ез особого энтузиазма произнес Мартфилд  и  вяло
побрел прочь,  толкая  перед  собой  свою  маленькую  платформу.  Отгремел
финальный аккорд вальса  Штрауса,  и  мгновенно  репродукторы  разразились
бравурной полькой в исполнении духового оркестра.
     - Пройдемте со мною, - велел немец и двинулся, даже  не  оборачиваясь
для  того,  чтобы  удостовериться  в  том,  что  Ройланд  повиновался  его
распоряжению. Это само по себе достаточно  красноречиво  показывало  сколь
невероятным считалось хоть какое-нибудь неповиновение.
     Ройланд следовал за ним буквально по пятам, едва не наступая на пятки
его сапог, которые, естественно, были снабженцы  серебряными  шпорами.  До
сих пор в этот день Ройланду  еще  не  доводилось  увидеть  хотя  бы  одну
лошадь.
     Внутри административного корпуса их вежливо остановил японец, в сером
костюме и в пенсне - характерном облачении руководителя деловой конторы.
     - Очень приятно еще раз встретиться с вами, майор Каппель! Чем я  мог
бы быть вам полезен?
     Немец подтянулся.
     - Мне не хотелось бы доставлять беспокойство  вашим  людям,  господин
Ито. Похоже на то, что этот малый - беглец из одного из наших  лагерей.  Я
намерен препроводить его в одну  из  наших  групп  связи  для  проверки  и
возвращения.
     Господин Ито взглянул  на  Ройланда  и  совершенно  неожиданно  очень
сильно ударил его по лицу. Ройланд,  как  и  подобает  человеку  горячему,
бессознательно, чисто импульсивно  взмахнул  кулаком,  но  рефлексы  немца
оказались еще более быстрыми.  В  руке  у  него  появился  пистолет,  дуло
которого было моментально прижато к ребрам Ройланда. Еще до того,  как  он
размахнулся, чтобы дать сдачи.
     - Ладно, - произнес Ройланд и опустил руку.
     Господин Ито рассмеялся.
     - Наверное, вы правы, майор Каппель. Он безусловно из одного из ваших
лагерей! Позвольте больше не задерживать вас. Я могу надеяться на то,  что
мне сообщат о результатах этого дела?
     - Разумеется, майор Ито, - заверил японца немец, спрятал  пистолет  в
кобуру и зашагал дальше. Не отстававшему от него Ройланду было ясно слышно
его ворчание относительно чертовой экстерриториальности.
     Они спустились в подвальный этаж, где все надписи были по-немецки,  и
в кабинете, на двери которого была табличка "Старший офицер группы связи",
Ройланд наконец-то поведал свою историю. Аудитория его состояла из майора,
толстого офицера, к которому почтительно обращались "Полковник  Бидерман",
и бородатого пожилого штатского, доктора  Пикерона,  которого  вызвали  из
другого кабинета. Единственное, что утаил от них Ройланд, было  связано  с
разработкой бомбы, и сделать это не составляло  особого  труда  по  доброй
старой  привычке  соблюдать  секретность.  Он  на  ходу  придумал  версию,
заключавшуюся в том, что лаборатория в Лос-Аламосе была  исследовательским
центром по разработке новых способов получения электроэнергии.
     Все трое  молча  выслушали  его.  Затем  полковник  спросил  довольно
веселым тоном:
     - А кто такой этот Гитлер, которого вы упомянули?
     К такому  повороту  Ройланд  совершенно  не  был  готов.  У  него  от
неожиданности отвисла челюсть.
     - Весьма странно, - заметил майор Каппель. - Но должен сказать о том,
что такая фамилия действительно фигурирует в анналах Третьего Рейха,  хотя
и довольно бесславно. Некий Адольф Гитлер был агитатором в  ранний  период
истории партии, но, насколько  мне  помнится,  он  затеял  интриги  против
фюрера во время Триумфальной Войны и был казнен.
     - Типичный сумасшедший, - кивнул  полковник  в  сторону  Ройланда.  -
Разумеется, стерилизован?
     - Не знаю. Наверное. Доктор, пожалуйста...
     Доктор Пикерон быстро произвел проверку и обнаружил, что  у  Ройланда
все на своем месте. Это  его  очень  удивило.  Затем  они  вспомнили,  что
неплохо  было  бы  проверить  его  лагерный  номер,  который  должен  быть
вытатуирован на левом бицепсе, но такового  не  нашли.  После  этого,  уже
окончательно сбитые с толку, они выяснили также  и  то,  что  нет  у  него
личного  номера,  наносившегося  при  рождении   и   которому   полагалось
находиться над левым соском на груди.
     - Да и башмаки на нем, я только что заметил это, какие-то странные, -
запинаясь промямлил доктор Пикерон. - Сэр, когда вы в последний раз видели
прошитые туфли и крученые шнурки?
     - Вы, должно быть, проголодались? - неожиданно спросил  полковник.  -
Доктор, велите  моему  адъютанту  принести  что-нибудь  перекусить...  для
доктора.
     - Майор, - осмелел Ройланд. - Я  надеюсь,  никакого  вреда  не  будет
причинено тому парню, который подобрал  меня  на  дороге.  Вы  велели  ему
доложить о себе.
     - Не бойтесь, э... э... доктор, - ответил майор. - Это же надо, такая
заботливость! Вы германской крови?
     - Точно не знаю. Вполне возможно.
     - Должно быть! - воскликнул полковник.
     Появился поднос с тарелкой мяса и овощами. Там же стоял  бокал  пива.
Увидев еду, Ройланд забыл обо всем остальном. Покончив с нею, он  произнес
настойчиво:
     - Так вы мне верите? Ведь  до  сих  пор  должны  храниться  отпечатки
пальцев, и это подтвердит правдивость всего того, о чем я вам рассказал.
     - Я чувствую себя весьма глупо, - признался  майор.  -  Возможно,  вы
продолжаете водить нас за нос. Доктор Пикерон, разве один немецкий  ученый
не установил раз и навсегда  теоретическую  и  практическую  невозможность
ядерной энергии, не доказал, что нельзя  получить  избыточную  энергию  по
сравнению с затраченной?
     Пикерон кивнул и произнес с уважением:
     - Это был Гейзенберг. В 1953 году, во время Триумфальной  войны.  Его
группе были тогда поручены исследования в области электрического оружия, и
она разработала ослепляющую бомбу. Однако этот факт сам  по  себе  еще  не
делает бессмысленным рассказ доктора. Он  ведь  говорит  о  том,  что  его
группа только пыталась произвести ядерную энергию.
     - Нам придется произвести тщательную проверку всего этого,  -  сказал
полковник. - Доктор Пикерон, займитесь этим человеком, кем бы он ни был, в
своей лаборатории.
     Лаборатория   Пикерона,   располагавшаяся   дальше    по    коридору,
представляла из себя место поражающей простоты, если не  сказать  пустоты.
Имевшиеся в ней посуда, реактивы и  весы  давали  возможность  производить
только простейший качественный и количественный  анализ.  Однако  судя  по
тому,  что  делалось  в  ней  сейчас,  можно  было   заключить,   что   не
использовались даже эти скромные возможности.  Здесь  производился  анализ
образцов серы и ее производных. Для этого совершенно не нужно было держать
"доктора" каких-то там наук и  вообще  не  требовался  человеческий  труд.
Проверять качество  продукции  в  процессе  ее  производства  должны  были
соответствующие датчики; отключения параметров от  расчетных  должны  были
автоматически записываться на лентах самопишущих приборов;  автоматические
устройства  должны  были  по  крайней   мере   останавливать   процесс   и
сигнализировать о том, что отклонения от  стандарта  превысили  допустимые
пределы, не говоря уже о том, что они могли бы успешно корректировать  ход
производственного процесса и с случае возникновения каких-либо отклонений.
Однако здесь изо дня в день сидел Пикерон, производя титрование, осаждение
и взвешивание,  вручную  занося  результаты  в  регистрационный  журнал  и
передавал их на завод по телефону!
     Пикерон с гордостью показывал свою лабораторию Ройланду.
     - Как физику, вам разумеется, не понять всего  этого,  -  сказал  он,
описав рукой полукруг. - Позвольте объяснить?
     - Попозже, доктор, если будете настолько любезны. Мне хочется,  чтобы
сначала вы ввели бы меня хоть немного в курс дела...
     И Пикерон рассказал ему о Триумфальной Войне 1940-1955 годов и о том,
что произошло позже.
     В 1940 году владения фюрера (герра  Геббельса,  разумеется,  -  этого
белокурого гиганта с челюстью героя и  орлиным  взором,  портрет  которого
можно было  здесь  увидеть  на  каждом  углу)  подверглись  вероломному  и
одновременному нападению со стороны  введенных  в  заблуждение  французов,
недочеловеков-славян и коварных британцев. Нашествие, которому потрясенные
немцы дали название "блицкриг",  было  по  времени  приурочено  к  вспышке
саботажа, отравления источников  водоснабжения  и  массовым  убийствам  со
стороны евроцыган, о которых мало что известно. Скорее всего, что  их  уже
никого не осталось в живых.
     В соответствии с неумолимыми законами природы  германцы  должны  были
подвергнуться предельно возможному  испытанию,  чтобы  выявить  их  полную
пригодность  условиям  жизни  на  Земле.  Поэтому   Германия   подверглась
опустошению. Она была проутюжена танками как с запада, так  и  с  востока.
Был взят даже сам  Берлин!  Однако  Геббельсу  со  своей  свитой,  подобно
Барбароссе, удалось укрыться в горной цитадели, где он и  стал  дожидаться
своего дня. И такой день наступил на  удивление  быстро.  Обманутые  своим
правительством американцы высадили миллионный десант на Японские острова в
1945 году. Японцы сопротивлялись с  почти  что  тевтонским  мужеством.  На
берег живыми  выбиралось  не  более  одного  из  двадцати  американцев,  а
продвинуться вперед хоть бы на милю  удавалось  только  одному  из  сотни.
Особенно громадный урон наносили захватчикам женщины и дети, залегавшие  в
замаскированных окопах, сжимая в своих объятьях артиллерийские  снаряды  и
авиабомбы, и  подрывавшие  их  в  тот  момент,  когда  в  непосредственной
близости от них оказывалось достаточно большое  число  солдат  противника,
что разумеется, вполне оправдывало такое их поведение.
     Месяцем позже была произведена вторая попытка высадки, для чего  были
привлечены  войска,  которые  приходилось  наскребать  отовсюду,   включая
оккупационные силы на территории Германии.
     - Вся сложность положения японцев, - пояснил Пикерон, - заключалась в
том, что они не представляли себе,  каким  собственно  образом  они  могут
сдаться противнику, и поэтому они не сдавались. Они не могли победить,  но
они  еще  были  в  состоянии  продолжать  самоубийственное  сопротивление,
перемалывая при этом мужскую силу противника и свою собственную, женскую и
детскую - вот к какой хитрости прибегли японцы!
     Третья волна десанта прорвалась к  острову  Кюсю  и  в  конце  концов
овладела им. Какая задача стояла теперь перед американцами? Еще одна атака
на остров Хонсю, главный  остров,  где  жил  император  и  где  находились
основные святыни. Стоял 1946 год. Капризные как дети американцы устали  от
войны и были на грани бунта. К тому времени погибли практически все лучшие
из них.
     Вот тогда-то и прозвучал призыв по радио из горной  цитадели  фюрера:
"ГЕРМАНЦЫ! ВАШ ВОЖДЬ ВЗЫВАЕТ К ВАМ!" Последовали сто дней славы, во  время
которых германская армия была воссоздана и изгнала войска оккупантов  -  к
этому времени состоявшие из детей, не имевших боевого опыта,  с  ничтожной
примесью еще не полностью выведенных из строя  ветеранов.  Были  захвачены
аэродромы - люфтваффе вновь получило возможность  выполнять  свою  работу.
Затем поход, скорее даже праздничное шествие до самого Ла-Манша,  огромные
трофеи  -  склады   военного   снаряжения,   дожидавшегося   отправки   на
тихоокеанский  театр  военных  действий,   миллионы   комплектов   теплого
обмундирования, прекрасные  сапоги,  горы  провизии,  штабеля  снарядов  и
взрывчатки, вытянувшиеся вдоль  дорог  Франции  на  десятки  миль,  тысячи
трехтонных грузовиков и целые озера бензина для них.
     В апреле 1947 года в  сторону  Англии  направились  тысячи  десантных
барж. До этого они предназначались для переброски в Тихий Океан.
     А на другой стороне планеты британский флот продолжал  бомбардировать
Токио, Нагасаки, Кобэ, Осаку, Хиросиму. Британцы  -  усталые  женщины  без
своих мужчин и дети, заждавшиеся своих отцов в течение вот уже восьми лет,
старики, охваченные смертельной тревогой за  детей,  были  храбры,  но  не
безумны. Они приняли мир на почетных условиях и капитулировали.
     Как только впервые в истории Германии была обеспечена безопасность  с
запада, возобновился древний "дранг нах остен",  ведшаяся  с  незапамятных
времен борьба тевтонов со славянами.
     С горящими от восторга глазами доктор Пикерон продолжал:
     - В те дни мы были достойны славы тевтонский рыцарей,  отвоевавших  у
нелюдей Пруссию! Европа наконец-то стала единой и германской. За пределами
Европы лежали погруженные во тьму кишащие  людьми  просторы  Азии,  народы
таинственные и непонятные, которыми пусть лучше управляют не  германцы,  а
рыцарственные японцы. Они  получили  подкрепление  судами  из  Биркенхеда,
артиллерией с Путиловского завода, реактивными истребителями  из  Шаторуа,
сталью из Рура, рисом из долины реки По, селедкой из  Норвегии,  лесом  из
Швеции, нефтью из Румынии, рабочей силой  из  Индии.  Американские  войска
были изгнаны с острова Кюсю зимой 1948 года, а затем после  кровопролитных
боев - и с остальных островов,  которыми  они  поочередно  пользовались  в
качестве плацдармов.
     Ответного удара со стороны Америки не последовало. Ощетинившись,  она
еще некоторое время угрожала безопасности Германской Атлантики и  Японской
Пасифиды, но к 1955 году ее сопротивление было сломлено.
     И вот уже в течение 150 лет немцы и японцы с тревогой взирают друг на
друга с берегов Миссисипи. Их  ораторов  любят  называть  эту  реку  рекой
дружбы, не имеющей на своих берегах ни одного укрепления. Имело место даже
определенное  взаимопроникновение:  японская  колония  занималась   рыбной
ловлей у берегов Ньюфаундленда, в пределах Германской Америки, а  в  самом
сердце Японской Америки, в Нью-Мексико,  имелась  шахта  по  добыче  серы,
входившая в концерн "Фарбениндустри".  Вот  здесь-то  и  объявился  доктор
Эдвард  Ройланд,  теперь  столь  внимательно  слушавший   лекцию   доктора
Пикерона, доктора Гастона Пьера Пикерона, чистокровного немца.
     - Мы здесь, разумеется, самые что ни на есть провинциалы, - с грустью
произнес доктор Пикерон. - Живем просто, да и манеры у нас  далеко  не  из
лучших. А разве можно было ожидать, что на этот аванпост пошлют германских
немцев?
     Поэтому-то и приходится терпеть здесь нам, французским немцам.
     - Вы все французы? - изумлено спросил Ройланд.
     - Французские немцы! - строгим тоном поправил его Пикерон.
     - Полковник Бидерман также французский немец. Майор  Каппель  -  э...
итальянский немец. - Он брезгливо поморщился явно  откровенно  не  скрывая
свое отношение к этому.
     В тот самый момент, когда вопрос уже сорвался с губ Ройланда, как раз
в этот момент в лабораторию вошел итальянский немец.
     - И все вы прибыли из Европы?
     Они с удивлением поглядели на Ройланда.
     - Мой дед, - ответил Пикерон, и тут Ройланд припомнил, что именно так
когда-то  охраняли  границы   своей   империи   римские   легионы-римляне,
родившиеся и выросшие в Британии или на Дунае,  римляне,  которые  за  всю
свою жизнь ни разу не бывали ни в Риме, ни в Италии.
     - Так вот, вежливо произнес майор Каппель, -  не  стоит  вдаваться  в
дальнейшие подробности. Похоже не  то,  дражайший  приятель,  что  вам  не
удался этот маленький обман. - Он весело похлопал  Ройланда  по  спине.  -
Хотя, должен  признаться,  вы  изрядно  нас  поводили  за  нос.  А  теперь
позвольте перейти к фактам.
     - Его история вымышлена? - удивился Пикерон. - А обувь? А  отсутствия
номеров? А то, что он, похоже, немного разбирается в химии?
     - Ха-ха-ха! Да ведь он сам же сказал, что он по профессии физик.  Это
само по себе подозрительно.
     - Весьма. Определенные несоответствия есть. А все остальное?
     - Что касается его номера, то кто знает почему его нет. И не  все  ли
равно, какая у него на ногах обувь? Пока  он  вас  развлекал,  я  произвел
тщательную проверку. Не было никакого проекта "Манхэттен". Не существовали
ни доктор Оппенгеймер, ни доктор  Ферми,  ни  доктор  Бор.  Не  существует
никакой теории относительности, так же,  как  и  эквивалентности  массы  и
энергии. От урана нет  никакой  другой  пользы,  кроме  как  подкрашивания
стекла в темно-оранжевый цвет. Такое понятие, как  изотоп  существует,  но
оно не имеет никакого отношения к химии. Это термин, применяемый в Науке о
Расах для обозначения допустимого отклонения в пределах подрасы.  Так  что
вы на все это скажете, дражайший?
     Судя по той убежденности, с какой  говорил  майор  Каппель,  Ройланду
показалось, что он провалился в другую Вселенную, мир с  совершенно  иными
физическими законами и другой с  историей,  туда,  где  Перу  открыл  Юлий
Цезарь, а молекула кислорода легче атома водорода. С  трудом  ему  удалось
выдавить из себя:
     - Каким образом вы все это выяснили, майор?
     - Не думайте, что я никудышный работник, -  улыбнулся  Каппель.  -  Я
внимательно просмотрел информацию обо всем этом в Большой Энциклопедии.
     Доктор Пикерон, химик, кивнул с важным видом, одобряя усердие  майора
и неукоснительное соблюдение научного метода.
     - Значит, вы не желаете рассказать нам правду  о  себе?  -  ободряюще
спросил майор Капель.
     - Я могу только и дальше настаивать на том, что уже рассказал вам.
     Каппель пожал плечами.
     - В мои обязанности не входит  задача  переубедить  вас.  Я  даже  не
представляю себе с чего я мог бы начать. Хотя кое-что  можно  сделать  без
всяких колебаний - например, отослать вас в трудовой лагерь.
     - А что это такое, трудовой лагерь? - заикаясь, спросил Ройланд.
     - О, силы небесные! Мой друг,  это  лагерь,  где  трудятся.  Вас  там
быстро приведут в соответствие.  Дадут  одежду,  койку  и  еду,  продолжал
майор, - и  вы  будете  работать.  Со  временем  вы  избавитесь  от  своих
распущенных привычек бродяга, и вас можно будет выпустить на рынок рабочей
силы. И вы будете чертовски рады тому, что мы не погнушались  позаботиться
о вас. - Лицо его несколько потускнело. - Между прочим, я опоздал  с  этим
вашим приятелем, платным мастером. Поверьте мне,  я  искренне  сожалею  об
этом. Я послал курьера в дисциплинарный  отдел  с  приказом  приостановить
дело. Ведь если вам удалось отобрать у нас целый  час,  то  тем  более  вы
могли дурачить платного мастера седьмого разряда.
     - Опоздали? Он убит? Всего лишь зато, что подобрал хичхайкера?
     - Мне не ясно значение этого вашего последнего слова, - пожал плечами
майор.  -  Если  на  вашем  диалекте  это  означает  "бродягу",  то  ответ
однозначен - да! Он, между  прочим,  был  седьмого  разряда!  Значит  умел
читать.  Вы  либо  придумали  удивительно  непротиворечивую  свою   лживую
историю, либо долго жили изолировано от других людей. Возможно  ли  такое?
Неужели где-то еще существует племя, состоящее из таких, как  вы?  Что  ж,
следователи это выяснят. Такая у них работа.
     - О! Да ведь он, наверно, один из потомков  тех,  что  попрятались  в
пещерах или других труднодоступных местах в конце  Триумфальной  Войны!  О
них до сих  пор  ходят  различные  легенды!  -  Будто  пораженный  молнией
взорвался доктор Пикерон. - Скорее всего, он - абнерит.
     - Ей-богу, вполне может быть, - медленно произнес  майор  Каппель.  -
Такое станет предметом моей особой гордости - найти живого абнерита.
     - Чьей... чьей гордости? - враждебно протянул д-р Пикерон.
     - Пойду навести справки обо всем, что  касается  подобных  легенд,  -
сказал Каппель и направился к двери. По-видимому,  вновь  подошла  очередь
Большой энциклопедии.
     - И я тоже, - твердо объявил доктор  Пикерон.  Последнее,  что  видел
Ройланд, это то, как дружно они шагали по коридору,  стараясь  не  отстать
друг от друга.
     В  этом  было  что-то  нелепое.  И  при  всем  при  этом  они   убили
простодушного  поденщика  Мартфилда  только  за  то,   что   он   подобрал
хичхайкера.  Нацисты  всегда  были  до  нелепости  смехотворны   в   своих
претензиях -