объяснять:
   - Мы искали вас повсюду... О, Саргас! Что это?!
   Беннет ответил совершенно спокойно:
   - Это - Владычица Тьмы.
   Хума кивнул.
   Он снова взглянул на призрачное чудовище. Портал,  через  который  прошла
Владычица Тьмы, становился все более широким, а она сама казалась все  более
материальной, все более реальной.
   Хума задумался. Затем неожиданно снял с пояса посох Магиуса и  отдал  его
Беннету.
   - Его надо вернуть Конклаву. Правящие  маги  знают,  как  следует  с  ним
поступить.  Посох  принадлежал  Магиусу,  и  мне  он,   думаю,   больше   не
понадобится.
   Кэз и Беннет переглянулись. Хума пристально посмотрел в  глаза  одному  и
другому по очереди, а затем произнес:
   - Я забыл вам сказать, что Дракоса на этом свете  больше  не  существует.
Беннет, я прошу вас создать новый отряд рыцарей и раздать им Копья  Дракона.
Беннет, вы - сын одного Великого Магистра и племянник  другого.  Вы  рождены
для великих свершений... Я попытаюсь сдерживать гнев Такхизис, пока  у  меня
хватит сил, но мне будет не по силам победить ее.
   Необходим  отряд,  по  крайней  мере  в  сотню  копий.  Тогда  мы  сможем
рассчитывать на успех.
   Беннет с сомнением покачал головой:
   - Хума, она - богиня, мы для нее не более чем песчинки.
   - Но мы -  рыцари  Соламнии,  -  воскликнул  Хума.  -  Рыцарство  создано
Триумвиратом  во  главе  с  Паладайном.  Наша  главная  задача  -   защищать
справедливость и не  допускать,  чтобы  Кринном  овладело  зло.  Сражение  с
Такхизис будет решающим. И оно подвергнет испытанию нашу верность  уставу  и
духу рыцарства.
   Беннет слегка покраснел и не смог ничего возразить.
   - У нас слишком мало времени, Беннет. Возвращайтесь в Вингаардскую Башню.
Кэз, и вы полетите вместе с ним! - повелительно сказал Хума.
   Минотавр посмотрел сначала на своего дракона, затем на Хуму:
   - Нет сомнения, что один из нас  должен  вернуться,  и,  несомненно,  это
должен быть Беннет. Но я - что столь  же  несомненно  -  останусь  здесь.  Я
поклялся, что буду с вами до конца жизни!.. Стремительный, он тоже  остается
здесь.
   Хума вздохнул:
   - Кэз, я не могу вас  переупрямить.  Ну  что  же...  Ну  а  вам,  Беннет,
придется выполнить мой приказ.
   Беннет, сжав зубы, кивнул. Дракон, на котором улетел  Беннет,  кивнул  на
прощание Гвинес. Они что-то сказали друг другу. Хума вспомнил: этот дракон -
родственник Гвинес. Расставаться драконам было не легче, чем людям.
   Когда Беннет улетел, Хума сказал минотавру:
   - Пора!
   Серебристая драконесса и Стремительный стали подниматься все выше и выше.
   Над ними простиралась огромная тень пятиглавого чудовища.
   Внизу, в горах, и в самом небе зияла огромная дыра - тоннель, по которому
Такхизис пришла в этот мир, портал, через  который  с  помощью  Дракоса  она
принесла сюда свое сверхмогущество. Ее всесилие - словно шлейф -  оказалось,
однако, отрезанным от нее, ибо Хума взорвал изумрудный шар. Но пока шар  был
цел, мощь Такхизис здесь стремительно росла. Никогда прежде во  время  своих
вторжений  в  мир  смертных   Такхизис   не   была   столь   могущественной.
"Очаровательно. Это гораздо приятнее, чем ваша постоянная  потребность  идти
до конца в безнадежных делах", - неожиданно чьи-то чужие мысли  ворвались  в
мозг Хумы, словно кто-то холодным и жестким голосом диктовал их ему.
   "Мне следовало бы выбрать несколько человек, таких, как вы, и досконально
изучить ту удивительную вещь, которая у вас называется любовью. Любовь,  она
кажется такой... расточительной".
   А Хума с усмешкой подумал о  том,  что  Такхизис  никогда  не  удастся  в
действительности пережить те чувства, которые испытывает он. Любовь навсегда
останется тайной для таких, как она. В этом она бессильней любого смертного.
   "Научи меня!"
   Хотя Хума помнил, что Такхизис в  образе  пятиглавого  дракона  сидит  на
вершине  горы,  он   увидел   перед   собой   грациозную,   соблазнительную,
черноволосую красавицу, одетую в шелка. Она обворожительно улыбнулась.
   "Я смогу быть такой, какой вам захочется меня видеть. Вы могли бы научить
меня этой самой любви,  о  которой  вы  так  много  думаете.  О,  можете  не
сомневаться, я буду очень старательной ученицей".
   Обольстительная красавица повернулась к нему  в  профиль,  искоса  лукаво
взглянула на рыцаря. Голова Хумы пошла кругом.
   Соблазнительница была несравненно прекрасна, и она хотела стать  смертной
женщиной, хотела узнать, что такое любовь. Если он научит ее любви, то Кринн
никогда более не узнает зла и страданий. О, научить ее любви - это  было  бы
так чудесно! Разве можно устоять перед таким соблазном?!
   Она улыбнулась Хуме и протянула ему навстречу тонкую, изящную руку.
   Вдруг Хума почувствовал, что грудь его что-то  обожгло.  Инстинктивно  он
коснулся груди. Медальон!
   - Нет! - закричал рыцарь. - Я не поддамся  вашим  чарам!  Вы  никогда  не
сможете познать, что такое любовь. Я не хочу стать вашим рабом.  Моя  любовь
принадлежит другой!
   Он почувствовал, как драконесса вздрогнула, - может  быть,  Гвинес  стало
холодно? Но он не успел на нее и взглянуть -  Такхизис  снова  овладела  его
мыслями.
   "Вы могли бы познать наслаждение, которого не испытывал ни  один  мужчина
на свете. Вы встали бы  во  главе  моих  армий.  Вы  смелее,  решительней  и
удачливей любого рыцаря. Ваша власть была бы безграничной. Я одарила бы  вас
всем, что бы только вы ни пожелали".

***

   Поднялся  сильный  ветер,  серебристая  драконесса  рванулась  к   склону
вершины. Кэз и Стремительный были сейчас далеко позади.
   Хума крепко сжал Копье Дракона одной рукой, другой он  прижимал  к  груди
медальон. Только это могло укрепить его веру. "Ну что же, прекрасно.
   Вы отвергаете меня.  Вы  сами  погубили  себя.  И  погубили  ту,  которую
любите".
   Такхизис не знала, что такое любовь, но она  слишком  хорошо  знала,  что
такое ненависть.
   - Ху-у-ум-ма-а-а!
   Рыцарь быстро обернулся и увидел, что Стремительный пытается приземлиться
на скалистый выступ, но его все время относит ветром в сторону.  Кэз  обеими
руками вцепился в седло.
   "Мы остались с вами один на один, о смертный рыцарь Соламнии!  Вы  будете
молить меня, чтобы я только простила  вас.  Вы  будете  молить  меня,  чтобы
закончилась ваша агония, но пройдет целая вечность, прежде чем  я  соглашусь
хотя бы подумать о ваших словах!"
   Хума вспомнил о Галане Дракосе:  он  предпочел  полное  забвение  милости
Такхизис. Тот, кто не знал  сострадания,  кто  жестоко  мучил  Магиуса,  кто
погубил тысячи людей, - выбрал забвение. Дракоса страшило, что он будет жить
по милости своей госпожи.
   "Ваше тело превратится в студнеобразную массу, но вы не  умрете.  Я  выну
ваш мозг и покажу ему все зло своей власти. Безумие  не  спасет  вас.  Я  не
пощажу вас ни в чем. Я возьму вашу любовь и брошу ее всем на  забаву,  и  вы
ничего не сможете сделать, а будете только беспомощно взирать и страдать".
   Хума содрогнулся, но истинная вера в Паладайна, справедливость  и  добро,
которое бог нес с собой, хранила его. Хуме было предназначено самой  судьбой
любить Кринн и Паладайна, и ради этой любви он готов был пожертвовать  всем,
чем угодно.
   Он велел Гвинес лететь вперед, и драконесса  повиновалась  ему.  Она  его
никогда не оставит! "Вы  безумцы.  Вы  большие  безумцы,  даже  чем  Дракос,
который верил, что может стать богом. Он предпочел забвение моей милости.
   А что спасет вас?"
   Вдруг словно раздвинулся гигантский занавес: перед ними стояла  Такхизис.
У Хумы перехватило дыхание.
   Каждая голова огромного  дракона  смеялась  над  ним.  Пять  разноцветных
голов. Пять разных, не похожих один, на другого гигантов. Хитрый и  жестокий
зеленый. Крепкий,  толстокожий  белый.  Могучий,  все  разрушающий  красный.
Непредсказуемый черный. Властный голубой. Пять  шей  непрерывно  извивались.
Глаза Такхизис неотступно следили за Хумой.
   Гигантский  дракон  был  более  шестидесяти  футов.  Но  каждое  движение
Такхизис поражало изяществом.
   Невозможно было предугадать, что она сделает в следующее мгновение.
   "Теперь ты меня видишь. И ты все знаешь".
   Самая маленькая белая голова вдруг с силой  выдохнула.  Хума  увидел:  на
него устремился морозный конус. Но Гвинес  вовремя  отлетела  в  сторону,  и
ледяная струя не задела их.
   Многоцветный дракон издевательски захохотал. Это было не более чем игрой.
Кошка решила позабавиться с мышкой, прежде, чем съесть ее.
   Ветер бушевал с  неистовой  силой,  но  серебристая  драконесса  все-таки
сумела еще ближе подлететь к горе.
   Издевательский смех  Такхизис  сменился  удивлением.  Движения  ее  стали
нерешительными.   Каждая   пара   глаз   пятиглавого   дракона   внимательно
всматривалась в Хуму. Такхизис подняла одно крыло. У  обычного  дракона  это
означало бы, что он озадачен...
   Хума велел Гвинес приготовиться к атаке и что есть сил сжал Копье.
   Пять голов в недоумении застыли.
   Рыцарь был готов к бою.
   Буря,  поднятая  Такхизис,  усилилась  десятикратно  и  вынудила  Кэза  и
Стремительного спрятаться за  скалой.  Они  лишь  увидели,  что  серебристая
драконесса и рыцарь подлетают к самой вершине горы. Кэз шептал молитвы  всем
бегам из храма Паладайна, которых он  только  смог  вспомнить.  Последняя  и
самая страстная его молитва была обращена  к  Платиновому  дракону  -  богу,
известному среди людей по имени Паладайн.
   Пронизывающий холод. Вспышки молний. Шипящие струи ядовитого газа.
   Яркие языки пламени. Брызги кислоты.
   Каждая голова Такхизис извергала на рыцаря и серебристую  драконессу  всю
свою мощь. Гвинес маневрировала умело, но все же брызги кислоты  прожгли  ей
крылья, спину обожгло языком пламени. Хума не выпускал светящееся  Копье  из
рук.
   Однако им не удалось нанести Такхизис ни одного удара. Но ведь и Такхизис
не удалось уничтожить их! А значит, Владычица Тьмы не всесильна.
   Гвинес выпустила струю  холода  на  зеленую  голову  Такхизис,  и  голова
затрепетала, как лист на осеннем ветру.  Возле  самого  лица  Хумы  щелкнули
челюсти красной головы. Гвинес едва успела отскочить в сторону.
   Когда она снова развернулась лицом к Владычице тьмы, Хума понял:
   Такхизис покинула гору. Значит, она уже  не  была  так  уверена  в  своей
победе, как прежде.
   Поднявшаяся в небо Такхизис была по крайней  мере  в  десять  раз  больше
серебристой драконессы. Хума был потрясен. Одной своей лапой  она  могла  бы
без труда расплющить голову драконессы.
   "Мне надоели эти игры. Вы порхаете, как бабочка", - Снова мысли  Королевы
Драконов проникли в мозг Хумы, но сейчас Такхизис впервые говорила о Гвинес.
   Черная голова Владычицы Тьмы прокричала какие-то  магические  заклинания.
Тотчас же рыцаря и его драконессу окутала густая тьма. Хума  услышал  рев  и
почувствовал, что лапы Такхизис - над самой его головой.
   Она уже выпустила когти, но драконесса все же  успела  увернуться  от  ее
когтей.
   Копье в руках рыцаря продолжало светиться - это был единственный огонек в
окружающей кромешной тьме.
   "Свет? Откуда?"
   Копье светилось все ярче и ярче. Тьма стала ослабевать,  и  вскоре  снова
стало светло.
   Взбешенная тем, что светоносное Копье не подвластно ей, Такхизис металась
из стороны в сторону.
   "Паладайн не сможет защищать вас вечно!"
   -  Хума,  -  сказала  серебристая  драконесса,  -  я   не   смогу   долго
продержаться.
   Она часто и неровно дышала.
   Рыцарь  прижал  к  груди  медальон,  подаренный  Эйвандейлом,  и   кивнул
серебристой драконессе.
   - Пришло время встретиться с ней один на один, - решительно сказал он.
   "Тогда иди же ко мне. Мои объятия ждут тебя".
   - Владычица Тьмы, я предлагаю вам то  же,  что  предлагал  и  Дракосу.  Я
предлагаю вам сдаться.
   "В час своей гибели ты, смертный, еще и  шутишь?!  Я  нахожу  твою  шутку
удачной и буду вспоминать ее в веках".
   Хума нацелил Копье прямо в голову Такхизис.
   - Вы скоро поймете, что я не шучу. В этом Копье - мощь Паладайна.
   Да, никаким оружием вас нельзя  уничтожить.  Только  это  Копье  способно
поразить вас.
   "Но меня  не  может  убить  простой  смертный.  А  ты,  рыцарь  Соламнии,
смертный!"
   Хума, соглашаясь, кивнул:
   - Я - рыцарь Соламнии, я - слуга Паладайна, Кириолиса и Хаббакука в  этом
мире. А вы, Владычица Тьмы, сейчас в нашем смертном мире.
   Он слегка сжал бока драконессы, и она с новой силой ринулась в атаку.
   Копье Дракона засветилось еще ярче. Хуме  почудилось:  происходит  что-то
необычное. Его доспехи тоже стали светиться. Сейчас они казались  сделанными
из платины. Сделанными только что. Рукавицы светились тоже.
   В его памяти необычайно ярко ожило все то, что он  видел  в  пещере,  где
хранились Копья Дракона.
   Гвинес тоже преобразилась. Она осветилась и  превратилась  в  платинового
дракона. Рыцарь залюбовался великолепным зрелищем.
   Может быть, это было только его видение? Видела ли то же самое  Такхизис?
Хума в этом вовсе не был уверен.
   Но он увидел, что пятиглавое чудовище застыло в нерешительности.
   Копье Дракона вонзилось в шею средней  головы  Такхизис.  Владычица  Тьмы
содрогнулась от боли, и ее крик, потрясая горы, пронесся над землей.
   Четыре головы тотчас  обернулись  на  крик.  Пятая  -  Голубая  -  голова
беспомощно болталась. Такхизис неистово дергалась  и  скребла  когтями,  она
тщетно пыталась вытащить из шеи Копье.
   Все четыре головы Такхизис молниеносно  вонзились  зубами  в  серебристую
драконессу. Из ее ран  обильно  потекла  кровь.  Драконесса,  изо  всех  сил
пытаясь не рухнуть на  землю,  медленно-медленно  взмахивала  изодранными  в
клочья крыльями, дыхание ее стало прерывистым.
   Такхизис продолжала кричать от боли и судорожно била крыльями.
   Подставка, на которой крепилось Копье Дракона, погнулась.  Хума  отчаянно
пытался удержать в руках Копье,  но  не  смог.  Копье,  вырвавшись  из  рук,
ударило рыцаря по голове. Он упал на спину, обливаясь кровью и почти  ничего
не видя.
   С трудом  приподнявшись,  Хума  увидел,  что  от  подставки,  на  которой
держалось Копье, ничего не осталось. Такхизис лишила его Копья!
   Он наклонился вперед:
   - Гвинес!
   Драконесса дышала неровно, из ее пасти капала кровь.
   - Она... Я...
   Крылья серебристой драконессы беспомощно повисли. Она стала падать  вниз,
на горный склон. Перед тем как они ударились о камни, Хума  успел  крикнуть:
"Гвинес!"
   Его выбросило из седла, и все для него исчезло во мраке.
   Придя в сознание, Хума обнаружил, что весь мир стал красным. Кровь!
   Кровь и боль. Глаза болели нестерпимо.
   Ветер продолжал завывать. Все тело пронизывала сильнейшая боль.
   Раненая нога онемела - он ее совсем не чувствовал. С большим трудом  Хуме
удалось сесть. Попытавшись встать, он упал и ударился лицом о камни.
   Сознание снова помутилось. Тогда  он  решил  ползти.  Медленно,  дюйм  за
дюймом, он пополз по склону. Гвинес нигде не было видно.  Кажется,  не  было
нигде и Такхизис. Вдруг вверху, на  небольшом  выступе,  он  заметил  чью-то
руку. Человеческую руку.
   Рыцарь пополз к лежащему на выступе телу:
   - Гвинес!
   Она вновь, приняла человеческий облик. Одна рука была вывернута.  Лицо  -
белое, почти такого же цвета, как и волосы. Она  хрипло  и  неровно  дышала.
Время от времени Гвинес  судорожно  дергалась,  и  с  ее  растрескавшихся  и
окровавленных губ срывался слабый стон. Все тело - в  глубоких  кровоточащих
порезах и синяках. Удивительно, что она еще была жива.
   Рот Хумы раскрылся в  беззвучном  крике.  Он  склонился  над  Гвинес,  не
обращая внимание на свои  ободранные,  мокрые  от  крови  руки  и  на  боль,
сотрясающую все его тело. Хума увидел: здоровой рукой Гвинес  сжимает  Копье
Дракона держится за него так, словно держится за жизнь. Она спасла  Копье  -
единственное оружие борьбы с Владычицей Тьмы. То Копье, что  было  привязано
на боку серебристой драконессы.
   Он снова позвал ее.
   Она прохрипела что-то и, открыв глаза, посмотрела на рыцаря:
   - Хума?!
   - Лежите. Кэз или кто-нибудь другой сейчас прилетит на помощь.
   - Поздно! - Ее глаза наполнились слезами. - А  Такхизис?!  Вы  не  должны
отпускать ее на свободу, как бы она ни умоляла вас об этом!
   Рыцарь огляделся, прислушался.
   За скалой кто-то метался словно в бреду.
   - Она... - Гвинес закашлялась и. выплюнула кровавый сгусток. -  Рано  или
поздно она сумеет вытащить  из  своего  тела  Копье.  Вы  должны  сделать...
помешать ей избавиться от Копья. А иначе...
   - Что я должен сделать?
   Преодолевая боль, Хума попытался сесть.
   - Возьмите его. - Гвинес показала на свое Копье. - Я... я сохранила его в
целости.
   Она вдруг протянула к рыцарю руку:
   - Вы ранены? Дайте я помогу вам избавиться от боли.
   - Забудьте обо мне. Забудьте о Такхизис. Что с  вами?  Почему  теперь  вы
снова человек? Вы можете сами себя исцелить?
   - Нет... я не смогу себя вылечить... Нет... Я только благодарю Паладайна,
что вы живы.
   - Молчите! Берегите себя!
   "Нет, нет, она не должна умереть!" - мысленно закричал Хума.
   "Я... Только я могу спасти ее, смертный!"
   Ветер стал ледяным. Слова Такхизис впились в мозг рыцаря иглами.
   "Как?" - подумал он.
   "Освободи меня от моей боли, и я  спасу  вас  обоих!  Я  клянусь  тебе...
загробным миром! Клянусь высшим богом!"
   Хума посмотрел на Гвинес. Ее дыхание стало совсем слабым.
   - Что, Хума?
   - Она предлагает нам... вам жизнь.
   - В обмен на что?
   Он ответил не сразу.
   - На ее освобождение.
   - Хума... - Гвинес закашлялась.
   Закрыла глаза. На мгновение рыцарю почудилось:  она  умерла.  Но  Гвинес,
хотя и с трудом, вновь открыла глаза и взглянула на рыцаря:
   - Вы не можете  убить  ее,  это  не  в  ваших  силах.  Но  вы  не  должны
освобождать ее. От нее снова будет страдать  весь  Кринн.  Моя  жизнь  не...
стоит этого.
   Она замолчала. Слова давались ей с огромным трудом, рыцарь видел:  сил  у
нее почти не осталось.
   Чтобы защитить Гвинес от ветра, Хума прикрыл ее своим телом.
   - Я не хочу, чтобы вы умирали.
   - Смерть... Иного нам, смертным, не дано. - Она слабо улыбнулась.
   - Вы не можете... - Хума запнулся, а затем произнес  слова,  которые  уже
давно хотел сказать:
   - Я люблю вас. Мне стыдно, что я не сказал этого прежде. Но верьте мне; я
не расстанусь с вами и на том свете.
   Ее лицо просияло.
   - Я хочу... хочу... чтобы вы помнили меня в человеческом облике, ибо  это
действительно я. Я была человеком изначально. - Она глубоко вздохнула.  -  Я
любила вас человеческой любовью.
   Ее рука бессильно упала.
   - Я умру человеком, зная, что вы... - Гвинее закрыла глаза  от  боли,  ее
всю затрясло. - Вы...
   Гвинес затихла. Она лежала с закрытыми глазами, на ее смертельно  бледном
лице появилось необычное спокойствие.
   - Гвинес!
   "Смертный, ее еще можно спасти!"
   Хума огляделся. За скалой он увидел хвост Такхизис.
   Небо  снова  окутывала  тьма.  Тоннель,  связывающий  Такхизис  с  адской
бездной, стал подобен жалкой тени той тьмы, что исходила из прежней зловещей
дыры в земле, но все-таки еще существовал.
   Сжав Копье, Хума пополз к вершине скалы. Он полз почти бессознательно.  В
его мозгу мелькали только смутные образы будущего; он больше не  существовал
в настоящем.
   Рыцарь осознал, что добрался до вершины скалы только тогда, когда  увидел
Такхизис.
   Она лежала в воронке, что образовалась от ее падения.
   Хума долго приходил в себя.  Дышать  было  трудно,  "Должно  быть,  ребра
сломаны", - подумал он.
   Все время держа Копье перед собой, рыцарь перелез  через  гребень  скалы.
Холодный ветер больше не выстуживал его душу.
   "Что ты хочешь сделать?" - Слова Такхизис вновь вонзились в его мозг. Это
случилось для Хумы столь неожиданно, что он  чуть  не  выронил  Копье.  Сжав
Копье крепче, он решил встать, опираясь на  него.  И  это  ему  удалось.  Он
стоял, пошатываясь, с Копьем в руке и смотрел вниз, на Такхизис.