от  момент  киноаппарат   со   всеми
принадлежностями исчез прямо у него из рук.
   - Перекройте воду  и  поставьте  заглушку,  -  распорядился  завотделом
водоснабжения. - И пока не ставьте нового гидранта. Тем более что это  был
последний.
   - Это уж слишком, - вздохнул мэр. - Хорошо, хоть ТАСС об этом не знает.
   - ТАСС  об  этом  знает,  -  сказал  маленький  кругленький  человечек,
поспешно выбираясь из толпы. - Я - ТАСС.
   - Если все вы, господа,  пройдете  в  "Гнутый  пятак",  -  провозгласил
Нокомис,  -  и  попробуете  наш  новый  коктейль  "Пожарный  гидрант",  вы
почувствуете себя гораздо лучше. Этот  превосходный  коктейль  состоит  из
отличного пшеничного виски,  кленового  сахара  и  воды  из  этого  самого
гидранта. Вам принадлежит честь первыми отведать его.
   В этот день дела в "Гнутом пятаке" шли, как никогда, хорошо. Да  это  и
понятно,  ведь  именно  у  его  дверей  исчезали   пожарные   гидранты   в
сопровождении гейзеров бурлящий воды.
   - Я знаю, как мы легко можем разбогатеть,  папа,  -  сказала  несколько
дней спустя своему отцу Кларисса. - Соседи говорят, что лучше  уж  продать
свои дома за бесценок и убраться отсюда как можно скорей.  Давай  достанем
много денег и скупим у них дома. А потом можно будет снова  их  продать  и
разбогатеть.
   - Я их даже по доллару за штуку не куплю, - сказал папа, Том Уиллоугби.
- Три дома уже исчезли, и семьи, живущие в оставшихся, вынесли всю  мебель
во двор. Только мы одни ничего не вынесли из дома. Может быть, к  утру  на
месте не останется ни одного дома, только пустые участки.
   - Отлично, тогда давай скупим пустые участки. К тому времени  как  дома
начнут возвращаться назад, мы будем готовы.
   - Возвращаться назад? Так дома вернутся назад? Ты действительно  что-то
знаешь?
   - Не более чем подозрение, граничащее с уверенностью. Пока ничего более
определенного мне не известно.


   Трое видных ученых собрались в гостиничном номере, который по  царящему
в нем беспорядку напоминал опочивальню пьяного султана.
   -  Это  превосходит  все  метафизическое.  Это  граничит  -  с  квантум
континиум. Некоторым образом даже опровергает Боффа, - сказал д-р  Великоф
Вонк.
   - Самый таинственный  аспект  -  это  контингенция  интрансингенции,  -
загадочно выразился Арпад Аркабаранан.
   - Да, - вздохнул Вилли Мак Джилли. - Кто бы  мог  подумать,  что  этого
удалось добиться с помощью консервной банки и двух кусков картона? Когда я
был мальчишкой, мы пользовались коробкой из-под толокна и цветным мелом.
   - Я не совсем вас понимаю,  -  сказал  д-р  Вонк.  -  Вы  не  могли  бы
выражаться яснее?
   Пока никто не исчез и даже не был ранен, если не считать капельки крови
на лысине Оззи Морфи, нескольких капель на мочках ушей Кончиты, из которых
исчезли  ее  любимые  причудливые  серьги,  поврежденный  палец,  владелец
которого схватился за  ручку  входной  двери  своего  дома  в  момент  его
исчезновения,  вывихнутый  большой  палец  на  правой  ноге  у  соседского
мальчишки, собиравшегося пнуть консервную банку, исчезавшую в  этот  самый
критический  момент,  что  вызвало  соприкосновение  большого   пальца   с
поверхностью тротуара. Только и всего, не более пинты крови  и  три-четыре
унции пострадавшей плоти.
   Теперь, однако, положение изменилось. Исчез м-р Бакл, хозяин бакалейной
лавки. Это было уже серьезно.
   В доме Уиллоугби  появились  подозрительные  личности  из  полицейского
участка  в  центре  города.  Однако  самым  подозрительным  и  надоедливым
оказался мэр города. Обычно он не был таким плохим, но ужас в городе царил
уже семь дней.
   - В  городе  ходят  ужасные  слухи,  -  сказал  один  из  подозрительно
выглядящих типов, - которые связывают определенные события с вашим  домом.
Что вам об этом известно?
   - Я распустила большинство этих слухов, - сказала Кларисса, - но  я  не
считаю их ужасными. Скорее таинственными. Но если вы хотите докопаться  до
самого дна, задавайте мне вопросы.
   - Это ты вызвала исчезновение всех этих предметов? - спросил сыщик.
   - Это не тот вопрос, - сказала Кларисса.
   - Знаешь ли ты, куда они исчезли? - спросил сыщик.
   - И это не тот вопрос, - ответила Кларисса.
   - Можешь ли ты вернуть их обратно?
   - Конечно, могу. Это любой может. А вы разве не можете?
   - Не могу. Если ты можешь, пожалуйста, верни их - поскорее.
   - Мне нужно кое-что для этого. Во-первых, золотые часы и молоток. Затем
отправляйтесь в магазин и купите мне разные  химикалии  по  этому  списку.
Кроме того, ярд черного бархата и фунт леденцов.
   - Ну, что ты на это скажешь? - спросил один из полицейских.
   - Действуйте, ребята, - сказал мэр, - это  наша  единственная  надежда.
Достаньте все, что она попросила.
   И все было доставлено.


   - Почему это все только с ней и разговаривают? - спросил Кларенс.  -  В
конце концов я заставил все это исчезнуть. Откуда она знает,  как  вернуть
их обратно?
   - Я так и знала! - закричала Кларисса, глядя с ненавистью на мальчишку.
- Я знала, что он во всем  виноват.  Он  прочитал  в  моем  дневнике,  как
делается Исчезатель. Если бы я была его мамой, я бы выпорола его, чтобы он
больше не читал дневник своей младшей сестрички. Вот что происходит, когда
что-нибудь серьезное попадает в безответственные руки.
   Она положила золотые часы мэра на пол и замерла с поднятым молотком.
   - Я должна подождать несколько секунд. В  таком  деле  нельзя  спешить.
Всего несколько секунд.
   Секундная стрелка описала круг и достигла деления, предназначенного для
этого момента еще до сотворения мира. Молоток в руке  девочки  внезапно  с
силой опустился на великолепные золотые часы.
   - Вот и все, - сказала она. - Все ваши тревоги кончились. Смотрите, вон
там, на тротуаре, появился кот Бланш Мэннерс - там, откуда он  исчез  семь
дней тому назад.
   И кот появился на тротуаре.
   - А теперь давайте отправимся  к  "Гнутому  пятаку"  и  посмотрим,  как
возвратится первый пожарный гидрант.
   Им пришлось ждать всего несколько минут. Гидрант появился из ниоткуда и
с грохотом покатился по мостовой.
   - Теперь я предсказываю, - сказала  Кларисса,  -  что  все  исчезнувшие
предметы возвратятся точно через семь дней после их исчезновения.
   Семь дней ужаса окончились. Исчезнувшие предметы начали возвращаться.
   - Как, - спросил мэр девочку, - ты узнала, что они вернутся через  семь
дней?
   - Потому что Кларенс построил семидневный Исчезатель. Я могу  построить
девятидневный,   тринадцатидневный,   двадцатисемидневный   и   семилетний
Исчезатсль. Я сама собиралась построить тринадцатидневный  Исчезатель,  но
для этого нужно покрасить картонные кружки  кровью  из  сердца  маленького
мальчика, а Сирил плакал всякий раз, когда  я  пыталась  сделать  глубокий
разрез.
   - Ты действительно знаешь, как построить все эти штуки?
   - Конечно. Только я содрогаюсь при мысли, что будет, если  этот  секрет
попадет в руки безответственных людей.
   - Я тоже содрогаюсь, Кларисса. А зачем тебе понадобились химикалии?
   - Для моих химических опытов.
   - А черный бархат?
   - На платья моим куклам.
   - А фунт леденцов?
   - Как вы сумели стать мэром  этого  города,  если  не  понимаете  таких
простых вещей? Как вы думаете, для чего существуют леденцы?
   - Последний вопрос, - сказал мэр. - Зачем тебе  понадобилось  разбивать
молотком мои золотые часы?
   - О-о, - ответила Кларисса, - для драматического эффекта.



    Рафаэл Лэфферти.
    Прожорливая Красотка

   -----------------------------------------------------------------------
   "Знание - сила", 1974, N 2. Пер. - Р.Нудельман.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 31 July 2000
   -----------------------------------------------------------------------


   Джо Спейд меня кличут. А уж башковитее меня вам вряд ли отыскать. Это я
придумал Вотто, и Воксо, и еще кучу других штучек, без которых нынче никто
и шагу ступить не может. У меня этого серого вещества столько,  что  порой
приходится к специалисту по мозгам обращаться. В тот день, помню, звоню, -
все мозговые спецы, которых я знаю, на уик-энде. Что-то уж  слишком  часто
они на уик-энде, когда я к ним звоню. Пришлось к новому врачу идти. У него
на дверной табличке написано, будто он анапсихоневролог,  -  ну,  это  все
равно, что спец по мозгам, ежели по-простому говорить.
   - Меня кличут Джо Спейд, - человек, который изобрел все, - говорю я ему
и хлопаю его по спине со свойственным мне добродушием. Тут какой-то  треск
раздается, мне даже поначалу показалось, что я  ему  ребро  сломал.  Потом
замечаю, что это всего-навсего очки, стало быть - порядок.
   - Я из тех, док, про которых  говорят:  гениальный  парень,  и  никаких
гвоздей, - говорю я ему. - И еще у меня в кармане  куча  этих  зелененьких
бумажек с такими кудрявыми завитушками.
   Тут я беру у него со стола историю болезни и  сам  ее  заполняю,  чтобы
времени не терять. Я  так  понимаю,  что  мне  про  себя  больше  известно
все-таки, чем ему.
   - Поимейте в виду, док, все ваши девятидолларовые слова  я  могу  оптом
купить за четыре восемьдесят пять, - беру я его на понт, и тут он  смотрит
на меня вроде как страдает от чего-то.
   - Скромность не входит в число ваших недостатков, -  говорит  мне  этот
врач по мозгам. Это он уже, значит, мою карточку изучил. - Хм! Холостой...
исключительно интересно...
   Я сам написал "холостой", где положено. А что я человек исключительный,
так это он и сам видит.
   -  Платежеспособный,  -  читает  он  в  том  месте,  где  речь  идет  о
зелененьких. - Вот, - говорит,  -  это  то,  что  мне  нравится  в  людях.
Уговоримся с вами о нескольких сеансах.
   - Хватит одного, - говорю я ему. - Время летит,  а  плачу  за  него  я.
Провентилируйте мне мозги по-быстрому, док.
   - Хорошо, я ногу все сделать очень быстро, - говорит он. - Советую  вам
поразмыслить над старинным  изречением:  "Негоже  человеку  быть  одному".
Подумайте об этом. Надеюсь, вы сумеете сообразить, сколько  будет  один  и
один.
   Потом он добавляет этак невесело: "Несчастная  женщина"...  То  ли  это
поговорка такая в этом году, то ли он о  другом  пациенте  подумал  -  мне
невдомек. И опять добавляет:
   - С вас три куска, выражаясь по-вашему.
   - Спасибо, док, - говорю я. Отсчитал ему три сотни  долларов  и  двинул
вон. Этот спец по мозгам прямо в точку попал, в самую сердцевину.
   Непременно надо мне сыскать себе компаньона.
   Этого парня я приметил в баре у Грогли. Я сразу  усек,  что  он  мне  в
самый раз. Ростом он был в половину меня, зато в остальном  -  вылитый  я.
Точно два ботинка с одной ноги. Одет шикарно,  только  на  фасаде  кое-где
кровь подсыхает. Ну, у Грогли это со всяким может приключиться, пяти минут
хватит. Ребята, но до чего же мы с ним  были  похожи,  ну  что  твоих  два
близнеца) Я уже наперед знал, что он на меня так похож.
   - Э-хе-хе! Настоящие фугасы... - говорит мой новый компаньон  с  этакой
грустинкой в голосе. Это значит: "Ну, братец, такой денек выдался, что  на
всю жизнь лая наслушался". В стакане у него было фэнси, а глаза  сверкали,
точно разбитое стекло.
   - Он тут парочку раз схватывался на кулачках, - шепчет  мне  Грогли.  -
Только ему не везло. Уж очень медленно он кулаками машет. Я так думаю, что
у него какие-то неприятности.
   - С этим покончено, - говорю я Грогли, - он мой новый компаньон.
   Тут я хлопаю своего нового компаньона  по  спине  со  свойственным  мне
добродушием, и из него вылетает один зуб, - плохо держался, наверно.
   - Конец твоим неприятностям, Роско, - говорю я ему, - отныне мы с тобой
компаньоны.
   Он смотрит на меня вроде как-то болезненно.
   - Меня зовут Морис, - говорит он. - Морис Мальтраверс. Ну,  а  как  там
делишки в пещере? Вы ведь троглодит, сэр, не  так  ли?  Троглодиты  всегда
появляются после шакалов. Впервые мне захотелось, чтобы  шакалы  вернулись
поскорей.
   Чертова уйма народу меня троглодитом называет.
   - Лишенный сочувствия человечества, - говорит этот Морис, - я, кажется,
обретаю сочувствие низших подвидов. Интересно, сумею ли я втиснуть в  ваши
уши... ого-го! Вот эти корыта - это уши?! Что за устрашающий отологический
аппарат!.. мда, сумею ли я втиснуть в них все бремя моих забот?
   - Я же тебе сказал, Морис, - конец твоим неприятностям, - говорю  я.  -
Валяй за мной и займемся нашими компанейскими делами.
   Тут я беру его за шиворот и выволакиваю из бара Грогли.
   - Я сразу усек, что ты моего склада парень, - говорю я ему.
   - Моего склада парень, - вторит он мне. - Ну и шутник же!  Точь-в-точь,
как я.
   - Мои мыслительные  структуры  столь  сложны  и  так  ориентированы,  -
говорит этот Морис, когда я его отпускаю и даю ему поразмять конечности, -
что я превратился в замкнутую систему, непонятную для  экзокосмоса,  а  уж
тем более для такого хтонического существа, как вы.
   - Я такой понятливый, что аж страшно, Морис, -  говорю  я  ему.  -  Нет
такой штуки, которая нам с тобой была бы не под силу.
   - В данный момент мои  неприятности  состоят  в  том,  что  университет
запретил  мне  пользоваться  компьютером,  -  говорит  мне  Морис.  -  Без
компьютера я не могу кончить свою Универсальную Машину.
   - У тебя будет такой компьютер, - говорю  я  ему,  -  что  все  красные
лампочки на университетской машинке позеленеют от зависти.
   И вот мы с ним  приходим  в  мою  хибару,  про  которую  один  репортер
напечатал, что это "перестроенное из бывшей  конюшни  и,  наверное,  самое
необычное и неприспособленное под научную лабораторию помещение в мире". Я
завожу Мориса туда, но он чего-то суетится, словно курица, которой  голову
отрубили.
   - Вы живое ископаемое! - верещит он. - Я не могу работать  в  этом  раю
для жеребцов! Мне нужна вычислительная машина, компьютер, понимаете?!
   Тут я слегка постукиваю себя  по  черепушке  шестифунтовым  молотком  и
улыбаюсь своей знаменитой улыбкой.
   - Вот он, весь тут, внутри, Морис, -  говорю  я  ему,  -  самый  лучший
компьютер в мире. Когда я работал у Карнивалов, они меня рекламировали как
Гениального Кретина. Они мне скачки устроили - с лучшим компьютером города
наперегонки. Двадцатизначные числа пришлось умножать в уме, ну,  и  прочие
там мелкие фокусы. Я, правда, словчил немного. Изобрел себе приставку и  в
карман  сунул.  Эта  приставка  все  реле  их  лучшего  компьютера   могла
заклинивать и на целую секунду замедлять. А ежели мне секунду  форы  дать,
так я что угодно в мире в каком угодно деле  обгоню.  Одно  было  плохо  -
довелось мне языком молоть и вообще держать себя, как Гениальному  Кретину
положено, уж таким они меня выставляли. Для человека моего интеллекта  это
слишком.
   - Охотно вам верю, - говорит Морис. - Хорошо, можете вы  справиться  со
свернутыми   Маймонид-подобными   матрицами   из   чисел   третьего   типа
последовательности Коши, одновременно относящимися к вневременной  области
множества Фирши?
   - Морис, - говорю я ему, - я не только могу с этим справиться, но я еще
могу одновременно жарить яичницу на закуску. - Потом я подхожу  к  нему  и
смотрю на него в упор. - Морис, - говорю я, -  не  иначе,  как  ты  хочешь
рассчитать аннигилятор?
   Тут он глядит на меня, будто  в  первый  раз  берет  меня  всерьез.  Он
вынимает из пиджака кучу чертежей,  и  я  вижу,  что  он,  в  самом  деле,
рассчитывает аннигилятор, этакую славную штучку.
   - Это не совсем обычный аннигилятор, - замечает Морис, хотя я и сам уже
вижу, как дело обстоит. -  Какой  еще  аннигилятор  способен  выдвигать  и
обосновывать  категории?  Какой  другой  способен  выносить  моральные   и
этические оценки? Какой еще способен к  подлинному  различению  сущностей?
Это будет единственный аннигилятор, способный  делать  полные  философские
заключения. Можешь ты  мне  помочь  его  закончить,  Проконсул?  [название
одного из видов  вымерших  обезьян,  предполагаемых  предков  человека;  в
древнем Риме - звание]
   "Проконсул" - это все равно, что член муниципалитета. Отсюда  я  вывел,
что Морис обо мне высокого мнения.
   Тут мы выбрасываем все часы  и  приступаем  к  делу.  Мы  вкалываем  по
двадцати  часов  в  сутки.  Я  все  рассчитываю  и  тут  же  клепаю  -  из
Вотто-металла, разумеется. Под конец мы с ним делаем в  этой  штуке  целую
кучу обратных связей. Мы ей даем самой выбирать, чего нам в нее сунуть,  а
чего нет. Наш же аннигилятор тем от всех  прочих  и  отличается,  что  сам
может принимать решения. Ну, так пусть себе принимает!
   Через неделю мы его заканчиваем. Ребята,  какая  игрушка  получилась  -
пальчики оближешь! Начинаем мы с ней играть немного, чтобы посмотреть, что
она может.
   Показываю я ей на полпуда болтов и гаек - на столе  валяются.  И  задаю
программу:
   - Убери отсюда все, что в стандарт не лезет.  Здесь  любая  половина  в
утиль годится.
   И в тот же момент половину этого барахла ровно корова языком  слизнула.
Вот дает! Только назови ей, от чего ты хочешь избавиться, - и  тут  же  от
этого самого уже ни следа.
   - Убери теперь подчистую все вокруг, что тут ни к чему, -  задаю  я  ей
программу. А у меня в  хибаре,  что  называется,  беспорядок.  Тут  машина
только разок мигает, и готово - моя хибара  становится  вполне  приличной.
Да, эта игрушка сразу любую дрянь усекает,  без  промашки  всякое  барахло
прямиком вышвыривает на свалку. Такой  аннигилятор,  который,  что  бы  ни
зацапал, подчистую слизал, - это проще пареной репы придумать. А вот  чего
именно подчистую слизать, а чего нет, - это только наш сам собой понимает.
Мы с Морисом, ясное дело, квохчем над ним от радости, что твои наседки.
   - Морис, - говорю я и хлопаю его по спине, у него даже  кровь  начинает
чего-то из носа капать, - Морис, это же золотое  дно,  а  не  машина!  Нет
такой штуки, которую мы бы с ней не провернули.
   Но Морис пока что вроде невеселый.
   - Aqua  bono?  -  спрашивает  он,  я  так  понимаю,  что  про  какую-то
минеральную воду. Раз так, я ему  наливаю  бренди,  которое  лучше  всякой
воды. Тянет он это бренди, но вид у него все равно задумчивый.
   - Но что в этом хорошего? - спрашивает он. - Конечно,  это  победа,  но
под каким соусом мы ее можем продать? Ей-богу, я уже не один  раз  имел  в
руках замечательную штуку, которая потом оказывалась никому не нужной.  Ты
серьезно думаешь, что существует массовый спрос на машину, которая выносит
моральные и этические оценки, выдвигает и обосновывает категории,  которая
способна  к  подлинному  различению  сущностей  и  может   делать   полные
философские  заключения?  Выходит,  я  еще  раз  употребил  свой  мозг  на
изготовление великолепной безделушки?!
   - Морис, эта штука - идеальное хранилище отбросов! - говорю я ему.  Тут
лицо у него становится  зеленоватым,  как  у  каждого,  кому  я,  наконец,
проясняю суть дела.
   - Хранилище отбросов! - заводится он. - Целые эпохи накапливали знания,
чтобы с помощью лучшего мозга в нашей эре - моего мозга! - породить  такую
машину, и вот этот двоюродный  братец  гориллы  говорит  мне,  что  это  -
идеальное хранилище отбросов! Тут передо  мной  новый  аспект  интеллекта,
мысль будущего, плодоносящая в настоящем, а грязный каннибал заявляет, что
это Хранилище Отбросов!! Созвездия склоняются над моим творением,  и  само
Время видит, что оно не прошло даром, а ты, - ты, косолапый свинопас, - ты
называешь его ХРАНИЛИЩЕМ ОТБРОСОВ!!!
   Так он, видать, увлекся моей идеей, что в этом месте даже слезу пустил.
Ничего не скажешь, оно приятно, ежели с  тобой  соглашаются  так  долго  и
громко, как Морис. Потом у него  уже,  видно,  слов  не  хватило,  он  эту
бутылку бренди обеими руками обхватил и  мигом  вылакал,  что  в  ней  еще
оставалось. После свалился  и  дрых  -  до  тех  пор,  пока  стрелка  весь
циферблат не обошла. Видать, работа его утомила.
   Когда он, наконец, очухался, вид у него был слегка обалдевший.
   - Теперь я себя чувствую гораздо лучше, - говорит он,  -  поверх  того,
что мне гораздо хуже.