ул. Он заметил.
     На загривке зверя-гиганта смутно угадывался неясный силуэт всадника.
     Кто мог оседлать подобное чудовище шандаларцы  не  осмеливались  даже
предположить.
     - Знаешь, - сказал Демид, мелко дрожа от пронизывающего предутреннего
холода, - что-то мне подсказывает:  это  связано  с  проданными  в  Зельге
Знаками. Назревает что-то.
     Мирон обернулся к товарищу, оторвав наконец  взгляд  от  однообразных
болот.
     - Пошли в тепло...
     Уже в палатке он подумал: "Хорошо, что огонек не виден снаружи..."
     Когда совсем рассвело, они прошли мимо  места,  где  заметили  зверя.
Следы почти совсем размыло дождем, но даже сейчас легко было  понять,  что
ранее они видели на тропе следы какого-то иного существа.
     Мирон мрачно глянул на Бернагу.
     - Какие еще у тебя предчувствия?
     Демид промолчал.
     С этой ночи они оставались настороже, но болота и  мокрые  приморские
равнины больше ничем их не беспокоили, а к нескончаемому дождю  шандаларцы
привычны сызмальства.
     Четыре дня спустя вышли к  Зельге.  Около  полудня  Мирон  застыл  на
полушаге, уставившись в небо. Мелкие капли сыпались ему на лицо.
     - Эй, Демид! Чайка! Настоящая, морская.
     Белая птица, мерно взмахивая узкими крыльями, неспешно летела на  юг.
Путники залюбовались ею: более свободного создания в Шандаларе не сыскать.
     Вскоре из-за близкого горизонта поднялась башня зельгиного  маяка,  а
позже и мокрые крыши окраинных домов. Тропа  незаметно  вывела  к  дороге,
мощеной темным булыжником. Идти сразу стало легче  -  на  дороге  не  было
грязи и луж. Вкупе с мыслью о тепле  таверны,  о  горячей  пище  и  кружке
доброго эля, это  несказанно  подняло  настроение  усталым  путникам.  Шаг
ускорился  сам  собой,  благо  по  булыжной  дороге   топать   было   одно
удовольствие.
     Зельга приближалась с каждой минутой. Стали видны первые дома,  а  не
только  высокие  черепичные  крыши.  Два  всадника  промчались  в  сторону
соседней деревушки, приветственно вскинув руки. Воины помахали в ответ.
     Дорога втекла в город, словно ручей в озеро. За окнами домов мелькали
лица людей, разглядывавших путников, били часы на башне мэрии, а из редких
кабачков доносились обрывки музыки и песен, чаще всего матросских.
     Вот и Площадь; широкая улица спускается от нее к  пристани;  слева  -
мэрия и храм, справа - таверна Даки.  Воины  повернули  направо.  В  окнах
таверны мерцали отсветы каминного пламени. Над массивной  дубовой  дверью,
сработанной еще во времена смены сезонов, вечно мокрая вывеска:  "Облачный
край." И ниже: "Заведение Дакстера Хлуса."
     Мирон взялся за позеленевшее от сырости и времени  кольцо  и  потянул
дверь на себя. В открывшуюся щель хлынул теплый,  пахнущий  снедью  воздух
пополам со старой застольной песней:

                         "В Зельге снова попойка,
                         Каждый вечер у стойки
                         Дак стоит, прищурив глаз.
                         В этой старой таверне
                         Вы бывали, наверно,
                         Не один десяток раз."

                                  [Песню "Таверна" написал
                                  Константин Фролов (Крым).
                                  Изменены только собственное
                                  имя и топонимы.]

     Сколько Мирон себя помнил, в "Облачном  крае"  пели  эту  песню.  Она
давно стала  частью  городка  и  частью  Шандалара.  Моряки  и  крестьяне,
мастеровые и монахи с  архипелага  -  ее  пели  все.  Когда-то  давно  Дак
случайно обмолвился, что песню сложил его старинный друг, матрос по  имени
Фрол из страны, зовущейся не то Кром, не то Крым, но в Шандаларе никто  не
слыхал о такой стране. А песню теперь пели не только в Озерном крае, но  и
далеко за пределами.
     Мирон с Демидом стали  на  пороге  зала,  затворив  за  собой  дверь.
Непогода осталась снаружи, хотелось надеяться, что надолго. В камине жарко
пылали здоровенные куски  огненного  камня;  чадили  факелы,  несмотря  на
дневную пору. Все столы были  сдвинуты  вместе;  горожане,  подняв  резные
деревянные кружки с элем, раскачивались в такт  песне,  положив  свободную
руку на плечо соседу.

                        "Гей-гей, кружки налейте,
                        Гей-гей, трубки набейте
                        Дорогим туранским табаком.
                        Гей-гей, помните братцы,
                        Гей-гей, грусти поддаться -
                        Хуже, чем лежать на дне морском."

     Кружки с треском сшиблись над столом, роняя искристые брызги  доброго
заморского эля.

                        "Гей-гей, хватит о смерти,
                        Гей-гей, пойте и смейтесь:
                        Нет пока причины горевать.
                        Гей-гей, наша Фортуна,
                        Гей-гей, добрая шхуна,
                        На нее лишь стоит уповать."

     Людей в таверне собралось больше, чем обычно, да и присутствие мэра с
советниками кое о чем говорило. Праздник в Зельге, не иначе.
     А вон и Даки за стойкой - ломает печать  на  только  что  принесенном
бочонке эля.
     - Мирон! Демид! Чего стоите? Давно вас ждем!
     Шелех повернул голову на голос - за столом призывно махал  рукой  Лот
Кидси, старший Вони Шандалара. Живой и невредимый.  У  Мирона  отлегло  от
сердца.
     Обернулся на шум Даки, швырнул  полотенце  поваренку,  и,  растопырив
руки, выскочил в зал. Мигом наполнили две кружки, и вот уже кто-то  стащил
с путников плащи, кто-то освободил место за столом, кто-то крикнул,  чтобы
принесли жаркого; а Мирон вдруг ощутил себя так, словно вернулся домой.
     Собственно, так оно и было.
     Спустя час, когда Мирон с Демидом успели и подкрепиться, и  вымыться,
и переодеться в сухое,  и  согреться  доброй  порцией  эля,  стало  совсем
хорошо.
     Праздновали не попусту: Зельга  построила  два  собственных  корабля.
Долгий труд нанятой тэльской общины мастеров позавчера  завершился  и  еще
пахнущие свежей древесиной суда успешно  спустили  на  воду.  До  сих  пор
кораблей Шандалар не имел и на эти две шхуны возлагались большие  надежды.
Несомненно, что торговля нуждалась в оживлении, а там, где  торговля  идет
удачно, там и люди  живут  лучше.  Отныне  не  нужно  будет  ждать,  когда
заморские купцы изволят завернуть в Зельгу и не надо будет платить тройную
цену за дерево, зерно, ткани... В общем, народ гулял второй день.
     - Сегодня о делах ни слова, - предупредил Лот. - Отдыхайте.
     Мирон глянул на Даки - тот молча кивнул.
     - Завтра, так завтра, - согласился Воин, подмигнув Демиду. - Где  там
эль?
     Эль был совсем рядом.
     Наутро  голова  у  Мирона  не  то  чтобы  трещала  -  но   уж   точно
потрескивала. Накануне следовало ограничиться элем,  так  нет,  Даки  увел
кое-кого из  зала  к  себе  в  погребок  и  выкатил  бочонок  вина.  И  не
какой-нибудь  кумской  кислятины  -   настоящего   монастырского   кагора,
крепкого, отдающего жженым сахаром. А потом, помнится, пиво кто-то наверху
разливал...
     Короче, пока не хлебнул Мирон рассолу изрядно (спасибо,  у  изголовья
добрая чья-то душа целый жбан оставила), утро было не в радость.
     Демид тоже отпил, не отказался.
     - Ух!
     Мирон посмотрел на товарища: тот был на  удивление  бодр.  Пел  даже:
"Гей-гей, кружки налейте..."
     - Какое там наливать,  -  проворчал  Мирон.  -  После  вчерашнего-то.
Хватит...
     За окнами шел дождь.  Небо,  одинаково  серое,  низкое,  нависло  над
Зельгой. Море тоже было серое, но  темнее,  чем  небо.  Пристани  из  окон
взгляд не доставал, мешали невысокие деревца на  склоне,  но  мачты  новых
шхун и трех чужих кораблей виделись ясно.
     Вскоре заглянул Даки.
     - Проспались, орлы? Спускайтесь, завтрак  сейчас  подадут.  Заодно  и
потолкуем.
     Таверна,  несмотря  на  ранний  час,  уже   открылась.   Мастера-тэлы
разрезали на части пирог с  морошкой;  компания  моряков-чужеземцев  чинно
поглощала жаркое, запивая местным  пивом.  В  "Облачном  крае"  бузить  не
осмеливались даже самые отпетые гуляки и драчуны. У Даки такие  подручные,
что не очень-то побузишь.
     Парнишка, убиравший со столов, кивнул в  сторону  малого  зала,  куда
Даки приглашал только своих. Мирон с Демидом прошли мимо стойки,  толкнули
тяжелую дверь и очутились в небольшой комнате с одним-единственным столом,
за которым уже сидели Лот Кидси, мэр, капитаны новых шхун (оба -  уроженцы
Зельги, многие годы ходившие матросами, а потом и  офицерами  на  кораблях
южных купцов), настоятель прихода, местный учитель и сам Даки.
     За едой говорили о пустяках, но едва принесли  эль  и  сладкое,  Даки
перешел к делу.
     - Наверное, уже ни для кого не  секрет,  что  двое  купцов  с  запада
пытались продать у нас довольно необычный товар - Знаки Воинов. Два Знака,
принадлежащие Лоту Кидси и Мирону  Шелеху.  Сначала  я  решил,  что  Воины
погибли, а Знаки неким  непостижимым  образом  попали  не  к  трагам,  как
случалось всегда, а в руки кого-то из людей, а потом и к торговцам. Но тут
появился Лот, жив-живехонек, и  со  своим  Знаком.  Я  понял,  что  Мирон,
вероятнее всего, тоже невредим и при Знаке.
     Все  взглянули  на  Шелеха  -  распахнутый  ворот   рубахи   позволял
присутствующим видеть его Знак.
     - Получалось, что ко мне попали не настоящие Знаки, а копии. Как  ими
завладел прощелыг-торговцы, я, к сожалению, не выяснил. Не успел. И тот, и
другой мгновенно убрались из Зельги, да так ловко,  что  я  даже  не  смог
определить куда. Зато стало ясно, почему в стороне остались траги.
     Особо распространяться о случившемся я не стал. Однако теперь,  когда
присутствуют все Воины Шандалара  (впервые  за  последние  семь  лет!),  я
считаю необходимым обсудить эти события, для чего и пригласил вас, -  Даки
кивнул в сторону моряков и горожан.
     Мэр  закурил  трубку;  аромат  туранского  табака  приятно  защекотал
ноздри.
     - Насколько я понял, - заговорил настоятель Ринет Уордер, - лже-Знаки
находятся у вас, почтенный Дакстер. Как вы ими завладели?
     - Я их купил, - ответил Даки просто. - А что еще оставалось?
     - И как намерены распорядиться?
     Даки пожал плечами:
     - Это предстоит решить.
     Лот Кидси, отхлебнув эля, заметил:
     - Не думаю, что все это серьезно. Иначе траги давно бы уже вмешались.
     - Они тоже не всезнающи.
     - Но рано или поздно известие дойдет и до них.
     - Да, но не повредит ли это Шандалару? - вступил в разговор мэр. - Мы
обязаны об этом подумать. Хоть моя власть и не простирается дальше Зельги,
я желаю добра и процветания всему нашему краю.
     Один из капитанов по имени Хекли поднял руку, испрашивая слова.
     - Вопрос: как могут повредить Шандалару лже-Знаки? Ведь это не более,
чем два кусочка металла на цепочках.
     -  Знаки  были  всегда,  -  сказал  настоятель  значительно.  -   Это
магические вещи и в них заключена немалая сила. Даром, что ли,  траги  так
за ними следят?
     - Гм... - Хекли не выглядел убежденным. -  Часто  ли  вы  пользуетесь
магией Знаков, Воины?
     Лот, Мирон и Демид переглянулись.
     - По-правде сказать, вовсе не пользуемся,  -  ответствовал  Лот,  как
старший. - Мы ведь не траги и не волшебники, а Воины. Однако,  я  заметил,
что одного Воина победить хоть и трудно,  но  можно.  А  если  объединятся
пятеро-шестеро носящих Знаки, такой отряд может обратить в  бегство  целую
армию. Такое уже случалось в старину.
     Учитель, знаток истории и легенд, закивал головой, подтверждая:
     - Было, было. Битва  в  Артенской  долине,  так  и  не  состоявшаяся.
Двухтысячное войско принца  Гартена  бежало  от  отряда  в  полторы  сотни
сирских меченосцев, среди которых было восемь Воинов.
     - Может, это случайность? Да и давно это произошло...
     - Может, случайность. Но скорее - нет.  Воины,  владеющие  Знаками  -
огромная сила.
     Даки терпеливо поднял руки.
     - Мы несколько отклонились. Позволю себе напомнить, что Знаков  около
трехсот во всем Мире. На  каждом  -  три  руны.  Нет  ни  одного  Знака  с
одинаковыми рунами, стоящими в той же последовательности. Точнее,  до  сих
пор не было...
     - А не сравнить ли нам эти Знаки с настоящими?  -  прервал  владельца
таверны мэр.
     Лот и  Мирон  тут  же  сняли  Знаки,  положив  их  на  стол  рядом  с
двойниками.
     Сколько не всматривались  люди  в  маленькие  пластины,  различий  не
заметили. Одинаковый серебристый металл, одинаковые руны.  Даже  казалось,
что наносила руны одна и та же уверенная рука.
     - Да они похожи, как горошины в мешке! - воскликнул капитан Хекли.
     Остальные молчали.
     - Различия все же есть,  -  сказал  вдруг  учитель  еле  слышно.  Все
обернулись к нему. - Правда, отличаются не сами Знаки, а цепочки. Глядите:
они завиваются в разные стороны. Вот цепочка Лота... видите? А вот  вторая
- уже против часовой стрелки. И еще... - учитель взял Знак  обеими  руками
за цепочку, словно хотел надеть его на шею, - у настоящего слева  колечко,
а застежка справа; у лже-Знака...
     - Наоборот! - выдохнул Хекли. - Надо же!
     Знаки рассматривали еще несколько минут, но больше отличий не нашли.
     - Вы наблюдательный человек, Гейч,  -  сказал  настоятель  Уордер.  -
Удивительно наблюдательный.
     Учитель польщенно опустил взгляд.
     Мирон подумал, что не каждый бы догадался разглядывать цепочку, а  не
Знак. Он даже не был уверен, догадался бы сам.
     Протянув руку за своим Знаком Мирон на мгновение смешался - какой  из
двух выбрать? Но замешательство быстро прошло. Конечно же  вот  этот,  еще
хранящий тепло его тела. Лот тоже вернул Знак на место, себе на  шею.  Два
оставшихся Даки упрятал в шкатулку, принесенную служанкой.
     - Я продолжу, с вашего позволения, - возобновил рассказ Даки.  -  Мне
кажется, в Шандаларе не все ладно. Люди  с  хуторов  на  болотах  Скуомиша
рассказывают о невиданных ранее животных. Часто просто огромных.  Поначалу
я было решил, что это всего-навсего байки, но когда из разных  мест  стали
доходить схожие сообщения...
     Демид вскочил.
     - Что такое? - повел бровями Даки.
     - Да мы с Мироном сами видели! Чудовище, ей-право! Громадное,  ростом
с башню мэрии, ходит на задних лапах... На тритона похоже, только большое.
А еще следы видели, но другого, тоже большущие...
     - Стоп, Демид! - прервал его мэр. - Опиши-ка его поподробнее.
     Бернага поморщился.
     - Лучше я нарисую.
     Даки крикнул в сторону двери:
     - Перо и бумагу!
     Рисовал Демид совсем недолго; самые нетерпеливые - учитель и Хекли  -
даже покинули места за столом и встали у него за спиной, выглядывая  из-за
плеч.
     - Вот, -  Демид  прекратил  водить  пером  по  желтоватому  листу.  -
По-моему, похоже. А, Мирон?
     Шелех, протянув руку, взял рисунок. Всмотрелся.
     Рисовал Демид отменно: несколькими скупыми, но уверенными штрихами он
сумел передать и безграничную мощь вздувшихся  мускулов,  и  незавершенное
движение зверя. Так и казалось, что тот  вот-вот  оживет  и  уйдет  вглубь
листа бумаги, растворится в белесой мгле, как в тумане.
     - Ну и ну... - протянул Мирон. - Не отличить. Ты художник, однако!
     Мэр оторвал мундштук трубки от пухлых губ и  ткнул  в  область  холки
нарисованного чудища.
     - А это что?
     Демид потупился.
     - Это всадник. Мы не рассмотрели - человек ли.
     Повисла осторожная тишина.
     - Мирон? - Даки вопросительно уставился на Воина.
     Шелех ответил не сразу.
     - Что-то такое мы видели. Точнее, кого-то. Я  не  разглядел...  темно
было... И туман. В общем, я не уверен, но отрицать не могу.
     - А я уверен, - вмешался Демид. - Зверем кто-то правил.  Даже  упряжь
видна была. Вот...
     Он дорисовал длинный повод от морда к неясной фигуре, едва намеченной
парой линий.
     Даки долго изучал рисунок.
     - Интересно, - изрек он. - А мне один  фермер  рассказывал  о  другом
звере. Вот о таком...
     Перо перекочевало  к  трактирщику.  Рисовал  он  похуже  Бернаги,  но
изобразить  существо  с  очень   длинными   шеей   и   хвостом,   четырьмя
колонноподобными ногами,  крошечной  головкой  и  массивным  телом  вполне
сумел.
     - И  что  поразительно:  фермер  упоминал  о  седоке,  -  Даки  вдруг
заговорил, ловко подражая интонациям Мирона,  -  не  уверен,  говорит,  не
разглядел, темно, туман, но, говорит, очень похоже.
     Мирон усмехнулся. Мэр докурил и теперь выколачивал пепел  из  трубки,
постукивая о край тарелки.
     - Что еще странного в Шандаларе?
     Каждый задумался, тасуя воспоминания, как карты.
     - А разве сам Шандалар не странен? - сказал вдруг учитель.  -  Вечный
дождь, холод. Не зима, не весна, не осень...
     - При чем здесь это? - всплеснул руками Хекли.
     Учитель вздохнул.
     - Не знаю... Но ведь не всегда так было. Раньше  и  у  нас  случалось
лето. Каждый год...
     Закончит он не успел: в дверь настойчиво постучали.
     - Да, войдите! - пригласил Даки. Если кому-то позволили  побеспокоить
хозяина, дело непременно неотложное. Даки своим людям доверял.
     Вошел бородатый мужчина в мокрой куртке; шапку он держал  в  руке.  С
нее капало на гладко струганные доски пола.
     - Приветствую лучших людей Зельги!
     - В Зельге все хороши, - с достоинством ответил мэр. -  Здравствуй  и
ты.
     - Я - торговец из Турана. Меня зовут Сулим и знают меня везде.
     Даки кивнул -  торговец  и  впрямь  был  известен  многим  и  обладал
безупречной репутацией.
     Тем временем Сулим продолжал:
     - Я слыхал, что вы покупаете такие вещи, почтенный Дакстер.
     Он протянул хозяину таверны кулак и медленно разжал  его.  На  ладони
лежал Знак Воина.
     - Ос, Инг, Хагал, - прочел кто-то руны.
     Демид Бернага вскочил. Во второй раз за сегодня.
     Такие руны были высечены на медальоне, что висел  сейчас  у  него  на
шее.
     Даки пригласил гостя к столу широким взмахом руки и сказал:
     - Да, Сулим. Я покупаю такие вещи. Назови свою цену.
     Голос его оставался твердым.


     Первые годы были ужасными. Шандалар, край некогда богатый и цветущий,
обезлюдел.  Крестьяне,  труженики  полей,  тысячами  умирали  от   голода.
Размокшие дороги  не  могли  уместить  все  повозки,  телеги,  всех  пеших
путников, бегущих из Шандалара на запад  или  восток.  Получить  место  на
шхуне, отплывающей из Зельги или Тороши  куда-нибудь  на  юг,  по  карману
стало только богачам.
     А дожди не прекращались. Реки выходили из  берегов,  возникали  новые
русла, бесчисленные озера -  гордость  Шандалара  -  расползались,  словно
кляксы на рыхлой бумаге.  Сырые  луга  затапливались,  поля  медленно,  но
верно, превращались в болота. Уровень моря  поднялся  сначала  на  локоть,
потом на второй... Пристани  Зельги,  Тороши  и  Эксмута  ушли  под  воду.
Оставшиеся несмотря  на  невзгоды  горожане  построили  новые,  но  и  эти
продержались лишь год, прежде чем навсегда  скрылись  под  волнами.  Влага
была везде - вверху, под ногами, на западе, востоке, юге... Лишь на севере
царил холод похлеще, владыка Стылых Гор.
     А Шандалар, Озерный край, окутался  густыми  туманами,  спрятался  от
Солнца за непрошибаемой пеленой туч.  Реки  и  озера  смыкали  свои  воды,
прокрадывались  в  покинутые  деревни,  рождая  лабиринт  проток,  стариц,
заливов. Редкие  островки  давали  приют  обезумевшим  животным,  худым  и
дрожащим от холода. Могучие шандаларские боры гнили  на  корню,  рушась  в
податливые мутные потоки.
     Страна умирала на глазах. Даже те, кто  не  сбежал  в  самом  начале,
стали подумывать об отъезде. И именно в то время несколько безумцев решили
не дать ей умереть.
     Не думайте, что это было легко.
                          Гоба Уордер, настоятель.
                          Приход Зельги, летопись Вечной Реки, год 6755-й.


     Мирон сидел в общем зале за столом с  цимарскими  моряками:  од