исчез.
     Но решетка медленно и бесшумно поднялась и мгновение спустя закрылась
снова. У Перси  возникло  жуткое  ощущение,  будто  что-то  очень  тяжелое
медленными, словно  перышко,  кругами  опускается  вниз.  Он  инстинктивно
прикрыл рот Энн рукой. Несмотря на это, отчетливо  послышался  ее  громкий
вздох, когда перед ними появился человек в одежде, вызывавшей ассоциации с
Италией эпохи Возрождения.
     Он что-то подкрутил на металлической пряжке  своего  широкого  пояса,
слегка наклонил голову в знак приветствия и сказал:
     - Меня зовут Гермес.
     Энн отодвинула руку Перси от своего рта.
     - Гермес! - прошептала она. - Посланец богов!
     - Он самый.
     На его аристократическом лице возникла и тут же исчезла улыбка -  так
быстро, что Перси не  вполне  был  уверен,  улыбался  ли  тот  вообще.  Он
внимательно пригляделся к коже  пришельца,  освещенной  последними  лучами
солнца. Она отливала золотом.
     - Вы не тот самый тип в белой накидке, который  исчез,  когда  Диктис
начал его расспрашивать?


     Гермес кивнул.
     - Я подозревал, кто ты, но я должен был проверить твой так называемый
сундук, чтобы у меня не осталось сомнений. Я вряд ли смог бы  задать  тебе
какие-либо вопросы, пока ты был окружен этой толпой.
     - Какие вопросы? - нетерпеливо спросил Перси.
     - Вопросы, которые могли бы определить, в самом ли  деле  ты  Персей,
легендарный герой, который должен спасти мир от Горгоны и ей подобных.
     - Послушайте, мистер, с меня довольно! Меня зовут Перси С. Юсс. Я  не
сын Данаи - у меня даже Даниэля в роду не было. Я  не  знаю,  что  это  за
Горгона, о которой твердят все кругом, и даже если бы и знал, у  меня  нет
никакого желания ее убивать. Я ничего не имею против какой бы то  ни  было
Горгоны или какого бы то ни было человека - за исключением  этого  жирного
неряхи-царя.
     - Ты слишком громко говоришь, -  предупредил  его  собеседник.  -  Мы
посылаем тебя убить не какую-то Горгону - саму Медузу! - Произнося имя, он
понизил голос, так что тот стал едва слышен. -  Я  говорил  с  профессором
Грэем и описал предметы, вместе с которыми ты прибыл, и он подтвердил, что
ты человек из его времени.
     - Вы имеете в виду, что здесь есть кто-то еще из двадцатого  века?  -
спросила Энн.
     - Где он? Он  тоже  попал  в  беду?  -  спросил  Перси,  почувствовав
некоторое облегчение.
     Пришелец улыбнулся. На этот раз его улыбка была долгой и медленной, и
Перси она не понравилась.
     - Нет, он не попал в беду. Он ждет тебя, чтобы дать совет, как  лучше
всего победить Горгону.
     - Ну что ж, ему придется  бежать  очень  далеко  и  очень  быстро.  Я
терпеть не могу того, как  все  здесь  начинают  себя  вести,  стоит  лишь
упомянуть это имя. Я не считаю себя героем и не собираюсь им  становиться.
Я всю жизнь был неудачником и расплачивался за чужие проступки, но  в  это
дело любимый сын своей матери ввязываться не намерен.
     - Даже чтобы избежать завтрашнего котла?
     Перси судорожно  сглотнул.  Он  забыл  о  судилище,  состоявшемся  по
законам Серифа, как только увидел Энн. Да. Завтра снова наступит вечер,  и
его выведут отсюда, и...
     Чем он рискует - по сравнению с тем чудовищным концом,  что  со  всей
определенностью ожидает его через сутки? Он уже достаточно насмотрелся  на
этих древних греков, чтобы проникнуться глубоким уважением к эффективности
их судебной процедуры в  отношении  любого  деяния,  которое  они  считали
преступным. Например, вряд ли у них были такие понятия, как апелляция  или
освобождение под залог...
     - Даже, - продолжал Гермес, четко произнося каждое слово, - даже ради
возможности вернуться в свое время?
     Энн вскрикнула, и посланец  богов  сердито  велел  ей  замолчать.  Он
коснулся своего пояса  и  стал  невидимым.  Потом  он  снова  появился,  с
тревогой глядя вверх на решетку и держа руку на поясе.


     Перси был удивлен тем, что этот тип  оказался  чересчур  нервным  для
предполагаемого божества. Кроме того,  его  удивило,  что  ему  предложили
именно то, в чем он крайне нуждался и чего отчаянно желал. Была  ли  цена,
которую он должен заплатить, слишком высока? Глупо. Что бы ни пришлось ему
совершить, сколь бы ни было это  рискованно  и  тяжело,  он  мог  получить
возможность вновь оказаться в своей эпохе. Не говоря уже о  том,  что  ему
очень  хотелось  покинуть  свое  нынешнее  местопребывание  до  того,  как
наступит время завтрашнего ужина.
     - Я согласен, - твердо сказал он. - Чего бы вы от меня ни  хотели,  я
согласен. Но послушайте. Наш договор должен относиться к  этой  девушке  в
той же степени, как и ко мне.
     - Хорошо! - Золотой человек достал небольшой мешочек. -  Возьми  это.
Когда они завтра поведут тебя на казнь...
     - Эй! Я думал, вы заберете нас из  этой  ямы.  Почему  вы  не  можете
просто взять нас с собой?
     Гермес  нетерпеливо  покачал  головой.  Казалось,   он   был   крайне
заинтересован в том, чтобы убраться отсюда как можно скорее.
     - Потому что не могу. У вас нет... нет силы. Делай, как я  сказал,  и
все будет в порядке.
     -  Послушай  его,  Перси!  -  убедительно  сказала  Энн.  -  Это  наш
единственный шанс. Сделаем, как он говорит. Кроме того, он бог. Он  должен
знать, как поступать в этом мифическом мире.
     Гермес снова улыбнулся своей мимолетной улыбкой.
     - Когда они выведут тебя наружу, начни  говорить  -  так  долго,  как
только можешь - о той неприятности, которая с ними произойдет.  В  чем  бы
она ни заключалась, они заставят тебя сражаться...
     - Меня не заставят с кем-то сражаться, - заметил Перси. - Меня...
     - Сварят на медленном огне, я знаю! Но,  можешь  мне  поверить,  тебя
заставят сражаться с кем-то или с чем-то. Когда будешь говорить, незаметно
сунь руку под  одежду,  в  этот  мешочек.  Начинай  поглаживать  зернышки,
которые ты там найдешь, сжимай их, три их между ладонью и тканью  мешочка.
Когда они начнут шевелиться и самостоятельно двигаться, как можно  быстрее
вступай в борьбу! Все, что ты должен затем  сделать  -  разбросать  их  по
земле вокруг себя и отступить назад. Как только...
     Он замолчал и схватился за пряжку. По другую сторону решетки появился
факел, и сквозь нее заглянули два бородатых стражника.
     - Могу поклясться, я что-то видел, - сказал один.
     - Ну что ж, можешь вызвать стражу и  спуститься  вниз  посмотреть.  Я
пошел на пирушку.
     Человек с факелом выпрямился.
     - Я тоже. Если я что-то и видел, у меня нет охоты с этим связываться.
Пусть разбирается утренняя стража.


     Из темноты возник мешочек и сам опустился в руку Перси.
     - Запомни, - послышался удаляющийся шепот, - не  начинай  тереть  эти
зернышки слишком рано, но и не жди слишком долго. Как  только  они  начнут
шевелиться, ты должен сразу же вступить в борьбу.
     Решетка быстро поднялась и снова  опустилась.  Послышалось  последнее
указание:
     - И не заглядывай в мешочек сегодня! Не смей к нему прикасаться, пока
это тебе не потребуется!
     Они почувствовали, как он  бесшумно  скрылся  над  их  головами.  Энн
придвинулась ближе к Перси, и он успокаивающе обнял ее.
     - Слишком много запретов, - проворчал он. - Мол, все как надо, но  не
пытайся выяснить, что это! Как будто  француза  подвели  к  ряду  аптечных
склянок с этикетками, написанными по-китайски, и предупреждают его,  чтобы
он принял, скажем, аспирин, прежде чем температура у него не поднялась еще
выше, но чтобы он не трогал снотворное,  которое  достаточно  сильное  для
того, чтобы его убить. За кого он меня принимает?
     Энн всхлипнула, почти на грани истерики.
     - Знаешь, Перси, это первый, самый  первый  луч  надежды,  который  я
увидела с тех пор, как очутилась в этом ужасном мире! А  ты  ворчишь,  что
указания не слишком тебе ясны!
     "В конце концов, - логично, но про себя, подумал он,  -  ведь  именно
мне предстоит сражаться с Горгоной!"
     - Я, собственно, не жалуюсь, - сказал он вслух, когда они сели рядом.
- Но непонятные объяснения меня раздражают. Мне  все  время  кажется,  что
меня хотят одурачить.
     - Представь, что ты сидишь в ресторане, - сонно пробормотала  Энн.  -
Или в парикмахерской. Представь, что ты идешь в магазинчик модного  платья
на Авеню, трогаешь чудесные ткани и представляешь себя в прекрасном  новом
костюме.  И  тебе  все  время  кажется,  что  ты  действительно   дурачишь
продавщицу, заставляя ее верить, что у тебя достаточно  денег,  чтобы  все
это купить. И когда человек, который тебе не нравится, пристает к тебе, ты
можешь заставить его прекратить. А если  он  не  отвязывается,  ты  можешь
закричать, и помогут тебе, а не ему. О, цивилизация, цивилизация!
     Она уснула в его объятиях. Перси нежно погладил ее и начал готовиться
ко сну сам. Позади был длинный,  утомительный  день.  Длинный?  Всего  три
тысячи лет или около того!
     К несчастью, он еще не успел заснуть, когда  началась  казнь.  Будучи
под землей и довольно далеко, он не мог что-либо видеть. Однако  он  почти
все слышал...


     Прошло несколько часов, прежде чем Перси наконец задремал и  перестал
думать о человеке, который появился на склоне холма, утверждая, что  он  -
Персей. Сколько Персеев было в этом мире? Как будто кому-то  действительно
очень было нужно, чтобы Горгона была убита,  и  тот  посылал  сюда  одного
исполнителя за другим.
     Кем был настоящий Персей? Этого Перси не знал, но  определенно  знал,
что это не он. И  он  был  пока  что  единственным,  кому  доверили  убить
Горгону. Но что из себя представляет Горгона? Еще один вопрос...
     Утром в их камере оказался третий заключенный, Агесилай.
     - За что тебя? - спросил его Перси, когда тот со стоном пошевелился.
     - Ни за что, - ответил старик. Он сел, прислонившись к стене, и начал
выбирать вшей из бороды. Найдя очередную, он улыбался и  шумно  раскусывал
ее зубами. - Я здесь из-за моего брата.
     - Что значит - из-за твоего брата?
     - Он совершил великую измену вчера  ночью,  и  ему  вышибли  мозги  в
соответствии с законом, который издал царь  через  несколько  минут  после
того, как он ее совершил. Царь, однако, был все еще очень огорчен, и издал
еще  один  закон,   гласящий,   что   все   кровные   родственники   несут
ответственность  в  случае  великой   измены.   Я   единственный   кровный
родственник, и потому я здесь. Сегодня мне тоже должны вышибить мозги.
     - Добрый старый Полидект...  "Излишнее  расточительство  к  добру  не
приводит", - пробормотал Перси. - Что же за измену совершил твой брат, что
царю пришлось издавать специальный закон?
     Агесилай сосредоточенно изучал нижние спутанные пряди  своей  бороды.
Судя по явному разочарованию, с которым он оставил  их  в  покое,  ему  не
удалось обнаружить в них каких-либо признаков жизни.
     - Видишь ли, мой брат был придворным поваром. Естественно, он  был  и
палачом. Вчера ночью он совершил какую-то ошибку. Возможно, забыл  смазать
котел жиром. Дело в том, что после казни наш большой котел треснул.
     - Треснул? Ты имеешь в виду, им больше нельзя пользоваться?
     - Именно это я имею в виду. Треснул, как орех. Ты  можешь  улыбаться,
но позволь мне сказать - этот котел был гордостью Серифа! Он был сделан не
из бронзы, серебра или золота, но - хочешь верь, хочешь нет -  из  чистого
железа! Всех сокровищ этого острова не хватит, чтобы купить новый такой же
котел. В течение  многих  поколений  наш  народ  собирал  небесные  камни,
которые  потом  переплавлялись.  И,  как  говорят,  окончательную  отливку
изготовило одно из ходячих пресмыкающихся.  Можешь  ли  ты  упрекать  царя
Полидекта в том, что он так разозлился на моего брата и всю его  родню?  Я
не могу. Да что там, его  предшественник,  царь  Аурион  -  тот,  которого
Полидект заколол в спину на  празднике  летнего  солнцестояния,  -  Аурион
распространил бы наказание и на родственников по супружеской линии,  и  на
ближайших друзей преступника.


     Перси сидел, размышляя о  вчерашнем  пророчестве  Гермеса.  Вероятнее
всего, это был не  столько  пример  точного  предсказания,  сколько  явный
случай саботажа. Он усмехнулся. По крайней мере одного можно было  уже  не
бояться!
     - Что это за ходячие пресмыкающиеся? - спросила Энн. Она молча сидела
рядом с Перси, пока он разговаривал со стариком, и сжала его  руку,  давая
понять, что  тоже  надеется,  что  и  остальные  обещания  Гермеса  станут
реальностью.
     - Это сложно объяснить, - медленно сказал Агесилай. -  Вероятно,  они
полностью вымерли сорок или пятьдесят лет назад. Во времена моего  прадеда
их оставалось очень мало, и становилось все меньше. Они напоминали  пифий,
которые помогают оракулам, или некоторых из мирных морских змеев.  Но  они
были умнее и тех и других. И у них были ноги - некоторые говорят, что даже
и руки, - и они ходили везде  и  творили  чудеса.  Они  учили  нас  делать
горшки, как говорил мой дед, и...
     - Эй, Агесилай!
     Все трое взглянули вверх  и  увидели  веревочную  лестницу,  которая,
раскачиваясь, опускалась в  темницу.  Наверху,  нетерпеливо  жестикулируя,
стоял коренастый человек.
     -  Пора  бум-бум.  Давай  побыстрее,  ладно?   Сегодня   днем   будет
представление, и нам нужно еще привести в порядок арену.
     - Их жизнь, похоже, состоит из одних развлечений, -  мрачно  заметила
Энн, обращаясь к Перси. - Все время что-нибудь происходит!
     -  Поймите  нас  правильно,  -  обратился  к  ним   старик,   начиная
подниматься по лестнице. - У нас на острове очень много народу, и уже  два
поколения не было войн или серьезных эпидемий. Что может  быть  лучше  для
сокращения нашей численности, чем интересные казни? Полидект называет  это
"Контроль Народонаселения с Улыбкой".
     - Ну понятно, - пробормотал Перси.  -  Вот  почему  мы  называем  его
Царь-Юморист Полидект.


     Чуть позже ему в  свою  очередь  приказали  подняться  по  веревочной
лестнице и приговорили к сражению на  арене  с  теми  чудовищами,  которых
сможет предоставить управляющий зверинца.  Полидект,  видимо,  пребывал  в
слишком мрачном настроении, и его не  интересовал  даже  прием  в  тронном
зале, неизбежный при вынесении приговора.  Он  сидел  развалясь  на  своем
троне в окружении наложниц, хмуро глядя на стену, в то время как  один  из
придворных сообщил Перси, что его ожидает.
     Перси с задумчивым видом сидел в камере смертников, время от  времени
прикасаясь к мешочку, спрятанному под накидкой из овчины,  когда  туда  же
втолкнули Энн.
     - То же самое, - кивнула она. - Они собираются  казнить  нас  вместе.
Будем молиться и надеяться, что Гермес знает, что говорит.
     - Но за что приговорили тебя? Что ты сделала? Не могла же ты  попасть
на скамью подсудимых лишь за то, что совершаешь серьезную ошибку -  живешь
на этом свете?
     - Видишь ли, меня привезли сюда с  другого  конца  острова,  чтобы  я
стала частью гарема Полидекта.
     - И как ты из этого выкрутилась?
     - Никак. Боюсь, что я просто не прошла конкурс. Царь сказал, что я не
слишком пухленькая. Однако, - добавила она,  яростно  скрипнув  зубами,  -
думаю, эта ревнивая кошка Тонтибби настроила его против меня. О,  нет,  не
пугайся, Перси, - засмеялась она. - Я  вовсе  не  хотела  попасть  в  этот
гарем.  Но  для  девушки  оскорбительно,  когда  ей   говорят,   что   она
недостаточно хороша, в то время как она  видит  буквально  кишащих  вокруг
толстых и грязных баб!
     Ближе к вечеру им дали горсть сушеных фруктов, и, пока  они  все  еще
жевали этот крайне неинтересный ужин, им приказали выходить на казнь.


     Увидев  наконец  Энн  при  дневном  свете,  Перси  с  удовлетворением
отметил,  что  она  принадлежит  к  тем  редко   встречающимся   идеальным
блондинкам, светлая  кожа  и  яркие  волосы  которых  создают  впечатление
несказанной чистоты, под покровом которой, однако, скрываются более темные
колодцы их душ.
     Крепко взявшись за руки, они шли по тропе, постоянно петлявшей вокруг
холма в дальнем конце цитадели. В конце концов тропа привела их  к  группе
каменных строений, которые явно были зверинцем. Их быстро  прогнали  мимо,
чему они были даже рады, успев бросить взгляд на обитателей клеток, и  они
оказались в небольшой долине, окруженной несколькими невысокими холмами.
     На склонах холмов были устроены места для сидения; большинство из них
были уже заняты. Перси был почти уверен,  что  увидит  на  одном  из  мест
Гермеса. Внизу находилась площадка, окруженная высокой каменной стеной,  с
тяжелыми воротами с каждой стороны.
     Энн и Перси пинками направили к одним из ворот, возле которых  стояли
двое юношей, держа  их  слегка  приоткрытыми.  Перси  нервно  потянулся  к
спрятанному мешочку. Все ждали появления царя.
     Наконец тот появился, в сопровождении многочисленной свиты.
     - Пусть  наказание  свершится,  -  произнес  он  бесцветным,  усталым
голосом. Видно было, что он уже не ждет ничего от жизни, после того как не
стало котла для казней.
     Перси сунул левую руку в мешочек, в то время как в правую ему вложили
позеленевший бронзовый меч. Двое парней начали открывать ворота.
     - Я думаю, тебе пора начинать, - прошептала Энн.
     Он кивнул.
     - О могущественный Полидект,  царь  Серифа!  -  воскликнул  он  столь
неожиданно, что один из юношей уронил кольцо  на  створке  ворот,  которое
держал, и бросился было бежать, но начальник стражи  сердито  толкнул  его
назад. - Умоляю тебя, исполни  мое  последнее  желание!  -  Зернышки  были
удивительно мягкими на ощупь.
     Полидект мрачно махнул рукой.
     - Если твое желание разумно.  И  если  ты  сможешь  объяснить  его  в
нескольких словах. - Он раздраженно откинулся назад.
     Медленно растирая мягкие комочки между  пальцами  и  тканью  мешочка,
Перси думал, с чего начать. Внезапно он улыбнулся.
     - Вероятно, тебя интересует, было ли то, что случилось вчера с  твоим
котлом,   случайностью   или   кто-то   из   недовольных   должен    нести
ответственность за уничтожение святыни Серифа. Лишь я один знаю ответ, и с
этим связана моя просьба.
     - Он клюнул! - радостно прошептала Энн. - Отлично, Перси, отлично!
     Над рядами зрителей пронесся возбужденный ропот.
     - Итак, - продолжал молодой человек,  растирая  и  сжимая  содержимое
мешочка,  словно  боксер,  разминающий  кулаки,  -  давай  посмотрим,  что
произошло с точки зрения основной функции котла - варки. Что  мы  знаем  о
влиянии предшествующих  ингредиентов  на  структуру  котла?  Знаем  ли  мы
что-либо вообще?


     Царь, казалось, был в гневе и в замешательстве  одновременно,  словно
чувствовал, что Перси хочет  сообщить  о  чем-то  важном,  но  не  знал  в
точности, о чем именно. Даже у окружавших его охранников был  ошеломленный
вид людей, стоящих на пороге невиданного открытия. Перси  не  был  уверен,
вдохнул ли он уже жизнь в содержимое мешочка; подождав немного, он  решил,
что еще нет, и продолжал, не останавливаясь:
     - Так вот, прежде всего  -  бутерброды.  Самые  разные.  Очень  много
бутербродов с сыром. Жареные с сыром, сыр с помидорами,  сыр  с  ветчиной,
сыр с окороком. Все их можно жарить вместе или отдельно.
     Он замолчал, почувствовав, как маленькие комочки начали  пульсировать
под его пальцами.
     - Если ты хочешь сказать, - медленно и задумчиво сказал царь,  -  что
мои люди незаконно использовали государственный котел, чтобы жарить сыр  с
помидорами...
     - Я ничего не хочу сказать, - отрезал Перси. - Давайте начнем казнь.
     - Нет, сынок, - дружелюбно сказал Полидект, - возможно, ты прав. Это,
конечно, непросто понять, но что-то в этом есть. Пожалуйста, продолжай.
     - Да, продолжай, - крикнул один из зрителей. - Я могу тебя понять.
     - Здесь нечего понимать! - срывающимся голосом сказал Перси. Зернышки
подпрыгивали в мешочке, словно крохотные лягушки, испуганно  выскакивающие
из пруда. - Мне нечего  вам  сказать.  Я