прежде
чем они достигли верха.
     Здесь была новая платформа. Солнечный свет  был  ослепительно  ярким,
вид  сверху  -  удивительным.  Бордман  переключил  очки  на  максимальную
затемненность  и  сошел  с  покачивающейся   клети   на   более   солидное
пространство. И оказался на платформе всего в десять  футов  шириной.  Она
была в два раза выше высоты самого большого небоскреба. Вершины  гор  были
всего в полумиле и не намного выше. Бордман почувствовал себя не  в  своей
тарелке. Он бы мог наслаждаться этим видом, но...
     - Ну? - сказал он. - Чука сказал что я вам понадобился. В чем дело?
     Ральф Красное Перо формально  кивнул.  Кроме  того  здесь  находилась
Алета, двое людей Чуки - один похоже чувствовал себя не лучше Бордмана,  и
четыре индейца. Они улыбнулись Бордману.
     - Я хотел чтобы вы увидели это, - сказал брат Алеты, - прежде чем  мы
включим напряжение. Мы не  верили,  что  небольшая  ловушка  может  убрать
песок. Но Леваника хочет рапортовать.
     Темнокожий из группы Чуки - и выглядевший так словно  он  предпочитал
бы стоять на твердой земле - сказал:
     - Мы использовали наше изобретение для малой посадочной  ловушки.  Мы
выплавили металл из скал и направили его в изложницы.
     Он остановился. Один из индейцев сказал:
     - Мы сделали установку малой посадочной ловушки. Мы страдали,  потому
что мы строили ее в песке, где  была  погребена  большая  ловушка.  Мы  не
понимали, почему вы приказали это. Но мы построили ее.
     Второй темнокожий начал говорить с нотками довольства в голосе:
     - Мы сделали опоры, мистер Бордман. Мы сделали малую ловушку, которая
должна была  работать  так  же  как  и  большая,  пока  большая  не  будет
закончена. И затем мы сделали последние детали для большой ловушки.
     Бордман сказал нетерпеливо:
     - Ну хорошо. Отлично. И что это значит? Церемония?
     - Именно так, - улыбаясь сказала Алета. -  Будьте  терпеливы,  мистер
Бордман.
     Ее брат сказал:
     - Мы установили малую ловушку на песке. И  она  качала  из  ионосферы
энергию. И мы принялись поднимать песок  вместо  кораблей.  Не  для  того,
чтобы забросить его в космос но для того чтобы очистить его на милю  вниз.
И затем мы включили установку.
     - И мы начали управлять малой установкой, - сказал один из оставшихся
индейцев. - И что за вид! Великий Маниту!
     Красное Перо нахмурился и продолжил:
     - Она тянула песок из центра, как  вы  сказали  и  произойдет.  Песок
летел в воздух. Это создало ураган захватывая все новые участки песка. Это
был ураган с силой в пятнадцать мегакиловатт энергии.  Некоторые  песчинки
поднимались на двадцать миль. Затем образовался гриб и ветер  относил  его
на запад. Эта масса долго падала вниз, мистер Бордман.  Мы  создали  новую
дюну в десяти милях дальше. И малая ловушка погружалась, по мере того  как
уходил песок. Нам пришлось останавливать  ее  три  раза,  потому  что  она
перекашивалась. Нам приходилось подбираться под нее  и  все  устанавливать
ровно. Но она опустилась в долину.
     Бордман прибавил обороты к своим охлаждающим моторам.  Он  чувствовал
себя до отвращения жарко.
     - За шесть дней, - сказал Ральф церемонно, - оно откопало  наполовину
половину  нашей  ловушки,  которую  мы  соорудили.  И  тогда   мы   смогли
модифицировать  ее  и  снова  черпать  энергию  из  ионосферы.  Мы  смогли
использовать с полной пользой энергию которую  не  расходовали  на  подъем
песка. Через два дня посадочная ловушка была очищена. Долина была очищена.
Мы подняли несколько миллионов тонн песка с помощью ловушки и сейчас можно
посадить  "Волхва"  и  воспользоваться  его   запасами.   Солнечная   печь
продолжает вытапливать слитки для обратного груза.  Мы  хотели,  чтобы  вы
увидели, что мы смогли  сделать.  Колония  больше  не  в  опасности  и  мы
закончим монтаж большой ловушки для окончательной  инспекции,  прежде  чем
корабль отправится в обратный путь.
     Бордман сказал с неудовольствием:
     - Это все очень  хорошо.  Это  великолепно.  Я  отмечу  это  в  своем
инспекционном рапорте.
     - Но, - сказал ральф все тем же  церемониальным  тоном,  -  мы  имеем
право засчитать подвиг для членов нашего клана и племени. Сейчас...
     Наступила конфузия. Брат Алеты  произносил  какие-то  слова,  но  они
больше ничего не означали. Остальные индейцы  что-то  говорили  в  паузах,
говоря какие-то глупости. Глаза Алеты сияли и она  выглядела  радостной  и
довольной.
     - Что... что все это значит? - спросил Бордман, когда они закончили.
     Алета заговорила с гордостью.
     - Ральф только что формально принял вас в свое племя, мистер  Бордман
и в свой клан! Он дал  вам  имя.  Я  напишу  вам  его,  но  оно  означает:
Человек-который-верил-не только своей смекалке. А сейчас...
     Ральф  Красное  перо  лицензированный   инженер,   окончивший   самый
престижный технический университет в этой части галактики, обладатель трех
орлиных перьев одетый в пару изолирующих сандалий и набедренную повязку  -
Ральф Красное Перо достал откуда-то горшок с краской и  кисточку  и  начал
тщательно вырисовывать на платформу перо.
     - Это подвиг, - сказал он через  плечо  Бордману.  -  Ваш  подвиг.  И
записан  там  где  следует  -   на   этом   самом   месте.   Алета   может
засвидетельствовать это. И глава клана  может  добавить  орлиное  перо  на
головной убор который он одевает в Совете Большого Вигвама на Алгонке -  и
ваши братья по клану будут гордиться этим.
     Затем он выпрямился и протянул свою руку.
     Чука сказал улыбаясь:
     - Будучи цивилизованными людьми, мистер Бордман,  мы,  африканцы,  не
собираемся награждать вас варварскими перьями. Но мы - тоже гордимся вами.
И мы планируем устроить корроборри после того как "Волхв" сядет и  там  мы
устроим отличный концерт для нашего хора. И  будет  песня  -  нечто  вроде
хорального калипсо, о том какие трудности вы пережили совершая это  деяние
на общее благо. И она станет популярной на многих планетах.
     Бордман сглотнул. Он знал, что должен что-то сказать, только не  знал
что.
     И раздалось басистое гудение в воздухе.  Это  был  вибрирующий  звук,
сигнализирующий об огромной энергии.  Это  посадочная  ловушка  высотой  в
тысяча восемьсот футов  издала  басовую  ноту  оживая.  Бордман  посмотрел
вверх.
     "Волхв" опускался вниз.


     После того как Бордман составил свой рапорт, то обнаружил  что  новые
кадры   подготовленные   для   Космических   Инспекций   были    поглощены
потребностями службы и потребность в нем ощущалась так  же  сильно  как  и
раньше. Но он отчаянно  протестовал  и  отправился  к  себе  на  Лани-3  и
наслаждался обществом Рики и детей полных полтора года.
     Затем три Старших офицера умерил в течении одного года  и  количество
квалифицированных специалистов Надзора  сократилось  до  последней  черты.
Рост населения требовал  открытия  новых  колоний.  Безопасность  тысяч  и
миллионов человеческих жизней зависела от работы  Надзора.  Миры,  которые
были приспособлены биологически должны быть проверены, для того чтобы быть
убежденным  что  они  не  дадут  погибнуть   населению,   которое   готово
отправиться туда.
     Временно,  для  того  чтобы  заполнить  брешь,   Бордман   согласился
вернуться на службу всего лишь на год.
     Но он служил семь лет, и у него было лишь два коротких визита к  жене
и детям, и он пообещал, что после проверки колонии роботов на Лорен-2  его
отставка будет наконец принята.
     И он сел в Линейный корабль Крит на свое последнее задание в качестве
офицера Колониального Надзора.

                          БОЛОТО ВВЕРХ ТОРМАШКАМИ




     Бордман почувствовал как корабль Надзора поворачивается вокруг  своей
оси, потому что, несмотря не искусственную гравитацию  он  почувствовал  в
своих ушах изменение давления. Он знал что переворачивается через  голову,
несмотря на то,  что  его  стопы  твердо  стояли  на  полу.  Это  было  не
нормальное ощущение и он  почувствовал  слабое,  инстинктивное  сокращение
мышц, когда они реагируют на анормальное явление, видимое или ощущаемое.
     Но повод для маневра корабля был очевиден. Они были совсем  рядом  от
места назначения и начали торможение двигателей Лоулора. И как  Бордман  и
предполагал как только маневр был закончен, юный  Барнс  -  самый  младший
офицер на борту судна явился в каюту и подмигнул ему.
     - Корабль приземляться не будет,  сэр,  -  сказал  он,  таким  тоном,
словно  объясняя  очевидные  вещи  десятилетнему  младенцу.   -   Пришлось
подкорректировать приказы. Вы попадете на поверхность с помощью посадочной
шлюпки. Пожалуйста сюда, сэр.
     Бордман содрогнулся. Он был Старшим офицером  Колониального  Надзора,
состарившийся на службе и этот корабль доложен был доставить его  к  месту
последней незаконченной работы.  Бело  было  срочное  и  важное.  У  этого
корабля не  было  других  дел,  последние  несколько  месяцев,  кроме  как
отправиться за ним и доставить его в Штаб-квартиру Сектора на Канну-3  или
куда-нибудь поблизости. И этот юный офицер относится к нему как к ребенку!
     Бордман с некоторым облегчением обнаружил  что  он  просто  не  умеет
производить должное впечатление. Он не был знаменитым звездным волком и не
мог похвастаться высоким званием. Он  даже  не  мог  вызвать  своим  видом
уважения к собственному рангу.
     Сейчас юный офицер, напряженный и  насмешливый  ожидал  пока  Бордман
сдвинется с места, а Бордман глядя на него решил что мог  бы  с  легкостью
надрать наглецу уши. Но он вспомнил самого себя, в свою  бытность  младшим
корабельным офицером. Тогда он чувствовал  едва  скрываемое  презрение  ко
всем людям, неважно какого ранга, которые проводили свои  жизни  в  тесных
неуютных каютах кораблей Надзора. И если  этому  юному  лейтенанту  Барнсу
повезет, то он до конца жизни не изменит своего мнения. Бордман не осуждал
его за юношеский максимализм.
     И потому он покорно последовал за Барнсом в дверь отсека. Он  пригнул
голову  под  вентиляционного  отверстия  и  обогнул  трубу  с   блестящими
регуляторами давления. Здесь пахло  озоном  маслом  и  краской,  что  были
привычные запахи кораблей Надзора, в служебной части.
     - Сюда, сэр, - сказал Барнс. - В этот проход.
     Бордман кивнул. Он  приблизился  к  ярко  окрашенной  двери.  Она  не
выглядела достаточно новой. Корабль Надзора был построен достаточно  давно
и фондов для ремонта старых устройств у  Колониального  надзора  вечно  не
хватало. Поэтому, почти каждый Спасательный корабль  был  похож  на  груду
металлолома.
     Громкоговоритель на стене резко проговорил:
     - Слушайте! Шевелитесь! Гравитация исчезает!
     Бордман ухватился за ближайшую трубу и быстро отдернул руку  -  труба
оказалась горячей схватился за следующую и второй рукой  вцепился  за  нее
чуть ниже. Он почувствовал изменение давления. Юный офицер сказал вежливо:
     - Поторопитесь, сэр. Если позволите...
     Гравитация внезапно исчезла. Бордман скривился. Было время, когда  он
сталкивался в подобными  ситуациями,  но  на  этот  раз  она  застала  его
врасплох и без воздуха в легких. Его диафрагма  под  давлением  внутренних
органов вдавилась в легкие. Он почувствовал что  задыхается.  И  с  трудом
выговорил:
     - Я этого совсем не люблю, лейтенант. Я прослужил четыре года кадетом
на корабле точь-в-точь как этот.
     Он не плыл в невесомости.  Он  держался  обеими  руками  за  трубу  и
пользовался давлением в корабле вполне профессионально, и потому его  ноги
не оторвались от пола. Он смотрел что юный Барнс смотрел на него с тем  же
презрением, потому что все юные кадеты считали, что лишь они знают службу.
     Барнс сказал спокойно:
     - Так точно, сэр. - Выражение его лица не изменилось ни на йоту.
     - Я даже  знаю,  -  сказал  Бордман,  -  что  гравитация  может  быть
отключена, потому что в зоне  действия  нашего  корабля  может  находиться
второй корабль с  двигателями  Лоулора.  Наш  гравитационный  кокон  может
взорваться, если мы попадем в его поле.
     Теперь юный Барнс выглядел смущенным. Бордман почувствовал жалость  к
нему. Внушение, каким бы  оно  ни  было  деликатным  со  стороны  старшего
офицера - малоприятная штука. И бордман добавил:
     - И я помню, что в те времена, когда был  юным  стажером  то  однажды
пытался объяснить Главе Сектора как ему следует обращаться со  скафандром.
Да минует вас сия доля!
     Юный Барнс смутился еще больше. Глава Сектора находился столь  высоко
в табели о рангах, что сама мысль о том, чтобы сделать ему замечание могла
вызвать  головокружение   у   молодого   офицера-стажера.   Если   Бордман
действительно сделал замечание Главе сектора и до сих пор жив... Тогда...
     - Я все понял, сэр, - сказал Барнс смущенно. -  И  постараюсь  впредь
вести себя согласно уставу.
     - Мне кажется, - сказал  Бордман.  -  Что  вы  допустили  погрешность
случайно. Какого дьявола здесь делает другой корабль и почему мы не  можем
приземлиться обычным путем?
     - Не знаю, сэр, - ответил младший офицер. Его поведение по  отношению
к Бордману претерпело коренные  изменения.  -  Я  лишь  знаю,  что  шкипер
собирался приземлиться с помощью посадочной  ловушки.  Но  получил  приказ
остановиться. Он был так же изумлен, как и вы сэр.
     Громкоговоритель проскрипел:
     -     Внимание!     Гравитация     восстанавливается!      Гравитация
восстанавливается!
     И вес снова вернулся. На этот раз Бордман был к  этому  готов  и  все
воспринял нормально. Он посмотрел на громкоговоритель и ничего не  сказал.
Он лишь кивнул молодому человеку.
     - Предполагаю, что мне лучше будет перебраться в  посадочную  шлюпку.
Мало ли что!
     Он пробрался через дверь и вполз в посадочную  шлюпку,  единственное,
что было более-менее новое на корабле, хотя тоже  безнадежно  устарелое  в
качестве средства посадки.
     Барнс взобрался вслед за ним.
     Они закрыл дверцу шлюза изнутри, завинтил винт и нажал кнопку.
     - Простите, сэр, но я обязан доставить вас вниз.
     - Для спуска готовы, - доложил он в микрофон.
     Индикатор на панели управления мигнул. Стрелка отклонилась от нулевой
отметки совсем чуть-чуть. Она  остановилась,  медленно  поползли  секунды.
Загорелся зеленый свет. Молодой офицер сказал:
     - Держитесь крепче!
     Стрелка  рванулась  на  четверть  круга  вперед  и  начала   медленно
опускаться вниз. Из отсека начал откачиваться воздух.  Наконец  на  панели
зажегся новый индикатор.
     - Мы готовы для выхода, - сообщил молодой офицер.
     Створки отсека со щелчком разошлись. Показались звезды.  Бордману  их
расположение было незнакомо, несмотря на то что он прихватил с собой атлас
Сетона и Дониса и  полсотни  других  книг,  помогающих  определить  точную
позицию Штаб-квартиры Сектора Колониального Надзора этой  части  галактики
на Канне-3.
     Шлюпка выплыла из корабля и внезапно, как бывает  обычно  у  подобных
полей, гравитационное поле корабля прекратило свое действие.
     Корабль Надзора  все  больше  удалялся  от  них  все  еще  видимый  в
иллюминаторы шлюпки. Он внезапно увеличил ход, потому что шлюпку вращало и
крутило, когда она попадала во встречные потоки. Корабль стал маленьким  и
исчез. Лодка повисла  в  пустоте,  медленно  поворачиваясь.  Солнце  Канна
появилось в поле зрения. Оно было слишком большим в сравнении  с  солнцами
земного типа и в его короне почти не было протуберанцев и  потоков  плазмы
столь характерных для подобных солнц. Но даже на третьей орбите оно давало
лишь десятую долю оптимального климата, эквивалентного  климату  Земли  на
близлежащей планете.
     Скоро показалась и сама планета, по мере того, как корабль  продолжал
поворачиваться.  Она  была  голубой.   Более   чем   девяносто   процентов
поверхности составляла вода, а большая часть  твердой  земной  поверхности
находилась под толстыми шапками полярных  ледников.  Она  была  выбрана  в
качестве Штаб-квартиры  Сектора  из-за  невозможности  разместить  на  ней
многочисленное  население,  которое  могло  лишить   Колониальный   Надзор
остатков земли, необходимых для складов Надзора и  резервных  устройств  и
приспособлений.
     Бордман смотрел на планету задумчиво. Шлюпка находилась от планеты  в
положенных двух планетарных диаметрах, дистанции на  которой  любое  чудно
прибывает к любой планете на своем пути.  Бордман  отлично  видел  верхнюю
ледяную шапку и расположенное ниже море,  и  линию  тени.  Один  штормовой
циклон начал образовываться на  ночной  стороне  планеты  на  краю  мощной
системы  облаков,   опоясавших   экватор.   Бордман   пытался   высмотреть
Штаб-квартиру. Она была расположена на острове  приблизительно  на  сорока
пяти градусах широты приблизительно в том месте, куда  дрейфовала  шлюпка.
Но он не мог найти его. Здесь был единственный остров который мог привлечь
к себе внимание, но он был не слишком велик.
     Ничего не происходило. Ракеты лодки  молчали.  Молодой  офицер  сидел
тихо, смотря на расположенные перед ним приборы. Он казалось,  ждал,  пока
что-то произойдет.
     Стрелка дернулась и поползла вверх. Это был индикатор наружного поля.
Где-то какое-то поле,  сейчас  пересекало  то  пространство  космоса,  где
дрейфовала шлюпка.
     - Гм, - сказал Бордман. - Вы ждете указаний?
     - Да, сэр, -  ответил  молодой  человек.  -  Мне  было  приказано  не
приземляться, если Я не получу инструкций с земли. Но я их не получаю,  не
знаю почему, сэр.
     Бордман заметил:
     - Одно из  самых  моих  кошмарных  переживаний  связано  как  раз  со
шлюпкой, подобной этой.  Я  ждал  приказов,  но  приказов  не  было.  И  я
действовал, как полагается по; прикусил нижнюю губу и все такое прочее. Но
я попал  в  серьезное  затруднение  когда  сообразил  что  может  быть  по
собственной вине не получаю ничьих указаний.
     Молодой офицер быстро  глянул  на  прибор,  который  он  до  сих  пор
игнорировал. И затем сказал с облегчением:
     - Но на этот раз все по другому, сэр. Связь в полном порядке.
     Бордман сказал:
     - А вам не кажется, что они обращаются с вами просто не сменив волны?
Ведь они говорили с кораблем, как вы знаете.
     - Я попробую, сэр.
     Молодой человек потянулся вперед  и  включил  поисковый  усилитель  к
передатчику. Обычно использовались разные волны для корабля и  поверхности
и поверхности и посадочной шлюпки. Мощный звук ворвался в  кабину  шлюпки.
Молодой человек проворно уменьшил звук и слова стали ясно различимы.
     - ...Дьявол бы вас побрал, что с вами такое? Прием.
     Офицер сглотнул. Бордман сказал спокойно:
     - Раз он обращается к вам, ответьте всего лишь "простите, сэр".
     - Простите, - с-с-сэр, - сказал Барнс в микрофон.
     - Простить? - рявкнул голос с земли. - Я вызываю вас уже пять  минут!
Ваш шкипер все это слышал! Я буду...
     Бордман включил стоящий перед ним микрофон.
     - Мое имя Бордман, - заявил он. - Я жду инструкций  для  приземления.
Мой пилот ждал связи с  вами  на  обычных  частотах,  как  это  происходит
обычно. Вы связались с нами по нестандартному каналу. И наконец...
     Наступила  гнетущая  тишина.  Затем   говоривший   пробормотал   свои
извинения. Бордман слабо улыбнулся юному Барнсу.
     - Все в порядке. Считайте что все забыто.  Только  постарайтесь  дать
моему пилоту как можно более полные указания.
     Голос сказал со странной формальностью в голосе:
     - Вы будете опущены на  поверхность  с  помощью  посадочной  ловушки.
Посадки ракет своим ходом запрещены лично Главой Сектора, сэр. А с помощью
посадочной ловушки мы сейчас сажаем другую  шлюпку,  сэр.  Старший  офицер
Вернер сейчас совершает посадку. Его корабль находиться в двух диаметрах и
у нас отнимет около часа, чтобы принять вас без особого дискомфорта.
     - Тогда будем ждать, - сказал Бордман. - Гм. Свяжитесь с  нами  снова
прежде чем вы начнете отслеживать нас посадочным лучом.  И  может  быть  в
следующий раз