рх. В нашем распоряжении две минуты, может быть, три.  Они
настолько разъярены, что сами стали похожи на перваков!
     - Спасибо. Как только они выберутся из  лифта,  постарайтесь  их  как
можно дольше промурыжить, но не слишком  выходя  за  рамки  закона.  -  Он
повернулся к гостям. - Послушайте...
     Они снова переполошились.
     - Гга-гга-хрю-хрю-хрю? Гга-хрю-гга-га! Гга-хрю-гга-хрю-гга-хрю-хрю.
     Неужели они в самом деле улавливают какой-то смысл в этом  сопении  и
фыркании, перемежаемом прочисткой глотки? Неужели этот язык  действительно
превосходит все остальные языки?  Что  ж,  по  крайней  мере,  им  удалось
наладить общение с пришельцами с  помощью  такого  языка.  А  пришельцы...
пришельцы...
     Тут  он  вспомнил  о   двух   разъяренных   представителях   мирового
государства, стремившихся во что бы то ни стало проникнуть в его кабинет.
     - Послушайте, друзья. Вы явились сюда для того, чтобы  торговать.  Вы
показали мне свой товар, и я увидел кое-что такое,  что  мне  хотелось  бы
приобрести. Нечто фактически нематериального свойства. Теперь единственный
вопрос - что вы хотите за это? И  давайте-ка,  решайте  по-быстрому.  Меня
ждет куча других не менее срочных дел.
     Женщина  с  кошмаром  во  рту  топнула  ногой.  Под  самым   потолком
сформировалось облачко величиной не более  мужской  ладони,  взорвалось  и
пролилось ведром воды на  изготовленный  по  особому  заказу  великолепный
ковер, украшавший кабинет Хебстера.
     Хебстер провел  наманикюренным  указательным  пальцем  между  воротом
рубахи и шеей, чтобы чего доброго не лопнули вздувшиеся на  шее  вены.  Не
самое сейчас для этого подходящее время! Затем глянул  на  Грету  и  обрел
прежнюю уверенность, увидев, с каким безмятежным спокойствием она  ожидала
продолжения разговора, который  ей  надлежало  записывать.  Вот  подлинный
образец деловитости. Перваки вполне могли отколоть то,  что  один  из  них
проделал  два  года  назад  в  Лондоне,  как  раз  перед   тем,   как   им
строго-настрого запретили  появляться  в  окрестностях  мировых  столиц  -
увеличить комнатную муху до размеров слона,  -  но  Грета  Зайденхейм  все
равно будет как ни в чем ни бывало фиксировать разрозненные  фрагменты  их
речи в виде подлежащих последующей расшифровке стенографических символов.
     Интересно,  почему,  обладая  подобным  могуществом,  они  просто  не
забирают все то, что им захочется? Зачем тащиться в  отстоящие  за  многие
тысячи миль от места их обитания города, с трудом  добиваться  запрещенных
законом встреч с такими продувными дельцами, как Хебстер, несмотря на  то,
что большинство подобных  паломников  перехватывалось  по  дороге  особыми
полицейскими  отрядами  и  водворялось  назад,  в   отведенную   для   них
резервацию, а те, кому удавалось преодолеть на  своем  пути  все  препоны,
становились жертвами самого бессовестного обмана  со  стороны  "честных  и
порядочных людей", с которыми они встречались? Почему  не  проложить  себе
дорогу силой и не  удовлетворить  по  праву  завоевателя  свои  загадочные
потребности и не махнуть с добычей прямиком к своим повелителям? А коль уж
зашла об этом речь, то почему их хозяева - перваки-то есть перваки, с  них
взятки гладки - сами продолжают занимать какую-то отстраненную  позицию  в
отношении Земли и ее обитателей, ничего по сути  не  делая  ни  для  блага
планеты, ни во вред ей?
     - Мы скажем,  что  мы  хотим,  -  начал  Ларри,  неожиданно  перестав
гоготать по-гусиному, и, подняв руку, на пальцах которой длина ногтей была
визуально  обозначена  грязью  под  ними,  стал  перечислять   требующиеся
первакам предметы, загибая при этом один за другим пальцы после упоминания
о каждом из них.
     -  Во-первых,  сто  экземпляров  "Моби  Дика"  Мелвилла  в   бумажных
обложках. Затем - двадцать пять детекторных приемников  с  наушниками,  по
два  наушника  к  каждому  из  приемников.  Затем  -  пару  "Эмпайр  стэйт
билдингов" или три "Радио-сити" -  выбор  оставляем  на  ваше  усмотрение:
какой вариант кажется проще в реализации.  Заранее  предупреждаем:  здания
нам нужны только с неповрежденными фундаментами.  Приличную  копию  статуи
Праксителя "Гермес".  И  электрический  тостер  выпуска  начала  сороковых
годов. Вот, пожалуй, и все. Верно, Тесей?
     Тесей согнулся в три погибели так, что нос его покоился на коленях.
     Хебстер застонал. Перечень был  не  столь  страшен,  как  можно  было
ожидать;  обычно  хозяева   перваков,   кроме   электробытовых   приборов,
стремились заполучить большие художественные ценности  землян,  а  у  него
сейчас было слишком мало времени, чтобы торговаться. Но два "Эмпайр  стэйт
билдинга"!
     - Мистер Хебстер, - вновь раздался взволнованный щебет секретарши  по
интеркому, - эти следователи... Мне  удалось  собрать  толпу  в  коридоре,
которая двинулась к лифтовой, чтобы не выпустить их из кабины,  когда  они
поднимутся на наш этаж... и я заперла... Я хочу сказать, что пытаюсь... но
не думаю... Не могли бы вы сами...
     - Умничка! Ты все делаешь как надо!
     - Это все, что мы хотим, Тесей? - снова заговорил  Ларри.  -  Г-га  -
Г-га?
     Хебстер услышал грохот в приемной и топот бегущих по паркету людей.
     - Послушайте, мистер Хебстер, - произнес  после  некоторого  раздумья
Тесей, - если вы не хотите купить предлагаемый Ларри детектор "Редукцио ад
абсурдум" и вам не нравится мой метод украшения лысых голов,  несмотря  на
всю внутренне присущую ему эстетичность,  то  подумайте  о  такой  системе
нотной записи, с помощью которой...
     Кто-то дернул дверь в кабинет Хебстера, но она была заперта. Раздался
стук в дверь и незамедлительно повторился, но уже куда более настойчивый.
     - Он  уже  нашел  что-то,  что  ему  нужно,  -  раздраженно  выпалила
Лузитания. - Да, Ларри, это был полный перечень.
     Хебстер раздраженно поморщился.
     - Ладно! Слушайте меня внимательно: я  могу  дать  вам  все,  что  вы
просите, кроме двух "Эмпайр стэйт билдингов" и трех "Радио-сити".
     - ИЛИ трех  "Радио-сити",  -  поправил  Ларри.  -  Не  пытайтесь  нас
провести. Два "Эмпайр стэйт билдинга" ИЛИ  три  "Радио-сити"  -  по-вашему
собственному усмотрению. Неужели для вас это не имеет значения?
     - Откройте дверь! - раздался в приемной рев разъяренного  быка.  -  Я
требую - именем Объединенного Человечества!
     - Мисс  Зайденхейм,  откройте  дверь,  -  громко  крикнул  Хебстер  и
подмигнул  секретарше,  которая  неторопливо  поднялась,  потянулась  и  в
глубокой задумчивости направилась к запертой двери.
     Послышался яростный удар в дверную филенку  -  ясно  было,  что  двое
дюжих следователей решили не жалеть своих плеч и, навалившись всем  весом,
выбить дверь. Хебстер ничуть не сомневался в том, что двери в его  кабинет
способны выдержать напор средних размеров танка. Но вместе с тем прекрасно
понимал, что дальнейшее промедление грозит  ему  немалыми  неприятностями:
Особая Следственная Комиссия не позволит долго водить себя за нос.  С  ней
шутки плохи. Эти ребята знают и находящихся на их  попечении  перваков,  и
тех  дельцов,  которые  водятся  с  перваками.  Объединенное  Человечество
наделило  членов  комиссии  полномочиями  сначала  стрелять,  а  уж  потом
задавать вопросы - если таковые вообще придут им в голову.
     - Поймите, вопрос совсем не в том, что я больше не желаю тратить свое
драгоценное время на бесплодные переговоры с вами, - скороговоркой выпалил
Хебстер, выпроваживая перваков к запасному выходу,  расположенному  позади
его письменного  стола.  -  По  причинам,  которые  едва  ли  представляют
какой-либо интерес для вас, я просто не  могу  передать  вам  два  "Эмпайр
стэйт билдинга" и три "Радио-сити" с  неповрежденными  фундаментами  -  во
всяком случае пока что. Я удовлетворяю на  все  сто  процентов  оставшуюся
часть вашей заявки и...
     - Откройте эту дверь или мы взорвем ее!
     - Пожалуйста, джентльмены, пожалуйста,  -  сладким  голосом  ублажала
разбушевавшихся  оперативных  уполномоченных  Объединенного   Человечества
Грета Зайденхейм. - Неужели вам так хочется погубить бедную девушку только
за то, что ей выпало несчастье быть служащей  этой  злополучной  компании?
Видит Бог, я так стараюсь побыстрее впустить вас сюда,  да  вот  заклинило
замок.
     Она несколько раз лихорадочно дернула дверную ручку,  все  это  время
продолжая глядеть с некоторой тревогой ясными, едва ли не святыми  глазами
на Хебстера. Он же, как ни в чем не бывало, продолжал торг.
     - И чтобы заменить эти пункты, - произнес Хебстер, - я...
     - Я вот что имею в виду, - перебил  его  Тесей.  -  Вам  известна  та
единственная серьезнейшая трудность,  с  которой  приходится  сталкиваться
композиторам, пользующимся двенадцатитональной гаммой?
     - Я могу предложить вам, - упрямо гнул свою линию президент компании,
с лица которого пот уже лился  бурными  потоками,  как  ручьи  в  весеннее
половодье,  -  полный  комплект  архитектурных  чертежей   "Эмпайр   стэйт
билдинга" и  "Радио-сити"  плюс  пять...  нет,  я  сделаю  даже  десять...
уменьшенных копий каждого их этих самых высоких небоскребов Нью-Йорка. Вот
так. Соглашайтесь - да побыстрее. Не то разойдемся с пустыми руками.
     Перваки переглянулись - в это  время  Хебстер  распахнул  перед  ними
дверь запасного выхода и дал знак расступиться пяти охранникам в фирменных
мундирах, охранявшим вход в персональный лифт Хебстера.
     - Заметано! - дружным хором воскликнули перваки.
     - Вот и прекрасно! - почти взвизгнул Хебстер,  после  чего  сразу  же
вытолкал гостей в дверь и велел самому высокорослому из охранников:  -  На
девятнадцатый этаж!
     Он успел  захлопнуть  дверь  как  раз  в  то  мгновенье,  когда  мисс
Зайденхейм наконец-то открыла  дверь,  выходящую  в  приемную.  В  кабинет
буквально ввалились Йост и Фунатти, оба в бутылочно-зеленых  мундирах  ОЧ.
Без малейшего промедления они ринулись к тому месту, где стоял Хебстер,  и
вышибли дверь запасного выхода. Но успели лишь услышать лязг  опускающейся
кабины лифта.


     Невысокий смуглый Фунатти принюхался.
     - Перваки, - пробормотал он. - Все ясно, он принимал здесь  перваков.
Чувствуешь запах давно немытых тел. Йост?
     - Еще бы! - отозвался его более крупных  размеров  спутник.  -  Давай
поторопимся. На лестницу черного хода. Мы сможем проследить  по  световому
табло, куда направляется этот лифт!
     Спрятав служебное оружие, они  бесцеремонно  застучали  каблуками  по
обитым металлом ступенькам запасной лестницы. Тем временем,  кабина  лифта
остановилась где-то внизу.
     Секретарша Хебстера бросилась к интеркому.
     -  Обслуга!  -   Она   сделала   паузу.   -   Обслуга,   заблокируйте
электромагниты замков входных дверей  девятнадцатого  этажа,  пока  группа
людей, отправленная туда только что мистером Хебстером, не окажется внутри
какой-нибудь из лабораторий. И не переставайте  рассыпаться  в  извинениях
перед фараонами, пока эта группа будет туда добираться. Не забывайте:  они
оба из ОСК.
     - Спасибо, Грета, - произнес Хебстер, переходя на неофициальный  тон,
как только они остались одни. Он плюхнулся в кресло за письменным столом и
принялся усиленно отдуваться. - Наверное, существуют все же  более  легкие
способы заработать лишний миллион.
     Мисс  Зайденхейм  взметнула  брови  -  верх  достижений   современной
косметологии.
     - Или стать абсолютным монархом внутри избранного всем  человечеством
парламента.
     - Если у людей  хватит  терпения  подождать  еще  совсем  немного,  -
ленивым тоном, как о само собой разумеющемся, поведал ей Хебстер, -  то  я
стану   и   Объединенным   Человечеством,    и    современным    всемирным
правительством, и всем остальным вместе взятым. Еще год-другой, и так  оно
и будет.
     - А вы не забыли о некоем Вандермеере  Демпси?  Его  горлохваты  тоже
хотят занять место ОЧ. Не говоря уже об их впечатляющих планах в отношении
вас. А их так много, просто ужасающе много!
     - Они меня не тревожат, Грета. От "Человечества превыше  всего"  даже
духу не останется за один вечер, стоит только околеть  этому  одряхлевшему
демагогу старой закалки.  -  Он  ткнул  пальцем  в  клавишу  интеркома.  -
Обслуга! Обслуга, группа, которую я переправил вниз, уже в безопасности?
     - Пока еще нет, мистер Хебстер. Но все идет как намечено. Мы  загнали
кабину с группой на двадцать четвертый этаж и  заставили  фараонов  пешком
топать вверх по черной лестнице. О,  мистер  Хебстер,  ох  уж  эта  Особая
Следственная Комиссия! Мы беспрекословно выполняем все ваши указания и все
такое, но никто из нас  не  хочет  нарваться  на  неприятности,  а  их  не
оберешься, если ОСК серьезно за нас возьмется. Согласно недавно  принятому
закону, противодействие ей рассматривается как тяжелейшее  преступление  и
карается примерно так же, как умышленное убийство.
     - Не беспокойтесь. Еще никогда Хебстер не давал  в  обиду  никого  из
своих служащих. "Босс все уладит!" - вот здешний девиз. Позвоните мне, как
только надежно упрячете перваков  и  будете  готовы  отвечать  на  вопросы
фараонов.
     Он снова повернулся к Грете.
     - До своего ухода обязательно  отпечатай  расшифровку  и  передай  ее
лично в руки профессору Клейнбохеру. Он считает, что ему, может быть,  еще
удастся разобраться каким-то образом в этом гоготе и хрюканье.
     Мисс Зайденхейм понимающе кивнула.
     -  Жаль,  что  вы  не   пользуетесь   современной   звукозаписывающей
аппаратурой вместо того, чтобы заставлять меня корпеть над этой допотопной
тарахтелкой.
     - Я тоже очень сожалею. Но этих перваков хлебом не корми, только  дай
им возможность мысленно поковыряться в аппаратуре, чтобы заколдовать ее  -
если, конечно, она не предназначена для передачи пришельцам. У меня  здесь
была уйма всякой аппаратуры, пока вся она  не  поломалась  во  время  моих
бесед с перваками. Вот  тогда-то  я  и  решил,  что  единственное  решение
проблемы - это  выполненная  человеческими  руками  стенограмма.  Хотя  не
исключено, что и стенограммы когда-нибудь кто-либо из перваков испаскудит.
     - Весьма вдохновляющая мысль. Я должна  хорошенько  ею  проникнуться,
чтобы помечтать о такой  возможности  как-нибудь  в  одиночестве  холодным
вечером. Однако пока мне не на что жаловаться, - пробормотала она, проходя
в свою собственную комнатушку. - Как раз колдовство перваков  и  позволяет
мне настолько хорошо  зарабатывать,  что  я  могу  не  отказывать  себе  в
приобретении всяких ярко сверкающих штуковинок, которые мне так  нравятся.
Именно колдовство перваков и создало весь этот бизнес.


     Но это было не совсем так, напомнил себе  Хебстер,  сидя  в  ожидании
сообщения по интеркому о благополучном прибытии своих  недавних  гостей  в
одну из недоступных для  фараонов  лабораторий.  Примерно  девяносто  пять
процентов активов "Хебстер секьюрити" своим происхождением имели различные
технические новинки, которые удалось выторговать у перваков при заключении
самых различных  и,  как  правило,  совершенно  невообразимых  сделок,  но
фундаментом всего этого благополучия служил небольшой инвестиционный банк,
унаследованный Хебстером от отца еще в дни Полувойны -  в  те  дни,  когда
пришельцы впервые объявились на Земле.
     Ужасающая мощь интеллекта крошечных точек, вихрем  кружащихся  внутри
разноцветных сосудов самых причудливых форм размерами не  больше  бутылки,
оказалась  совершенно  недоступной  убогому  мышлению  людей.  В   течение
некоторого времени даже речи не могло быть о каком-либо общении с ними.
     Один юморист тогда заметил, что пришельцы явились на Землю  вовсе  не
для того, чтобы похоронить человечество, завоевать или поработить его.  Их
миссия куда более  смертельно  опасна  -  не  обращать  на  него  никакого
внимания!
     Никто ни тогда, ни даже сейчас  не  имел  ни  малейшего  понятия,  из
какого сектора Галактики явились пришельцы. И с какой целью. Никто не знал
и общей численности прибывших на Землю инопланетян. Совершенно неясен  был
принцип действия их нараспашку открытых и абсолютно беззвучных космических
кораблей. То немногое, что удалось  обнаружить  в  редких  случаях,  когда
пришельцы снисходили до того, чтобы спуститься с высот своего положения  и
взглянуть на некоторые стороны человеческой  деятельности  с  безразличной
рассеянностью отменно воспитанных туристов, послужило лишь  подтверждением
такого их технологического превосходства над  человеком,  которое  намного
превышало возможности его  воображения,  как  бы  лихорадочно  он  его  ни
напрягал.  В  одном  из  социологических  трактатов,  недавно  прочитанных
Хебстером, высказывалось предположение о том, что представления,  которыми
руководствуются  пришельцы,  настолько  же  опередили  современную  науку,
насколько метеоролог, засевающий сухим льдом пораженную засухой местность,
опережает первобытного земледельца, трубившего в обращенный к небу  рог  в
отчаянных попытках разбудить вздремнувших богов дождя.
     В результате длительных наблюдений было,  например,  обнаружено,  что
"точки в бутылках" в своем развитии, похоже, уже вступили в такую  стадию,
на которой отпала необходимость в изготовлении  какого-либо  рода  орудий.
Они умели, воздействуя непосредственно на материал,  придавать  ему  такую
форму и свойства, какие были в каждом конкретном случае необходимы. И даже
научились, по всей вероятности, создавать или уничтожать материю, когда им
только заблагорассудится.
     Некоторые из людей вступили с ними в общение...
     И перестали быть людьми.
     К наполненным каким-то непонятным стрекотом  и  непрерывно  мерцающим
светом поселениям, организованным пришельцами,  стали  наведываться  самые
блестящие умы Земли. Немногие возвращались оттуда с  рассказами  о  смутно
воспринимаемых  чудесах,  повидать  которые  по-настоящему  им  так  и  не
довелось. Из их описаний можно было сделать однозначный вывод о том, что в
самые критические моменты им либо отказывали глаза, либо их мысли путались
как раз тогда, когда они начинали хоть что-то понимать.
     Другим - таким знаменитостям, например, как Президенту Земли,  одному
из трижды лауреатов Нобелевской премии, нескольким известнейшим поэтам,  -
каким-то образом,  по  всей  вероятности,  все-таки  удавалось  преодолеть
возведенный пришельцами барьер вокруг своих поселений.  Однако  никому  из
них не суждено было вернуться к людям. Они так  и  остались  в  поселениях
пришельцев, разбросанных по всему земному шару в наиболее  труднодоступных
местах - в пустыне Гоби, в Сахаре, на североамериканском юго-западе.
     Едва ли способные самостоятельно прокормить  себя,  несмотря  на  все
новообретенные  и  почти  невероятные  способности,  они  с  благоговейным
трепетом  униженно  увивались   вокруг   пришельцев,   говоря,   по   всей
очевидности, на некоем человеческом суррогате языка  своих  повелителей  -
болезненно  морща  носы  и  едва  ли  не  выворачивая  наизнанку  гортань.
Разговаривать с пришельцами, как кто-то  остроумно  подметил,  -  это  все
равно, что слепому пытаться прочесть  текст,  написанный  азбукой  Бройля,
первоначально предназначенный для осьминога.
     И то, что эти обросшие, завшивевшие, провонявшиеся изгои,  эти  жалко
лепечущие, потерявшие человеческий облик отщепенцы, отупевшие,  словно  от
злоупотребления алкоголем, от соприкосновения с логикой и образом мышления
абсолютно  чуждой  нам  разновидности  разумных  существ,  были   когда-то
сливками интеллектуальной элиты человечества, ничуть не  тешило  самолюбие
остальных его представителей.
     Люди и перваки относились с презрением друг к другу с самого  начала.
Люди презирали перваков за их раболепие перед пришельцами и  беспомощность
в обустройстве своей жизни, перваки людей - за невежество и  неспособность
к восприятию новых понятий  с  точки  зрения  пришельцев.  И  поэтому,  за
исключением тех  случаев,  когда  перваки,  следуя  указаниям  приш