Рада.  Красивая  молодая  женщина.  Она очень любит
Кэлоса. И боится, что тот уйдет вперед... и придется  идти  следом.  Она-то
никуда  уходить  не  хочет.  Ей нравится быть человеком -- но в Тени как-то
даже стыдно в этом признаваться.
   --  Глупые,-- решил Лаки. Он тоже решился вступить в разговор.-- Глупые,
правда?
   --  Усталые,-- поправил  я.-- Это со всяким бывает. А еще у них есть сын
по имени Дари. Чуть помладше вас. Вот с ним и впрямь проблема.  Только  тут
объяснить  очень  трудно,  это  надо  самому  увидеть  и  понять. Такая вот
планета...
   Я смотрел на них и улыбался.
   --  Думаю, если однажды к их дому подойдут четыре пацана... храбрых,  но
немного  растерянных...  они  вовсе  не расстроятся. Может быть, даже очень
обрадуются.
   Конечно, я скотина.
   Самая натуральная.
   Я вымогаю ответ, который желаю услышать. Обещаю несчастным мальчишкам не
то,  что  с  ними  может  случиться,  шагни  они  во Врата, а то, о чем они
мечтают. Маму, папу и дом.
   Но ведь Тень -- это когда случается все, что хочешь? Верно?
   --  А ты туда вернешься, Петр? -- тихо спросил Тиль.
   --  Со временем. Мне надо пожать руку  Кэлосу.  И  сказать,  как  я  ему
благодарен. Да и вообще не прочь там погостить...
   Якорь.   Я   забрасываю   якорь.  Тяну  нити  между  мирами.  Тку  новую
реальность -- не только для "трудной группы" в интернате Геометров, а еще и
для Кэлоса, для себя самого, для всех, кто пройдет Вратами.
   В  христианской  религии  есть  такое  понятие -- духовное  время.  Если
препарировать термин и  перевести  на  научный  язык -- то  это  время,  не
имеющее  направления.  И  принцип  причинности  в  нем действует совершенно
непривычным образом.
   Так вот и я сейчас словно живу в этом духовном времени.  Пытаюсь  то  ли
этих мальчишек вытащить из ласкового мира Геометров -- то ли Кэлоса вернуть
из огня.
   Кто знает ответ, когда он скрыт в Тени?
   --  Если ты сейчас  захочешь...-- Тиль  потянул  руку  к  Зерну.  Но  не
коснулся -- отдернул.-- По всей Родине Врата появятся?
   --  Наверное.
   --  Тогда почему ты не хочешь?
   Это  даже  не  вопрос  был.  Обвинение.  Вызов. Пронзительная обида. И я
понял, что Ник Ример добился-таки своего. Зерно ждало. И я больше не спорил
с ним...
   --  Очень хорошо, что Петр не совершает необратимых поступков.
   Чужой  голос  со спины ожег точно удар кнута. Лица мальчишек вытянулись,
затвердели, разом утратив всю свою живость.
   --  Самое неприятное, что  можно  сделать -- это  необратимый  поступок.
Умение   избегать   их...  оттягивать  момент  принятия  решения -- большое
искусство.
   Я повернулся. Что-то бормотал куалькуа -- о  том,  что  в  несовершенном
человеческом  теле  трудно контролировать обстановку, и о готовности начать
боевую трансформацию... Я не  слушал,  смотрел  на  человека,  вошедшего  в
дверь.
   Знал я его. Немного.
   Со времен посещения Мирового Совета.
   Командор Дальней Разведки Биг.
   Могучий, светловолосый, с открытым доброжелательным лицом.
   Бывший руководитель Ника Римера, если я не ошибаюсь.
   А  самым  поразительным мне показалось то, что и дети его знали. У Грика
вспыхнули глаза, Фаль заулыбался, Лаки  привстал.  Только  Тиль  никуда  не
эмигрировал из-под моей руки.
   --  Здравствуйте,  ребята,-- ласково  сказал  Биг.  Он,  может, и не был
Наставником, только популярностью пользовался куда большей.
   --  Здравствуйте, командор  Биг! -- чуть  ли  не  хором  отозвалась  вся
"трудная группа".
   У  меня было странное ощущение. Нет, не предательства... скорее насмешки
над собой.
   Явился на Родину, змей-искуситель, в обличье Ника Римера... Яблок у тебя
не хватит, чтобы соблазнить самого малого из Геометров...
   --  Командор Биг, скажите, это урок? -- требовательно спросил Тиль.
   --  Нет,  ребята.  Это  не урок. Все по правде. Вы разговаривали с чужим
разведчиком.
   Тиль глянул мне в глаза.
   --  Я именно это вам и говорил!
   Мальчишка осторожно отодвинулся.
   Вот так. Все правильно. Пока ситуация оставалась  на  грани  игры -- они
могли  допустить  все, что угодно. И что в мире сотни тысяч планет -- и все
не переделаешь. И что Гибкие Друзья -- хищные  мерзкие  твари,  которых  не
уважать надо, а напалмом жечь.
   Но  вот  явился  взрослый -- да  еще  и  всей  планете  известный герой,
командор Биг. И парой слов расставил все точки над i.
   --  Петр, я могу и далее рассчитывать на ваше благоразумие?
   Биг оставался у двери. Вряд ли он  меня  боялся,  что-то  в  каждом  его
движении выдавало полную уверенность в своих силах. Скорее, не хотел, чтобы
испугался я.
   --  В каком смысле?
   --  В  самом  прямом.  Я  надеюсь,  что  вы  не  будете   хвататься   за
Зерно,-- быстрый  взгляд  на  рдеющую  в  ковре точку.-- А также не станете
прикрываться мальчиками.
   Мне стало гадко.
   --  Зерно я возьму. Уж извините.
   Протянув руку, я и впрямь подобрал огненный шарик. Биг ничего не сказал.
   --  А   ребята   могут  уходить.  Верите  или  нет -- никогда  не  любил
террористов.
   --  Командор Биг, нам выйти? -- это спросил Грик.
   Как легко вы бросаете свою крепость, мальчишки. Без боя, без паники, без
слез. Пространство игры, в котором вы готовы были рушить авторитеты, искать
альтернативы, делать свои выводы -- сдано без возражений.
   Мишура. Все мишура, ребята. И  мне  урок.  Нельзя  верить,  что  старшие
поколения мудры, нельзя думать, что младшие -- непредвзяты.
   --  Нет.  Садитесь  и  слушайте.  Вы  уже слишком многое услышали, чтобы
уйти.
   Иронию фразы оценил только я.  Ребята  послушно  разошлись,  уселись  на
своих  кроватях.  Разумеется, Биг не имел в виду "вы слишком много знаете".
Скорее, собирался нагрузить их еще больше.
   --  Чего вы хотите? -- спросил я.
   Биг нахмурился.
   --  Я? Петр... вы задаете странные вопросы. Впрочем, отвечу. Я бы  хотел
увидеть Ника Римера. Славного юношу Никки, любившего свою Родину.
   --  Не  моя  вина,  что он погиб. Вы вторглись в чужой космос. Отправили
разведчиков... с идиотским заданием добыть пленных. Ник Ример старался.  Он
схватился   в   одиночку   с  целой  эскадрой.  И  стал  пленным  сам...  к
сожалению -- мертвым пленным.
   Биг кивнул. Тряхнул головой -- длинные  светлые  волосы  рассыпались  по
плечам.
   --  Я  возражал против такой активности. Действительно возражал. Верите?
   Почему-то я ему верил. Может быть, оттого, что у Бига было лицо хорошего
человека. Располагающее.
   --  Тогда моя очередь задать вопрос. Как умер Наставник Пер?
   Знает. Он -- знает. А вот у ребят лица сразу изменились.
   --  Кровоизлияние   в   мозг.  Я  не  хотел  этого.  Его  убил  страх...
напряжение...
   --  Я верю.
   Биг словно задался целью создать о себе хорошее впечатление.
   --  Его здоровье, к сожалению,  оставляло  желать  лучшего.  Уже  многие
годы. Надо было подумать об отдыхе, о лечении, но...
   Он замолчал. Я никак не мог понять, чего же он, собственно, хочет?
   Может быть, просто тянет время?
   --  Наверное, я должен кое-что рассказать...
   Биг  вздохнул -- и  присел  на  корточки,  прямо  у  двери. Мне невольно
вспомнилось,  как  я  сам  садился,  разговаривая  с  Тилем.  И -- странное
дело -- напряженность куда-то ушла.
   Не  от нарочито-подчиненной позы Бига, конечно. Он был очень крепкий, но
я ему немногим уступал.
   Просто до меня дошла вся ирония ситуации. Мы пытались  наладить  контакт
одними и теми же способами. Биг, но я ведь не ребенок...
   --  Прежде   всего...   Петр,   ты   подтверждаешь,  что  все  сказанное
тобой -- правда?
   --  Да.
   --  Но как же...
   Он осекся. И вдруг улыбнулся так печально, что мне стало не по себе.
   --  Я чуть не назвал тебя Ником. Давно уже свыкся, что его  нет,  и  все
равно...
   Во мне что-то дрогнуло. Что-то от Ника. Но я промолчал.
   --  Как  ты  прошел  контроль? Я имею в виду не генетическую проверку, а
исследование памяти.  Когда  тебя  отправили  в  санаторий -- я  заподозрил
неладное.  Сам  просмотрел  записи.  Но все было его... ассоциативные ряды,
логические цепочки, эмоциональные слепки... Как?
   --  Все, что удалось сохранить от него -- во мне. Скажи, он много летал?
   --  Да. Ник любил одиночные патрули. Любил свободную разведку.
   --  Он  говорил  с  кораблем. От скуки, от одиночества... читал ему свои
стихи... спорил... подначивал...
   --  Спорил -- с кораблем? -- Биг покачал головой.-- Да...  в  этом  весь
Никки.
   --  Не  знаю, вправе ли я это говорить. Иногда мне кажется... что он еще
жив.
   Биг кивнул:
   --  Петр, ты чужой в нашем мире. Но, в  каком-то  смысле,  мой  коллега.
Поэтому  я  буду  откровенен.  Я  слышал весь твой разговор с ребятами... и
понимаю, зачем он понадобился.
   Ай да юные гении. Отключили камеры.
   --  Ты искал оправдание. Понимаю... Значит, ты не решил,  что  делать  с
Зерном. И это хорошо.
   Подкидывая огненный шарик на ладони, я ждал.
   --  Трудно  было  связать  все  воедино,  Петр. Мой подопечный Ник Ример
исчез -- но вернулся, пусть даже с искалеченной  памятью.  Поднял  руку  на
Наставника.  Попал  в  санаторий.  Поднял  бунт.  Это  все возможно, но вот
противостоять Гибким Друзьям... бежать...
   Биг покачал головой.
   --  Когда исчез Наставник Пер -- я заподозрил неладное. Из них  пришлось
тянуть  информацию,  словно из _не-друзей_. Шок, большой шок для маленькой,
но  сильной  расы -- встретить  человека,  превосходящего  их,   способного
убивать  голыми  руками.  И, однако, все стало сходиться. Под видом Ника на
Родину  проник  чужой.  Не  принял  нашу  жизнь.  Ушел.  Пилот,  потерявший
сознание,  исчезнувший  скаут -- я  складывал  все  эти  крупицы...  мне не
поверили, Петр. Все-таки не поверили. Пер пережил тяжелый  кризис,  он  мог
захотеть  уединения. Пилоту Матушка напекла голову. Скаут угнали детишки из
ближайшего интерната... как раз был побег. Все случается.  Мировому  Совету
проще  списать  все  на случайные совпадения. А я чувствовал -- они связаны
воедино...
   --  Разве Катти не рассказала обо мне? Она же видела...-- я осекся. Нет,
не  могла,  никак  не  могла  подруга  Ника Римера смолчать и не доложить о
чужаке, принимавшем обличья Ника и Пера... И все  равно -- словно  я  выдал
ее.
   --  Я полагал, что ты знаешь,-- на миг глаза Бига стали холодными.
   --  О чем?
   --  Катти Тамер, врач и экзобиолог... ушла.
   Я вздрогнул.
   Черная  чаша  в  ночи.  Темное  пламя  на дне ее. Вспыхивающие в воздухе
песчинки... падающие звезды... _прощание_...
   Да нет же!
   Это  просто  чудовищно  большой  крематорий.  Смерть,   превращенная   в
спектакль. Не может быть!
   Лицо Катти, прижатое к стеклу транспортной кабинки. Ее крик "Никки!"
   Крематорий. Да. Но не только для мертвых. Еще и для тех, кто хочет уйти.
Вот в этом  вопросе  Геометры  проявляют  потрясающую  терпимость.  Никаких
ограждений, никаких охранников... шагай с черного камня навстречу огню...
   "Катти Тамер, врач и экзобиолог, прощание"...
   Я шел по бесконечному пляжу. Ожесточенный, собранный, готовящийся угнать
корабль и вернуться домой.
   Катти шагнула в огонь.
   --  Так ты не знал...
   Никки Ример, регрессор Геометров, спящий на дне моей памяти, проснулся и
закричал. Беззвучно -- только мне было дано услышать крик.
   Биг обвел взглядом детей. Сжавшихся, напуганных. Сказал:
   --  Вот  так,  ребята. Слова о свободе -- красивые слова. И всегда можно
сказать, что свободы мало, что  ее  нужно  больше...  вот  только  придется
оставлять за собой горе и смерть.
   --  Это ваша вина.
   --  Моя?
   --  Вашей планеты... Катти, она не перенесла... того, что Никки и жив, и
мертв...
   --  Как легко все у тебя получается, Петр! Наставник Пер не  выдержал  и
умер. Катти не вынесла и ушла из жизни. А ты -- невиновен.
   Ник  Ример  во  мне  затих.  Сжался,  затаился...  цепляясь за последние
островки своей души.
   --  Когда я узнал, что пропавший скаут возвращается, что он проходит над
территорией  интерната,  что  он  сообщает  о  наличии  на борту регрессора
Римера -- я понял, где тебя искать. Тебя... а  не  погибшего  в  бою  Ника.
Преступник  возвращается  на место своего преступления. Я знал -- и я нашел
тебя.
   --  И что теперь, Биг? Нашел. Подслушал разговор. Что дальше?
   --  Ты несешь лишь горе,  Петр.  Ты  явился  в  наш  мир,  непрошеный  и
незваный. Еще и с... этим.
   Я посмотрел на Зерно.
   --  Ты  не  станешь его использовать,-- сказал Биг. Совершенно спокойно,
утверждающе.-- Не сможешь. Ты не из нашего мира. Тень не приходит насильно,
и  это  единственное, что нас спасло. Думаешь, ты первый, кто получил такой
подарок? У меня тоже было Зерно, Петр. Знаешь, где оно?   Сгорело  в  лучах
Матушки.  Я  знал,  что  нам  не  нужна  Тень. И я смог избавиться от этого
подарка. Я ведь тоже прошел мирами Тени,  Петр.  Не  знаю,  сколько  планет
увидел  ты,  а  я  был в двенадцати мирах. И все они -- грязь и боль. Миры,
нуждающиеся в помощи. Когда-нибудь мы сможем ее оказать.
   Надо же.
   Ник Ример и я вместе с ним -- мы лишь  повторили  путь  Бига.  И  каждый
увидел   в   Тени   лишь  то,  что  хотел.  Командор  Биг -- плацдармы  для
вмешательства, место для приложения _Дружбы_.
   --  Интернат изолирован, Петр. Накрепко. Я пришел один, я  верю,  что  у
тебя  хватит  благоразумия не сопротивляться. Да, конечно, у тебя есть свои
особые возможности... Но тебе все равно не уйти.
   --  А  как  же  неправильная  аксиома  Рица? -- воскликнул   Тиль.   Биг
одобрительно посмотрел на мальчика:
   --  Здесь следует исходить из принципа Меньшего Зла.
   Ага. Я же говорил это тебе, Тиль...
   --  Петр,  ты  сражался  достойно.  Но  ты  проиграл.  Не потому, что мы
сильнее, а потому, что правда на нашей стороне. В тебе нет веры,  согласен?
Ты тоже не в восторге от Тени. Так что не стоит множить ошибки...
   Он поднялся. Вздохнул, протянул руку:
   --  Отдай  Зерно.  Оно  не  принадлежит тебе, Петр. Ты ведь все равно не
сможешь активировать Врата в нашем мире.
   --  Тогда чего ты боишься, Биг? -- спросил я.
   --  Твоих ошибок. Новых жертв. Ты  уже  добавил  зла,  Петр.  Представил
мальчикам свою сторону правды, свой взгляд на наш мир. Жестко, цинично...
   --  Заронил зерно сомнения?
   Биг  не  понял.  Это  была  земная фраза, буквально переведенная на язык
Геометров.
   --  Теперь с ребятами придется работать лучшим Наставникам Родины.
   --  Ничего, справитесь. Я думаю, у вас и детские санатории имеются.
   --  Ты циник, Петр. Подумай тогда о своем мире. Мы ведь едины и нам  все
равно  жить  вместе.  Дружить,  бороться,  идти  к  счастью. Давай поступим
так -- ты отдашь мне Зерно. Оно будет уничтожено. А мы вместе отправимся  в
центр  Дальней  Разведки.  Поговорим о твоей расе, о том, что мы можем дать
друг другу. Не считай нас догматиками, Петр. Вовсе не обязательно низводить
ваш мир до Каменной Эры. Мы можем...
   Он буквально сыпал возможностями, предложениями, альтернативами. Контакт
на равных, Дружба, помощь -- ведь сейчас Земля  в  полном  подчинении  иным
расам... Все то, что говорил мне дед, предлагая выбрать меньшее из зол. Мир
Геометров не статичен, он эволюционирует, и так ли  он  плох,  готов  ли  я
сейчас поручиться, что Земля живет по более справедливым законам...
   Да,  может  быть,  ты в чем-то прав, Биг. Ваш мир ищет свой путь. Так же
неумело, как наш, но не скатываясь до безразличной вседозволенности Тени.
   И я действительно не вправе возвращать вас в Тень,  от  которой  вы  так
отчаянно убегали. Нет во мне той веры, что нужна для этого.
   Все,  что  он  сейчас  говорит,  даже  не на меня рассчитано. Я, в конце
концов,  никуда  не  денусь.   Надо,   чтобы   я   сдался,   признал   свою
неправоту -- перед  этими  вот  мальчишками, которых посмел уверять, что их
мир несовершенен.
   --  Идем... идем Никки...
   Он зря это сказал. Поморщился, словно извиняясь за свои  слова.  Но  Ник
Ример во мне вздрогнул и потянулся наружу.
   --  Биг-альтруист,-- сказал  я.-- Почему  ты так не любишь это прозвище?
Ведь не со зла мы тебя так  называли.  Ты  всегда  отстаивал  самые  добрые
решения,  минимальные  потери,  терпение  к  чужим  обычаям.  А прозвище не
любишь...
   --  Петр!
   --  Ник. Ник Ример. Ты прав, Петр Хрумов не может решать за наш мир.  Но
я -- я могу.
   Ник  Ример подбросил Зерно. Подбросил -- поймал. Огненный шарик рассыпал
сноп колючих искр.
   --  Конечно,  Биг.   Это   ведь   почти   невозможно   решить   простому
человеку -- изменить   весь   мир.   Для   обычных   людей  есть  Тень.  Но
мы-то -- регрессоры.  Мы  привыкли  решать  за  целые  миры.   Удивительное
чувство, правда?
   Я  все  ждал,  когда  Биг  рванется.  Он  никогда  не брезговал силовыми
решениями, тут никакой альтруизм ему помехой не служил. Но он  все  еще  не
верил.
   --  Может, мы потому и ушли от Тени? Не только оттого, что нас оскорбили
чужие миры, живущие по своим обычаям. Просто там решает каждый... но только
за себя.
   --  Не  делай этого, Никки! Не впадай в свой детский максимализм! Родине
не нужна Тень!
   --  Мы давно утонули в тени, Биг. Мы все. С того самого дня, когда слово
старшего  стало  для нас законом. Когда мы привыкли верить в Наставников...
увидели  в  учителях -- богов,  в  каждом  встречном -- друга,   в   каждой
звезде -- вызов.  И  продлили  свое  ослепление  в  вечность. А я не терплю
ничего вечного, Биг! Совсем недавно, совсем, я читал стихи своему  кораблю.
Хочешь -- я прочту их тебе, Биг? Ты ничуть не худший слушатель, а я никогда
не решался читать стихи при тебе...
   Биг молчал. А Ник Ример, никогда, с далекого детства, не читавший  стихи
для других, сказал:

          --  Голос детства
          из дальней дали до отрочества долетает
          Подросток его презирает и слышать его не хочет
          Нет нет
          он бормочет
          это  вовсе не я это просто ребенок который не знает что
               говорит
          Но ребенок всегда говорит только то что знает
          даже если молчит и особенно если молчит
          А подросток растет вырастает
          но покуда еще не подрос
          он не может в себе подавить ни смятенья
          ни смеха ни слез
          Воспитателям хочется чтоб из него
          получилось подобье
          прочих которых они уже вывели на дорогу
          но подростку не хочется думать в ногу
          и не хочется по приказу мечтать...
          Ему бы в детство опять.

   Ник Ример засмеялся, Ник подмигнул мальчику Тилю.
   Зерно  вновь   взмыло   в   воздух.   Биг   следил   за   ним,   готовый
рвануться -- когда   сумасшедший  Ник  и  чужак  Петр,  слившиеся  воедино,
позволят  ему  упасть.  Наверное,  это  был   символ,   позволяющий   Зерну
прорасти -- падение.
   Петр Хрумов поймал Зерно.
   Ник Ример позволил ему упасть.
   Огненный шарик, разбрасывая искры, нырнул в мохнатый "соломенный" ковер.
   Второй я сжал в руке.
   Биг упал на колени, протянул руки  вслед  Зерну.  Хрустнула  разрываемая
ткань ковра. Блестящий, гладкий пол был чист. Никакого Зерна. Ничего.
   Только  едва  уловимое  _нечто_,  прорастающее  сквозь камень и пластик,
металл и дерево, сквозь Родину Ника и Бига, Тага  и  Гана,  Катти  и  Пера.
Пронзающее планету, стягивающее ее густой сетью Врат.
   --  Прощай,  Никки,-- прошептал я.-- Прощай, Ник Ример. Ты исполнил свой
долг.
   Его уже не было во мне.
   Ник Ример ушел вместе со своим  Зерном.  Вернулся  на  Родину -- которая
будет планетой Тени. Вернулся навсегда.
   --  Что ты наделал! Это же необратимо, Ример!
   --  Он  знал,-- согласился  я.-- Он  долго  держался.  Но это его выбор,
Командор Биг.
   Биг поднялся. Он уже стоял в  крошечном,  медленно  расширяющемся  пятне
Врат. С ним ничего не происходило, и я не был удивлен -- Командор Биг любил
свою Родину такой, какая она есть. Как и я люблю Землю, кстати.
   --  Дети, немедленно выйдите,-- прошептал  он.-- Всем  эвакуироваться  в
купол. Быстро!
   Сквозь