее упасть? Конечно
нет. Сбили - это вышибли из режима. Так что в следующей зоне мы выскочили из
субпространства не рядом с буем, а где-то в шести световых годах от него.
     Она знала, что это  - самое  страшное, что может приключиться во  время
полета. Так вот и появляются космические "летучие голландцы".
     -  Ну,  разумеется,  у нас  были трехгодичные запасы  -  с  расчетом на
анабиозные  камеры.  Но  нашему   сигналу  SOS   предстояло  добираться   до
ретранслятора вдвое дольше, и к тому же мне было  всего несколько месяцев, а
на таких малышей анабиозная  камера  не  рассчитана... Вот это  и называется
безвыходной ситуацией, когда  надо  продержаться вдвое дольше,  чем идет сам
сигнал.
     - А потом еще искать вас...
     -  Ну, это уже проблема  двух-трех недель - мы  же точно указывали свои
координаты. Подгреб бы  спасатель  с двойными  энергобаками... Да он в конце
концов и подгреб. Не в том дело...
     И по тому,  как он запинался. Варвара  вдруг поняла,  что Вуковуд очень
редко - а может, и никогда - рассказывает свою историю.
     - Не надо больше, - сказала она.
     - Да  что там...  Короче, она  осталась со мной,  а остальных уложила в
анабиоз. И долго-долго считала... А когда просчитала все в  триста  тридцать
третий раз, то отключила питание  от общей камеры. И  стала