а надо бы жить получше.
Пятый канал гнал рекламный ролик МВД. Замогильный голос  за  кадром  вещал:
"Вы можете нарушать закон -- и тогда вам будут сниться кошмары по ночам! Вы
можете быть честным гражданином -- и хорошее настроение не  покинет  больше
вас!   Работники   милиции   имеют   оружие   и  право  применять  его  без
предупреждения! Они  хотят,  чтобы  все  жили  хорошо!"  Нехитрый  видеоряд
состоял  из  мрачных  небритых  уголовников,  белозубых смеющихся граждан и
палящих в мишени милиционеров. Шестой канал, как  обычно,  крутил  рекламу.
Речь  шла  о новейших вакуум-памперсах трехсуточного действия. Я хотел было
выключить телевизор, но тут  на  фоне  улыбающегося  ребенка  в  подгузнике
появилось  знакомое лицо -- Анатолий Романов, пилот-инструктор "Трансаэро".
Я остолбенел.
   --  Космические  полеты -- тяжелый   труд,-- сказал   Толик.-- Порой   я
провожу  многие  часы  подряд, не имея возможности отойти от пульта. Раньше
это было сопряжено со значительными неудобствами...
   В глазах Толика блестел какой-то нездоровый огонек. Мамочка, сколько  же
ему заплатили?
   --  Теперь,     с     появлением    вакуум-памперсов,    мои    проблемы
решены...-- обреченно     закончил     Толик.-- Я     взлетаю,     выполняю
джамп-перемещения,  сажусь на чужую планету и возвращаюсь, не теряя времени
на бытовые неудобства...
   Я захохотал. Кончилась  реклама  памперсов,  началась  какая-то  детская
программа,  а  я все ржал, представляя Толика в памперсах за джамп-пультом.
Нет, это же надо!
   Открылся люк, и вошел-вплыл Данилов. Почему-то я  представил  полковника
ГБ  в  тех  же  самых  памперсах -- "слежка  за товарищами -- тяжелый труд,
порой"...-- и мной овладел новый приступ веселья.
   Данилов  подозрительно  уставился  на  работающий  экран.  Там   скакали
мультяшные  звери  и жизнерадостный голос напевал "Днем в понедельник спать
неохота, только бездельник ляжет в кровать"...
   Так и  не  разобравшись  в  причинах  моего  веселья,  Данилов  отключил
телевизор.
   --  Там  Толика  показывали,-- добродушно объяснил я.-- Толика Романова.
Он памперсы рекламировал.
   Данилов уселся на опущенную крышку унитаза и сказал:
   --  Тесновато. Не находишь?
   --  Мне нравится. Показания пришел снимать?
   Александр вздохнул.
   --  Петр, у меня есть предложение...
   --  Ну,-- подбодрил я запнувшегося полковника.
   --  Работаем  единой  командой.  Все  обвинения  против  вас  с  Андреем
Валентиновичем снимаются.
   --  А рептилоид?
   --  Его доставят на любую планету Конклава. Не понимаешь?
   --  Не совсем.
   --  Твоему  деду  предоставят  тело.  Нормальное,  здоровое человеческое
тело. Счетчик сбросит в него сознание Андрея Валентиновича.
   Наши взгляды встретились.
   --  На Земле тысячи людей, чье сознание погибло, а тело еще  живет.  Те,
кого   не  откачали  после  клинической  смерти,  например.  Это  не  более
аморально, чем трансплантация органов.
   --  И что сказал дед?
   --  Пока ничего. Я решил вначале поговорить с тобой.
   --  А что от нас требуется?
   --  Сотрудничество. Только сотрудничество.
   --  Прошло полтора часа,-- медленно сказал я.-- Всего полтора часа. А вы
уже убедились, что корабль Геометров не собирается вам подчиняться.
   --  Да. Ты должен помочь нам, Петр. Ради Земли, ради страны -- переступи
свои позиции. Ты человек. Ты русский.
   --  А ты помнишь, что во мне -- куалькуа?
   Лицо Данилова не дрогнуло.
   --  Трудно было бы забыть, пока ты находишься в этом теле... Ну  и  что?
Если он хочет выдвинуть свои условия -- пожалуйста. Но насколько я понимаю,
их раса занимает пассивную позицию... впрочем, как угодно.  Пусть  говорит.
Мы  вовсе  не против союза с ними, с Алари, со Счетчиками. Но наши интересы
не позволяют бросаться очертя голову на край света. Если Земля получит хотя
бы десяток таких кораблей... мы сможем говорить с Сильными на равных.
   --  Ты веришь в свои слова?
   --  У  меня  нет  другого  выхода. И у тебя нет, Петр. Допускаю, что это
решение тебе менее приятно, чем полет к Ядру, но альтернатива -- еще  хуже.
   --  И какая она, альтернатива?
   Покачиваясь   в  гамаке,  я  был  куда  выше  сидящего  Данилова.  Такая
обманчивая, убаюкивающая позиция человека, способного диктовать  условия...
Правда,  за  открытым  люком  мелькала форма черных беретов, а податливость
Данилова наверняка имеет границы.
   --  Судить  тебя  не  будут,-- спокойно  сказал   Данилов.-- Тебя   даже
наградят каким-нибудь орденом, за участие в операции.
   Участие! Мы пахали!
   --  Наградят -- посмертно?
   --  Не валяй дурака. Тебя наградят и спишут на Землю, без права полетов.
Ты будешь работать  где-нибудь...  слушать  новости...  пить  научишься.  И
всегда  будешь  помнить,  что  твои  товарищи  пытаются  что-то  сделать...
перехитрить незнакомую технику, переспорить чужих.
   --  А куалькуа? Вы пустите на Землю человека, в  чьем  теле -- симбионт?
Не верю!
   Данилов покачал головой:
   --  Нам прекрасно известно, что по земле ходят десятки таких людей.
   Мне показалось -- или в глубине сознания раздался тихий смешок?
   --  Одним  больше -- одним  меньше,-- продолжил Данилов.-- Если куалькуа
меня сейчас слышит... я очень рад тому, что их раса  лишена  честолюбия.  А
любопытство -- не порок. Альтернатива теперь ясна?
   --  Вполне.
   Данилов  ждал.  А  я  молчал,  хоть  и принял уже решение. Долго молчал,
пытаясь заставить полковника заговорить первым. Но он и не таких обламывал.
   --  Можешь сказать деду, что я согласился.
   Данилов кивнул. Поднялся, придерживаясь за обрез люка. И сказал:
   --  Только  одно,  Петя...  Извини,  но  мы будем вынуждены принять меры
безопасности. Очень жесткие. Очень.


        Глава 5

   --  Не думал, что такая штука существует в реальности,-- сказал я.
   Маша защелкнула на моей шее металлическое кольцо. С  внутренней  стороны
оно  было  оклеено  мягким  фетром -- и  эта  заботливость  казалась  особо
трогательной -- словно наточенное лезвие гильотины.
   --  А в реальности ее и нет,-- сухо сказала Маша.-- Только у нас.
   Ощущение, что я читаю какой-либо дедовский роман о тоталитарном  режиме,
стало  острым до безумия. Я поежился, словно пытаясь выбраться из стального
воротника. Посмотрел на рептилоида. И дед, впервые  с  момента  прилета  на
станцию, заговорил:
   --  Мария,   вы   воспользовались   моими  перспективными  разработками?
Каталогом "Несуществующее оружие"?
   --  Нет. Отдел по отслеживанию идей в фантастических романах  существует
с прошлого века. И у нас, и в ЦРУ.
   Я  заметил,  что она старается не смотреть на рептилоида. Как бы Маша ни
убеждала себя, что Андрея Хрумова больше нет в живых, что счетчик  поглотил
его  сознание -- и  все же ей было неуютно. Очень неуютно, я даже испытал к
ней легкое сочувствие.
   --  Полагаю, тебя не  надо  ничего  объяснять,  Петр?  Кодовый  замок...
причем механический. Радиоприемник. Двадцать пять грамм взрывчатки.
   --  Немного.
   --  Вполне хватает, Петя.
   Она подняла руку, демонстрируя крохотный пульт.
   --  Не  удаляйся  от  меня  более  чем  на десять метров. Вначале пойдет
звуковой сигнал, через пять секунд сработает взрыватель.
   Мы сидели в каюте командира станции. Я,  рептилоид,  Данилов,  Маша -- и
двое  незнакомых  офицеров.  Тот, что постарше, очевидно, и был командиром,
второй,    покрепче    и    помоложе,    почему-то    одетый    в    легкий
скафандр -- очевидно, куратор станции из ГБ.
   --  А  если эта хренотень пробьет обшивку? -- с военной прямолинейностью
рявкнул командир. Вопрос о моей шее его не интересовал.
   --  Исключено. Взрыв направлен внутрь кольца,-- успокоила его Маша.
   Больше вопросов не возникло. Данилов встал, кивнул, указывая  на  дверь.
Капитанская  каюта помещалась на самом краю станции и притяжение здесь было
почти в половину земного. Я отреагировал  не  сразу -- смотрел  в  огромный
иллюминатор,  за  которым  плыла  Земля. Маленькая, красивая, замешанная на
голубизне океанов и  сероватой  пене  облаков.  С  материками  неправильной
формы,  с  абсолютно неправильными людьми. Но даже они не виноваты, что мне
одели воротничок с двадцатью пятью граммами взрывчатки. Даже тот  писатель,
что первым придумал эту штуку, не виноват.
   --  Включаю,-- сказала  Маша.  Нажала  что-то  на  пульте,  и  на кольце
замигала  оранжевая  лампочка.   Неярко   и   неспешно,   словно   в   такт
пульсу.-- Помни, десять метров.
   --  Спасибо, Маша.
   Я отвел взгляд от иллюминатора. Поднялся.
   --  Петя,   это  неизбежная  предосторожность.  И  только  на  начальном
этапе,-- сказал Данилов.
   Ему явно было неудобно,.
   --  А на меня не найдется воротничка, Машенька? -- спросил дед.
   --  Излишне. Просто не пытайся нас коснуться.
   Рептилоид со старческим кряхтением пошел за Даниловым. На миг обернулся,
сказал:
   --  Когда же я в тебе ошибся, девочка...
   Маша его слова проигнорировала.
   Так и мы двинулись к ангару. Впереди Данилов, затем мы с рептилоидом, за
нами Маша  и  молодой  офицер.  Я  заметил,  что  все  они  были  вооружены
парализаторами.  То ли успели перезарядить, то ли не такая уж это редкость.
   В  коридоре  и  в  лестничном  стволе  никого  не  оказалось.  Наверное,
специально  очистили  проход.  Мы  поднимались  по  узкой  лестнице, винтом
стелящейся  по  шахте,  тело  становилось  все  легче,  движения   обретали
плавность.
   --  Если   ты   хотел   их   обмануть   и   убежать,   то   теперь   это
исключено,-- сказал рептилоид. Кажется, именно рептилоид.
   --  Дед,-- позвал я.
   --  Что, Петя?
   --  А ты как думаешь, чего я хочу?
   --  Боюсь предположить.
   Понятно.
   Нет, конечно, уйти я смогу. Очень даже запросто. За  пять  секунд  скаут
разнесет ангар и уйдет в гиперпространство. Ну а затем... что ж, после моей
гибели он, вероятнее всего, вернется к  Геометрам.  Только  это  уже  будет
напоминать месть ради мести. Причем самоубийственную.
   Идущий впереди Данилов обернулся:
   --  Петр... только не глупи, а?
   Я скосил глаза на мигающий под подбородком огонек и промолчал.
   --  По-дурацки  получается...-- тихо сказал Данилов.-- Времени нет. Сели
бы, поговорили, выпили по рюмке... и  разобрались  бы.  Всегда  не  хватает
времени.
   Он  оттолкнулся  от  ступенек -- гравитации  уже  почти не было, взмыл к
потолку, открыл люк  в  ангар.  И  я -- совершенно  автоматически,  прыгнул
следом.
   Лампочка  на ошейнике загорелась ровным красным светом и запищал зуммер.
   Я даже не успел испугаться. Воедино  слились  Машин  крик:  "Балбес!"  и
крепкий  мат посмотревшего вниз Данилова. В следующее мгновение он приложил
меня ногой по плечу, и я  полетел  назад.  Судорожно  вцепился  в  какую-то
ступеньку, повис, прижимаясь к ней.
   Зуммер стих, лампочка вновь замигала ровно. Маша держалась рядом, лицо у
нее  было  белое.  Офицер  сжимал  парализатор,  словно  не  понимая,   что
стрелять-то не надо.
   --  Что  ты  творишь,  что ты творишь, Петя! -- дрожащим голосом сказала
Маша.
   Хотелось верить, что она напугана перспективой моей смерти, а не  срывом
операции.
   --  Забыл,-- честно признался я.-- Забыл я.
   Болело  плечо  и  отбитые  о ступеньки ребра. Оторвавшись от лестницы, я
повис в воздухе, удерживая на одной руке целых полкило своего веса.
   --  Я же не могу отменить взрыв! -- Маша потрясла  пультом.-- Понимаешь?
   Еще   бы.  Что  тут  непонятного?  Я  с  трудом  вытащил  пальцы  из-под
ошейника -- оказывается, совершенно машинально я  просунул  свободную  руку
под кольцо, словно пытаясь прикрыть шею.
   --  Медленно и спокойно! -- уже понижая тон, сказала Маша.-- Давай...
   Вслед за Даниловым я поднялся в ангар.
   Здесь  почти не ощущалось силы тяжести. Но она все же имелась -- висящий
посреди ангара шаттл с  пристыкованным  скаутом  был  зафиксирован  тонкими
леерами  и  парой страховочных ферм. На глухой стене ангара отдыхало пятеро
космических пехотинцев. Все в скафандрах, правда, с открытыми гермошлемами,
и  с  оружием.  На  меня  с Даниловым немедленно уставились стволы. Судя по
тыльным соплам противотяги и внушительному  баллону  вместо  приклада,  это
были  газовые винтовки, наиболее безопасное в условиях невесомости и тонких
стенок оружие.
   --  Все в порядке? -- приветствовал их офицер, выныривая следом.
   Стволы  ушли  в  сторону.   Никаких   паролей   солдаты   требовать   не
стали -- хоть одна уступка здравому смыслу.
   --  Тихо,   товарищ  подполковник,-- ответил  крепкий  рыжий  парень  со
значком  старшего  сержанта  на  гермошлеме.  Звания  в  космопехоте   мало
коррелируют с общевойсковыми. В отставку этот сержант уйдет по меньшей мере
капитаном.
   --  Размещайте людей, Мирский,-- бросил ему подполковник.  Оглянулся  на
меня, потом, перехватив леер, сноровисто поплыл к открытому люку челнока.
   Рептилоид  просто  прыгнул  следом.  С  координацией  у  него было все в
порядке -- маленькое чешуйчатое тело мелькнуло через  ангар  и  повисло  на
обшивке у аварийного люка, вежливо пропуская офицера вперед. Я заметил, что
черные береты на миг застыли, впившись в счетчика жадными взглядами.  Редко
им приходилось видеть "потенциальных противников".
   Очень медленно я пополз по лееру к шаттлу.
   --  Молодец,-- похвалила Маша, двигаясь за мной.
   Черные  береты  закончили  перегруппировку.  Какой в них был смысл -- не
знаю, внутрь корабля они все равно не заходили. Наверное,  уровень  допуска
не позволял.
   В  тесный  аварийный  люк  шаттла  мы с Машей протиснулись вместе, нежно
взявшись за руки. Мне вовсе не хотелось проверять,  экранирует  ли  обшивка
корабля  сигнал  ошейника. Машу, видимо, терзали те же сомнения. За порогом
мы сразу же попадали на пол -- здесь существовала гравитация.
   Подполковник, ожидающий нас внутри, наконец-то снизошел  до  общения  со
мной.  Его явно мучил вопрос, как ко мне относиться -- как к предателю, как
к подконтрольному куалькуа страдальцу, или просто как к дураку.
   --  Петр... э... вы сейчас находитесь в _том_ облике?
   --  Вы же наверняка видели мои фотографии,-- не слишком вежливо  ответил
я, вставая.
   --  Хорошо.  Мы...  э... просим вас войти в корабль... Геометров. С вами
будет полковник Данилов...
   Данилов, забравшийся в шаттл, кивнул.
   --  Согласен.
   Подполковник мрачно уставился на меня. Его продолжали терзать  сомнения.
   --  Мария   Клименко  останется  в  шлюзе,-- предупредил  он.-- Если  вы
закроетесь в корабле...
   Я кивнул:
   --  Поверьте, я понимаю. Что потом?
   Данилов и подполковник обменялись взглядами. Между ними явно имела место
легкая   конфронтация -- Александр  был  старше  по  званию,  но  должность
подполковника уравнивала ситуацию.
   --  Запрограммируйте компьютер корабля...
   --  Его нельзя программировать в нашем смысле слова. Это почти  разумная
машина. Он подчиняется мне, но лишь в определенных пределах.
   --  Тогда  убедите!  Нам  необходимо знать принцип работы их двигателей,
оружия, силового поля. Как я понимаю, корабль даже способен  производить...
собственные детали?
   Я вздохнул.
   --  Не совсем так. Он саморемонтируется. Может восстановить поврежденный
двигатель, например. Но это же не фабрика. Откуда ему брать  материалы  для
производства?
   Судя   по   вытянувшемуся   лицу   подполковника,   аргумент   показался
убедительным. Наверное, вспомнилось  слышанное  когда-то,  что  материя  из
ничего не появляется. Данилов немедленно вступил в разговор:
   --  Петр, Алари по этому поводу высказывались достаточно определенно!
   --  Вот  ты  с них и спрашивай,-- мстительно сказал я.-- Саша, допускаю,
что можно превратить корабль Геометров в завод  по  производству  таких  же
кораблей.  Только это потребует многих лет работы. В него придется подавать
какие-нибудь сверхчистые материалы,  которые  на  Земле  еще  не  научились
получать.  Да  и  то...  ну,  скажем,  снимешь  ты  с корабля двигатель, он
послушно  вырастит  новый.  И  так  же  со  всем  остальным  оборудованием.
Допустим.  А  удастся  ли  потом  все состыковать между собой? Ты в детстве
конструктор собирал? Всегда выходило, как на картинке? А если дать тебе все
детали, соберешь телевизор? Настроишь?
   Но Данилов был непробиваем.
   --  Я -- нет.    Только   это   не   моя   специальность.   Петр,   твоя
задача -- чтобы корабль выдал образцы своей начинки и  сообщил  принцип  их
работы.
   --  Как -- сообщил?
   --  Идем.
   В шлюзовом отсеке я понял, что он имеет в виду.
   Откуда-то  из  аппаратного отсека тянулся кабель -- питание. К нему были
подключены небольшой компьютерный терминал и  внушительных  размеров  блоки
оптической памяти.
   --  В  любом  случае  нужен  транслятор,  для  перевода...-- начал  я. И
осекся. Данилов молча показал глазами на счетчика.
   --  И ты сделаешь это, Карел? -- спросил я.
   --  Уже делал,-- просто сообщил счетчик.
   Ну конечно. Он же подключался к компьютеру корабля Римера, когда тот был
захвачен.  Наверное,  и  без  моей  помощи  рептилоид  способен выкачать из
корабля всю необходимую информацию...
   Или нет? Одно дело -- своровать "оперативную память", то, чем  компьютер
живет  постоянно, язык, карты, видеозаписи. Другое -- вытащить заложенные в
его глубине данные, полностью подчинить себе машину.
   Значит, вначале я должен убедить корабль подчиняться...
   --  Давай, Петя,-- подбодрил меня Данилов.
   Я посмотрел в открытый шлюз. Кабина скаута неярко  светилась.  И  полная
тишина,   такая   нехарактерная   для   земных   кораблей,   никакого  гула
вентиляторов, шороха компьютерной  периферии.  Словно  корабль  спал -- или
умер.  И все же я знал -- он работает. Впитывает информацию. Делает выводы.
Возможно, понимает, что происходит.
   Пусть даже  для  корабля  я  остаюсь  пилотом  Ником  Римером,  законным
хозяином.  Все  равно, когда встанет вопрос о выдаче информации -- он может
не подчиниться.
   Когда  интересы  личности  и  общества  не  совпадают,   для   Геометров
существует только один вариант решения.
   --  Не уверен, что он захочет сотрудничать,-- сказал я.
   Подполковник  пробурчал  что-то о слишком умных машинах и слишком глупых
людях.
   --  А ты попробуй, Петя,-- попросил Данилов.-- Я в тебя верю.
   Похоже, он не шутил.
   --  В данной ситуации и для Земли,  и  для  тебя  лучше,  чтобы  корабль
подчинился.
   Я  двинулся к шлюзу. Маша пошла следом, но у люка остановилась, сжимая в
руке пульт.
   --  Входи, входи,-- подбодрил Данилов.
   Шагнув в люк, я секунду подождал. Ничего.
   Тогда я сел в кресло. Подождал секунду -- и опустил левую руку в  теплый
коллоид терминала.
   _Очень сложная ситуация, пилот_.
   _Да уж_,-- согласился я.
   _Впустить существо, пытающееся войти_?
   Я оглянулся на Данилова, заносящего ногу в люк.
   _Впускай. Что уж теперь_.
   Полковник,  не  подозревающий  об этом безмолвном диалоге, сел во второе
кресло, посмотрел на меня.
   --  Ну?
   --  Не отвлекай, я работаю,-- с мстительным удовольствием ответил я. То,
что  Данилов  никак  не может проконтролировать процесс общения, доставляло
удовольствие.
   _Это человек_?
   Похоже, компьютер был в затруднении. Данилов отвечал всем признакам,  по
которым  Геометры  определяли  "своих",  но  вот  убогая  станция и само ее
положение в пространстве приводили машину в замешательство.
   _Да_.
   _На каком языке вы общаетесь с ним_?
   Ну конечно. Откуда ему знать русский?
   _Это  особый  язык  для  передачи  важных  данных_,-- наобум  заявил  я.
Единственное,  что  мне  помогало -- это  то, что корабль был начисто лишен
критичности.
   _Кто он такой_?
   Я хотел ответить "чекист" или "работник госбезопасности", но у Геометров
таких слов просто не было. Вместо этого получилось:
   _Старший Наставник_.
   _Необходимо возвращение на Родину_,-- немедленно заявил корабль.
   Так я и знал.
   _Позже. Вначале нам надо оказать помощь_.
   _Кому_?
   _Этим людям_.
   Корабль  молчал,  и  у  меня