-Сделайте  одолжение, налево, ваша Милость,- прошипел он.
Я  еще	перерабатывал это, когда увидел, что ближайший гвардеец
приставил  нерв-автомат  к  почкам  своего  напарника  и  нажал
кнопку.  Откуда-то  вышли  еще	двое в форме; я расслышал сзади
себя  глухой  удар,  и	мы оказались на свободе, вылущившись из
края основной толпы, и направились прямо в дым.
      -Лишь несколько ярдов, ваш'Милость,- пропищал старикашка.

      Дверь открылась, и мы затопали по лестнице, ведущей вниз.
На  площадке  все четыре стража расстались со своими форменками
и,  отбросив  их  в  сторону,  натянули  комбинезоны рабочих из
склада	за  дверью.  Старый приятель закопал свой парик и плащ,
оказавшись  в  черной  ливрее  фурмана.  Они  накинули	на меня
длинный   серый   плащ.   Вся	операция   походила  на  хорошо
отрепетированный балет и заняла не больше двадцати секунд.
      На  нижнем  этаже  мы протиснулись сквозь строй зрителей,
пожарников, нескольких опоясанных эрлов, священников с митрами,
и  никто  не  обратил  внимания  на ремонтную команду в грязных
комбинезонах.
      Старик  вел  нас к проходу, где с озабоченным лицом стоял
одинокий  охранник. Он встал у нас на пути. Старик поднял палец
и  повел  им  вправо,  в  то  время как другой рукой отточенным
движением  резанул  его  за  ухом,  после  чего  мы оказались в
проходе и побежали.
      Две   испуганные	 женщины  со  щетками  видели,	как  мы
пересекали  кухню  и  через  дверь  между  банками  с припасами
нырнули  на  неосвещенную  аллею.  Припаркованный  там грузовик
завелся  с  отчаянным  хлопаньем  клапанов и черным керосиновым
выхлопом. Я перепрыгнул через задний борт, за мной вскарабкался
старик, и грузовик рванулся вперед.
      Через три минуты он замедлил ход и остановился. Я услышал
голоса,  доносившиеся спереди, стрекот автоматов и стук ботинок
по  булыжной  мостовой.  Через	минуту	щелкнула передача, и мы
тронулись  в  дальнейший  путь.  На  противоположной скамье мой
новый друг с облегчением перевел дыхание и ухмыльнулся.
      -Сработало,  как	по  волшебству,-  заявил он, кашлянул и
потер  руки.-  Как  по	кровавому  волшебству, прошу прощения у
ваш'Милости.
      Имя старика было Вилибальд.
      -Наши  друзья  ждут вашу Милость,- сказал он.- Испытанные
британцы, все они, каждый - шотландец - что надо. Простые люди,
ваш'Милость,   но  честные!  Ничего  похожего  на  этих  черных
стражей,   изменников	из   этого   дворца,   в   их  шелках и
драгоценностях! Он заскрежетал деснами и кивнул головой.
      -Это была честная игра, Вилибальд,- сказал я.- Как вы все
это устроили?
      -Среди  голубых  курток есть настоящие люди, ваш'Милость.
Тюремщик  -  один  из  них. Он пытался поместить вашу Милость в
безопасную камеру - одну из тех, к которым у нас есть туннель -
но  его  высокоблагородие  господин барон не хотели ни одной из
них.  Так  что	это  заняло  немного  больше времени. Но сейчас
ваш'Милость  все  равно здесь! - Он хихикнул и со скрипом потер
руки одна об другую, как крылья сверчка.
      -Вы с мятежниками?
      -Некоторые  зовут  нас  мятежниками,  ваш'Милость, но для
честных  людей	мы патриоты, поклявшиеся освободить эти острова
от французской проказы!
      -Почему вы выбрали меня?
      -Почему?	Почему?- Старик казался ошеломленным.- Когда до
побережья  дошла  весть,  что  Плантагенет  поселен  в гробнице
вице-короля,  каким  курсом  мог  следовать  лояльный британец,
ваш'Милость?  Разве  ваш'Милость  полагает,  что мы оставим его
гнить там?
      -Но я не...- начал я и оставил фразу висеть в воздухе.
      -Что "не", ваш'Милость? - спросил Вилибальд.- Не удивлен?
Конечно,  нет.	На  этом  острове  десять  миллионов британцев,
поклявшихся освободить эту землю от тирании!
      -...собираюсь  терять  время  зря!- закончил я фразу.- Мы
ударим немедленно.

      Движение	на  этой  дороге представляло собой мешанину из
карет,	запряженных  лошадьми;	больших  и  изрядно  устаревших
грузовиков  с  открытыми  кабинами;  юрких  машин  с опущенными
носами,  выглядевших  так,  словно  их	сделали  из  хлебниц, и
небольших, сверкающих голубым военных экипажей.
      По  словам  Вили,  вице-король  концентрировал  свои силы
вокруг	  вооруженных	 портов,   готовых   прикрыть	высадку
подкрепления,  если  разговор о восстании выкристаллизируются в
действие.  Место,  куда  мы  направлялись,- поместье сэра Джона
Лэклэнда.
      -Проведенный  в  темную  джентльмен,-  сказал  Вили,-  но
денежный из древнего рода.
      Весь  следующий  час  он перескакивал с одного на другое,
знакомя меня с ситуацией на месте. Повстанцы, клялся он, готовы
подняться.  И,	согласно  Рузвельту,  если  они  поднимутся, то
победят.
      -Увидите,-  сказал Вили,- лояльные британцы поднимутся до
последнего человека и примкнут к знамени вашей Милости!
      После  часовой  гонки  мы  свернули  на боковую дорогу и,
проехав  меж  двух  толстых столбов, проследовали по подъездной
дороге,  ведущей  через  ухоженные леса в покрытый гравием двор
перед  трехэтажным зданием с цветочными ящиками, освинцованными
окнами	 и   полудеревянными   фронтонами,   смотревшими,   как
настоящие.   Ступеньки	 вели	на  широкую  веранду.  Старик в
причудливом  колете"  черных штанах и домашних шлепанцах провел
нас внутрь. Увидев меня, он захлопал глазами.
      -Его  Милость  должен  немедленно  повидать  сэра Джона,-
сказал Вили.
      -Сэр  Джон  должен  быть	в  постели  эти два дня. Легкая
лихорадка. Он не принимает...
      -А  сейчас  должен,-  оборвал  его Вили. Старик вздохнул,
затем  провел нас в затененную комнату, полную книг, и зашаркал
прочь.
      Я  разглядывал книги на полках - большей частью обтянутые
кожей	тома   с   заголовками	 типа	"Истории   Дворов"  или
"Коннектикутская  кампания".  Минут  через  пять или около того
дверь  открылась  и  вернувшийся  старик пропищал, что сэр Джон
хотел бы видеть нас сейчас же.
      Глава  дома находился в спальне на верхнем этаже. Это был
старый	аристократ  с  сухим  лицом,  острым  носом,  шелковыми
черными  бровями,  и  усами,  аналогичной бахромой волос вокруг
высокого лысого купола. Он полусидел в постели, не меньшей, чем
каток,	наполовину  погребенный  в фиолетовое атласное одеяло с
вышитой  монограммой  и зашнурованный сильнее, чем голливудский
епископ.  На  нем  было  шерстяное  коричневое	ночное платье с
атласными  отворотами,	обернутое  вокруг  него, и вязаная шаль
поверх	всего,	хотя  даже  при  всем  этом кончик носа казался
замерзшим. При виде меня он немедленно выпрыгнул из постели.
      -Что  - сейчас..?- Он переводил вытаращенные глаза с меня
на Вили и обратно.- Почему вы пришли сюда - что, больше некуда?
      -Где еще я мог бы найти друзей?- отступил я.
      -Друзей?	Я слышал, что вице-регент объявил о претенденте
на  герцогское наследство, но я вряд ли мог ожидать увидеть его
присутствующим лично здесь в таком виде.
      -Как вы узнали, что я тот человек, а не самозванец?
      -Как-как - кем еще вы можете быть?
      -Вы  имеете  в  виду, что он принял меня за настоящего? Я
рад, сэр Джон, ибо пришло время действий.
      -Действий? Каких?
      -Освобождение Британии.
      -Вы  сошли с ума? Вы несете разорение моему дому - и всем
нам!  Мы,  Плантагенеты,  всегда жили терпимо! Убийство герцога
Ричарда показало нам, как ненадежно наше положение...
      -Кто убил его?
      -Ну, люди Гаронна, конечно.
      -Удивляюсь. С точки зрения вице-короля, это был глупейший
поступок.  Он  объединил против него британцев гораздо прочнее,
чем сам Ричард, когда был жив.
      -Догадки.  Пустые предположения,- пробурчал сэр Джон.- Вы
пришли	сюда,  непрошенный,  проповедовать  измену! Что я о вас
знаю? Вы воображаете, я поставлю на выскочку?
      -Вряд  ли,  сэр  Джон,- с негодованием заявил Вили.- Один
взгляд на него...
      -Что  я  знаю  о нем, приятель? Неужели любой рыжеволосый
переросток-мужлан,   который   позаботится  провозгласить  себя
герцогом, должен быть принят без всяких вопросов?
      -Трудно поверить, сэр Джон...
      -Довольно!  Это  дело подождет решения до тех пор, пока я
не  смогу  созвать  некоторых влиятельных людей. Тем временем я
дам вам убежище. Большего сделать не могу.
      Лэклэнд  вонзил  в  меня	взгляд,  как  кинжал в ребро, и
дернул	 за   шнур   колокольчика.  Старый  слуга  появился  со
скоростью, которая предполагала, что он стоял поблизости.
      -Покажите  милорду  его  апартаменты,- Лэклэнд выталкивал
слова меж губ, сжатых как "воротник Гувера",- и комнату мистера
Вилибальда на нижнем этаже.
      Я   следовал   за  своим	гидом  по  коридору  до  хорошо
проветренной  комнаты  с  высоким  сводом,  большими  окнами, к
которой  примыкали гостиная и ванная. Старик показал мне мыло и
полотенце, остановился у двери и кинул на меня лукавый взгляд.
      -Мне  доштавило шердешную радошть шлышать, как ваша чешть
маненько  нагрубила  его  лордштву,- хихикнул он.- Утомительное
это  время  было  ш тех пор, как наштоящий, воинштвенный гершог
поштавил ногу на ждешний берег, прошу прощения, ваша чешть.
      -Ты  подслушиваешь  у замочной скважины, а?- усмехнулся я
ему.-  Разбуди	меня,  когда  клан  соберется. Я не хочу ничего
пропустить.
      -Положитеш  на  меня, ваша Милошть,- сказал он и вышел. Я
скинул	ботинки  в  темноте, лег и соскользнул в сон о рыцарях,
сидящих   верхом   на	лошадях   с  копьями  наперевес  против
массированного пулеметного огня.
      Я  вернулся  с  какого-то  дальнего  пути с помощью руки,
трясущей меня за плечо. Ломкий старческий голос проговорил:
      -Они   ждешь,   ваша  Милошть!  Милорд  Лэклэнд  ш  ними,
ижучает чекущий момент. Ешли я не ошибаюшь, жло на пороге!
      -Лэнклэнд знает, что ты здесь?
      -Не, никто иж них, ваша Милошть.
      По  лестнице  мы	спустились  вниз  и прошли через холл к
двери,	у которой стоял часовой. Вили подошел ближе, повернулся
и быстро мотнул мне головой, приложив руку к уху, прислушался.
      -...самозванец,	джентльмены,-	говорил   Лэклэнд.-  Не
истинный   британец,   но   ставленник	Гаронна,  купленный  на
французское золото и посланный сюда, чтобы предать всех нас...
      Я   распахнул  дверь  и  вошел.  Разговор  пресекся,  как
выключенный.  Здесь,  вокруг длинного стола сидело около дюжины
людей  с  Лэклэндом  во  главе.  Они были одеты в разнообразные
костюмы,  но  отличительной  чертой  у всех были меха, бархат и
меч,  висящий  у  бедра.  Ближайшим  был  крупный, широкоплечий
мужчина  с  курчавой черной бородой и яростными глазами. Увидев
меня, он шагнул назад и удивленно посмотрел сверху вниз.
      -Не  дайте  его  лицу  и фигуре обмануть себя! - плевался
словами   Лэклэнд.-   Он  захватит  контроль  над  восстанием и
"наденет мундир наизнанку", пойдет на условия Гаронна! Может он
пренебречь ими?
      Он указывал на меня пальцем, дрожащим от гнева. Я не стал
отвечать   немедленно.	 То,   что   он   говорил,  в  точности
соответствовало  плану	Рузвельта.  Казалось,  где-то здесь для
меня было какое-то сообщение, но оно явно не дошло.
      -Видите?-  закричал  Лэклэнд.-  Изменник даже не пытается
этого отрицать!
      Чернобородый   вытащил   свой   меч  с  раздирающим  кожу
скрежетом.
      -Ловкий  удар!-  сказал  он  высоким  резким  голосом.- С
марионеточным  Плантагенетом,  пляшущим на его ниточках, Гаронн
выполнил то, о чем мечтал Луи целых семь веков! Общее покорение
Британии!  -  Вмиг  еще несколько мечей вышли наружу и окружили
меня.
      -Плюнь на него, Тюдор!- завизжал Лэклэнд.
      -Стоп!  -  Вилибальд  встал у дверей с огнем в старческих
глазах.-  И  вы  хладнокровно  убьете  вашего  герцога.  Во имя
Свободной   Британии,  я  скажу,  что  он  заслуживает	лучшего
слушания дела, чем пасть от ваших рук, ваши лордства!
      На  мгновение  все  замерли  -  никто не шелохнулся,- и в
тишине	я  услышал  гудящий  звук,  далекий, но приближающийся.
Остальные   тоже   услышали   его.   Глаза,  как  на  шарнирах,
повернулись к потолку, словно могли смотреть сквозь него. Потом
кто-то	бросился  к  окну  и отдернул занавеси, чтобы выглянуть
наружу.   Другой  прыгнул  к  выключателю  у  стены.  Тюдор  не
двинулся,  когда потемнели канделябры, оставив только тот свет,
что просачивался из холла.
      -Самолет!-  выкрикнул человек у окна.- Проходит прямо над
нами!
      -Это  был  трюк, чтобы собрать нас здесь вместе!- рявкнул
худощавый мужчина в желтом и занес свой меч для удара.
      Я  видел	это  краем  глаза  -  наблюдая	за Тюдором. Его
челюсти  сжались  крепче,  сухожилия шеи напряглись, и я понял,
что сейчас последует бросок.
      Я  повернулся  боком  с  наклоном  вперед,  и кончик меча
отстриг  гофрированные	оборки	у  меня  на груди. Мой ответный
свинг попал прямо в скулу, опрокинул его на стол, как раз когда
в  комнате воцарилась смоляная темнота. Моторы звучали так, как
будто  находились  над	каменной  трубой.  Куски  старого хлама
падали с кровли.
      -То-то!  То-то!  -  донеслось  справа, и звук мотора стал
приглушенным,  затем стих. Я услышал звяканье разбитого стекла,
но  потолок  не  провалился.  Я скользнул вдоль стены к двери и
услышал  топот	ног, рвущихся к ней, опрокидывая стулья. Кто-то
врезался  в  меня,  пришлось  сграбастать  его	и  отбросить от
себя.  Я  нашел  дверь,  вышел	и  еле разглядел большой холл в
лунном свете, доходящем сквозь свинцовые стекла галереи. В шуме
моторов  бомбардировщика тонуло множество воплей, затем вспышка
света  залила  помещение,  и стена, казалось, выпрыгнула наружу
из-  под  ног.	Когда  вещи  перестали	падать,  я  был  весь в
синяках,  но  еще  жив.  Вилибальд  лежал в нескольких футах от
меня, покрытый пылью и обломками кирпичей. На его ноге у колена
лежала	балка;	к  этому  времени  мне	стало  ясно,  что  пора
планировать третий побег.
      Со  стариком на плечах я добрался до заднего коридора как
раз  в	тот  момент, когда фасад дома обломился. Через кухонную
дверь  я  выскочил наружу, пересек травяную лужайку, засыпанную
кирпичом. Кровь из раны на голове заливала глаза. Я добрался до
опушки, и мои ноги подогнулись.
      Крыша  дома  исчезла,  пламя  заполыхало на сотню футов в
высоту,  закипая  клубами  дыма,  что сияли оранжевым снизу. На
фоне  огня  вырисовывалась  скорлупа  стен, еще стоящих черными
силуэтами,  а  окна  были оранжевыми прямоугольниками на черном
фоне.
      Вдруг  я	услышал  странный  звук  и попытался подняться,
чтобы  убраться  подальше, насколько позволяли мои руки и ноги.
Но  тут  из  темноты  вышли трое мужчин с опаленными бородами и
мечами и окружили меня.
      Один  из	них  был  Тюдор. Он подступил поближе, и я взял
себя  в  руки для броска, но в это время все трое повернулись и
посмотрели  на дом. Свет мелькал среди деревьев и вдоль дороги;
куски  коры  прыгали  со  стволов  деревьев  сзади меня. Но вот
опрокинулся на спину ближайший от меня человек; мужчина рядом с
ним  повернулся  и тоже упал. Тюдор рванулся бежать, но это был
неверный  ход.	Я  увидел,  как  пуля  врезалась  ему  в  шею и
отбросила его футов на шесть лицом вниз.
      На  дороге  появились  перешедшие  на  бег люди в голубых
формах.  Я  отполз,  но  внезапно  возник Вилибальд. Его редкие
волосы были в порядке, на лице пот. Он, как и я, находился ниже
линии огня, и с ним было все в порядке.
      -Беги, Вили!- завопил я.
      Он заколебался на миг, затем повернулся и скрылся в лесу.
А  меня  окружили угрюмые солдаты в шлемах с дымящимися ружьями
наготове. Я ожидал дальнейшего развития событий.


			ГЛАВА 10

      Полковник  Байярд  ждал меня в гараже Имперских Челноков,
когда я вернулся на обратном луче.
      Неделю я провалялся в прекрасной постели под опекой самой
хорошенькой из медсестер, что когда- либо измеряли температуру.
Байярд провел множество времени со мной, дополняя детали.
      -Мы  должны  соединить вместе куски той истории,- говорил
он  мне.-  Семьдесят лет назад, когда Распад стер большую часть
нашего	континуума  альтернативных  мировых линий, один человек
спасся	от общего разрушения. Он был важным действующим лицом в
Правительстве ключевой линии района Распада.
      Он  стал	способствовать	экспериментам, злоупотребляющим
челноками,  что  и  привело к несчастью. Он ухитрился управлять
грубой	экспериментальной  машиной  и  через  Сети  добрался до
линии  Ноль-Ноль  -  одной  из немногих с достаточно стабильным
окружением, чтобы пережить катастрофу.
      Этот  мир ему не понравился. Дома он был властью, стоящей
за  троном  Оранжевых, которая правила половиной планеты. Здесь
он  был  никто	-  хотя  и  не без способностей. Со временем он
поднялся  до  верхних  позиций	в Имперской Службе Транссетевых
Связей,  но  сердце  его  никогда  не лежало к этой работе. Его
настоящим  устремлением  было  восстановить  старую империю. За
время  своей жизни он не преуспел, но передал это по наследству
своему сыну, а затем и внуку.
      Очевидно,    невозможно	 одному    человеку   свергнуть
правительство  Империума собственноручно. Ван Рузвельт нуждался
в другой линии, вне Распада, в которой вынашивал свой план. Они
выбрали   Новую   Нормандию.  Это  был	адекватный  технический
уровень,  политически  нестабильный и управляемый сильной рукой
-  и  у него была удобная историческая основа, на которой можно
было строить. Намерение Рузвельта было разжечь восстание, играя
французами  против  британцев, и, когда обе стороны истощатся и
дискредитируют	   себя,     выступить	  с    маленькой,    но
высокоорганизованной  группой  иррегулярных  войск  и захватить
власть.
      Скоро  он научился понимать, что это не так легко, как он
предполагал.  Герцог  Лондреса	был  важной  ключевой  фигурой,
которой было нелегко манипулировать. Он убил его - и обнаружил,
что  благодаря	его  вмешательству  из внешней линии, он создал
массивный   вероятностный  дисбаланс  с  результатами,	которые
увидел	 даже	здесь,	 дома.	 Он   должен  был  восстановить
стабильность.  А  это  -  значило  подавить  мощь Плантагенетов
однажды  и  навсегда,  поскольку, пока был жив один из них, где
бы  то	ни  было, силы вероятности концентрировались бы на нем,
вынуждая  его  стать  театром  событий	и  создавая вокруг него
субъядро  стабильности.  Рузвельт  не  мог позволить этого: ему
нужна  была вся вероятностная энергия: чтобы он мог командовать
и   сделать   выбранную   линию  достаточно  стабильной,  чтобы
противостоять Распаду.
      Просто выбить Плантагенетов не помогло бы, ему была нужна
их  сила,  мана,  чтобы  добавить  к  своей.  Так  было,  когда
выступили  вы.	Он использовал очень специфические инструменты,
которые  его дед принес с собой в своем оригинальном челноке из
Оранжевой  линии,  чтобы  проследить  свойства по всей Сети - и
нашел  вас.  Я	знаю,  вы  просто  рыбак,  вы ничего не знали о
Плантагенетах,	но  линии  вероятности концентрировались вокруг
вас.  Он  намеревался  использовать  вас  как головную фигуру в
восстановлении	 стабильности  Новой  Нормандии,  позволив  вам
разрушить  свою  мощь  в  безнадежной  войне, а затем предложив
бегство. Ценой было ваше согласие на его старшинство.
      Свою  первую  ошибку  он	совершил, когда тайно арестовал
шефа  Имперской Безопасности, барона ван Рихтгофена. У Манфреда
есть  друзья;  мы  не  были  удовлетворены историей Рузвельта о
внезапном  приступе. И все-таки он был мягкосердечен или боялся
разрушить   слишком   много   важных   жизнеспособных	линий в
Империуме. Он должен был убить его и меня тоже. Но он не сделал
этого.
      Они  вытащили  меня из камеры, где я был, через несколько
часов  после  того,  как  он  отбыл  с	вами на свою операцию в
Распаде.  Мы пытались последовать за вами, но разразился шторм,
и мы с трудом смогли вернуться.
      Когда  Рузвельт  не  вернулся,  мы  начали  поиски.  Наши
инструменты  "накололи"  его в Новой Нормандии. Когда я прибыл,
все  уже  закончилось  -  как  вы  знаете.  Мы	не