о командующего врасплох. Он оторвал взгляд от дисплея дальней  связи
и рванул на себя селектор. Но он напрасно жал кнопку  вызова.  Его  лучшие
дивизии пали под ударами баллистических ракет,  а  оставшиеся  части  были
сметены лучевой атакой.
     Наступил критический момент битвы, секунды растянулись в  века,  чаша
весов дрогнула и стала клониться в  сторону  противника.  И  только  тогда
Главный Стратег ввел в бой свой последний  резерв.  Из  боевых  установок,
замаскированных под метеоспутники, брызнули  ослепительные  лучи  лазеров,
мгновенно превратившие в  радиоактивный  пар  армаду  челночных  кораблей.
Битва была выиграна.


     Директор галактического казино "Млечный Путь" радостно  потирал  свои
хитиновые  челюсти  гибкими  щупальцами,  подсчитывая  недельную  выручку.
Заперев в несгораемый платиновый сейф банкноты, он подал знак,  и  тотчас,
скрипя шарнирами, к нему подкатил робот-слуга, неся  на  подносе  бокал  с
освежающей  жидкостью.  Директор  отхлебнул  горячей  азотной  кислоты   и
повернулся к своему заместителю -  разумной  плесени  из  системы  тройной
звезды созвездия Скорпиона.
     - Да, старина, - заметил директор, - это был настоящий  триумф  моего
нового игрального автомата "Звездные войны". Я  занимаюсь  развлекательным
бизнесов со времен Большого Взрыва, но никогда еще у нас  не  было  такого
ажиотажа. Все жители Шарового скопления словно помешались на новой игре. И
это понятно, учитывая, что  наконец-то  в  игральном  автомате  достигнута
иллюзия полной достоверности происходящего.
     - Дело даже не в этом, босс. По-моему, гвоздем  номера  является  то,
что теперь с клиентом сражается не бездушный робот на микросхемах, как это
было прежде,  а  разумные  существа  с  планеты  желтого  солнца  на  краю
Галактики, которые даже не подозревают, что по  телепатической  связи  они
дают вводные  в  Главный  компьютер  казино.  Это  вам  не  партнер-ЭВМ  с
ограниченным  набором  стандартных  программ.  Чтобы  победить   в   новом
аттракционе нужна немалая фантазия,  и  потом  -  действие  тех  уродливых
созданий настолько непредсказуемы, что мы каждый вечер  загребаем  хороший
куш на ставках тотализатора.
     - А самое главное, - директор даже хихикнул от удовольствия, - мне не
надо платить этим воинственным созданиям из системы желтой звезды, которые
так изобретательно играют в космические сражения. Я  думаю,  надо  удвоить
охрану того сектора Галактики, пока конкуренты не пронюхали, кто  работает
на нас.
     Разумная плесень в знак согласия выбросила вверх свои ложноножки.


     Под аплодисменты завсегдатаев игрового зала Игорь устало смахнул  пот
со лба и откинулся на  спинку  кресла.  Нелегко  было  поддерживать  славу
чемпиона Северного района по  компьютерным  играм.  И  хотя  он  прекрасно
понимал, что это была всего лишь игра, ощущение было такое,  будто  бы  он
только  сейчас  возвратился  из  увлекательного   и   полного   опасностей
путешествия по неведомым галактикам.
     - Да, последняя версия "Звездных войн" - совершенно потрясная штучка,
не чета старым программам вроде "Принца" или "Ралли", но играть  с  ней  с
каждым днем становится все труднее и труднее.
     И вот еще что странно:  во-первых,  никто  толком  не  знает,  откуда
появилась в компьютере  эта  программа,  и,  во-вторых,  Игорь  готов  был
поклясться, что дисплей иногда загорается за несколько мгновений до  того,
как он нажимает сетевой тумблер...





                              Юрий ЩЕРБАТЫХ

                                  МУЗЕЙ


                                                  памяти Говарда Лавкрафта



                      "...между нашим  миром  и  тем  потусторонним  миром
                 теней, куда уходят души  умерших,  есть  незаметное,  еле
                 обозначенное пространство.
                      Иногда бывает так, что существа  из  двух  миров  не
                 умирают  окончательно,  но,  застряв  меж  границ   своих
                 Вселенных, бьются там, как мухи между оконными  стеклами.
                 Случается, что в стекле обнаруживается еле заметная щель,
                 и тогда мухи вылетают наружу... или попадают в комнату...
                 или не мухи..."
                                      Из комментариев доктора Г.Эрмитейджа
                                      ко второй части "Некрономикона".


     Рукопись, выдержки из которой я хочу предложить вашему  вниманию,  не
дает мне покоя вот уже несколько  месяцев  со  дня  моего  возвращения  из
Лондона. Я  совершенно  случайно  оказался  ее  владельцем,  и  постоянное
ощущение, что я не смог  достойно  распорядиться  полученной  информацией,
доставляет мне  сильное  внутреннее  беспокойство.  Ведь  так  или  иначе,
существование где-то поблизости от нас  чужеродного,  я  бы  даже  сказал,
враждебного мира, представляет несомненную опасность для всех  живущих  на
Земле.
     Поэтому  после  долгого  колебания   я   решился   на   опубликование
содержимого "кожаной тетради", как я ее называю, хотя кожаным  был  только
переплет, а страницы... я так и не понял, из чего  они  были  изготовлены.
Возможно, что  это  лишь  необычный  сорт  глянцевой  бумаги,  хотя  своей
мягкостью и нежными особенностями фактуры сей  материал  напоминал  скорее
шелковую ткань... Впрочем я отвлекся от линии своего повествования. И  все
же прежде, чем я перейду к изложению рукописи, я хотел бы пролить свет  на
историю моей встречи с таинственным манускриптом.


     Стояло  раннее  апрельское  утро,  когда,  пригибаясь  под   тяжестью
здоровенного рюкзака я быстро  шел  по  чистеньким  улочкам  Ист-Кройдена,
стремясь успеть к 6-часовому поезду, идущему до вокзала Виктория.  Самолет
на Москву улетал в 9:55, и дешевый билет типа АПЕКС не давал мне права  на
опоздание или замену рейса. Я пробыл в Англии  две  недели,  и  дальнейшее
пребывание в сей гостеприимной стране не входило  в  мои  ближайшие  планы
из-за скудости денежных средств.
     После быстрой ходьбы я почувствовал, что изрядно устал, и  присел  на
край кирпичного парапета немного  передохнуть.  Было  довольно  прохладно.
Поеживаясь от холода я окинул взглядом давший мне приют район,  в  который
мне не  скоро  суждено  вернуться.  Приземистая  двухэтажная  католическая
школа, вычурный особняк местного эскулапа с солидной бронзовой табличкой у
калитки, старинная пивная под спортивной вывеской "Игроки в крикет" -  все
это переходило из разряда реального  окружения  в  мерцающие  образы  моей
памяти.
     Еще не полностью рассвело, и темно-синий свежий утренний  воздух  был
наполнен запахом цветущего миндаля,  деревья  которого  в  изобилии  росли
вдоль тротуара. И вдруг в эту  первозданную  свежесть  грубым  диссонансом
вторгся резкий неприятный запах, источник которого, казалось,  был  где-то
рядом.
     Сейчас, спустя полгода, я пытаюсь вспомнить, на что он походил, и  не
могу найти подходящих аналогий. Обычные сравнения типа "испорченное  мясо"
или "ядовитые химикалии" здесь неуместны. Может  быть,  "протухшие  яйца"?
Пожалуй, элемент сероводорода там был, но не  более,  чем  элемент.  Такое
зловоние редко встречается в обычной жизни. В целом ощущение  было  такое,
что в нос мне ударила струя газового баллончика,  и  это  было  тем  более
непонятно, что улицы в тот час были совершенно пустынны. Даже автобусы еще
не ходили, что кстати и объясняло  мою  прогулку  с  тяжеленным  рюкзаком.
Впрочем запах исчез так же быстро, как и возник, оставив  после  себя  еле
уловимый, но устойчивый след, вызывавший ощущение тревоги  и  дискомфорта,
но не действующий на органы обоняния столь ошеломляюще, как первоначальное
зловоние.
     Забыв, что я нахожусь в чопорной Англии, я по русской привычке  встал
и огляделся, чтобы посмотреть, не вступил ли я по  неосторожности  в  кучу
дерьма. Тогда-то я впервые и увидел рядом с  собой  ту  самую  тетрадь,  о
которой веду речь. Когда я взял ее в руки, она  была  чуть  тепловатой  на
ощупь, и показалось мне весьма тяжелой.
     Будучи заядлым библиофилом,  я  сразу  обратил  внимание  на  кожаный
переплет и  особенную  природу  бумаги.  С  первого  момента  почувствовав
необычность своей находки, я вопросительно огляделся вокруг,  ища  хозяина
книги, и, не найдя никого,  кому  она  могла  бы  принадлежать,  осторожно
раскрыл обложку. Неровные строки убористого рукописного  текста  заполняли
ее страницы, временами неожиданно обрываясь, а местами  полностью  исчезая
под бурыми пятнами засохшей плотной  коркой  рыжеватой  жидкости,  крупные
потеки  которой   порядком   испортили   рукопись.   Начав   перелистывать
манускрипт, я ощутил потрескивание статического электричества на  кончиках
пальцев, что заставило меня инстинктивно захлопнуть тетрадь и задуматься.
     Я очень спешил, времени было в обрез, и нужно было срочно решать, что
делать с найденной рукописью. Оставить  ее  на  месте,  сдать  в  полицию,
отнести в бюро находок? Я  не  знал,  на  что  решиться...  Бросить  столь
таинственно попавший мне в руки манускрипт я не мог - это мне не позволяло
врожденное чувство любопытства и страсть к приключениям. Полиция или  бюро
находок тоже исключались - через полтора  часа  начиналась  регистрация  в
аэропорту Хитроу на московский рейс, а только одна дорога туда, не  считая
пересадок занимала более часа.  Составление  же  протокола  в  полицейском
участке, безусловно, привело бы к  опозданию  на  самолет.  Поэтому  после
секундного колебания я засунул кожаную тетрадь в  рюкзак  и  направился  к
вокзалу.
     Позже, по приезду в Россию я  с  трудом,  шаг  за  шагом  прочитал  и
перевел содержимое рукописи, и полагаю, что результаты  моих  исследований
должны быть известны  всем,  кому  небезразлична  судьба  человечества.  К
сожалению,  я  не  могу  представить  читателем  исчерпывающее  содержание
манускрипта,  ибо  часть  страниц  была  в  самом  начале  уже  безнадежно
испорчена,  а  отдельные  пассажи  текста  я  просто  не  смог  перевести,
во-первых, из-за плохого почерка автора,  а,  во-вторых,  потому  что  сам
предмет сих странных, а временами просто жутких мемуар, выходил за пределы
моих понятий и словарного запаса. Иногда  речь  шла  о  вещах,  совершенно
неизвестных в нашем мире и поэтому  не  имеющих  подходящего  эквивалента.
Поэтому, я не вполне уверен в том, что Демоны Зла, Черные Призраки Ночи  и
Духи Священных  Могил,  названия  которых,  к  примеру,  я  перевел  таким
образом, действительно соответствуют  тем  жутким  и  странным  существам,
которых встречал автор рукописи в своих воистину  трагических  странствиях
во Времени и Пространстве.
     По мере моей работы по переводу манускрипта, я обратил внимание,  что
состояние рукописи стремительно ухудшается. В Лондоне она выглядела  новой
и свежей - казалось, что последние строчки были написаны  всего  несколько
часов назад, а странные, навевающие мрачные  ассоциации  красные  чернила,
еще не вполне  просохли.  Кожаный  перелет  был  совершенно  неистрепан  и
казался мягок на ощупь, а качество необычной  тончайшей  бумаги  было  вне
всякой критики.
     По прошествии  же  нескольких  месяцев  книга  выглядела  как  полная
рухлядь, а стремительность ее  превращений  напоминала  мне  бальзаковскую
Шагреневую  кожу.   Переплет   ее   был   испещрен   трещинами,   страницы
излохматились  и  стали  расползаться   на   глазах,   несмотря   на   мое
сверхосторожное обращение со столь ценным экспонатом чужого мира. Переплет
оброс неприятной зеленовато-желтой  слизью,  которую  я  аккуратно  счищал
скальпелем, а  от  всей  рукописи  веяло  отчетливым  запахом  разложения,
напоминающим запах болот  и  осенних  гниющих  листьев.  Лишь  на  прошлой
неделе, совершенно случайно мне удалось обнаружить  способ  восстановления
ее состояния, но об этом позже...
     Что касается  содержания  записок,  то  они,  насколько  мне  удалось
понять, принадлежали молодому парню Алану Райсу, уроженцу Лондона, жившему
там в 50-60 годы нашего столетия. Впрочем здесь я могу  и  ошибаться,  так
как большая часть тетради содержит описание мест и событий, к которым наши
знания географии и хронологии не имеют никакого отношения.
     Алан  рано  потерял  родителей,   погибших   в   автокатастрофе   при
сомнительных обстоятельствах, и воспитывался у своей тети  по  материнской
линии. Она работала экскурсоводом в Британском музее,  а  ее  муж  -  Джон
Бридж, разливал пиво в пабе "Игроки в крикет", расположенном  недалеко  от
вокзала Ист-Кройден.
     Сознаюсь, что когда я дошел до этого названия и живо представил  себе
обстоятельства моей находки, неприятное ощущение  липкого  иррационального
страха  сжало  мой  позвоночник.  Я  продолжаю  считать,  это  всего  лишь
совпадением, хотя в последнее время все больше фактов убеждают меня в том,
что  случайных  событий  в   нашем   мире   куда   меньше,   чем   роковых
закономерностей.
     Итак я представляю вашему вниманию уцелевшие  фрагменты  таинственной
рукописи, которые мне удалось  разобрать  и  перевести  на  русский  язык,
расположенные в том же порядке, как и в кожаной тетради.


     "...нахожусь рядом и в то же время бесконечно далеко от вас,  и  хотя
наши координаты времени и  пространства  совпадают,  есть  и  другие  виды
измерений, надежно отделяющие наши миры.  Однако  вследствие  определенных
обстоятельств в движении  небесных  сфер,  усиленных  применением  древней
магии, периодически  наступают  такие  моменты  бытия,  когда  Разделяющий
Барьер приоткрывается.
     Последнее время я почти потерял надежду вернуться в свой мир, но  еще
продолжаю пытаться передать весточку о себе. Мне  пришлось  применить  все
известные мне магические приемы и самые  мощные  обряды  культов  Древнего
Царства, чтобы дождавшись благоприятного расположения планет,  предпринять
отчаянную попытку перебросить эту рукопись в родные пределы. Если в данный
момент вы читаете эти записки, значит мой план удался, а...

     ...бывать в Британском музее. Особенно привлекал меня отдел  Древнего
Востока. Мне всегда казалось, что чем  почтеннее  возраст  экспоната,  тем
большую мудрость столетий накопил он, и тем большая сила исходит от вещей,
изготовленных в глубинах веков. Самостоятельно я выучил несколько  древних
языков от греческого до египетского. Но несмотря  на  мои  лингвистические
успехи и несомненные достижения в сфере исторических наук в школе  у  меня
были постоянные проблемы с учителями и особенно с  товарищами  по  классу.
Меня считали нелюдимым парнем и зазнайкой, а я всего  лишь  не  мог  найти
родственную душу и не хотел болтать  о  пустяках  -  футболе,  мотоциклах,
танцах и модных брюках. Шумным вечеринкам я  предпочитал  тихие  помещения
публичных  библиотек  и  торжественные  залы  исторических  музеев.  Можно
сказать, что именно в музее и прошло большая часть моего детства.
     Я часто задерживался там допоздна,  ожидая  тетю  Розу.  При  этом  я
обратил внимание, что когда последние посетители покидали залы музея,  там
что-то неуловимо менялось. Возникала  другая  атмосфера,  слышалась  тихая
почти  невнятная  музыка,  тихим  рокотом  о  чем-то   шептались   голоса,
доносившиеся  из-под  мраморного  пола  или  по   ту   сторону   массивных
известковых стен. Бывало, что  воздух  в  опустевших  залах  начинал  чуть
заметно дрожать,  как  это  бывает  над  раскаленными  песками  аравийских
пустынь, а временами, несмотря на очевидную пустоту  покинутых  помещений,
мне чудилось поблизости чье-то невидимое присутствие. Но все эти  признаки
были так мимолетны и непрочны, что до определенного момента я  относил  их
только к своей повышенной впечатлительности и слабому здоровью.
     Однажды  вечером,  когда  я  проходил  между   огромными   монстрами,
привезенными из развалин  дворца  ассирийского  царя  Ашшурбанипала,  чуть
заметная искра электрического разряда  соединила  между  собой  гигантские
статуи крылатых быков с человеческими головами. Это было  так  неожиданно,
что я замер на месте, боясь пошевелиться. Синяя струя светящейся плазмы  с
тихим шорохом змеясь пролетела перед моим лицом и исчезла так же внезапно,
как и появилась. Разряд был столь тонким, а свечение настолько слабым, что
я протер глаза, сомневаясь в реальности увиденного, и  лишь  слабый  запах
озона указывал, что произошедшее мне не пригрезилось.
     Следующее событие, о  котором  я  хочу  рассказать,  произошло  через
месяц, а точнее, ровно через двадцать восемь дней - и, как в первый раз, в
п_о_л_н_о_л_у_н_и_е_.
     Музей закрывался. Тетя Роза попросила меня обойти несколько  соседних
залов, чтобы убедиться в том, что все  посетители  покинули  помещение,  а
сама пошла к выходу. Обходя анфиладу громадных  комнат,  я  заторопился  и
споткнулся о постамент большой  мумии,  вертикально  стоявшей  у  входа  в
коридор, соединявший экспозиции Древнего и  Среднего  Царств  Египта.  Вес
тяжелого саркофага составлял тысячи фунтов, и моя коленка, безусловно,  не
могла сдвинуть с места массивный предмет, но на мгновение мне  показалось,
что  мумия  покачнулась!  Инстинктивно  я  схватился  за  край  саркофага,
стремясь удержать его на месте, и как и  месяц  назад,  почувствовал,  как
разряд электричества уколол мне  пальцы.  Я  вскрикнул  и  отдернул  руку,
почувствовав сильное жжение и зуд в правой ладони.
     А за окном тем временем собиралась гроза. Густой предгрозовой  воздух
тяжелыми волнами вливался в  приоткрытые  для  проветривания  фрамуги.  Но
вместо бодрости он нес духоту и сонное оцепенение. Неожиданно для  себя  я
тихонько опустился на гранитный постамент древней  колонны  из  Мемфиса  и
задремал.
     Очнулся я, когда в зале  было  почти  темно,  и  только  слабый  свет
дежурной лампы тусклым  светом  освещал  экспонаты,  придавая  им  зыбкий,
слегка зловещий вид.
     Рука моя болела вовсю и сильно чесалась. Взглянув на нее, я с испугом
обнаружил фиолетовый нарыв на среднем  пальце.  По  краям  он  переливался
всеми цветами радуги, словно бензиновое пятно на асфальте,  а  в  середине
был покрыт иссиня-черной коркой. Под ней, что-то двигалось и пощипывало. Я
инстинктивно  потер  платком  больное  место,  но  зуд  не  проходил.  Мне
захотелось подставить руку под струю холодной воды,  и  я  оглянулся,  ища
выхода из зала. Прямо позади меня стоял постамент с  Розеттским  камнем  -
святыней для любого египтолога. В свое время  он  был  моим  букварем  при
изучении древнеегипетских иероглифов, и я многие часы проводил перед  ним,
разбирая древние знаки, высеченные много веков назад.
     Пытаясь притушить боль, терзающую мой бедный палец, я протянул руку и
прикоснулся горящим нарывом  к  холодной  черной  поверхности  базальтовой
плиты. И как только  опухоль  соприкоснулась  с  поверхностью  Розеттского
камня, нарыв с отвратительным треском прорвался, и я с изумлением  увидел,
как облачко серебристого пара  вылетело  оттуда  и  тут  же  рассеялось  в
полумраке комнаты. В тот же миг я почувствовал большое облегчение, а  чуть
позже такой же сильный страх.
     Кто-то невидимый, но вполне ощутимый  моими  внезапно  обострившимися
органами чувств, находился поблизости, опровергая своим  присутствием  все
законы здравого смысла. Зал был явно пуст, но в то  же  время  подсознание
уверяло меня в наличии поблизости огромного и глубоко чуждого мне существа
из другого мира. Почему именно из другого, я  не  мог  объяснить,  но  уже
тогда инстинктивно понял, что имею дело с посланцем чуждой нам Вселенной.
     Мгновением позже,  когда  шок  от  неожиданного  открытия  прошел,  я
ощутил, что это существо пытается проникнуть в мое сознание. Это ему скоро
удалось, ибо беззвучные, но оттого еще более пугающие  образы  возникли  в
моем воспаленном мозге. Так я узнал о существовании Тех, Кто Оттуда  и  их
мире...

     ...поскольку имена хозяев соседней Вселенной  чужды  нашему  слуху  и
природа их покрыта