первейшей коммунистической поправке
к  американской  конституции: "Властям закон не писан". А после
принятия красной поправки гибель Штатов неизбежна.
     Американская  культура...  гм, такую потерю человечеству в
здравом уме мудрено заметить,  но  время-то  было  аховое.  Как
назло,  Япония  завершила  исторический цикл, закрыла границы и
только компьютеры вышвыривала, Атлантида по новой утопла и  что
самое  страшное:  падение  Америки  грозило Кубе - этому оплоту
свободного   предпринимательства    в    западном    полушарии.
Доигрались...
     Всегда  так,  пацаны,  сперва  эти умники провалят выборы,
сядут в лужу, со страху напакостят, а потом  бросаются  к  нам,
бойцам   в  космической  форме.  МЖ  одним  словом.  Напоследок
президент  Мирового  Жюри  торжественно  вручил  мне  билет  до
Нью-Йорка и кипу бумаг.
     -  Это  рекомендации  по  спасению  Америки.  Подготовлены
самыми гениальными  аналитиками  Земли,  самыми  блистательными
мозгами человечества! К ознакомлению обязательны.
     Я  культурный  человек  -  бумаги  опустил в мусорный бак,
выйдя на улицу. Голова на плечах, сотый калибр на  бедре,  чего
еще для спасения Америки?
     Кто-то  дышал  за  моей  спиной... Когда "кто-то" выбрался
из-под обломков витрины,  я  с  трудом  узнал  его  физиономию.
Резервный  отряд,  зовут  Васькес. У русских с кубинцами давняя
дружба.
     -  Ох,  здравствуй,  Ванья! - бедолага пытался улыбнуться.
Ничего, не будет подкрадываться к бойцу первого отряда.
     -  Я  только  хотел сообщить, что лечу с тобой, Ванья. Вот
мандат Мирового Жюри. Обрывки полетели на обломки.
     - Зачем ты так, Ванья?
     - Я работаю один.
     -  Знаю.  К  чему  тебе напарник? Но эти янки-коммунисты у
нас, кубинцев, в печенках  сидят.  Возьми,  а?  Ведь  и  я  был
косагром...
     Так вот почему у .южанина глаза больной собаки.
     Косагр умирает дважды. Первая смерть - отставка, и для нее
есть только две уважительные причины: провал задания или...
     - Да, Ванья, я женился.
     - Вот как? Поздравляю.
     Все-таки  виной  свадьба,  эта  первая  смерть  настоящего
мужчины. Я  отвел  взгляд  от  глупца,  махнувшего  все  дороги
галактики на юбку. Жалкое зрелище.
     - Так возьмешь, Ванья?
     Русскую  совесть  давно  терзает  историческая  вина перед
кубинцами за перехваченный под самым их носом штатовский  рынок
автомобилей.  И  не  по-русски  - добивать мертвяка. Я протянул
южанину руку.
     В  порту Васькес бодро двинулся к нью-йоркскому аэропрыгу.
У кубинца  были  явные  нелады  с  математикой.  Да,  мы  летим
вышибать  коммунистическую  дурь из голов янки, но их миллиард.
Миллиард! За месяц  я  просто  не  успею  физически  обработать
каждую  красную  американскую  морду.  Хмыкнув,  я  повернул  к
"Рюриковичу", пятизвездочному космическому  крейсеру.  Прививку
от коммунизма нам могли дать только звезды.
     Поднимаясь  по  трапу  крейсера, я в мыслях не держал, что
ничтожное задание Мирового Жюри  смертельно.  Заяви  мне  такую
глупость   сам  Создатель,  да  я  бы  расхохотался  в  лицо  и
Создателю.
     Разобраться  с  таргонскими сатрапами. Уничтожить иерархов
планеты Зерок.  Разгромить  банды  Лыс  из  астероидного  леса.
Добыть   крылья   бога-дракона   Ван-Вейша.  Грандиозные  планы
бередили душу. А всего пуще - непод®емный даже для  космических
агрессоров  прошлого  подвиг:  пройти  Дальние Миры. Сбросить с
плеч ярмо тысячелетий, исполнить мечту всей моей жизни  и  таки
проломить невиданный путь. Дальние Миры...

     x x x

     Дед  замолчал, уставился куда-то невидящим взглядом. Будто
в догорающий камин засмотрелся.
     Неужели мой великий дед не справился с дохлым американским
коммунизмом? Неужто одолели его  эти  краснокожие  янки?  Мы  с
пацанами  готовы  были лопнуть от вопросов, но на лужайке перед
домом звенела тишина. Вон, у нашего соседа, чемпиона по  боксу,
до  сих  пор  щека  дергается,  как  поплавок.  Почему? А ты не
хмыкай, когда дедушка о Дальних Мирах вспоминает.
     Камин потух.

     x x x

     Васькес   заволновался,   когда   "Рюрикович"  вынырнул  в
Плеядах.
     - Я думал, наше задание в Нью-Йорке.
     - Ты не ошибся.
     - А что мы делаем в космосе?
     - Мог бы догадаться - ищем планету победившего коммунизма.
     - Божье мой! Неужели такая есть во вселенной?
     Пришлось  поведать  побледневшему до синевы креолу древнюю
легенду о "Флаурмее".
     Тыщу лет тому назад , когда мир узнал безжалостную напасть
русской конкуренции, отряд  калифорнийцев  отчалил  к  звездам,
дабы   навеки  избегнуть  дьявольского  изобретения  и  там,  в
неведомых мирах, воссоздать земной рай.  Назывался  их  корабль
"Флаурмей".  С  той поры и бродят по галактике легенды о чудной
планете, где построен стопроцентный американский коммунизм.
     - Наша задача - отыскать эту планетку. Понял, Васькес?
     Напарник  кивнул,  но в глазах Васькеса надолго остекленел
вопрос: на хрена мне, кубинцу, еще и калифорнийский  коммунизм?
Ничего, пусть подумает.
     За    три    недели    мы   пропахали   весь   треугольник
Электра-Астеропа-Майя,  где  по   слухам   скрывалась   красная
планета.  Коммунизм по дороге не попадался. "Косагр не может не
выполнить задание". Чеканная строка  боевого  устава  все  чаще
гремела  в  голове.  Нервничал и ничего не понимающий напарник.
Пришлось обратиться к тонкостям теории.
     -  Что  есть  коммунизм,  Васькес? Это заразная социальная
чумка! И прививку  от  не  мы  сыщем  только  в  пораженном  ею
организме. Конечно, ты скажешь, и теоретически будешь прав, что
проще уничтожить Америку, но...
     Теорию прервал возопивший благим матом кубинец:
     - Божье мой, Ванья, взгляни на экран! Вот он, комьюнизм!
     Точно. Планета была в форме куба.
     Отправляясь  в  земной рай, я взял самый большой калибр. И
еще кое-что.
     Пахло  на планете неважно. Но ни заводов, ни дорог, только
стальные пирамиды были видны по горизонту. И маленький городок,
красневший крышами в долине. Один на всю планету.
     Где же коммунизм?
     Лишь  увидев  первого колониста, я смог перевести дух. Это
был ковбой без лошади. В черной шляпе, стройный,  он  палил  из
кольта по бутылкам, мальчишка.
     Следом попался рыбак. Удил он в оранжевой реке.
     - Как улов, браток?
     Заржав,  мужик  посмотрел  на  меня  в восхищении. Гм. При
коммунизме прослыть остряком - раз плюнуть.
     - Ты даешь! Хлебни-ка, детина, - протянул бутылку рыбак, -
сам гнал!
     - Спасибо.
     - Как знаешь. Да хранит тебя робог!
     И он показал почему-то под землю.
     Мне  некогда  было точить лясы с безумным мужиком. Задание
торопило и... тут я увидел ее.
     Пацаны,  когда-нибудь  вы поймете меня, это была настоящая
женщина, а не нынешний суповой набор  в  брючках.  Повернувшись
спиной,  она  малевала на пригорке картину. Я не мог разглядеть
цвет ее волос - столь крут был под®ем.
     - Превосходно!
     Дама не испугалась. Здесь люди не боялись людей.
     - Вам нравится?
     - Очень.
     - Я имею ввиду картину.
     Пришлось  отвести  взгляд  от ослепительной блондинки. Гм.
Нежная  мазня.  Зубастая  челюсть  горизонта  сияла  на  холсте
радугой.
     - Как вам сказать...
     Блондинка   подсказала  улыбкой:  мне  простится  дежурный
комплимент.
     - Для женщины - гениально.
     - Понятно, - она могла не только улыбаться, - вы заурядный
женоненавистник!
     -  Не  припомню,  чтобы  обо мне мог так сказать хоть один
человек. Из носящих юбку.
     - Тогда в чем дело?
     -  Видите  ли,  в женщине, занимающейся искусством, всегда
есть что-то жалкое.
     Фыркнув,  она собралась, вырвала у меня мольберт и обожгла
взглядом. Он  обещал  реванш.  И  меня  аж  в  жар  бросило  от
предвкушения  этого  реванша.  Надо ли говорить с какой грацией
блондинка спустилась с холмика. Задуманное ей  удалось  вполне.
Убедившись, что я гляжу ей вслед, - свистнула.
     - Бегу, Джейн!
     Измывающийся  над  бутылками  дурачок  сорвался  с  места.
Улыбался щенком. Она же старательно не смотрела в мою  сторону,
феминистка...

     x x x

     Дед  замолчал  -  опять  в  свой  камин  уставился. Только
посасывал давно потухшую ферцингорейку.
     Распахнулась дверь. Выскочившая на крыльцо бабка принялась
лупить скалкой по диффузной пси-антенне. Бабушка обожала сериал
"Похищение белокурой арверонки".
     - Неделю прошу отремонтировать, но в этом доме нет мужчин!
     В  мою  сторону  не смотрела - взрослый человек, а всерьез
дуется из-за какой-то древней, трехсотлетней посудины.
     Очередной   удар   чуть   не   снес   бетонное   основание
пси-диффузки. Дверь захлопнулась.
     Первым перестал изображать поваленную статую Колька, самый
смелый из нас.
     - А что такое феминизм, дедушка?
     -   Феминизм,  Колька,  это  социализм  дурнушек  -  самая
страшная американская зараза.
     Дед   осмотрел   свой   кулак,  габаритами  с  коробку  от
видеокуба.
     -  Русским дамочкам иногда еще удается вправить иммунитет,
но не американкам. Тут чистая медицина начинается. Маниакальное
воспаление  мозжечка  и  все такое. Жуть. А я, честно скажу, не
силен в медицине.
     Дедушка  раскочегарил  трубку,  а  в  моей  голове  искрой
проскочила  удивительная  догадка:  вовсе  не  по  американским
коммунистам  скорбел сегодня дед! Пока я поражался собственному
уму, мой старик продолжил.

     x x x

     Дурацкая,   доложу   вам,   попалась   планетка.   Деревья
пластмассовые, трава  из  капрона,  а  где  газон  износился  -
каблуки  звенели  по металлу. В городке ни банка, ни тюрьмы, ни
аптеки,   ни   телефонов.   В   общем,   рай.   Вывеску   нашел
одну-единственную  "Салун  "Мэрия". Конечно, никто и никогда не
сыщет  в  галактике  города  без  мэрии  и  салуна.  Но   чтобы
совместить  городское  управление  с  кабаком?  Не  силен  я  в
американском самоуправлении, но  здесь  явно  была  его  высшая
точка.
     К  вечеру  все  там  и собрались. Джейн колонисты называли
мэром. Она хлопотала за стойкой.  Белокурые  волосы,  клетчатая
мужская рубашка, плотно сидящая, как на мраморной Венере, юбка.
Красавица! Она и не думала играть в незамечалки. Усадила рядом,
поднесла  стаканчик, улыбнулась. От ее удивительной улыбки, как
от хорошей музыки, становилось почему-то жалко себя.
     Вдруг  на  глаза  попался  сидящий в кресле старик. У него
были явные нелады с ногами. То, что надо! Я включил все  лампы,
взял у Джейн клетчатый плед и задрапировал больного ниже пояса.
Тот не возражал. Здесь никто не умел спорить. Почти.
     Старик   и  поведал  мне  историю  превращения  планеты  в
аквариум.  Началось  все  с  умника,  давшего  роботам   мозги.
Колонисты  попервах торжествовали - пусть железные чурки строят
нам коммунизм, а мы не  будем  ни  пахать,  ни  сеять,  а  лишь
срывать  плоды  с щедрого кибернетического древа. Взвалим обузу
на стальные плечи!  И  роботы  делали  все.  Пока  не  изобрели
механизм  воспроизводства  и  не  заполонили  недра планеты, не
перестроили ее в куб и не засадили своих создателей в аквариум.
Так они стали для людей робогами.
     Запомните,  мальчишки,  никогда и никому не отдавайте нашу
тяжкую мужскую ношу работы и воспроизводства!
     В  молодости  мне  не  нужны были слова, хватало разворота
плеч.
     -  Не  думай,  Ваня,  есть  вещь, которую мы делаем своими
руками. Мы пошли против самих робогов! - проницательный  старик
заулыбался.  -  Поначалу  робоги  ломали наши изделия, но мы их
собирали снова и снова.
     Я оглянулся. За спиной теснился весь городок - физиономии,
что чайники.
     - И мы победили, Ваня. Смотри!
     Старик распахнул шкаф.
     Побери  меня  Большая  Комиссия!  Никогда  не видел такого
разнообразия унитазных бачков. Инкрустированные,  под  малахит,
из  чистого  золота.  Проклинал  бы  себя всю жизнь, если бы не
выразил в тот миг полного восхищения.
     -  Уверен, в будущем робоги нам позволят делать и унитазы!
Только не дожить мне до великого дня...
     По небритой щеке сверкнула слеза.
     -  Увы,  Ванечка,  недолго  мне  любоваться этой красотой.
Вывих ноги - при коммунизме это смертельно.
     Старик поник. Остальные потупились.
     -  Раньше  у  нас  хоть  были  специальные учреждения, где
человека готовили к встрече со смертью, где каждый мог спокойно
умереть. Больницами назывались. А теперь больных просто...
     Запахло  машинным  маслом.  Стена  с  лязгом  откатилась в
сторону. Повалил кирпичный дым. Пол  задрожал  под  грохочущими
шагами.  Гремя  ржавыми  крыльями, из провала выскочила хваткая
парочка робогов, под четыре  метра  каждый.  Ухватили  крючьями
кресло  и  поволокли  жертву в механическую преисподнюю. Старик
закатил очи горе.  Остальные  глаза  опустили.  Я  поднялся  от
стойки.
     -  Ваня,  не надо! - закричала Джейн, но мы уже сцепились.
Первый развалился сразу,  зато  второй  робог  от  души  махнул
правой,  снес  колонну  левой.  Напряженным  мускулом  пришлось
об®яснить: рыбка ему попалась не по зубам, а если по зубам,  то
кастетом.
     Робог  рухнул.  Я  вышвырнул  металлолом,  задвинул стену,
вправил  старику  ногу,  а  Джейн,  раскрасневшаяся,   строгая,
наладила тем временем выход на улицу. Как ловко она управлялась
с этими баранами! Я не мог  налюбоваться.  С  тройкой  напавших
робогов   разобрался   машинально.  Шустрые.  Но  сотый  калибр
удивительное оружие.
     На  организацию  бучи против господства робогов оставались
секунды. Планета уже получила сигнал - в ее аквариуме  завелась
чересчур  боевая  рыбка.  И  для революции здесь было лишь одно
подходящее место.
     Рука   на   сканфере,   унитазный  бачок  за  спиной  -  к
патриотической  речи  все  готово.  Но   чем   пронять   сердца
американцев?
     Воздел бумажку в миллиард долларов. Ноль эмоций. Напомнил:
ваши славные предки делали лучшие в мире автомобили, компьютеры
и унитазные бачки. Они продавали хлеб самой России. Ничего.
     - Проснись, американец! За тебя работает масломазый. Тобой
помыкает баба. За мной, и мы перекуем куб на шар!
     Никто не расправил плечи.
     Я смело бросился в историю.
     - Мужики, вспомним великую дату - Четвертое июля!
     Клоун   на   кладбище  -  так  я  выглядел.  Только  рыжий
заухмылялся.
     -  Эй,  рыжий, в твоей душе не погибла гордость за славный
день?
     - Ты скажешь, Ваня.
     - Это был знатный денек.
     -  Еще  какой!  - рыжий расплылся до ушей и зашептал мне в
ухо. - Не пойму, Вань, как ты  узнал,  что  четвертого  июля  я
попробовал сразу с тремя... ну, ты понимаешь.
     И рыжий начал расписывать свои грязные штучки. Да-а, такой
он, коммунизм. По молодости у вашего деда  тоже  всяко  бывало,
гулял,  заглядывал  на  знаменитую  планетку  Бледная Ляжна, но
рыжий переплюнул все. Слушал с отвращением его мерзости, а  сам
наблюдал, как батальон рогатых робогов надвигался на городок.
     Оставалось взять последний аккорд.
     -  Эй, ты, сопляк! - ткнул я пальцем в ковбоя. - Быстро ко
мне!
     Красавчик  сделал  пару  шагов  и  остановился.  В нем еще
плескались ошметки мужской гордости. Тогда отстегнув сканфер, я
стал  обзывать парня последними словами Ковбой был великолепен.
Точеная фигурка, пальцы играют по бедру,  скрип  зубов.  Только
губы  дрожат.  До  чего  пал  американский  герой  -  он не мог
пристрелить безоружного человека. Пришлось выложить каре.
     - Гляди, Джейн, чего стоит твой сосунок.
     Выпад  змеи,  блеск  молнии - все слилось в одно движение.
Мастерский выстрел - я  успел  сместиться  всего-то  метров  на
пять, зато с каким грохотом, в плеске воды, в брызгах осколков,
посыпался унитазный бачок!
     Все.  Какой  там  бунт  супротив  робогов? Под коммунизмом
здешние мужики выродились в  ничто.  Потенции  поступка  у  них
имелось не больше, чем у губика короткоперого.
     Провожала меня Джейн.
     С   неба   нас  атаковали  стальнокрылы.  Бешено  кидались
шестикрышники. Я палил от души. На углы  горизонта  выдвигались
боевые машины робогов.
     - Осторожно, Ваня!
     Сбоку бодро налетел паровик-кулачник.
     -   О-го-го,   хомо   вульгарис!  Сейчас  я  раскваш  твой
физиономий!
     Поршнем   с   фонарный   столб   кулачник  попытался  меня
проткнуть,  молотом  послать  в  нокаут.   Любимая   забава   -
робогенок-паровичок лишь свистнул в моих бронированных лапах. А
по капрону травы уже  катили  огнепалы.  Металл  с  нарастающей
силой гудел под ногами. Планета бралась за дело всерьез.
     Мы   взбежали   на   пригорок,   за  которым  был  спрятан
космический бот. Светило закатилось за левый угол горизонта,  и
сразу стемнело. Мне лететь, а я все не мог налюбоваться ладной,
крепкой  фигуркой  Джейн.  Нет,  такая  не  для  калифорнийских
большевиков.
     -  Джейн, милая, - расстреляв тройку титанозавров, я ткнул
дымящимся стволом в знакомую звездочку, - этот  огонек  Солнце.
Это  самая прекрасная звезда галактики, Джейн! Там твоя планета
и твоя родина. Другого такого шанса не будет - полетели вместе.
     На голову свалился огнедышащий семикрыл, шныряли механизмы
самого свирепого вида.
     -  Я боюсь, Ваня. Мне так спокойно живется при коммунизме.
Здесь так хорошо мечтать, писать картины...
     Ревели  шестикрышники,  бесновались  и  швырялись  плазмой
огнепалы, а я все пытался докричаться:
     -  Ты  живая  женщина,  Джейн!  Брось свои пейзажики, этот
вымороченный, фантастический мир. Счастье женщины на Земле. Там
желтые  поля, зеленые луга, голубые реки. Там настоящая жизнь и
работа. Там есть больницы, Джейн! Летим...
     Башенник прыгнул. Я вскинул ствол и огненная дуга зашипела
у наших ног.
     - Джейн, решайся!
     - А замуж возьмешь?
     Ого! Быстрота реакции моя.
     - Это исключено. Женитьба погубит мою карьеру.
     - Тогда, Ваня, лети-ка на Землю сам.
     - Джейн!
     - Ваня!
     Она зарыдала. Белокурые волосы разметались по моему плечу.
И тут я  впервые  в  жизни  вздрогнул.  Звезды  стали  гаснуть.
Конструкция  планетарных  масштабов  поднялась  на горизонтом и
сворачивала небо в трубочку. Планету затрясло от  напряжения  -
аквариум накрывался. Но затрясся я от шепота милой Джейн.
     - Весь мир мне не нужен без тебя, Ваня.
     - Ну не могу я жениться!
     - Тогда прощай.
     Планетарная  челюсть  захлопывалась. Скатывались последние
песчинки судьбы. А я смотрел в сверкающие звездами глаза  Джейн
и  терзался  выбором.  Весь  мир,  с  его  славой,  дорогами  и
подвигами, или лучшая женщина  этого  мира?  Дальние  Миры  или
пеленки?  Быть  или жениться на американке? А враги наседают! И
нет ни секунды на раздумья! Ну почему человек никогда не  готов
к такому выбору?
     Джейн  прижалась к моей груди изо всех сил - так прощаются
навек. Улыбнулась сквозь слезы удивительной улыбкой. Но  я  уже
сделал  свой  выбор. Когда планета дожевывала последние звезды,
бот таки выскочил на орбиту.

     x x x

     Мы  с  пацанами переглянулись и дружно уставились на деда.
Хоть бы хны. Чистит веточкой ферцингорейку, да знай себе в  усы
ухмыляется. Уж не рехнулся ли? Рассказ закончить и то толком не
сумел.  Странно.  Не  похоже  на  деда.  Он  у   меня   ничего,
крепенький.  А  с  годами  даже  умней  становится.  Вообще,  я
заметил,  что  за  последнее  время  все  мои  предки   здорово
прибавили в интеллекте. Кроме отца, конечно.
     - Дед, и ты не смог победить коммунизм?
     На  этот  раз  Колька  переборщил  -  дедушка  багровел на
глазах.
     -   Не  болтай  чепуху.  Лучше  запомни  раз  и  навсегда:
российский косагр не может не выполнить задания!
     - А Штаты?
     -  Ха!  Штаты!  Я не зря зажигал все лампочки. На обратном
пути мы с Васькесом смонтировали шикарный фильм. Когда миллионы
янки  увидели  ковбоя,  крушащего  из кольта унитазный бачок, -
тронулись  все  сейсмографы   мира.   Америка   хохотала,   как
сумасшедшая. С коммунизмом в ней было покончено навсегда.
     - А Джейн ты взял на Землю?