нкроф  Мирная  политика  была  к  тому   же   и
безопаснее:    сильные,   ловкие   обезьяны   могли   повредить
колонистам, и лучше было не вызывать их  вражды  совершенно  не
нужным нападением.
     Правда,  моряк  интересовался  обезьянами  исключительно с
кулинарной точки зрения. И действительно, мясо  этих  животных,
которые  питаются  одной  травой,  очень  вкусно.  Но поскольку
провизии им хватало, не стоило тратить зря порох.
     Часа в четыре плыть по реке стало очень  трудно,  так  как
дно  ее  было  покрыто  водяными  растениями  и камнями. Берега
становились все выше, и русло проходило среди первых  подступов
к  горе Франклина Истоки реки не могли быть далеко, так как она
питалась водами, стекавшими с южных склонов горы.
     - Меньше  чем  через   пятнадцать   минут   нам   придется
остановиться, мистер Сайрес, сказал моряк.
     Ну  что  же,  и остановимся, Пенкроф, и устроим стоянку на
ночь
     - Как  далеко  отсюда  до  Гранитного  Дворца?  -  спросил
Харберт.
     Учитывая,  что  изгибы  реки  отклонили  нас на юго-запад,
думаю, что около семи миль,- ответил инженер
     - А что, мы двигаемся вперед? - осведомился Гедеон Спилет.
     - Да, и будем двигаться  дальше,  пока  возможно,-  сказал
Сайрес  Смит.  -  Завтра на заре мы оставим лодку и, я надеюсь,
часа за два дойдем до западного берега. Таким  образом,  у  нас
будет целый день впереди, чтобы обследовать побережье
     - Вперед! - вскричал Пенкроф
     Но  вскоре  лодка  начала  задевать  каменистое  дно реки,
которая в этом  месте  была  не  шире  двадцати  футов.  Густой
зеленый  покров  осенял  ее  воды,  создавая полутьму. Слышался
довольно  явственный  шум  падения  воды,  указывавший,  что  в
нескольких сотнях шагов имеется естественная плотина.
     И  действительно,  за  последним  поворотом реки показался
между  деревьев  водопад.  Лодка  ударилась  о  дно  и   спустя
несколько мгновений причалила к стволу дерева на правом берегу.
     Было  около  пяти  часов.  Последние лучи солнца скользили
между густой листвой и  косо  освещали  водопад;  водяная  пыль
сверкала  всеми  цветами радуги Дальше русло исчезало в кустах,
где  принимало  в  себя  какой-то  скрытый  источник,  а   ниже
многочисленные  ручейки, вливавшиеся в реку на всем протяжении,
делали ее полноводной Здесь же это  был  неглубокий  прозрачный
ручеек
     Ночевку  устроили  в  этом  очень красивом месте Колонисты
вышли на берег и развели  огонь  под  развесистым  каркасом,  в
ветвях  которого  Сайрес  Смит  и  его товарищи могли, в случае
нужды, найти убежище на ночь Ужин вскоре был поглощен, так  как
все  проголодались,  и оставалось только выспаться После заката
солнца несколько  раз  раздавалось  подозрительное  рычание,  и
путники  подбросили  дров  в  костер, чтобы яркий огонь охранял
покой спящих. Наб и Пенкроф дежурили, сменяя друг друга, и,  не
жалея,  подкидывали  топливо  Быть  может,  они не ошибались, и
какие-то звери действительно  бродили  вокруг  лагеря  и  среди
деревьев,  но  ночь  прошла  спокойно  На  следующее  утро,  31
октября, в пять часов, все были уже на ногах, готовые выступить

     ГЛАВА IV

     На пути к берегу Стаи четвероруких - Новое течение воды  -
Почечу  не  чувствуется  прилив?  -  Лес  вместо  берега  - Мыс
Пресмыкающегося - Харберт завидует Гедеону Спилету - Стрельба

     Было шесть  часов  утра,  когда  колонисты  после  первого
завтрака  снова двинулись в путь, намереваясь выйти к западному
берегу острова по кратчайшей дороге Через сколько времени будут
они у цели? Сайрес Смит сказал: через два часа, но это, видимо,
зависело  от  характера  препятствий,   которые   им   придется
преодолеть.
     Лес  Дальнего  Запада  в этой части казался очень густым и
представлял   собой   чащу   самых    разнообразных    деревьев
Исследователям,  вероятно,  предстояло прокладывать себе дорогу
сквозь кустарник, траву и лианы и  идти,  не  выпуская  из  рук
топора и ружья, так как ночью они слышали рев диких зверей.
     Точное    местонахождение   лагеря   оказалось   возможным
определить по положению горы  Франклина  Вулкан  возвышался  на
севере  менее  чем в трех милях расстояния, и, чтобы достигнуть
западного берега, нужно было держаться прямого  направления  на
юго-запад.
     Тщательно  привязав  пирогу,  колонисты  двинулись в путь.
Пенкроф с Набом несли  припасы,  которых  должно  было  хватить
маленькому  отряду  не  меньше  чем на два дня Об охоте не было
больше разговора, и инженер даже  посоветовал  своим  товарищам
воздерживаться  от  ненужных  выстрелов, чтобы не выдать своего
присутствия возле берега.
     Первые удары топора врезались в кустарник, в гущу зарослей
мастикового дерева, и Сайрес Смит с компасом в  руках  указывал
нужное направление.
     Лес   в   этих  местах  состоял  из  пород,  отмеченных  в
большинстве  в  окрестностях  озера  и  плато  Дальнего   Вида'
гималайских   кедров,   елей,   казуарин,   камедных  деревьев,
эвкалиптов, драцен, гибисков и других деревьев, не  достигавших
большой  высоты,-  количество  мешало  им развиваться Колонисты
могли  лишь  медленно  продвигаться  по  дороге,  которую   они
прокладывали  на  ходу;  мысленно  инженер  уже  соединил  ее с
дорогой Красного ручья.
     С самого выхода колонисты все время спускались с невысоких
откосов, образующих горную систему острова;  почва  под  ногами
была очень сухая, но буйная растительность указывала на наличие
сети подземных потоков или близость какого-нибудь ручья. Однако
Сайрес  Смит,  сколько  ему  помнилось, не видел во время своей
экскурсии к кратеру  никаких  скоплений  воды,  кроме  Красного
ручья  и реки Благодарности. В первые часы пути колонисты снова
видели стаи обезьян, с  величайшим  удивлением  рассматривавших
людей,  еще  не  известных им по облику. Гедеон Спилет высказал
шутливое предположение, что ловкие, сильные четверорукие сочтут
его и остальных колонистов за своих выродившихся  сородичей.  И
действительно,   пешеходы,   которые  ежеминутно  застревали  в
кустах, путались в лианах и натыкались на  поваленные  деревья,
не блистали ловкостью, как обезьяны, легко прыгавшие с ветки на
ветку.  Не  было  препятствия,  которое  могло их остановить на
пути. Обезьян было много,  но  они,  к  счастью,  не  проявляли
никаких враждебных намерений.
     Несколько  раз  попадались  также кабаны, агути, кенгуру и
куланы, которых Пенкроф охотно угостил бы зарядом дроби.
     - Но нет,- говорил он,- охотничий сезон еще  не  открылся.
Скачите,  прыгайте,  летайте с миром, друзья мои! Мы вам скажем
еще кое-что на обратном пути.
     В  половине  десятого  утра  дорогу,  лежавшую  прямо   на
юго-запад,  неожиданно  преградил  неизвестный ручей шириной от
тридцати до сорока футов. Его быстрые волны с шумом неслись  по
покатому  руслу,  разбиваясь  о многочисленные подводные камни.
Ручей был прозрачен и глубок, но совершенно несудоходен.
     - Мы отрезаны! - вскричал Наб.
     - Нет, - сказал Харберт. - Это маленький ручей, и мы легко
его переплывем.
     - К чему? - возразил Сайрес Смит.- Этот ручей, несомненно,
течет в море. Останемся на левой стороне, пойдем по берегу, и я
буду очень удивлен,  если  ручей  не  выведет  нас  к  морскому
побережью. Вперед!
     - Одну минуту! - сказал Гедеон Спилет. - Как же мы назовем
этот ручей?    Не    следует   оставлять   пробелов   в   нашей
географической номенклатуре.
     - Правильно! - поддержал его Пенкроф.
     - Окрести его ты, мой мальчик, - сказал инженер, обращаясь
к Харберту.
     - Не лучше ли подождать,  пока  мы  обследуем  этот  ручей
вплоть до устья? - заметил Харберт.
     - Хорошо,-   сказал   инженер.-   Пойдем-ка   вперед,   не
останавливаясь.
     - Еще минутку, - сказал Пенкроф.
     - Что такое? - спросил Гедеон Спилет.
     - Если  охотиться  запрещено,  то  рыбу  ловить,  надеюсь,
можно? - спросил моряк.
     - Нам нельзя терять время,- отозвался инженер.
     Только пять минут, настаивал Пенкроф. Я
     прошу всего пять минут, в интересах нашего завтрака!
     Сказав  это, Пенкроф лег на землю, погрузил руки в быстрые
воды ручья и  постепенно  вытащил  несколько  дюжин  прекрасных
раков, во множестве кишевших среди камней.
     - Вот-то  вкусно  будет!  -  вскричал Наб, спеша на помощь
моряку.
     - Я же говорю, что, кроме табаку, на этом острове есть все
что угодно,- со вздохом сказал Пенкроф-Улов был превосходный  -
ручей   прямо   кишел   раками.   Колонисты   наполнили   мешок
ракообразными с  синей,  как  кобальт,  скорлупой,  снабженными
шпорой  с маленьким зубчиком, и двинулись дальше. С тех пор как
они вышли на берег нового ручья, идти стало легче,  и  движение
ускорилось.  Как  и  раньше,  на берегах не было никаких следов
человека. Время от времени попадались  отпечатки  ног  каких-то
крупных  животных, которые обычно приходили к ручью на водопой,
но и только; очевидно, не в этой  части  леса  Дальнего  Запада
угодила в пеккари дробинка, стоившая Пенкрофу зуба.
     Наблюдая  быстрый  ручей, стремившийся к морю, Сайрес Смит
начал  думать,  что  его  отряд  находится  гораздо  дальше  от
западного  берега,  чем  предполагалось.  В  это  время начался
прилив, который бы, несомненно, изменил течение ручья, будь его
устье всего в нескольких милях. Этого не было, и вода текла  по
естественному  наклону  русла. Инженер, очень удивленный, часто
посматривал на  компас,  чтобы  проверить,  не  уводит  ли  его
какой-нибудь изгиб ручья снова в глубь леса Дальнего Запада.
     Между   тем   ручей   понемногу  расширялся,  и  воды  его
становились спокойнее. Правый берег был покрыт лесом  столь  же
густо,  как  левый,  и взгляд не мог проникнуть сквозь чащу. Но
заросли были, несомненно, необитаемы: ведь Топ не лаял, а умная
собака не замедлила бы  отметить  присутствие  человека  вблизи
ручья.
     В  половине  десятого, к большому удивлению Сайреса Смита,
Харберт, который немного ушел вперед,  внезапно  остановился  и
закричал:
     - Море!
     И  несколько  мгновений  спустя  колонисты,  стоя у опушки
леса, увидели перед собой  западный  берег  острова.  Как  мало
походил  этот берег на восточное побережье, куда прихоть судьбы
забросила их! Ни следа гранитной стены, ни  одного  рифа:  даже
песчаной  косы, и той не было. Берег порос лесом, и ближайшие к
нему деревья, омываемые волнами, склонялись над водой.  Это  не
был обыкновенный берег, представляющий собой песчаный ковер или
нагромождения скал; это была красивая лесная опушка из лучших в
мире  деревьев.  Края  берега были приподняты и возвышались над
уровнем самых высоких приливов; великолепные деревья  столь  же
прочно  утвердились на плодородной почве, покрывавшей гранитный
фундамент, как и их родичи в глубине острова. Колонисты  стояли
у  входа  в  небольшую  бухту,  где не могло бы уместиться даже
два-три рыбачьих судна; она служила как бы горлом нового ручья.
Но - странное обстоятельство! - его  воды,  вместо  того  чтобы
вливаться  в  море  через  отлогое устье, падали с высоты более
сорока  футов.  Поэтому-то,  когда  начался  прилив,   это   не
чувствовалось  в верхнем течении ручья. Действительно, прилив в
Тихом океане даже при  наибольшей  высоте  никогда  не  мог  бы
достигнуть уровня реки, русло которой представляло собой как бы
верхний  бьеф  (30)  шлюза.  Миллионы  лет  пройдут,  пока воды
источат  гранитное  днище  и  пробьют  удобопроходимое   устье.
Поэтому новый ручей единогласно назвали ручьем Водопада.
     Далее  к северу опушка леса простиралась приблизительно на
две мили; затем деревья редели, и за ними вырисовывались весьма
живописные высоты, тянувшиеся почти прямой линией к северу и  к
югу.
     Вся   полоса   берега   между   ручьем  Водопада  и  мысом
Пресмыкающегося представляла, наоборот, сплошной  лес.  Длинные
волны  моря  омывали  корни  великолепных  деревьев, прямых или
склонившихся над  водой.  Экспедиция  должна  была  направиться
именно  в ту сторону, то есть на Змеиный полуостров Потерпевшие
крушение, кто бы они ни были, могли обрести в этой части берега
приют, которого не нашли бы на другом берегу, диком и пустынном
     Стояла прекрасная,  ясная  погода  С  верхушки  скалы,  на
которой  Пенкроф  и Наб приготовили завтрак, открывался широкий
вид Горизонт был совершенно чист  ни  единого  паруса  На  всем
берегу, насколько хватал глаз, - ни одного строения или хотя бы
обломка,  выброшенного  морем  Но  инженер  не мог считать этот
вопрос выясненным, пока берег  не  будет  исследован  до  конца
Змеиного полуострова
     С  завтраком  покончили  быстро, и в половине двенадцатого
Сайрес Смит подал знак к выступлению. Вместо того чтобы идти по
скалам  или  по  песчаному   берегу,   колонистам   приходилось
пробираться лесом.
     От устья ручья Водопада до мыса Пресмыкающегося было почти
двенадцать  миль По удобопроходимому берегу исследователи могли
бы, не торопясь, пройти это расстояние за четыре  часа.  Теперь
же  им требовалось вдвое больше времени, чтобы достигнуть своей
цели: необходимость обходить деревья, рубить кусты, рвать лианы
заставляла постоянно останавливаться;  многочисленные  повороты
значительно  удлиняли  дорогу.  Впрочем,  ничто  на  берегу  не
указывало на  недавнее  кораблекрушение.  Правда,  как  заметил
Гедеон  Спилет,  волны  могли  все  смыть  в море, и отсутствие
следов не позволяло сделать вывод, что какой-либо  корабль  был
выброшен  на  берег  в этой части острова Линкольна Рассуждение
журналиста было правильно, и  к  тому  же  случай  с  дробинкой
неопровержимо  доказывал,  что  не больше трех месяцев назад на
острове выстрелили из ружья.
     Было  уже  пять  часов,   но   до   оконечности   Змеиного
полуострова  оставалось еще две мили. Казалось несомненным, что
Сайрес Смит и его товарищи, достигнув мыса Пресмыкающегося,  не
успеют  вернуться  засветло  к лагерю, разбитому у истоков реки
Благодарности Отсюда возникла необходимость заночевать на самом
мысу. Съестных припасов было еще много, и это  оказалось  очень
кстати, так как пушной зверь не показывался на опушке, которая,
в  сущности,  была морским берегом. Зато птиц та\-1 было полно:
якамары, трегоны, трагопаны, тетерева, попугаи, какаду, фазаны,
голуби и сотни других видов. На каждом дереве  было  гнездо,  в
каждом гнезде слышалось хлопанье крыльев.
     Часов около семи вечера изнуренные колонисты достигли мыса
Пресмыкающегося.     Он     напоминал    завиток,    прихотливо
вырисовывающийся на фоне моря. Здесь  кончался  прибрежный  лес
полуострова,  и побережье всей южной части снова превращалось в
обычный берег со скалами, рифами  и  песчаными  косами.  Вполне
возможно,   что   какой-нибудь  корабль,  разбитый  бурей,  был
выброшен на сушу в этой части острова.  Но  наступала  ночь,  и
пришлось отложить разведку до утра.
     Пенкроф и Харберт тотчас же принялись искать удобное место
для ночевки Лес Дальнего Запада кончался в этом месте; там, где
кончались  последние  деревья,  Харберт  увидел  густые заросли
бамбука.
     - Прекрасно! воскликнул он. - Вот драгоценное открытие.
     - Драгоценное? - спросил Пенкроф.
     - Конечно,- продолжал Харберт.-  Ты,  верно,  сам  знаешь,
Пенкроф,  что из бамбуковой коры, разрезанной на гибкие дранки,
плетут  корзины  и  короба;  что  эта   кора,   размоченная   и
превращенная в тесто, служит для изготовления китайской бумаги;
что  из  стеблей,  смотря  по  их  толщине, изготовляют трости,
чубуки и водопроводные трубы; что высокий  бамбук  представляет
собой  превосходный строительный материал, легкий, крепкий и не
боящийся атак насекомых. Я мог бы добавить, что если  распилить
междоузлия  бамбука  и  оставить для дна поперечную перегородку
образующую  узел,   получатся   крепкие   и   удобные   сосуды,
употребляемые  у китайцев. Правда, все это тебя не удовлетворит
Но...
     - Но что?..
     - Но узнай, если ты еще не знаешь, что в Индии бамбук едят
вместо спаржи.
     - Спаржа высотой в тридцать футов! - сказал моряк.  -  Это
вкусно?
     - Очень  вкусно. Только едят не стебли в тридцать футов, а
молодые побеги бамбука.
     - Прекрасно, мой мальчик, прекрасно! - сказал Пенкроф.
     - Добавлю   еще,   что   сердцевина    молодых    побегов,
маринованная в уксусе, считается хорошей приправой.
     - Чем дальше, тем лучше, Харберт!
     - И,  наконец,  бамбук  дает  сладкую жидкость, из которой
изготовляют вкусный напиток. Это все? - спросил Пенкроф.
     - Все.
     - А его, часом, не курят?
     - Нет, бедняга Пенкроф, не курят.
     Юноше и моряку недолго пришлось искать удобного места  для
ночевки.  В  редких  прибрежных скалах, сильно побитых волнами,
нагоняемыми юго-западным  ветром,  имелось  много  впадин,  где
можно  было спать защищенным от непогоды. Но в ту минуту, когда
Пенкроф и  Харберт  собирались  проникнуть  в  эти  углубления,
оттуда раздалось страшное рычание.
     - Назад! - закричал Пенкроф. С нами только мелкая дробь, а
для животных, которые так ревут, она не страшнее крупинки соли!
     И  моряк,  схватив  Харберта  за  руку,  оттащил  его  под
прикрытие скал. В эту минуту из пещеры показалось  великолепное
животное.
     Это  был  ягуар, не уступавший по величине своим азиатским
сородичам: от макушки до корня хвоста в нем  было  больше  пяти
футов.   Рыжеватую   шкуру   покрывали  черные  пятна  в  форме
правильных кружков, резко выделявшиеся рядом с белой шерстью на
брюхе. Харберт узнал в нем жестокого  соперника  тигра  -  куда
более страшного, чем кугуар, соперник льва.
     Ягуар   сделал   несколько   шагов,   оглянулся;  он  весь
ощетинился, его глаза горели. Казалось, он видит человека не  в
первый раз.
     В  это  время  из-за высоких скал показался Гедеон Спилет.
Харберт решил, что журналист не видит ягуара, и хотел броситься
навстречу Спилету, но тот сделал ему  знак  рукой  и  продолжал
идти. Он не впервые встречался с тигром. Подойдя к животному на
десять шагов, журналист остановился, приложил ружье к плечу; на
лице его не дрогнул ни один мускул
     Ягуар  подобрался и ринулся на охотника В ту минуту, когда
он взвился в воздух, пуля поразила его  в  лоб,  и  ягуар  упал
мертвый
     Харберт  и  Пенкроф  бросились  к животному. Сайрес Смит с
Набом  подбежали  с  другой  стороны  Несколько  мгновений  они
стояли,   любуясь   хищником,  распростертым  на  земле,  шкура
которого должна была украсить большой зал Гранитного Дворца.
     - О мистер Спилет, как я вам завидую! Я преклоняюсь  перед
вами!  -  воскликнул  Харберт  в  порыве  вполне  естественного
восторга
     - Пустяки, мой мальчик, ты поступил бы так же Я"? С  таким
хладнокровием?
     - Вообрази,  что  ягуар  -  это  заяц, и ты застрелишь его
самым спокойным образом.
     - Вот и все! - сказал Пенкроф - Это не хитро!
     - А теперь, продолжал Гедеон Спилет, - раз  ягуар  покинул
свою  берлогу,  я не вижу, друзья, почему бы нам не поместиться
там на ночь
     - Но могут прийти другие ягуары,- заметил Пенкроф.
     - Достаточно развести костер у входа в пещеру,  и  хищники
не осмелятся войти в нее, - сказал журналист.
     - В  таком  случае, вперед, в дом ягуара! - сказал моряк и
потащил за собой труп животного.
     Колонисты направились к покинутой берлоге Войдя туда,  Наб
принялся  сдирать  с ягуара шкуру, а товарищи сложили у входа в
пещеру кучу хвороста, которого в лесу было много.  Сайрес  Смит
увидел заросли бамбука и, срезав несколько стеблей, смешал их с
хворостом.  После  этого колонисты расположились в пещере, кого
рая была усыпана костями. На случай неожиданного нападения  они
зарядили  ружья,  затем  поужинали.  Когда  пришло  время  сна,
исследователи подожгли  кучу  хвороста,  сложенную  у  входа  в
пещеру.
     Сейчас  же  послышалась отчаянная пальба в воздухе. Стебли
бамбука, охваченные пламенем, стреляли, как  фейерверк.  Одного
шума было бы достаточно, чтобы перепугать самых смелых животных
Э