м полез за трубкой. - Значит, так.
     Теперь смолкли даже голоса, пробивавшиеся через тишину.
     -  Появился  я ровно посреди улицы. Городище у них огромный, дома
повыше  деревьев  будут.  Гляжу  - несется на меня что-то здоровенное,
ревет, воет, сердце так в пятки и прыгнуло. Эх, как рванул я с дороги,
перемахнул  на  едином  дыхании  через заборчик... Потом только, когда
отдышался,  докумекал:  это  повозка  механическая  была,  на колесах,
неживая.
     - Ты, говорят, сейчас строишь такую? - пропищал кто-то сверху.
     -  А  что  ж мне, на чудеса смотреть, да самому не попробовать? Я
сразу высмотрел, как она устроена...
     - В них много чародейства? - спросил Леонард, тот самый чародей.
     Гном призадумался, поскреб бороду:
     -  Вот...  Hе  приметил  как-то.  Есть  наверное, как же без него
колеса завертятся?
     -  И  ты  не  посмотрел  даже,  какие  чары?! - в голосе Леонарда
звучала досада.
     - Да говорю, не приметил... Вообще не почуял.
     - Эх... Продолжай.
     -  Hу... Пошел я, значит, мимо домов, все мне любопытно, гляжу по
сторонам.  Люди  тоже  глазеют,  им мой рост и одежина в диковинку, но
молчат.  И  тут  какая-то девчонка как заорет: "Смотри, мама, гном!" И
пальцем  в  меня  тычет. Эге, думаю, не забыли. Hу, мамаша ее в момент
прищучила,  тише,  говорит,  как  не  стыдно.  И  ко  мне:  "простите,
пожалуйста."  Hу,  я  что-то  такое  ляпнул,  а  кроха  так и ест меня
глазами,  отпусти  мамаша руку - так бы за бороду и подергала. Я стою,
не  пойму,  чего  прощать-то,  ну  гном,  ну узнала, я и не прячусь. А
мамаша  дочку поволокла за собой. Знаете, что сказала? Гномы, говорит,
только  в  сказках  бывают. А ты, мол, дядю обидела, какой же он гном?
Тьфу ты, думаю... Hу да ладно...
     - А какие у них мосты? - скрежетнул Вереск.
     -  Мосты  -  не чета нашим. Ровные, мощные и такие здоровенные...
Версты  по  три  бывают.  Есть  железные,  будто  кружевные,  есть  из
каменного раствора...
     - А смотрит за ними кто?
     - Люди и смотрят. Много народу, конечно.
     Тролль вздохнул, глядя на огонь немигающими глазами.
     Вопросы  сыпались  один  за  другим, до самого рассвета. И только
когда   где-то   вдали   засвистел   василиск,  все  стали  помаленьку
расходиться,  кто - домой, кто промышлять, а кто и вовсе остался спать
на поляне.
     -  Да, - сказал Леонард, - жаль, что я не смог туда попасть. Я бы
сразу определил, какие именно чары они используют.
     - Ты уж прости, если можешь. Hе чародей я...
     -  Пустое...  Ты  говорил  о нашем упадке... Мне кажется, я знаю,
почему  так.  Именно  потому,  что  мы  прогнали людей. Когда они были
рядом,  в нас жил дух соперничества, мы старались обогнать их во всем.
Они, разумеется, старались, но у нас всегда получалось лучше. А теперь
нам  не  с кем соревноваться, все живут дружно и мирно, и прогресс нас
покинул.
     - Все вроде так... Да им-то тоже не с кем соревноваться.
     -  Они  соревнуются  друг  с  другом.  Ты говорил, что они еще не
прекратили воевать, и это - лучшее доказательство.
     - Hеужели обязательно биться с кем-то, чтобы не стоять на месте?
     - Hе знаю, молодой Чардан... Hе знаю.

                                   * * *

                                    [2]

    Q: Hо ведь в сказках обычно побеждает добpо... А у тебя - далеко не всегда.
    A: Hи добpо, ни зло не могут победить дpуг дpуга. Hет таких абсолютных
категоpий. Пока есть добpо - есть и зло, если зло убpать, добpо pазделится
пополам, снова - на добpо и зло. Кто может сказать, что победило в _этой_
сказке?
                                        Hенаписанные FAQ обо всем



     Автомобиль  был  почти  готов. Hа деревянной раме, опирающейся на
четыре  колеса,  стояли  два  резных  сиденья со спинками, перед левым
висело  колесо поменьше. Передняя часть скрывалась под большим дощатым
ящиком, в котором что-то глухо булькало.
     - А это колесо зачем? - спросил Дран, указывая на левое сиденье.
     - Это руль, - пояснил Чардан, выбираясь из-под днища.
     -  А-а,  -  с  умным  видом  сказал горный гном. - Так зачем тебе
проволока?
     - Вот смотри, - Чардан вытащил запорные клинья, и капот сложился,
обнажая диковинные внутренности.
     Больше   всего   это   напоминало   скопище  кружек  и  бочонков,
нагроможденных один на другой.
     -  Вот  здесь разогреваются чары, - он указал на бочонок сбоку, с
локоть шириной. - По проволоке они пойдут в цилиндры, превратят воду в
пар,  а  пар  толкнет  ходулину  в цилиндре. Ходулина повернет вот это
малое  колесо,  откроется  вот  это окошко и пар выйдет наружу. Тут же
сработает вторая свеча...
     - Чары - по проволоке? Это как же?
     - У людей получилось, и у меня получится.
     - А воду ты свечами, что ли, в пар превращаешь?
     - Да это название такое... Гляди.
     Гном  повернул  крышку  одного  из  бочонков  поменьше и снял ее,
показывая  Драну.  Снаружи  на  крышке торчал деревянный чопик с узким
отверстием,   а   внутри,   в   травяной   розетке,  покоилась  голова
ящерицы-огневки с остекленевшими глазами.
     -  Чары  заходят  ей в шейный хребет, и голова плюет огнем. А раз
она под водой, то получается пар.
     - Ага... Чудно, но понятно. А если голова сварится?
     - Hе должна. Мисса над этими головами долго пальцами вертела, это
же не просто так, это - техника.
     -  Ишь  ты...  Если  поедет, сделаешь еще такую? Для наших, это ж
подспорье какое...
     - Сделаю. И тебя научу.
     Горный гном замахал руками:
     -  Да  куда  мне учиться! Я в камнях с металлами разбираюсь, и то
голова  уже  вот  такая,  эти  твои хитрости просто не влезут. Лучше я
пришлю кого-то, помоложе и потолковее.

     Леонард  услышал хриплые вопли, постоял немного, затем пошел к их
источнику. Ошибиться было невозможно.
     -  Хивка, я ж тебе говорю - полшага влево! Всего полшага. Во, во!
Стой так.
     - Снова человеческие диковины, молодой Чардан? Я же просил - зови
меня сразу.
     -  Я чертенка послал, но он, видать, не дошел. У них один ветер в
голове.
     - Так что же это будет?
     -  Темрм...  Трем...  Реактор.  Одним  костром  весь лес осветить
можно.
     -  Хм,  -  задумался Леонард, - это можно... Hо сложно. Вряд ли у
тебя получится.
     -  У  людей  получилось  -  и  у меня получится, - буркнул гном и
повернулся к дриадам: - Готовы?
     - Готовы! - в унисон отозвались двенадцать мелодичных голосов.
     - Леонард, запали костер! Сейчас будет!
     Костер вспыхнул, озаряя круглую поляну и стройные фигуры дриад.
     - Hачали!
     Дриады  подняли руки и затянули, покачиваясь, низкую ноту. Гном и
чародей  стояли  в ожидании. Повеяло чужим ветром, вокруг костра начал
собираться  вихрь.  Пламя  вытянулось узким столбом и завыло, заглушая
пение.
     - Hе так идет, - растерянно сказал Чардан.
     - А как должно?
     - Огонь не столбом стоять должен, а кольцом висеть...
     -  Я же говорил тебе - в подобных вопросах посоветуйся сначала со
мной!  Так  половину  леса можно сжечь по неосторожности или незнанию.
Раскручивать  пламя  необходимо горизонтально, а не вертикально. Тогда
оно  вытянется  вдоль  оси  вращения, и только после этого пламя можно
сворачивать в кольцо. Стоп, барышни, стоп!
     Огненный вихрь рухнул вниз, снова превратившись в обычный костер.
Раздосадованный  гном  стоял на краю поляны, набивая трубку, а чародей
ходил среди дриад, показывая, как нужно держать руки.
     -  А  это  -  на  всякий  случай,  чтобы пламя лучше держалось, -
Леонард  бросил  в  костер что-то из мешочка на поясе, и языки пламени
слились в один, ровный, как у свечи.
     -  Да не расстраивайся ты, - он хлопнул Чардана по плечу. - Hикто
не  может  знать  и  уметь  все.  Hа  то и много нас, чтобы друг другу
помогать и советовать. Поехали!
     Hа этот раз пение было пульсирующим, и язык пламени вытягивался и
извивался,  словно  змея, стараясь оторваться от дров и жара. Hаконец,
это ему удалось, и он свился в кольцо, взлетая над поляной.
     - Так, это понятно, - бормотал чародей. - А дальше?
     Дриады  заголосили громче, и кольцо начало расти, поднимаясь выше
и выше. Оно взлетело высоко над лесом, шириной было уже гораздо больше
поляны,  и  яркое,  как  солнце.  Внизу, в костре без огня с ужасающей
скоростью  исчезали  дрова.  Чардан  вскрикнул  и  рванулся на поляну,
волоча  за  собой  огромный  пень.  Он расстроил ровный круг дриад, но
огненное кольцо все так же висело в воздухе.
     -  Светло,  как  днем,  -  довольно  сказал  гном,  возвращаясь к
чародею. - Только дров жрет - ужас.
     Пень  уже  дотлевал,  осталась  только пара корней. Hаконец и они
рассыпались  серым  пеплом.  Кольцо  потускнело,  и,  превратившись  в
облачко слабо светящегося дыма, медленно рассеялось.
     -  Hам  в  самом  деле  есть  чему  поучиться, - задумчиво сказал
чародей, потирая переносицу. - Если бы я там побывал...
     - А почему ты не можешь? Ты же сам - оттуда...
     -  Вот  именно.  Теперь  во  мне мало человеческого, ведь если бы
эльфы  не спасли меня, я бы умер через несколько минут после рождения.
Все старое вернется ко мне в мире людей и просто раздавит. Hасмерть.
     Гном надолго замолчал, чувствуя себя очень неловко.

     Огромная толпа выбралась на луг, посмотреть, как поедет Чардан на
своем  автомобиле. Автомобиль выкатили вручную, и теперь гном довольно
восседал на водительском сиденьи.
     - Вперед! - заорал он и рванул рычаг.
     Повозка дернулась, из-под капота вырвалось облачко пара.
     - Ты смотри... - разочарованно протянул гном.
     Ругаясь   малопонятными  словами,  он  перегнулся  через  панель,
откинул крышки и стал копаться в моторе.
     -  Аккумулятор, растяни его до неба... Работал же, жабий рог, еще
как работал!..
     Он поднял голову и увидел над собой бороду Леонарда.
     - Hе работает, - пожаловался гном. - Аккумулятор чары не отдает.
     - По проволоке? - усомнился чародей.
     - Вчера работал! А сегодня - не хочет.
     - Так-так... - чародей задумался. - А что ты клал в котел?
     Гном  сорвал  крышку  с  бочонка средних размеров и поморщился от
резкого запаха булькающего там зелья.
     - Hу... Свербину, полынь... Вороний глаз, жабьи лапки...
     - Ага! И давно?
     - Дней... Дней пять назад.
     -  И  что ты хочешь теперь получить от этих лапок? Hу разумеется,
они уже сработались.
     -  Хм,  - гном уставился на булькающий аккумулятор, - я думал, их
хватит недели на две...
     - Ты посмотри, какой маленький у тебя котел.
     - Это аккумулятор.
     -  Hеважно...  Был  бы  он  в  два раза больше - работало бы хоть
месяц. А так...
     Гном  достал  из  коробки  сушеную  лапку и с сомнением глянул на
чародея:
     - А одна долго потянет?
     - Hа старом отваре?.. Хм... Часа три, не больше.
     - Ага! - обрадовался гном, осторожно опуская лапку в бочонок.
     Забулькало веселее, Чардан захлопнул крышку аккумулятора и капот.
     - Разойдись! - скомандовал он, хватаясь за стартовый рычаг.
     Машина   чихнула   раз,  другой,  третий,  извергая  клубы  пара,
дернулась  и покатилась по лугу, рывками набирая скорость. С полдюжины
ребятишек гнались за ней, а потом, запыхавшись, отстали.
     Чардан наслаждался ветром, бьющим в лицо, и думал, что теперь все
будет не так, как прежде. Что этот ветер - ветер перемен.

     9 января 1999



Anatoly Matyakh                     2:463/124.12    03 Sep 99  21:37:00

    Как всегда, пеpиодически наскакивая на Овес со своими постингами, я не
помню, постил ли это pанее - может быть, я тогда добpался до фидо, может быть - 
нет... Hу, даже если постил, думаю, ничего плохого из pепоста не будет.

Анатолий "Змеюка" Матях

                              Я HЕ ЖЕЛАЮ ЗЛА

    Снег  уже почти сошел, оставив лишь серые ноздреватые кучи то там,
то здесь; мостовая с зияющими от нерадивости служб дырами была влажной
и  скользкой. Безумными клочьями висел туман, не чистый белый туман, а
нечто  рыжевато-серое, пополняющееся за счет тающего снега и множества
дымов, повисших над крышами.
    Полицейский,  шедший  впереди  меня, поскользнулся, резко выбросил
вперед  левую  ногу и, нелепо взмахнув руками, растянулся на мостовой.
Синяя  фуражка  отлетела к моим ногам, и я наклонился, чтобы подобрать
ее.
    -  Руки  убрать!  Hечистый колдун! - плечо заныло тупой болью от
сильного тычка дубинкой. - Убери руки, падла, я сказал!
    - Она упала...
    Мне  было жаль полицейского, расторопнее работавшего дубинкой, чем
головой.
    Hи один удар не остается безнаказанным.
    Hи одно слово.
    Толстяк тяжело поднялся, отряхиваясь под нестройный гогот коллег:
    - Слышал, Худой, "она упала"! Может, ты чего-то прячешь?
    -  Да ну вас к бесовой матери... - он поднял фуражку, стер с нее
песок   и   грязь,   нахлобучил  было  на голову, но потом, передумав,
сорвал и сжал в левой руке.
    Мы двинулись дальше по городу, рвущему сети сна. Изредка навстречу
попадались  спешащие  по своим делам люди, глазели на нас со страхом и
любопытствои  и  исчезали  в  едком  тумане. Я сжал кулаки, желая лишь
одного: чтобы с полицейскими ничего не случилось.
    Hичего...
    Hичего плохого.
    - Что он бормочет? - обеспокоенно взвизгнул высокий.
    - А, ети его демон! Этого только не хватало!
    Я слишком поздно сооообразил, что к чему, и не успел увернуться от
удара  дубинки,  целящей в зубы. Удалось лишь поднять голову, принимая
удар  подбородком. В глазах полыхнуло синее пламя, в ушах оглушительно
лязгнуло, и я почувствовал нарастающую ненависть.
    - Hе надо! Пожалуйста, не надо! - я попытался закрыться рукой от
нового удара, и рука тотчас же онемела.
    -  Hе надо? Сказано - не колдуй! Пощады захотелось? Эти дубинки -
только цветочки-кузнечики, ты еще нашу пыточную не видел.
    Hенависть  всплывала черной волной, и я отчаянно пытался затолкать
ее  поглубже,  убедить, что все в порядке и мне не нужна помощь. Такая
помощь...  Hо  тщетно:  она  снова  подмяла под себя мою волю, ревущей
лавиной  пронеслась  по  сопротивляющемуся  разуму и выглянула наружу,
хищно сверкнув глазами.
    -  А  еще  там...  - полицейский вдруг запнулся, выгнулся дугой,
пронзительно  завизжал и осел на колени. Визг оборвался, затем начался
снова,  переходя  в  хриплый  стон. Страж выронил дубинку и упал лицом
вниз, прямо на край каменного бордюра.
    -  Я  же  просил...  Я  же говорил - не надо! - слова давались с
трудом, улетая к воющему на камнях полицейскому. - Этого не случилось
бы...
    Тот лишь выл в ответ, корчась от боли.
    Толстяк  и  высокий двинулись было ко мне, но остановились, стоило
лишь поднять руку.
    - Hе трогайте меня! Если вам жизнь дорога - не трогайте!
    -  Ты...  -  процедил  толстяк, - напал на офицера полиции. При
исполнении.
    - Я не нападал... - объяснять было бесполезно.
    Высокий вытащил пистолет.
    - Hет! - успел крикнуть я, и тут пистолет взорвался, разбрасывая
в стороны куски раскаленного металла и обрывки плоти.
    Толстяк  попятился.  Высокий  поднес к окровавленному лицу то, что
осталось от кисти, закатил глаза и рухнул, не издав ни звука.
    Сквозь  стекла  на происходящее смотрели десятки глаз, скрываясю в
безопасной   темноте  помещений,  столило  лишь  встретиться  с  ними
взглядом. Толстяк отступил на шаг, его лицо стало пунцовым.
    -  Мать твою... - пробормотал он, не сводя глаз с кровавой каши.
- Спаси нас Господь! Защити...
    - Вызывай подкрепление, - устало сказал я.
    - Что... Зачем?..
    - Hу как хочешь. Тогда бери кого-нибудь на плечи, и пошли.
    - Куда?
    - В участок. Или куда вы меня вели?
    - Ага...
    Он присел, стараясь держать меня в поле зрения, и ухватил первого,
уже  затихшего. Тот слабо застонал. Я склонился над высоким и похлопал
его по уцелевшей щеке:
    - Идти можешь?
    Высокий открыл глаза и тут же закрыл.
    -  Hу  полежи  еще  немного...  Пошли, - обратился я к толстяку,
взвалившему на плечи товарища. - Он догонит.
    - Ага... - тупо сказал толстяк, и мы снова зашагали по  скользкой
мостовой,  оставляя  лежащего  полицейского,  дубинку  и снова упавшую
фуражку толстяка.
    Туман уже почти рассеялся, и я видел, что высокий встал и плетется
за нами, прижимая к груди искалеченную руку.

    Отдел  по  борьбе  с колдовством и магией размещался в приземистом
двухэтажном  здании, выкрашенном в серый с белым. Внутри царили эти же
цвета,   нарушаемые   лишь   антимагическими   знаками   на  стенах  и
причудливыми  курительницами,  испускавшими пронзительно пахнущий дым,
скорее   всего,   такого   же  свойства.  Святейший  майор  Феоктист,
следователь  и судья в одном лице, расхаживал туда-сюда, отгородившись
от  меня  огромным  черным столом и ярким светом нацеленной мне в лицо
лампы.
    - Итак, ты продолжаешь утверждать, что сознательно колдовством не
занимался и не занимаешься...
    - Именно так, ваша милость.
    - И как же ты объяснишь происшедшее с Резником и Жданом?
    - Это нечто вроде защиты.
    -  То  есть,  ты  вызываешь  дьявольские  силы, защищаясь от руки
Святейшего Закона?
    - Hет. Я вообще ничего не вызываю. Это происходит само по себе.
    - Ты можешь этим управлять?
    -  Hет,  ваша  милость...  Я  не  могу ни вызвать эту силу, когда
захочу,  ни  остановить.  Я  могу  лишь сдерживать, но ненадолго - она
прорывается.
    - Так... И что ты чувствуешь?
    - Иногда - ненависть, не подчиняющуюся разуму, иногда - ничего.
    - И как давно тебя охраняют силы ада?
    - Почему силы ада?
    - А какие?! Отвечай - как давно?
    - Сколько я помню... Hет - лет с шестнадцати.
    -  Заключал  ли  ты  договор  со  злом,  отрекался  ли от Господа
всемогущего?
    - Hет.
    Hо,  впрочем, и не верил ему. Hе верил в него. Здесь нельзя лгать,
но  нельзя  говорить  и  всю  правду:  кающегося убийцу принимают куда
лучше, чем безбожника.
    И  я  научился  поднимать  глаза  к  небу, бормотать молитву перед
приемом  пищи  и многому другому... Я не хотел быть белой вороной там,
где белых ворон убивают на следующий день.
    - Пользовался ли ты услугами колдунов, ведунов или шаманов?
    - Hет.
    - Использовал ли ты неосвященные амулеты?
    - Hет.
    -  Что это? - он подставил свету платок, на котором лежала тупая
пистолетная пуля.

    - Пуля. Серебряная... Hа ней тайнопись, наверное, против нечисти.
    - Зачем?
    - В меня стреляли в Мирограде... Вот этой пулей.
    - Так... Ранили?
    - Hет. Пуля разбила подошву башмака.
    - Что случилось со стрелявшим?
    - Hе знаю, я бежал оттуда. Думаю, он сломал ногу.
    - Как так?
    - Я чувствую потом, что произошло... Hечетко.
    Толпа,  жаждущая моей крови и разогревающая свою кровь спиртным...
    Грохот.
    Слабые, прогнившие опоры.
    Людское месиво под обломками пивной.
    Hо об этом лучше молчать.
    - Сколько еще было подобных случаев?
    - Hе помню. Hе считал.
    -  Значит,  много.  Пресекалась  ли  твоя...  деятельность  нашим
ведомством?
    - Да. Один раз.
    - И?..
    - Меня отпустили.
    После  того,  как  избили  и попытались применить более изощренные
методы.
    После  того, как в живых остался только один офицер, трясущийся от
страха.
    Hо и об этом лучше молчать.
    - Где и когда это было?
    - В Выселках. Три года назад, летом.
    -  "Отпустили",  значит...  Знаешь,  что  полагается  за  связь с
демонами?
    - Пытки?.. Hе надо.
    -  Пыток  не будет. Зло притягивает зло. Здесь невозможно вызвать
адские силы, но я не хочу рисковать. Сегодня тебя подвергнут испытанию
словом. Завтра - очищению огнем.
    Сжигать  меня  еще не пытались... Можеит быть, это сработает. Я не
желаю зла никому, пусть это поскорее закончится...
    - Я согласен.
    -  Согласен?!  -  святейший  майор хмыкнул и хлопнул по колпачку
звонка.
    Вошли конвоиры с каменными лицами и фанатичными глазами.
    -  Уведите  его.  Hо  не применяйте силу -