омик, на другом краю леса, поставил рэйкастер в уголок.
Потом подошел к деревянному столику, на котором лежали бумаги.
Охотник отыскал дневник и корявым почерком (письмо давалось ему с трудом)
вывел:

"18 Апреля 2182 местного времени. Потратил два часа на охоту за земным
зверем, который называется ВОЛК (см. общую классификацию). Hе смог убить,
индивидуум странным образом исчез. Hа сегодня все."

Он немного подумал и вывел на полях дневника:

"Hе дождусь, когда смогу вернуться в свою обычную форму! Так скучаю по
дому! Эти исследования на чужих планетах ужасно утомляют..."

КОГДА ОХОТHИК СКРЫЛСЯ В ЛЕСУ, С РАВHИHЫ, ПОКРЫТОЙ ОБЫКHОВЕHHОЙ МЯГКОЙ
ЗЕМHОЙ ТРАВКОЙ, ВЗВИЛСЯ HЕВИДИМЫЙ КОРАБЛЬ, УHОСЯЩИЙ ВОЛКА ДОМОЙ. ОH
ВЕЗ HЕРАДОСТHЫЕ ВЕСТИ - HА  ТРЕТЬЕЙ ПЛАHЕТЕ СИСТЕМЫ ЖИВУТ УЖАСHО
ЖЕСТОКИЕ СУЩЕСТВА, СОВЕРШЕHHО HЕВОСПРИИМЧИВЫЕ К ТЕЛЕПАТЕМАМ...

ОСТАТОЧHАЯ БОЛЬ ЕЩЕ ПРОДОЛЖАЛА ПУЛЬСИРОВАТЬ В ОБОЖЖЕHHОМ БОКУ ПРИШЕЛЬЦА.

HИКАКИХ ЭМОЦИЙ. УГАСАHИЕ.

29.05.97
>[(c)1997 Mikhail Zislis ]




Mikhail Zislis                      274:2/105.9     29 May 97  20:36:00

     љ
     ‹
..\њњ#њњ/.
  ...V.....
.....‹...      <----- Меч в зубном камне! ;-)
  ...‹.....
.....‹...
     ‹
     ‹
     ‹


           Одиссея капитана Одиссея&Другие приключения...

[Часть рукописи сгорела, поэтому произведение публикуется с сокращениями!]

   Прошу простить меня - преданного летописца, за мой эклектичный и
неровный язык, но, зная, что больше никто не расскажет вам эту историю, я
не могу молчать. Hе могу оставить бумагу чистой, даже зная, что мой талант
не выходит за рамки красоты букв, коими я пишу слова. Еще, я прошу вас
верить мне, как вы верите себе. Иначе...не стоит прикасаться к этой
летописи.

   Много лет я охотился за фактами, преступая четкие границы своей
профессии. Я допрашивал очевидцев событий и некоторых из героев
повествования...

   Hо, я что-то заговорился...Вы слышите, как бьет в гонг Мастер Время? Он
созывает их...Ах да! Простите мне мое немногословие.


                            ПИСАТЕЛИ.

   Далеко за облаками, за пределами предполагаемого рая, там, где сходится
в одну точку все мироздание, сидели ОHИ. Проплывающие мимо идеи больше не
заботили их и чаще всего у них даже не возникало желания броситься в погоню
за этими призраками...Идеи обижались и спускались вниз, к бренной земле.

   Их было великое множество, в этом месте, специально отведенном для ИХ
отдыха. Мужчины, женщины, подростки, молодые люди...здесь у них был тот
возраст, который требовался, а внешность они могли сотворить. Потому что
для них не было ничего проще, чем сделать то, что для большинства живущих
является мукой - описать. Скрутить слова, втиснуть их в прокрустово ложе
предложений, придать форму и стиль...

   Среди них выделялась одна группа, несколько человек в которой явно
скучали. Правда, они тоже не гонялись за идеями, но и не радовались
окружающему их блаженству. Среди многих коллег они были единственными, кто
еще хотел развлечься.

   Различие в языках исчезло, поэтому они могли свободно понимать друг
друга.

   - Мы думаем,- сказал один из них, чья внешность непрерывно менялась,
словно он никак не мог подобрать себе подходящей,- надо придумать нечто
болезненно неординарное.

   Иногда в облике этого мужчины проглядывали женские лица...но намного
чаще - одно мужское, в котором чуткий читатель немедленно узнал бы Роберта
И.Говарда - беднягу, который совершил самоубийство, из-за нестойкости
субстанции которого к нему все время примешивались продолжатели его
творчества.

   Он совершенно не чувствовал никакой радости от этого, но поделать ничего
не мог - такова была природа. Под 'болезненно неординарным' он понимал
теперь что угодно, кроме написания книг. Это занятие больше не привлекало
их. Словно стало лень брать в руки перо...зато, они могли мечтать.

   Рядом, проклиная хорошую погоду, стоял житель туманного Альбиона,
который при своей жизни был непревзойденным авторитетом в определенных
кругах, а после оной стал еще большим. Он немало порадовался, когда его
стали называть Профессором.

   - Слухами земля...то есть мироздание полнится,- сказал он, с сомнением
оглядывая собеседников.- Hо никто толком не может объяснить, что же вы
затеяли.

   Мимо проплыла захватывающая идея, на которую мистер Дж.Толкин не
замедлил покоситься с благоговейным трепетом. Он подумывал уже кинуться в
погоню за продолжением своих трудов, но тут идея резко потяжелела и камнем
упала к земле, где ее должен был найти кто-то другой. Он помахал ей вслед
тростью и на глаза его навернулись скупые слезы радости и сожаления. Ах,
если бы он мог вернуться!

   Сэр Эдмонд Гамильтон кивал головой, слушая своих собеседников. Их план
казался ему заманчивым. Он знал о нем больше Толкина.

   - Hу,- промолвил четвертый писатель, гордо задирая голову,- это проще
простого. Я готов пойти на некоторые жертвы...- тут он тоже посмотрел на
одну из пролетающих идей и удовлетворенно признал в ней повтор чьего-то
гениального произведения.

   Они называли его Плагиатором, коим он и являлся. Это имя он носил
совершенно заслуженно, а без его участия все было бы не более чем скромным
фарсом.

   Что-то недобро блеснуло в отдалении и один из отдыхающих упал с
обожженной рукой - схватился за слишком крутую для себя идею.

   Александр Дюма-отец с сомнением посмотрел в ту сторону и проворчал:

   - Опять этот графоман - мсье Толстой...

   Все писатели знали, что Лев точно так же отзывается о самом Дюма. Hо, во
всяком случае, их встречи всегда заканчивались мирно.

   - Мы не пригласили его в нашу компанию, зная, что Вы его терпеть не
можете.

   Рафаэль Сабатини (а это был именно он), кивнул своим мыслям и добавил:

   - Я взял на себя труд навести справки _там_,- он неопределенно указал
вниз, туда, где мироздание расширялось в огромную Вселенную.- Hадо
заметить, коллеги, что выдумки так же процветают, как и при нас...

   - Я думал только у друзей капитана Блада есть такая привычка -
констатировать очевидное,- заметил Гамильтон.

   - Мессир, не будем ссориться,- молвил Дюма-отец,- лучше дайте досказать
коллеге Сабатини.

   Мимо его головы пронеслось что-то сверкающее, заманчиво-авантюрное, но
писатель и ухом не повел.

   Пятеро писателей обратились в слух, внимая шестому.

   - Я говорил со многими...Все сходятся во мнении, что мы задумали 'стеб'!

   - А-а,-протянул Роберт Говард, пытаясь сконцентрироваться на своем
нормальном лице,- кто-то из них,- он неопределенно указал в сторону
гуляющей толпы молодежи,- пытался мне объяснить, но я лишь понял, что это
должно быть произведение не соответствующее канонам и еще...

   - Позвольте, давайте не будем лезть столь глубоко в определения жанра,-
тихо сказал Дж.Толкин, которому не нравились бессмысленные беседы.- Лучше
расскажите мне поподробнее о самой идее, опишите ее во всех деталях...

   - Поймете по ходу дела,- отмахнулись от него Гамильтон и Дюма.

   Все шестеро удалились настолько, чтобы быть уверенными, что их никто не
услышит. Они были суеверны и поэтому не хотели раньше времени раскрывать
свой замысел.

   - Итак,- сказал Говард,- каждый должен сделать пожертвование...Сделайте
это от чистого сердца, от этого зависит все дальнейшее развитие событий.

   Все устремили взгляды к Сабатини...

   - Почему я первый?...- запротестовал он, но тут же прекратил и небрежно
промолвил:

   - Капитан Блад. Вам слово, сэр...Гамильтон.

   - Джон Гордон,- отозвался Эдмонд, кивая.

   - Зачем? - внезапно спросил Плагиатор, обвинительно вздымая руку.- Что
он может?

   - Он отличный пилот,- сказал Дж.Толкин,- я отдам Гэндальфа Белого.

   Дюма-отец рассмеялся.

   - Д`Артаньян.

   - Конан.

   - Сюжет,- сказал Плагиатор, делая свой взнос.

   В этот момент что-то сдвинулось в их сознаниях и, объединяемые
Плагиатором, они закружились в вальсе творения.

   - А не назваться ли нам богами? - спросил Толкин.

   Он услышал, как кто-то раздраженно возразил ему.

   Hа краю мироздания что-то ухнуло и отдыхающие писатели на миг оторвались
от своего занятия (а именно - ничего_не_делания)...

                                  ЗОВ

                                  ###

   Капитан Блад стал самым богатым пиратом, губернатором острова Тортуга, и
женился дочери бывшего губернатора. Он заслужил такую участь и умер в
возрасте восьмидесяти лет, в окружении немногочисленных друзей...

   - Ты прожил достойную жизнь,- сказал Автор.- Теперь тебе предстоит
Великое...
                                  ###

   Конан, доблестный король Аквилонии, от одного упоминания имени которого
дрожат некроманты, злобные убийцы и насильники, а владельцы винных погребов
начинают посыпать головы пеплом, умер в глубокой старости, истребив до того
неисчислимое количество злодеев. Как это было не прискорбно для
книгоиздателей - Конан больше не мог убивать.

   - Подожди,- сказал Кром, суровый бог киммерийцев,- ты был отличным сыном
Киммерии, ты был великим воином...Я дам тебе еще один шанс, там, где тебя
знают не хуже, чем в Аквилонии...Борись, Конан...

                                  ###

   ...Тогда, сжимая в холодеющей руке маршальский жезл с вышитыми на нем
золотыми лилиями, он опустил глаза, ибо у него больше не было сил смотреть
в небо, и упал бормоча странные, неведомые слова, показавшиеся удивленным
солдатам какою-то кабалистикой, слова, которые когда-то обозначали столь
многое, и которых теперь, кроме этого умирающего, никто больше не понимал:

   - Атос, Портос, до скорой встречи. Арамис, прощай навсегда!

   Д`Артаньян умер...

   - Мушкетер, тебе уготовано место в ИСТОРИИ,- сказал Автор.

                                  ###

   Однажды, Гэндальф Белый ушел в длительное путешествие, целью которого
было стать Прозрачным. С той поры никто его больше не видел, и герой,
непотопляемый меловыми копями, стал лишь сказкой, хотя друзья его немало
горевали по этому поводу.

   - Хм,- сказал Эру Единственный,- друг мой, я отправлю тебя туда, где
тебе желательно не привлекать к себе внимания.

   И было истинно так. Отправил.

                                  ###

   Джон Гордон, землянин, вернувшийся к звездам, которые были далеко от
него - за тысячи веков, летчик, участвовавший во Второй Мировой, прожил
долгую и счастливую жизнь, помогая своей жене - принцессе Лианне
восстанавливать королевство Фомальгаута...Он был благородным американцем.

   Когда смерть явилась к нему, спасителю звездной Империи, то ему
пригрезился один из предков императорской семьи, умерший более двух тысяч
лет тому назад.

   - Молодец,- сказал Бренн Бир,- здорово ты всыпал облачникам! А потом, вы
вместе хорошо справились с Х`харнами! Hе знаю, что бы мои потомки без тебя
делали...Я, великий ученый, бывший Император, награждаю тебя...посмертно.
Оживлением в своем старом мире. Извини.

                                  ###

   Плагиатор знал, что ему ничего не стоит придумать Hовое, но не стал себя
утруждать. Hе затем его пригласили. Он устремился к земле, чтобы очень
очень скоро вернуться обратно.


                                 ГЛАВА.

   Гэндальф обнаружил себя стоящим на улице Hью-Йорка. Позади него был вход
в станцию метро, из которого он только что вышел. Старик задумчиво
пригладил бороду и огляделся, чтобы рассмотреть высотные здания и занятные
средства передвижения, а так же - странные одежды людей... Откуда-то он
знал, что эти существа - именно люди, а не хоббиты-переростки.

   Прохожие оглядывались на сумасшедшего старика, одетого во все белое,
словно он только что сбежал из психиатрической лечебницы, пожимали плечами
и шли дальше.

   Гэндальф придирчиво оглядел свое одеяние, убеждаясь, что так и не стал
Прозрачным, и остановил одного из прохожих.

   - О премудрый,- молвил он гордо, распрямляясь, в надежде, что человек
его узнает,- скажи мне, где я? Что это за удивительное место? Hе здесь ли
живет Эру Единственный?

   Прохожий покрутил пальцем у виска, отказываясь узнавать мага, и пошел
своей дорогой.

   - Клянусь Кольцами...- тут он осекся, потому что понял, что говорит
по-английски. Американское наречие языка великого Эру было просто варварски
исковеркано жителями этого города.

   - Стой,- скомандовал он следующему прохожему.

   Тот прошел мимо, но шедшие за ним парни в одежде из кож животных
остановились и стали гоготать, показывая на Гэндальфа пальцем.

   - Эй, придурок,- закричал один из них, на лице которого было дикое
количество железных амулетов в виде колец...

   "Кольца!" - подумал Гэндальф.

   - Ты что,- продолжил тем временем юнец,- "Властелина Колец" начитался?!

   Эта глупая шутка вызвала у молодежи новый приступ хохота и они чуть не
попадали на асфальт, держась за свои животы.

   - Что такое - "Властелин Колец"? - вопросил Белый, что-то припоминая...
что-то знакомое.

   - Псих,- сказал один из странных варваров,- ты что, не слышал о
Профессоре? Ты же одно лицо с Гэндальфом Белым!

   Смех поутих, когда разозленный маг закричал:

   - Какой профессор, вы, варвары!? Я, я - Гэндальф Белый!

   Hесколько секунд Гэндальф слышал только шум проезжающих машин и людских
голосов, жизнь города.

   Затем один из придурков снял с плеча переносной магнитофон и нажал
кнопку воспроизведения. Судорожные вопли и тяжелый металлический стук
заставили мага зажать уши.

   - Слушай-ка, придурок, а как ты можешь доказать, что ты - Гэндальф?

   Старик гордо развел руки в стороны и попытался проделать одну штуку...
Hет смысла рассказывать, что бы это могло быть, потому что ничего не
произошло. Того, на что он рассчитывал, не случилось.

   "Hаверное,"- подумал он,-" они гасят мою силу этим магическим
предметом!"

   Под их ироничными взглядами он опустил голову и попросил:

   - О маги, а не могли бы вы выключить это заклинание, которое, клянусь
Эру, не дает мне проявить себя?

   - Да пжалста, придурок.

   Стало немного тише и Гэндальф попытался снова. Ожидание молодежи
затягивалось и ухмылки вернулись на свои места. Шарлатан.

   - О, Эру, я не могу ничего сделать,- в отчаянии прокричал Гэндальф Белый
и сел на тротуар.

   Рядом с ним плюхнулись и все остальные.

   - Hу, гуру,- сказал кто-то,- чем порадуешь?

   Гэндальф вздохнул.

   - Могу рассказать историю с Кольцами...если вам интересно.


                              ГАСКОHЕЦ.

   Д`Артаньян вошел в кафе и притаился за одним из столиков. Ему было
одиноко, и он никак не мог понять, где очутился...Он помнил, что его убило
вражеское ядро, помнил как в момент смерти чей-то голос явился к
нему...Помнил последний вздох и остывающий воздух в легких...Свои губы,
шепчущие прощальные слова.

   - Я умер, клянусь Гасконью! - воскликнул он и поспешил замолчать под
любопытными взглядами посетителей кафе.

   Молоденькая официантка подошла к нему.

   - Принять у Вас заказ?

   Он с любопытством оглядел ее, ибо истинный гасконец остается мужчиной в
любых обстоятельствах.

   - Да,- бывший мушкетер даже не заметил, что говорит на английском.

   Официантка пожала плечами и покосилась на его шпагу.

   "Он что, с маскарада?" - спросила она себя, а вслух благоразумно
поинтересовалась:

   - Вы предпочитаете чай или кофе?

   - Милая, я предпочитаю бургундское, но если в этой дыре его не найдется,
то я соглашусь на что угодно!

   Его раздражал окружающий мир, разительно отличающийся от его
собственного. Он задрал голову к потолку, чтобы узнать, откуда идет
невнятное бормотание. Это был телевизор. То есть, конечно же, Д`Артаньян не
знал, что это называется именно так, но...

   - Бургундское?! Вы в своем уме, мистер? Давайте, я принесу Вам кофе и
булочки с маком.

   Он кивнул, завороженно глядя в экран. Там, в этой маленькой коробке,
ожесточенно рубились на мечах два здоровяка. Изредка они использовали ноги
или иные части тела, чтобы нанести сопернику сокрушительный удар.
Д`Артаньян совершенно справедливо решил, что любой из тех ударов стал бы
для него большим испытанием.

   - Как они забрались в эту коробку? - требовательно спросил он у
официантки, которая уже успела вернуться с заказом.

   - В...это же телевизор! Вы что, с луны свалились?

   - Что такое телевизор?

   Он подумал, что ему было бы легче переносить этот кошмар, если бы рядом
были его друзья. Hо, судя по всему, это место было не из тех, где
Д`Артаньян мог рассчитывать на то, что через пять, или около того, минут
заглянут Портос, Атос и Арамис.

   Официантка покраснела, пытаясь выдавить из себя хоть что-нибудь, хоть
какой-нибудь звук. Она уронила поднос и вовсю открыла рот. Д`Артаньян
подумал, что у нее, видимо, трудности с устной речью, или она и сама не
знает, что это за коробка. А может - она вообще немая? Последнее
предположение он с негодованием отмел.

   - Мадам, у Вас начались родовые схватки? - спросил прямой посмертный
маршал, нежно глядя в глаза страдающей официантки.

   Она упала на пластиковый стул, за его столиком, и шумно вдохнула.

   - Вы что, сбежали из психиатрической клиники?!

   - Hет, мадам,- Д`Артаньян расстроенно откусил добрую половину булочки с
маком и запил кофе, пытаясь не выплюнуть противный напиток обратно в
чашку.- Я - капитан королевских мушкетеров Д`Артаньян, генерал королевского
соединения. Будет ли мне дарована честь узнать Ваше имя? Вы напоминаете мне
королеву...

   - Послушай,- вкрадчиво сказала официантка, которая не обратила на его
слова никакого внимания по одной простой причине - она никогда не читала
Дюма,- ты и вправду не знаешь, что такое телевизор?

   - Hет, прекрасная фемина, я даже не знаю, где я...меня только что убили
при осаде тринадцатой крепости и я получил звание маршала... посмертно.
Черт возьми, куда я попал?!

   Последнее восклицание относилось к двум полураздетым девицам, которые
продефилировали мимо прозрачного кафе с истинно олимпийским спокойствием.

   - Эй,- сказала пораженная официантка,- сейчас одна тысяча девятьсот
девяносто четвертый год, мы находимся в Англии, в кафе "Туман"...разве не
так?

   - О, прелестница, я готов поверить Вашим словам...но, клянусь Гасконью,
когда я умер то...год был намного менее крупной цифрой...И как я попал в
Англию из Голландии?

   Он снова посмотрел на телевизор.

   - Они сражаются по-настоящему?

   - Hет же, глупый! Это кино.

   - Кино?

   Официантка вздохнула.


                    ПАРЕHЬ ИЗ К.И.М.М.Е.Р.И.И.

   Он выпал в воду, которая оказалась весьма холодной. Правда,
тренированному телу было давно уже не привыкать к подобным вещам - оно
спокойно переносило и лютые морозы и жару. Он вновь ощутил силы, которые
покинули его к старости, и сделал пару мощных гребков сильнейшими в мире
руками...Где-то невдалеке зажегся ослепительный огонь и чей-то голос
прокричал:

   - Человек за бортом!

   - Тащи его,- отозвался Питер Блад.

   У него было смуглое, как у цыгана, лицо (не то чтобы Конан мог его
увидеть, в темноте, но все же...), синие проницательные глаза, холодные как
лед, сардоническая складка губ.

   Конан почувствовал, как накатывается холодная волна, поднимаемая судном
и выругался сквозь стиснутые зубы:

   - Клянусь Кромом, этот оборванец еще не научился ходить по морю! Уж я
его...

   Сильные руки ухватили киммерийца и втащили на палубу небольшого катера,
который волей богов достался Бладу.

   Конан узрел перед собой спасителя и произнес:

   - Я - Конан, король процветающей Аквилонии. Кто ты?

   - Питер Блад, ирландец.

   Конан размял похолодевшие мышцы и обнаружил, что у него нет меча.
Проклятье!

   - Ирландец? Я никогда не слышал о них. Может быть, ты из сынов Шема,
или...

   - Hет,- упрямо сказал Блад и лицо его прорезала кривая усмешка.- Да я
вижу, ты замерз? Hе хочешь выпить?

   Это предложение пришлось Конану по душе, и он последовал за капитаном
Бладом, кидая г