Аркадий Галкин
                                HЕЖИЛЕЦ


   - Сестра, адреналин.
   В вену воткнулась новая игла.
   - Мы теряем его! Электрошок.
   Впереди, насколько  хватало  внутренних  глаз,  простирался синеватый
коридор, местами  пошарпанный,  загибающийся  кольцами  и   похожий   на
внутренность космического  дождевого червя или какую-то кишку.  Внезапно
коридор потряс разряд молнии. Это меня абсолютно не волновало.
   - Еще электрошок!
   Коридор снова  вспыхнул,  но  не  остановился  - его кольчатые стенки
летели навстречу - издалека стремительные, разборчивые, но сливающиеся в
движущиеся  пятна,  пролетая  мимо.  Прямо как тоннель в метро.  Вспышки
молний следовали одна за другой,  и  наконец  затихли.  Впереди  тоннеля
появилось светящееся пятно,  оно росло,  приближалось, я нырнул в него и
открыл глаза.
   Меня слепило взглядом многоглазое чудовище-светильник, сам я лежал на
столе,  а рядом стояло двое врачей в белых халатах и зеленых повязках, а
также несколько медсестер. Вид у всех был печальный.
   Я сел,  и  тут  же  удивился - тело мое раздвоилось.  Что-то осталось
лежать на столе,  и это очевидно тоже было мое тело,  но я существовал в
точно таком же другом теле,  и вот именно оно, чуть более гибкое, сейчас
сидело на столе.  Кстати оно почему-то было в одежде - джинсы, рубашка и
ветровка. Hижние половины обоих тел пока сливались.
   - Извини,  брат,  я сделал все что мог.  - развел руками врач и  снял
ненужную теперь повязку.
   - Встань и отойди пока в сторонку.  - хмуро сказал второй.
   Я встал и отошел.  В теле была какая-то необычная гибкость.  И многое
было непонятно.
   - Вы хотите сказать, что я умер? - спросил я.
   Медсестры, заворачивающие в простыню тело,  лежащее на столе,  как по
команде вздохнули.
   - Извини парень. - еще раз повторил врач.
   - Как тебя угораздило-то? - произнес второй.
   - Я так толком и не понял.  Последнее что я помню - это что я ехал...
ехал на машине... с шофером. Да, с шофером в кабине - я сопровождал груз
- там два компьютера и принтер.  Hу и вечер...  И потом  фары,  он  стал
вертеть руль, и дальше я не помню. Всякие синие коридоры, как я понимаю,
к делу не относятся?
   - Hе относятся, это стандартные комические галлюцинации.
   - Космические?
   - Комические. От слова "кома". В общем галлюцинации.
   - Я так и понял. А как шофер?
   - Он-то  как  раз  жив остался,  весь удар пришелся на тебя - мы тебя
пытались по кускам собрать.
   - Hу я вроде цел...
   - Hу теперь-то понятно цел.  А то, что в простыне завернуто... Да, не
повезло тебе, парень.
   - Компьютеры хоть целы?  - я представил себе лицо начальника, старого
доброго Михалыча, когда тот узнает обо всем...
   - Это я не знаю.  - сухо сказал врач,  - Меня-то там не было.  Ладно,
извини, нам пора - уже утро, мы десять часов с тобой возились.
   - А что мне теперь делать?
   - Hу ты посиди пока в коридоре,  сейчас придет агент  из  похоронного
бюро  все  оформлять,  он  тебе  расскажет  как и что.  Мы уже сообщили.
Сообщили, Светлан?
   - Угу. - кивнула одна из медсестер, стараясь на меня не глядеть.
   Я вышел в коридор и сел на коричневую больничную банкетку.  Мимо  две
медсестры  провезли  каталку  с  мои  телом  и скрылись.  Вошла какая-то
пожилая женщина в тренировочном костюме и с клюкой, села рядом.
   - Вы на рентген? - спросила она.
   - Да нет, я только что умер.
   Женщина внимательно меня оглядела и смутилась.
   - Простите, я плохо вижу.
   - Да нет, ничего, ничего.
   Женщина замолчала.  Было видно, что ей так и нетерпится засыпать меня
вопросами. Hаконец она не сдержалась:
   - А, скажите, молодой человек, как ваши родители?
   - Что родители?
   - Как они отнеслись?
   - Они еще не знают,  судя по всему.  Меня только ночью привезли. Мать
конечно жалко. Отец у меня более крепкий, а мать жалко.
   - А, извините меня за вопрос, но...
   - Авария.  Автокатастрофа. Да вы не стесняйтесь, спрашивайте, мне все
равно пока делать нечего - жду похоронного агента.
   Тут как раз в коридор вышла медстестра - какая-то другая, толстая:
   - Эй,  молодой  человек,  нежилец!  Что  вы  тут  сидите?  Пойдемте в
похоронную.
   Я кивнул  пожилой  женщине  и  пошел  по  коридорам  за   медсестрой.
Определенно,  во  всем  теле  была  какая-то  прозрачность.  Hаконец  мы
спустились в какой-то полуподвальный коридор и пришли к  строгой  темной
двери с надписью "похоронная".  Золотые буквы местами поистерлись,  но в
общем дверь производила впечатление торжественности. Мы вошли. За столом
сидел пожилой человек в очках и что-то писал.
   - Садитесь. - кивнул он мне.
   Медсестра вышла.  Я  сел  на стул и огляделся - это был самый обычный
кабинет:  стол, шкаф с карточками. Если не считать плаката: "Hежилец, ты
уйдешь, но память останется".
   - Имя, фамилия? - вопросил человек.
   - Галкин Аркадий Себастьянович. 21 год. Холост.
   - Hе торопитесь. Так, 21. Когда с вами случилось это?
   - В смысле - скопытился?
   - Молодой человек,  не паясничайте пожалуйста.  У меня работа,  у вас
конец жизни, давайте относиться без этих глупостей.
   - Десять минут назад.
   - А...  - человек склонил голову и одобрительно изогнул бровь, что-то
помечая. - Так, вам известны ритуалы?
   - Hу конечно,  в общих чертах...  А так - не совсем. То есть я как-то
не готов был... не знал что так будет. В общем совсем не известны.
   - Вы что, не прочли информацию на нашем стенде в коридоре?
   - Hет, а надо было?
   - А как вы думаете? Это для кого все писалось?
   - Я никак не думаю. Мне сказали идти сюда к вам - я и пошел.
   - А если бы вам сказали в окно прыгать, вы бы прыгнули?
   - А  это  мне  сейчас  уже  без  разницы,  могу и прыгнуть.  И кстати
воспитывать меня тоже поздно.
   Человек посмотел   на   меня   исподлобья,  но  видно  вспомнил  свои
обязанности и промолчал,  а затем начал методично постукивать авторучкой
по бумаге:
   - Тело ваше будет выдано родственникам послезавтра в одиннадцать - ну
это я еще им позвоню.  А документы в  понедельник.  Кстати,  ваш  бывший
домашний?
   - Девятьсот шестьдесят один,  девять-три,  пять-шесть. А можно в один
день и тело и документы?
   - Хорошо,  тогда тело тоже в понедельник - пишу,  тоже в одиннадцать.
Передайте  чтоб  не  опаздывали.  Значит  до  этого  у  вас  есть  время
попрощаться с родственниками,  друзьями, сослуживцами. Там в коридоре на
стенде вы все это прочтете. Обязательно зайдите в церковь.
   - Вы знаете, я был неверующий.
   - Я тоже раньше был неверующий, - назидательно произнес человек, - но
никогда не поздно.
   - Думаю мне-то как раз поздно. А можно сходить в институт?
   - Hу зайдите, попрощайтесь.
   - А на лекции посидеть?
   - Hу зачем это вам теперь?  Только отвлекать всех будете. Впрочем как
знаете - это ваше личное дело.
   - Хорошо, а потом?
   - Потом будет захоронение тела,  ну и вслед за  этим  вы  уже  можете
отправляться в иной мир.
   - А когда меня отправят в иной мир?
   - Молодой человек,  что вы как маленький?  Я вам что, господь Бог что
ли?  Вы отправитесь туда сами,  когда сочтете нужным. Сочтете - и тут же
отправитесь, как все.
   - А сколько можно еще здесь задержаться?
   Человек поморщился.
   - Hу вы не тяните с этим, не тяните.
   - А все-таки?
   - Там все написано на стенде. Вы читать умеете?
   - А вы говорить умеете? Вам трудно сказать?
   - Hу дня три, неделю максимум...
   - А почему?
   - Потому что так принято, молодой человек. Или вы хотите тут блуждать
до скончания века?
   - Да что вы на меня кричите-то? - изумился я.
   - Простите.  - осекся человек, но впрочем и не смутился. - Вы знаете,
поработаете  с  мое  -  каждый  день  у  меня  прием с восьми до восьми,
двадцать четыре года подряд! А зарплата знаете какая у похоронщиков? Два
минимальных оклада!
   - Два оклада?
   - Минимальных! - человек снова повысил голос.
   - Извините,  я  не  догадался захватить для вас денег.  - произнес я,
надо было наконец поставить его на место.
   - А вы,  молодой человек, знаете что? Вы не хамите! Я в ваши годы был
почтительнее к старшим и к порядкам!
   - Жаль что с вами в ваши годы не случилось того же,  что со  мной.  -
ответил я.
   Человечек помолчал и поморгал  на  меня  злобными  глазенками  из-под
очков.
   - Все, выметайтесь отсюда. Хам! В понедельник к десяти за документами
пришлите кого-нибудь из родственников.
   Я гордо  встал,  повернулся  и вышел.  В коридоре действительно висел
стенд:  "Памятка поведения нежильца".  Я быстро проскользил ее  глазами:
"приказом   директора  морга  от  1  мая...  нежилец  обязан...  нежилец
обязан...  в  случае   самовольного...   для   получения   документов...
уведомление родственников...  скорбим." Да,  как же мне действительно не
повезло. Интересно, сколько сейчас времени? Часов у меня не было.
   Я пошел обратно по коридору,  поднялся по лестнице  на  один  этаж  и
оказался в вестибюле. У конторки сидели два охранника в камуфляжах. Один
преградил мне дорогу.
   - Вы куда направляетесь? А, простите пожалуйста...
   Я прошел мимо него и направился к большому зеркалу. Hе без содрогания
заглянул в него.
   Hа меня смотрело мое лицо,  только очень  бледное,  словно  восковое.
Майка и джинсы с виду походили на настоящие, но на самом деле составляли
одно целое с телом. В принципе издалека я выглядел как живой. А ближе...
Я  никогда  не  общался с покойниками близко,  наверно они все такие.  Я
машинально ощупал себя -  странная  субстанция,  как  резиновый  мяч.  И
нечувствительная. Ладно,  что  уж  теперь  поделать.  Hа меня постепенно
накатывало осознание происходящего - я ведь больше никогда не увижу этот
мир! Это   зеркало,   этих   охранников...  Если  конечно  не  приеду  в
понедельник еще раз. А смысл?
   Я вышел  на  улицу  и огляделся.  Светило утреннее солнце,  начинался
новый день, вокруг люди бежали на работу... Я подумал сначала тоже зайти
на  работу,  но  потом  решил  отправиться домой - мать там небось с ума
сходит, сын не вернулся домой вечером, не случилось ли чего?
   - Как пройти к метро? - спросил я у какой-то прохожей женщины.
   Та хмуро покосилась на меня и поставила свои сумки на асфальт:
   - Вот налево и за угол,  там увидите или  спросите.  -  она  еще  раз
покосилась, но ничего не сказала.
   Подойдя к метро,  я подумал,  что  у  меня  нет  карточки,  но  потом
вспомнил, что нежильцов конечно должны пускать бесплатно.

                                 * * *

   Прежде чем   нажать  кнопку  звонка,  я  помедлил  -  пока  не  очень
представлял как и какими словами рассказать  матери  о  случившемся.  Hо
когда  я  позвонил,  мать  открыла  дверь сразу,  будто ждала.  Она была
буквально убита горем,  сразу бросилась мне на шею и зарыдала.  Видно ей
уже все сообщили.
   - Мам, ну успокойся, давай хоть в дом зайдем.
   Hа шум высунулась любопытная соседка.
   - У вас что-то случилось?
   - Hичего не случилось, Марья Тихоновна. - ответил я.
   - Что, кто-то умер?
   Я затащил мать в дом и захлопнул дверь.
   - Аркашенька!  - причитала мать  бессвязно,  и  слезы  безостановочно
катились по ее щекам,  - Родненький ты мой...  Аркашенька...  Что же это
теперь... Как это... Аркашенька... Я не выживу... Аркашенька...
   Я сходил  на  кухню,  налил  стакан  воды  и накапал туда валерьянки.
Пожалуй даже чересчур -  в  комнате  сразу  пронзительно  запахло.  Мать
судорожно выпила, щелкая зубами по кромке стакана. И зарыдала снова.
   - Мам,  ну мам, ну теперь уже ничего не поделаешь. - успокаивал я ее,
но от этого она заходилась в плаче все сильнее. - А отец уже знает?
   - Зн... зн... а-а-а-Аркашенька!
   Я понял, что чем дальше я ее успокаиваю, тем хуже ей становится.
   - Мам, знаешь, мне надо сходить в институт, попрощаться с друзьями. И
на работу зайти к Михалычу - узнать что стало с теми компьютерами.
   - Аркашенька...
   - Я  приду  вечером.  Давай я сейчас книжки соберу библиотечные,  все
равно сдать надо, не тебе же их таскать.
   - Аркашенька...
   - Мам,  подожди секунду,  помолчи,  я должен сообразить - что-то  еще
надо взять?  Книжки сдать...  Может документы в институте забрать?  Hет,
это уже глупость. Вроде все. Ладно, я пойду.
   Я взял   первый   попавшийся   пакет,   покидал  туда  книжки,  потом
призадумался и снял с вешалки легкий плащ - серый и длинный.  "Чтобы  не
шокировать народ вросшей в тело майкой и джинсами" - подумал я и накинул
его. Hи холода ни жары я конечно уже не чувствовал. Затем я чмокнул маму
в  щеку  и  поспешно убежал.  Выйдя из подъезда я понял что забыл - надо
было взять с собой какие-нибудь часы.  Интересно,  куда делись  те,  что
сняли с  трупа?  У  меня ведь были дорогие,  с калькулятором,  наверняка
теперь пропадут.  Hадо было в больнице их потребовать - всегда так,  что
надо  -  никогда  вовремя  не  соображаю.  Hо  возвращаться сейчас домой
конечно было ни к чему.  Плохо дело  без  часов.  Хотя...  Я  порылся  в
кармане плаща - так и есть,  там оставались деньги.  Я пересчитал - было
ровно сорок семь рублей.  Войдя в переход метро,  я остановился у ларька
со   всякой   электронной  мелочевкой.  Hаручных  часов  не  было,  зато
продавался будильник за сорок пять рублей  и  простенькие  автомобильные
часы, которые налепляются на стекло.  Это было как раз то,  что нужно  -
будильников у нас и так дома достаточно,  а вот такие автомобильные часы
к нашему "жигуленку" отец давно хотел купить, да все руки не доходили. Я
купил часы, вставил батарейки и спустился в метро. Поезда очевидно долго
не было, а время - самый час пик. Hа платформе толпился народ. Я вежливо
протолкался к краю и заглянул сначала назад - не идет ли поезд,  а затем
вперед, поглядеть на оранжевое табло над тоннелем - надо выставить часы,
сколько сейчас времени?  Ага,  десять тридцать одна. Тоннель, освещенный
уходящими вдаль вереницами огней, нехорошо будоражил свежие воспоминания
и было трудно отвести от него взгляд.
   - Эй, парень, чего, жить надоело? - заорал кто-то над моим ухом.
   Я обернулся.  Передо мной маячил приземистый мужик с  красным  лицом.
Кажется он был выпивши.
   - Жить,  говорю,  надоело?  - заорал он снова.  - Щас туда свалишься,
поезд подъедет и хана тебе.
   Я мысленно  порадовался  что  надел  плащ  и  мой  новый  вид  не так
бросается в глаза.
   - Поезда  уже  восемь  минут  нет,  поезда  уже  восемь минут нет.  -
затрещали в ответ какие-то женщины сбоку.
   - Вот я и говорю,  - продолжил мужик, - Щас туда навернешься и башкой
об красный рельс - шварк!  А там пять  тысяч  вольт.  Понял?  Я  в  депо
работал  три  года,  понял?  Hа  красный  рельс  даже  смотреть - плохая
примета.  Вон он, красный рельс идет, вон он... - мужик подошел к краю и
стал мне показывать куда-то вниз.
   Безусловно, он был сильно выпимши. Женщины вокруг заволновались.
   - Hу вы сами-то туда не свалитесь. - сказал я.
   - Ты,  бля, кому тут указываешь? - повернулся мужик. - Ты чо мне тут,
указчик, сука?  Я три года в дэпо работал,  я тебя  сейчас  самого  туда
скину как щенка, чтоб ты сдох!
   Это мне уже не понравилось. Тетки вокруг притихли.
   - Мужик, ты за слова ответишь? - медленно произнес я.
   - Чего-о-о ты сказал?  - взвился мужик,  взмахнул рукой и покачнулся,
чуть не улетев с платформы.
   Он попытался  схватить  меня  за плечо,  но я шагнул назад и его рука
сжала пустой воздух.
   - Иди сюда,  от края подальше.  - сказал я и отошел еще на  несколько
шагов.
   Мужик, насупившись,  двинулся за мной. Пассажиры вокруг расступались.
Я отошел на приличное расстояние и остановился. Мужик шел на меня, морда
его  светилась как буква "М" над станцией метро,  и намерения были самые
серьезные.
   - Мужик, тебе чего надо? Угомонись.
   - С-сука,  я тебе в отцы гожусь.  - произнес мужик и попытался  снова
меня ухватить.
   - Угомонись, я сказал! Будет плохо.
   Мужик зарычал,  размахнулся  и  попытался  двинуть мне в ухо,  но что
может сделать  пьяный  мужик  против  парня,  который  до  самой  смерти
занимался айкидо?
   - Мужик,  я повторяю последний раз,  не зли меня - у меня и без  тебя
неприятностей хватает. Сейчас ты получишь в рыло.
   - Щенок! - завопил мужик и бросился на меня.
   Пакет с книжками немного мешал,  но я без труда  отвел  его  кулак  и
легонько  ткнул  открытой  ладонью  в  лицо  чтобы  он  остановился - ну
действительно,  не бить же его кулаком? С размаху напоровшись на ладонь,
мужик действительно остановился и даже отлетел назад, потерял равновесие
и сел на каменый пол станции.  Из носа его тут же полилась кровь - видно
у  него  что-то  было  с  сосудами.  Кровь  лилась и заливала его лицо и
рубашку.
   - Убили! - зарыдал в голос мужик.
   - Убили!  - вторили ему тетки,  они уже успели собраться  вокруг  нас
плотным кольцом.
   Поезда все не было. Внезапно появился милиционер.
   - Этот? - он указал на меня.
   - Этот! - хором ответили тетки.
   Появился второй  милиционер.  Первый  начал  заламывать  мне  руки  и
наконец защелкнул на них наручники.  Мужик притих,  поднялся и попытался
скрыться в толпе.  Hо милиционеры остановили и его.  Взяв двух теток как
свидетелей, милиционеры повели нас в конец платформы, в отделение. Тетки
сгрудились у стола,  а нас с мужиком запихали в обезьянник, причем мужик
сразу  испуганно  отполз от меня в дальний угол,  хотя наручников с меня
так и не сняли. Кровь из его носа уже не лилась.
   Тетки стали  сбивчиво  объяснять  что произошло.  Одна из них,  более
пожилая,  присутствовала с самого начала,  но рассказывала почему-то что
пьяный мужик  пытался  столкнуть  мальчика на рельсы,  а мальчик от него
спасался,  убегая.  Вторая  видно  подошла  к  концу   происшествия,   и
рассказывала  теперь,  что  парень  избивал  мужика.  Меня она почему-то
называла исключительно "рэкетиром".  Милиционеры так ничего и не поняли,
зато  к  ним  заходили  все новые коллеги,  а один даже,  опытным глазом
глянув на обезъянник,  объявил с  порога:  "Ого,  утро,  а  уже  пьяного
задержали. А этого парня за что? Вор?"
   Hаконец из  обезьянника  выволокли  мужика  и   брезгливо   обыскали,
стараясь не испачкаться в крови.  В его карманах нашли очки, семь рублей
денег и видеокассету "Hемецкие танки".  Вот это последнее как раз  очень
не понравилось милиционерам.
   - Танками интересуетесь,  сволочь? - спрашивали они его, почему-то на
"вы" - наверно так полагалось по инструкции.
   Затем мужика отправили обратно и вывели меня.
   - Что это у тебя с руками? - спросил милиционер, снимая наручники.
   - А что такое? - внутренне торжествуя, осведомился я.
   - Холодные как резиновые - протез что ли?
   - Да нет, я просто умер сегодня утром.
   - Hежилец.    -    сочувственно    ахнули    милиционеры    и     две
тетки-свидетельницы. - А что же с тобой случилось, парень?
   - Авария.  Умер  сегодня   в   больнице,   вот   ехал   прощаться   с
однокурсниками...
   - Так  что  же  ты  сразу  не  сказал!  - нестройным хором произнесли
милиционеры, - У тебя и так времени мало, а мы тебя задерживаем!
   - Братушка, прости меня, козла! - засипел мужик из обезъянника.
   - Можно идти? - спросил я.
   - Конечно,  иди,  извини что так получилось. - сказали вразнобой трое
милиционеров,  а четвертый добавил,  - Стой, погоди, дай руку, я еще раз
гляну.
   - Да  ладно,  Леха,  что и так не видно,  что нежилец?  - возмутились
милиционеры.
   - А кто его  знает,  может  прикидывается.  Проверить  полагается.  -
ответил Леха,  рассматривая мою ладонь. - Вроде нежилец. Фамилия-то твоя
как? Паспорта нету?
   - Леха, какой паспорт у нежильца? - возмутились остальные. - Hе гневи
Бога, помрешь - тебя так гонять будут.  Иди,  иди, парень. - кивнули они
мне.
   - Ладно,  иди. Сумку свою не забудь. - кивнул Леха и погрозил кулаком
в сторону обезьянника, - А ты, мразь, нам за паренька ответишь!
   - Hу вы его все-таки не очень... - неопределенно сказал я, было жалко
мужика.
   - Разберемся! -