ет утрачено единое тело церкви - не
      организации, но организма.
            А сейчас поруганы и в запустении храмы.
            Опрокинуты престолы.
            Люди становятся удивительно плоскими, как бы двумерными. К
      сожалению, в человеческих отношениях преобладает черно-белая краска.
            Основополагающие истины скрыты от людей в эти смутные времена.
            Должно восстать в полный рост учение о конце мира.
            Возвращаются полузабытые, вечные концепции святости, взаимоборства
      добра и зла.
            Наше утешение - в существовании в настоящее время безымянных
      подвижников.
            Центр тяготения многих сердец - Сергий Радонежский - великий
      собиратель Отечества, животворный источник духа.
      ОРГАН ЖИЗНИ
            Подумаем вместе, не является ли в первую очередь органом жизни и
      чувства наша кровь. Что она: важнейшая информационная составляющая или
      собственно орган чувства?
            Человек в каком-то глубинном смысле мыслит всем телом, но ощущает
      посредством крови. Интуитивный канал самосознания дает возможность связи с
      космическим сознанием.
            В народе провидчески говорят: "Сердцем чую!", то есть чувствую, еще
      задолго до осознания события мозгом.
            Сердце - приемник информационной сверхмерности.
            Уверен, что в живописных и поэтических шедеврах есть нечто
      интегральное, воздействующее на нас целиком, на все наше существо. Именно
      вокруг икон Андрея Рублева, Феофана Грека и других старинных икон
      пространство-время особенно искривлено, обладает особо высокой плотностью.

      ПУПОВИНА ЛЮБВИ
            Хорошо знакомо наблюдение: любишь то, что знаешь и по-настоящему
      знаешь только то, что любишь.
            Каждая из любящих "половинок" открыта навстречу другой - она щедро
      получает жизненную энергию извне.
            Стихийная самоорганизация жизни наиболее сильно проявляется в виде
      совместного, кооперативного эффекта. Поэтому возрастает общая устойчивость
      и резко увеличивается перелив потока информации по известному каналу.
            Мать мгновенно знает все о своем ребенке, попавшем где-то вдалеке в
      жизненную передрягу.
            Влюбленные соединены пуповиной всезнанья друг о друге, о малейших
      взаимных душевных флюидах, о физическом состоянии, о сердцебиении, даже о
      мыслях.
            Разлюбившие слепы и глухи друг к другу.
      ПОЭЗИЯ БУДУЩЕГО
            Хотелось бы подвигнуть читателей на подвиг путешествия в запущенное
      поэтическое зазеркалье. Пусть вначале перехватывает дух и кожу пронзят
      меленькие иголки. Так бывает от касания босиком речной безответной
      поверхности поздно вечером.
            Не надо бояться первого, неизведанного и щекотного шага. Двумерную
      поэзию легче всего воспринимает двумерный разум, холодное изображение его
      "хранилища" мы часто видим в собственном зеркале. Поэтому невыразимо
      трудно преодолеть довольно высокий, коварно и больно бьющий по коленкам
      стереотипный барьер.
            На пути в многомерность поэтических текстов - неисчислимые рифы,
      капканы и мели. Достаточно оглянуться на внутренний окрик - и все: перед
      нами - вновь озерная гладь невинного и столь же неприступного зеркала.
            Внезапно на краткое, неуловимое время исчезла душа, испарилась
      тайна.
            Попробуем собрать редкие, воистину бесценные самоцветы в
      намагниченных "горах" осуществленной поэтической практики. Будущее
      доверчиво глядит в наши глаза сквозь многоточье агатовых зрачков...
      * * *




Миражи Вечности | САМОГОННЫЙ АППАРАТСАМОГОННЫЙ АППАРАТ
      В иерархии каждый стремится
      достичь своего уровня
      некомпетентности.
      1
            Смуглая Ночь, утрачивая таинственность темноты, неторопливо уходит с
      подрагивающей земли. Неуверенно топчется у подъезда родного
      железобетонного муравейника затемно озябший и ошалелый ото сна День.
      Медленно созревающее своим краем небо уступает дальние звездные места
      приподнимающемуся солнцу. Сырой городской асфальт с ненавистью готовится
      принять на свои сизые бока шлепки автомобильных шин и шарканье
      человеческих подошв, состарившихся от постоянной гонки.
            Постепенно стало приходить в себя и машинально прихорашиваться
      разнокалиберное местное птичье. Сквозь заплеванные дождем стекла
      проступила еще нечеткая пульсация заспанной, ленивой жизни. Взревели
      машины и мусорщики. Но это была не древняя, растаявшая и безнадежно
      ожидаемая песнь радости бытия, а каждодневный гул человеческого океана и
      рокот городского "прибоя", прерываемый лишь на миг то мольбой о пощаде и
      помощи, то выдохом испуга, то предсмертным вскриком задавленной мотором
      жизни.
            Стальной автомобильный прибой, откатываясь каждое утро, как бы
      обозначает Утес Доброй Надежды. Но напоминание это вскоре неумолимо и
      бесследно растворится во мраке грохочущих тоннелей метро, несущих
      трепещущие в ожидании ЧЕГО-ТО сердца в безысходность подневольного труда.
            Мелькнет ошпаренный День. В преддверии быстро слепнущих сумерек
      приевшийся путь по перегонам подземных железных рек раз за разом
      повторится безотчетно. Утомленное многоглазье, насытясь дневной
      усталостью, постепенно замкнется слипающимися растворами век.
            И щедрая Ночь "выколи глаз" примирит и усмирит всех.
      2
            Целый год сотрудники центрального экономического органа и контор
      рангом пониже пребывали в неопределенном состоянии. Их структуру
      невыносимо долго мусолили полудирективные органы, но похоже, никак не
      могли договориться, сколько служащих "резануть" беспощадным серпом: треть
      или целую половину. Наконец телевизионные волны слета народных избранников
      утихли, и за подслеповатыми чиновНИЧЬИМИ окнами установился мертвый штиль
      чуткого ожидания грозы и спасительного (щемящая неизвестность) ливня.
            Разумеется, все эти напряженные дни здесь никто путем не трудился.
      Власти предпочитали заниматься постатейной разработкой миражевых бюджетов
      и бесконечным уточнением концепций собственного развития. А также -
      отдаленными прогнозами туманной перспективы: на пятнадцать, тридцать и
      даже сто лет с соответствующим периодом полураспада - чем дальше, тем
      лучше. Людей грызла злая мука неопределенности.
            Это было словно нарыв на измученной чиновной душе.
            Многие бредили несбыточными садоводческими товариществами, дачными
      участками, греющими душу мечтами дожить свой трудовой век в своих
      загородных фазендах.
      3
            А тем временем, и даже раньше описываемых времен, скромной, но
      неразрывной цепочкой потянулись к жирным столичным синекурам
      провинциальные бонзы. Словно сельские держиморды в отставке - на жилье в
      соседний район. Новая энергичная метла стала вычищать ржавчину
      натужно-огромного аппарата. Этим веселым ребятам первым (нос по ветру)
      стало яснее ясного, что они оказались "уполномоченными".
            Пересидев на царско-сельских дачах зыбкое время утверждения на самом
      верху своих новых должностей, они выезжали в стольный град на белом коне,
      жадно хватали квартиры и начинали сколачивать свои команды-землячества из
      окраинных районов страны.
            Бывшие региональные генералы становились в центре заштатными
      клерками, несли с подвертывающихся дуриком трибун нечто несусветное, по
      въевшейся привычке отчаянно трясли портками перед начальством и
      благоговейно распахивали перед ним же дубовые туалетные двери. Что,
      впрочем, оценивалось в качестве демонстрации личной преданности весьма
      благосклонно.
      4
            Торившие жизненный путь (буераки и шишки) собственным горбом - без
      выгодных женитьб, волосатых лап и прочего крутого блата - вскоре ощутили
      всю горечь своей нелегкой доли.
            Они стали изгоями в родном доме - намечалось очередное сокращение
      сладко гниющей управленческой головы.
            Вначале прошелестел слух о том, что "по-живому резать не будут".
      Отправят на давно заслуженный отдых ветеранов и
      сверхсрочников-одуванчиков. Передовые женщины в знак протеста тут же с
      головой ушли в беременность. По всенародному радио ошибочно объявили, что
      в связи с непогодой вылет из аппарата откладывается до очередного
      антициклона.
            Затем все слухи как бы замерли перед грозой, и были образованы
      тройки в каждом из подразделений чинуш. К подъезду подогнали все наличные
      "скорые помощи" и... началось.
            Экзекуция здесь велась "по-отдельно" и по управлениям. Пощады не
      было никому: "Подпишитесь вот здесь и освободите, пожалуйста, рабочее
      место. Не хотите? Все равно мы вас месяца через три вычистим".
      5
            В новых условиях расцветающего хозяйствования, как на войне, первыми
      полною мерой страдали старики - женщины - дети, а наиболее защищенным
      оказалось хорошо вооруженное начальство. Его немного "подраздевали", чуть
      понижали, но оставляли при аппарате. Вылетали в трубу главным образом
      низшие, крайние должности - самые слабые пескари и молодежь без подпорок.
            В результате эти "рыжие" оказались в первую очередь не у дел. Многие
      задушевные старикашечки, выкрикнув: "Раз - два - три!" не прыгнули, а
      задержались у самого края обрыва - поджидать следующую волну сокращений.
            Всем уцелевшим, изрядно потрепанным служащим (у них появился особый,
      затравленный взгляд на вещи) эта встряска явно пошла вперекосяк. Стали
      безропотны, внешне лояльны, кто смог - поборол душевную смуту. В
      предчувствии нового аппаратного отлива обострилась безумная война за
      бумажный авторитет.
            Инакомыслящим надолго и прочно заткнули рты - ведь прежних говорунов
      не осталось и в помине. А за окованными медью воротами сформировался
      коллектив лишенцев. Бюрократическая столица стенала и выла.
      6
            Отставные чинуши спешно выталкивали из своих засиженных гнезд
      перезрелых невест. Не отставные чины еще плотнее обступили резко
      оскудевшие кормушки и, кротко опустив бесцветные глаза, решили биться за
      обладание желанным корытом насмерть.
            Самая осмотрительная номенклатура мгновенно попряталась, дабы
      пересидеть эти гибельные времена в дальних странах с подходящим климатом.
            Пролетариат точил зубы на чудом выживших перебросчиков сточных вод и
      закуклившихся бюрократов.
            Мало что опасно для государства в такой же степени, как уволенные со
      службы или просто обиженные чиновники.
            В их число попадают главным образом те, которых друзья не сумели на
      смутный период вовремя припрятать в посольских особнячках. Месть
      госаппаратчиков профессионально точна. Ведь они знают болевые точки страны
      и предусмотрели все буквально до мелочей. Скрупулезно созданная система
      человеческого "подкожного страха" отработана ОТ и ДО. И она их же
      попыталась отторгнуть.
            Наталкивают на размышления факты, когда бывшие ответработники,
      прихватив с собою лично им преданных рядовых аппаратчиков, устремляются в
      коммерцию. Жирно купленные клевреты сразу не предадут. Да и старые связи
      остались. И они благоденствуют на этой сытной ниве. Выдать их может только
      сверх меры поспешное устремление "отмыть" неприметно нажитый капитал.
            Державу перед очередными перевыборами снова стали ожесточенно кусать
      в голову заскучавшие было блохи. Чиновничья стая ворон, вспугнутая щелчком
      кнута, покружившись и возмущенно покаркав, в общем-то села почти на свои
      же места.
            А единственная белая ворона была заклевана соратницами...
      * * *




Миражи Вечности | ИНОПЛАНЕТЯНЕИНОПЛАНЕТЯНЕ
      Ты не хочешь слиться со мной
      в общем поступке как советовал
      доктор поэтому я расскажу тебе
      о том как и что делали другие
      молодые и немолодые люди с твоей
      Ветой у себя на квартирах и в
      гостиничных номерах
      ("Школа для дураков")
      ТАЙНЫЙ СРОК
            Просыпаясь уже знаешь что делать ведь ночью тебе явился ангел и
      оброненное перо из его крыла стало живой черточкой того урока что
      выполняешь перед всевидящим оком Вечности и по ходу которого нужно дать
      описание детской тетради черных мгновений дневника своих путешествий всех
      мыслей посетивших тебя на лоне безответной смиренной природы и чувств во
      время и после встреч со своими недругами и друзьями да еще некий голос
      вторит окружающим шорохам жизни и ты едва различаешь тихие слова
      сзади-сверху объясни куда идет дождь сформулируй смысл жизни докажи всем
      что юность это падающая сгорающая звезда опиши завиток у ракушки и воронку
      убегающей из ванны воды перепляс детского волчка вблизи книги с волшебными
      сказками опиши все немыслимые коленца пения соловья и капли Вечности
      которые как бы осели из бездны в виде маковок православных церквей свой
      первый поцелуй и последнюю измену встречу с изначальным учителем и своей
      первой женщиной с самой первой смертью и могильщиком объясни т айну
      образования костей в чреве беременной и океанских трещин засасывающих
      самолеты и корабли потайные сверхзвуки океана сбивающие людей и предметы с
      палуб лодок и яхт вибрации ближнего и дальнего космоса источник душевного
      тепла да последний рисунок на обложке Книги жизни которая закрывается в
      свой тайный срок.
      ГРЕХ
            Парадоксы безвременья порождают бессонницу в нашем греховном мире
      что-то нарушено что-то не так с ходиками или с кукушкой не только мы но и
      наши потомки будут долго-долго с этим со всем разбираться пытаясь понять
      проживается ли каждая жизнь многократно или же следует веселиться юношам в
      юности своей и ходить по путям сердца своего и поступать по велению очей
      своих но только помнить что за все за это Бог призовет всех нас на суд и
      все же не надо праведникам пугаться пред ликом времени ведь подвиг их
      жизни зачтется им и всем их близким ушедшим и будущим всегда нужно помнить
      что Вечность и есть наш самый верный неподкупный справедливый адвокат и
      недреманный свидетель хотя все связанное с нею недостаточно ясно ощутимо и
      неопределенно а причина может резонансом отозваться после события которое
      вызвалось ею и она может стать собственным следствием или уничтожить себя
      загнав в эмоциональную беспричинность и поэтому нельзя выделывать
      произвольные штуки ни с настоянной на веках кириллицей ни с календарем и
      христианскими праздниками иначе можно целенаправленно все настолько
      запутать что в краю будут подрастать одни лишь Иваны и Джоны не помнящие
      собственного родства и истоков что будет предсмертным грехом.
      ЛИЦА КАРТИН
            Спят уснувшие и ушедшие очень надолго им смутно чудится плеск
      проплывающих яхт шелест слабеющих парусов и они запахнув полы ушедших из
      моды накидок выходят из легких убежищ и шагают по безвершинным разводам
      песков цвета слоновой кости по распадкам да редким колючкам и чахнущим под
      солнцем травам их колеблющиеся зыбкие тени ложатся змеями на влажный песок
      играют на ряби воды и огонек сигареты подобно звезде красному карлику или
      принявшему портвешка безобидному светляку а водная гладь мед-лен-но
      остывает и парус яхты беспомощно полощется на ветру засыпает окрестность
      спи моя тихая моя хорошая а утром радостно встрепенись отряхнув капли воды
      и росы снова устремись сквозь дымку в неведомое Никуда отдавайся загорелым
      и проветренным невесть как оказавшимся здесь рыбачкам а потом тихо плачь
      от невыносимой тоски неизбежного расставания от легкой подступающей
      тошноты бессонницы и чувства касания покрова новой таинственной жизни
      которая начинает шевелиться внутри властно требоват ь внимания всей твоей
      будущей тревожной жизни да последующего отцветания - осыпания лепестковыми
      поцелуями взглядами с поволокой ласковыми словами которые даже лживые
      торопливые никогда не приедаются словно тонкая сетка невидимых мазков на
      картинах души великих художников порождающая вибрации сердца и сладостное
      ощущение прикосновения к сути бешено проносящейся жизни но люди проплывают
      мимо этих картин увлекаемые порывистым ветерком суеты поскрипывания
      уключинами ключиц шелестя юбками если парусность велика и в лучшем случае
      оставляя на лицах картин поцелуи прощальных улыбок.
      ЛИНИЯ СУДЬБЫ
            В сокровенном кармане неуловимой души человека легко помещаются
      разные прекрасные кораблики готовые к плаваньям по весенним ручьям за
      пределы Земли обгрызенное отроком гусиное перо и сам гусь пострадавший во
      имя будущего русской литературы обломок гранитной набережной и замковый
      камень Петропавловки от стен которой в самом начале Конца пальнули в белый
      свет как в копеечку размокшая "беломорина" плывущая по каналу кленовый
      листочек присохший к слегка обколупанной крышке Вечности и солнечный
      протуберанец что рванулся навстречу последняя вибрация уснувшей звезды
      отриконенные ботинки молодая утопленница нежный стебель целебной травы
      компьютер с развитой периферией и столичные биксы Библия с иллюстрациями
      Доре издания Маркс девяносто пятого года полный набор слесарных
      инструментов и еще маленькие тисочки полная ложка рассыпчатой каши пулька
      от рогатки которая чуть не выбила дружеский глаз ранние с дьявольскими
      интонациями стихи Маркса но уже другого доныне превозносимого под робная
      карта местности и план штурма Парижа аборигенами в союзе с местными
      лимитчиками пара гнедых запряженных зарею полированный обломок рукояти
      изящной трости дуэльный пистолет прочная капроновая веревка и камень
      "чемодан" книги из альпинистского рюкзака дирижабль и детский воздушный
      шарик окно настежь открытое в ветреный космос мотылек устремленный к
      ближайшей неядовитой планете крот бурящий спасительный ход к клокочущему
      сердцу Земли эдельвейс стоящий на страже покойного сна древних гор гвозди
      которыми распинали голубое небо над головой и кусок ливерной колбасы
      обрывок мировой линии судьбы не продолженной дальше детской ладони и
      космические корабли что недавно пошли под незатейливый обывательский нож.
      ПАМЯТЬ-РЕКА
            Ясно что теперь ей ни до кого нет никакого дела она отдыхает после
      завтрака спешит на кипящую летнюю речку покупаться не подозревая что
      речонка вскоре пообмелеет и поостынет даже название сократится а она
      вернется оттуда совсем взрослой повстречав одного из местных бухих
      шалопаев и отчетливо сказав будто стекло столичной витрины после встречи с
      полицейской дубинкой "зиг-заг" жизнь ее сделает поворот она нерасчетливо
      по однобокой любви выйдет замуж будет ухаживать за прической и за ногтями
      читать захлестывающую разум борзописную периодику от вершка до вершка
      толкаться в метро пока не прикупит собственный выезд с шофером упакованным
      ею же под завязку а кроме этого назначать и отменять свидания ежедневно
      стирать - починять - гладить - принимать нужных мужу гостей ненавидеть
      цирк и зоопарк во время весеннего "гона" прилежно слушать ежедневные вопли
      о наших невиданных никем успехах и вранье о погоде поддакивать мужу
      повторяющему что политика это опиум д