жала от Октина Хаша.
     - Они не рабы нам, - сказал Конрад. - Они пришли по доброй воле.
     - И ты дашь  мне дочь  их  вождя по  имени Биллегури. Мой благосклонный
взгляд упал на нее.
     - А она согласна?
     - Ты спрашиваешь желания маленькой женщины?
     - Так у нас принято.
     Когда Жан  перевел слова Конрада,  степняки, сидевшие кучкой  у дверей,
возмущенно заворчали.
     Октин Хаш улыбнулся - рот тонкой полоской протянулся до ушей.
     - Белые волки трусливо убежали от меня.  Они не достойны твоей  заботы,
брат.
     Конрад обернулся к Андрею. Он был в тупике.
     - Как его убедить?
     - Стой на своем, - сказал Андрей. - Он же  тебя  испытывает. Как только
отступишь в чем-то, он сразу сделает шаг вперед.
     Октин Хаш смотрел на Андрея.
     - Он просит меня перевести ваши слова, - сказал Жан Андрею.
     - Переведите, ничего страшного.
     Жан перевел.
     Октин Хаш по-лягушачьи растянул губы, пожевал ими задумчиво.
     - На моем совете, - сказал он, - младшие не смеют давать советов вождю.
Или ты больший вождь, чем Конрад?
     Андрей не успел ответить, потому что в зал  заглянул  Теймур и спросил,
как давать  пищу воинам? Удобно ли в пластиковых  контейнерах?  И  как будут
обедать вожди? Накрывать в столовой?
     - Что он говорит? - Октин Хаш был насторожен и подозрителен.
     Жан объяснил, что проблема в том, как кормить его воинов.
     - Пища готова? - Октин  спросил  это по-хозяйски, уверенно. -  Тогда  я
пошлю моего  колдуна  с  вашими  людьми, которые  понесут  пищу.  Он  должен
очистить ее, потому что ваши люди могли ее испортить.
     - Еще чего не хватало! - Конрад был искренне возмущен. - Зачем мы будем
портить пищу? Мы же сами ее едим.
     -  Мы не знаем мыслей нашего уважаемого  брата, -  ответил Октин Хаш. -
Может быть, смерть моих воинов доставит ему радость.
     Конрад растерянно поглядел на Андрея.
     Андрей понимал  его. Конрад был  уверен,  что  встреча с Октином  Хашем
должна  быть  своего  рода  научным  развлечением. Кладом  для  этнографов и
антропологов.  Непосредственная беседа  со  степным завоевателем  -  скрытые
камеры  трудятся,  чтобы не  упустить  ни  мгновения.  Подарки  заготовлены,
угощение  для вождя стынет  в столовой. Пораженный могуществом  людей, Октин
Хаш смиренно обещает более не нападать на полевые группы, не безобразничать,
и в степи  наступает  блаженный  мир.  А  Октин Хаш, оказывается,  настолько
первобытен,  что  на  него  не  действуют  элегантные  интерьеры  станции  и
могущество  Конрада, который умеет зажигать солнце над головой. И вообще  он
не  хочет  преклоняться перед Конрадом. Он видит в  Конраде  степного вождя,
столь  же коварного  и  мелкого,  как  сам Октин Хаш.  И  вместо  того чтобы
выслушивать разумные предложения Конрада, он сам чего-то требует.
     Андрей смотрел на тонкие руки Октина Хаша, которые плетьми высовывались
из-под тигровой накидки. Руки  были густо татуированы. Левую  обвивал  синий
змей,  хвост  которого  скрывался под тигровой накидкой, а голова лежала  на
тыльной  стороне ладони.  Другая рука была украшена  узорами, среди  которых
угадывались зубастые рыбы.
     - Мы недовольны, - услышал он голос Жана, - который  снова переводил. -
Вы не отдали нам стаю Белого волка, вы не хотите  мира. Значит, будет война.
Мы сами отберем  у  тебя твоих рабов, а ты с веревкой  на шее будешь идти за
моей повозкой.
     Говоря так,  Октин  Хаш  не  двинулся с  места. Пока Жан  переводил, он
заинтересовался креслом, поковырял ногтем обшивку, затем принялся  задумчиво
чесать большой палец на ноге, став похожим на умную обезьянку.
     - Мы не хотим  войны, - сказал  Конрад. - Мы могучие  люди. Мы  сильнее
всех твоих армий, и ты об этом знаешь.
     -  Я об этом  не знаю, - возразил  Октин  Хаш, -  потому что мы  еще не
воевали. Но думаю, что мои воины сильнее.
     - Что ему нужно? - спросил  Конрад  у  Андрея. - Я ни черта не понимаю.
Он, в самом деле, хочет с нами воевать?
     - Вряд ли, - сказал Андрей. - Он  даже не  удосужился  изобразить гнев.
Спроси его, хочет ли он меняться с нами или торговать.
     Октин Хаш кинул на Андрея острый взгляд. Жан перевел.
     - Что вы мне дадите? - Октин Хаш рассматривал палец ноги.
     - У  нас есть пища,  украшения, у  нас есть котлы, чтобы варить еду.  -
Конрад задумался...  Чем  бы еще пожертвовать? Хорошо было капитану Куку. Он
специально вез бусы для туземцев.
     - Мы сами добудем себе пищу, - сказал Октин Хаш. - И у нас есть из чего
ее хлебать. Нам нужно оружие. Железное.
     - Мы не можем  дать  вам  оружия  и железа,  - сказал  Конрад твердо. -
Потому что ты будешь убивать им других людей.
     Вот зачем приехал Октин Хаш, понял Андрей. Все остальное - камуфляж.
     - А зачем еще нужно железо? - удивился Октин Хаш.
     - Железо нужно,  чтобы строить и  добывать руду, пахать  поля и  делать
нужные вещи, - наставительно сказал Конрад, и его слова канули в пустоту.
     - Железо  нужно, чтобы завоевывать,  - не менее наставительно  произнес
Октин  Хаш,  и старейшины,  сидевшие  на полу, закивали головами,  поражаясь
мудрости вождя.
     Октин Хаш  откинул полу своей  накидки  -  у пояса висели  два  ножа  в
кожаных  ножнах.  Он не спеша вытащил один и  протянул его Андрею, которого,
видимо, считал более важным вождем, чем Конрада.
     Андрей  взял нож.  Нож был из  стали.  Одного  взгляда было достаточно,
чтобы  это  понять.  Но даже не это  более  всего заинтересовало  Андрея. Он
понял,  что основой для клинка послужила прокатанная на заводе полоса стали,
которую потом разрезали на куски и заточили.  Разумеется, здесь никто еще не
умеет выплавлять железо. Но  откуда то в лапы  Октина Хаша попала  настоящая
сталь...
     - Это хороший нож, - сказал Андрей и вернул его Октину  Хашу. - Из чего
сделана такая красивая рукоять?
     - Рукоять сделана из зуба акулы, - перевел Жан и добавил от себя: - Это
в самом деле сталь?
     - Да, - сказал Андрей. - Но поговорим позже.
     Из под потолка прозвучал голос Теймура - тот включил внутреннюю связь.
     -  Пища  для  воинов  готова.  Белогурочка   говорит,  что   им  должно
понравиться. Мы понесли ее к ограде. Где их контролер?
     Октин Хаш даже не взглянул на потолок. Он не выпускал из руки ножа.
     Конрад сказал:
     - Октин Хаш  просил, чтобы его колдун проверил пищу. Пускай он пойдет и
проверит.
     Октин Хаш выслушал перевод  и кинул  два  слова толстой бабе  в меховой
шубе. Та захихикала и с трудом поднялась с пола.
     - Андрей,  - устало  попросил Конрад.  - Ты не проводишь  его? И скорее
возвращайся.
     Андрей пошел к двери. Колдун за ним.
     Снаружи  у  дверей станции уже ждал Теймур. Рядом на  тележке  закрытый
котел и в ящике - груда лепешек.
     Белогурочка стояла  у самой стены, не решаясь выйти на свет, потому что
совсем близко,  за невидимой преградой,  столпились воины. При виде пищи они
зашумели, видно, в самом деле проголодались.
     Колдун заковылял к тележке.
     - Он что, пробу будет снимать? - спросил Теймур.
     Колдун  открыл  крышку  котла,  и оттуда  повалил  мясной пар, при виде
которого воины за оградой еще более  оживились. Колдун ткнул толстым пальцем
в Теймура и заверещал.
     Теймур понял. Он зачерпнул поварешкой из котла и отхлебнул.
     Воины, повинуясь знаку Теймура, чуть отошли от входа.
     Теймур покатил тележку вперед.
     - Вам помочь? - спросил Андрей.
     - Нет, не тяжело. Подстрахуйте меня.
     - Я подожду, - сказал Андрей.
     Он держал руку на бластере.
     - Медея! - крикнул Теймур. - Открывай проход. Обед везем.
     Зеленые огоньки в проходе погасли. Затем загорелись красным цветом.
     Теймур лихо  вкатил  тележку  в  проход,  и  воины  сдвинулись,  галдя,
отталкивая его и протягивая лапы к лепешкам.
     Андрей  увидел,  что  колдун,  видно,  удовлетворенный,  повернулся   и
вразвалку побрел внутрь станции.
     Андрей  решил  не  уходить, пока  поле  не  будет восстановлено.  А где
Белогурочка?  Андрей поглядел  вдоль  стены.  Именно в  этот  момент  все  и
началось.  Когда Андрей  снова поглядел на  ограду, Теймура  не было.  Толпа
воинов, лязгая оружием, уже вливалась в проход в силовом поле.
     - Закройте! - крикнул Андрей. - Закройте!
     Стало зябко, цикады замолкли, и слышалось  лишь завывание ветра и треск
огня - горела станция. Оранжевые  языки пламени вырывались из круглых окон и
дверей: зрелище было праздничным и даже веселым. Пламя искажало лица, играло
на них, и потому Андрею казалось, что все вокруг смеются и гримасничают.
     Воины и в самом деле  веселились.  Они тащили из пылающей станции вещи,
назначение которых было им неважно - из  любой можно  извлечь выгоду. Даже в
смутном состоянии ума Андрей все же отметил, что у воинов в изобилии  мешки,
которые  они  приторачивали  к  седлам.  Значит,  вся  эта  операция заранее
подготовлена, может, даже требование накормить воинов - изобретение военного
гения вождя. Странно, думал Андрей, почему они уверены, что победят?
     Только тут он вдруг догадался,  что  его ведут,  вернее тащат, что  его
руки обмотаны веревкой. И когда воин, который вел его,  дернул за веревку, в
голове так отдалось болью, что Андрей взвыл.
     И  тут  же сквозь  треск пламени, крики солдат  и вой ветра  он услышал
знакомый высокий голос Октина Хаша. Воин, который тащил Андрея, откликнулся.
И веревка ослабла.
     Андрей перевел дух. Боль уходила медленно.
     И  тут Андрей  увидел  Теймура.  Глаза  его были  полуоткрыты и  тускло
отражали  свет пожара. Он был мертв. Возле него  у опрокинутой тележки лежал
на боку котел,  куски вареного мяса валялись в траве. Еще  сохранился  запах
похлебки. Воин, который тащил Андрея, наклонился и  подобрал  из травы кусок
мяса, лепешку и сунул в сумку у пояса.
     Андрей оглянулся - станция пылала. Неужели он остался один?
     - Эй! - закричал Андрей. Он думал крикнуть громко, но голос сорвался. -
Эй, кто здесь есть живой, отзовитесь!
     Он услышал, как недалеко кто-то откликнулся.
     Чем  дальше  они отходили от  пожарища,  тем темнее становилось. Андрей
находился в сердце потока, который медленно стремился прочь от станции.
     Вдруг по  колонне прошло  движение. Спереди донеслись  крики. Издали им
ответили другие. Воин, который тащил Андрея, остановился.
     Рядом  возник еле  видный в темноте всадник. Андрей почувствовал: Октин
Хаш.
     Вождь сказал что-то и  ткнул Андрея в висок рукоятью нагайки. Засмеялся
и растворился  в  ночи. Воин  снова потащил  Андрея, через несколько  метров
Андрей понял, куда.
     Их  ждали  повозки,  запряженные быками. Туда переваливали мешки.  Воин
забрался на повозку, втащив затем Андрея. Андрей оперся о мешок и поглядел в
небо. Ему показалось, что  одна из звездочек движется. Может, уже спускается
планетарный катер? Сколько прошло с момента нападения?
     Повозка дернулась и резво покатилась по ровной степи. Высокие колеса не
боялись кочек. Но трясло ужасно. Андрея вырвало. Страшно хотелось пить, хотя
бы прополоскать рот, ныла голова. За день ей досталось дважды.
     Воин  вынул флягу - сушеную  тыкву с водой, вытащил  зубами  деревянную
пробку и  поднес  ко  рту  Андрея.  В жизни  еще Андрей  не получал  лучшего
подарка.  Вода была теплой,  тухловатой,  но это была  настоящая вода. Когда
Андрей напился, воин рассмеялся.  Совсем молодой  парень,  волосы -  гребнем
поперек головы, шлем он  держал  на коленях  -  умаялся, волоча пленника.  В
темноте поблескивал панцирь.
     Ах, какой предусмотрительный и умный дикарь Октин Хаш, думал Андрей. Он
даже приказал повозкам  подъехать ближе к станции,  чтобы сподручнее увозить
добро! А мы не удосужились понаблюдать за степью, когда к нам прибыли гости.
Впрочем, если бы  даже и  наблюдали, вряд ли  встревожились бы.  Ну, едут по
степи повозки  -  значит  так  надо.  Чем  могут  угрожать повозки  великой,
несокрушимой станции?
     Что  дикари  делают  с  пленниками?  Приносят  в  жертву  своим  богам?
Заставляют  трудиться   по  хозяйству?  А  может,  меняют  на   железо?  Они
сообразительные дикари. У  них кинжалы  из стальных полос.  Откуда  на  этой
планете могут быть кинжалы из стальных полос?..
     По небу  чиркнула светлая  полоса  -  все  ближе  и  ближе.  Она  стала
настолько яркой, что осветила  всю процессию, как  молния близкой грозы. Под
волнами  дурноты  мозг  Андрея  работал  лениво,  вяло.  Это  идет  катер  с
"Граната". Вот он  и прилетел. Сейчас рядом  окажутся спокойные  парни,  они
велят этим дикарям отойти в сторону, и врач даст Андрею обезболивающее...
     Вокруг  засуетились  люди,  крики  усилились   -  даже  не  зная,   что
происходит,   воины  встревожились.   Завопили  погонщики,  подгоняя  быков,
замельтешили  всадники  вокруг.  Но  светлая  полоса  скрылась за  невысоким
холмом, там, где слабым розовым заревом осталась станция.
     Все правильно, понял Андрей. Они сначала должны опуститься на  станцию.
Они  же не  знают,  что случилось.  Они должны увидеть пожарище,  они  будут
искать людей...
     Над шумом поднялся пронзительный голос.  Он отдавал команды.  И тут  же
все стихло. Только скрипели колеса и ухали быки.
     Караван повернул направо. Теперь все шли  еще  быстрее, зная, где можно
спрятаться. Ну, куда же вы спрячетесь? Вы же не можете скрыть своих следов.
     - Хэ! - сказал негромко воин, трогая Андрея за плечо.
     Впереди горели костры. Их пламя освещало большое становище.

     Посреди кибитки горел глиняный светильник. Воин, который привел Андрея,
не опускал копья.
     - Не надейся, наши и сюда заглянут, - сказал ему Андрей.
     Полог  откинулся,  и,  нагнувшись, вошел Жан. Лоб его  был  рассечен, и
полоса засохшей крови пересекла щеку. Руки тоже связаны.
     - Жан! - Андрей несказанно обрадовался, что он не один. - Ты жив!
     -  Я тебе  кричал,  - сказал Жан. -  Только  ты не услышал.  А  Конрада
убили... И Теймурика.
     - Держись, - сказал Андрей. - Успокойся.
     Он сделал шаг к Жану, но воин ткнул его в грудь копьем.
     И тут же в  кибитку втолкнули Акселя Акопяна. Тот молча отбивался. Глаз
подбит, на щеке синяк.
     - Вот нас и трое, - сказал Андрей. - Может, еще кто остался.
     - Нет, - сказал Аксель. - Не надейся. Жан, ты здесь?
     - Конрада убили, - сказал Жан.
     - Наши прилетят, мы их разгоним.
     - Они уже прилетели, - сказал Андрей.
     - Я видел, - сказал Аксель. - Они нас ищут.
     Вошел пузатый кастрат в шубе. Радостно улыбаясь, он уселся на шкуры.
     - Объясни ему нашу позицию, - потребовал Аксель.
     Но колдун заговорил раньше.
     - Он велит нам раздеться, - перевел Жан.
     - Это еще почему? - спросил Аксель. - Ты спроси - почему?
     - Рабы ходят раздетыми, - перевел Жан.
     - Какие мы к черту рабы! - возмутился Аксель. - Пускай он  не надеется,
что это ему сойдет с рук.
     Но толстому колдуну все сошло с рук.
     Через  несколько  минут  пленники  были  раздеты догола.  Жан  и Андрей
разделись  добровольно  и   безболезненно,  Аксель  приобрел  еще  несколько
синяков.
     Колдун, глядя на эту процедуру, радостно хихикал, ковыряя в носу.
     Потом в кибитке  появился еще один персонаж - голый горбатый мальчишка.
Он притащил  ворох  грязных  шкур. В это  надо было  облачиться.  И кувшин с
водой. Пленники напились, но не спешили одеваться.
     Колдун сказал, что рабам не положено другой одежды. Эта одежда  не хуже
другой. Шкуры были грязными и кишели блохами.
     Андрей  встряхнул шкуру, которую взял  из вороха. Поднялась пыль. Воины
засмеялись. Колдун заверещал  фальцетом,  отмахиваясь от пыли. Андрей понял.
что очень  устал. Нервная  реакция, глаза  закрываются.  Он  присел прямо на
земляной пол. На минутку. И больше ничего не помнил.
     Колдун  знал  травы. Он знал, от  какой  травы  болит  живот,  а  какая
затягивает раны. В  воде, которую  принес горбатый  мальчик, был сок сонного
корня.

     Андрей все проспал.
     Он не видел, как горбатый мальчишка притащил серой грязи и  этой грязью
пленникам измазали  лица и голые ноги.  Пришел  еще один человек,  с острыми
тонкими ножами. Он смазал им  головы жидкой глиной и соскреб волосы, оставив
лишь  валики,  подобно  петушиным гребням, отчего лица пленников изменились.
Колдун сам нарисовал черной краской узоры на плечах и руках спящих пленников
и остался доволен своими  трудами. Он позвал Октина Хаша,  который посмотрел
на пленников и сказал, что колдун все сделал правильно.
     Пленных перенесли в  большую кибитку,  в  которой держали рабов, и, они
растворились в человеческом месиве: даже  вглядываясь  в  лица, не угадаешь,
кто раб, а кто профессор филологии или капитан Космофлота.
     Добро  же, награбленное на  станции,  было спрятано в ямах  и колодцах,
вырытых под некоторыми кибитками.
     Предусмотрительные  степняки  успели  вовремя. Над  становищем появился
планетарный катер.
     Его  встретили  враждебно  - десятки всадников  мельтешили  перед  ним,
угрожая  копьями,  кричали  и плевали в  штурмана. Тот  был  рад,  что  он в
скафандре высокой защиты.
     Штурмана отвели  в кибитку, где  на возвышении, покрытом шкурами, сидел
маленький  лысый человек с упрямым подбородком и узкими сжатыми губами,  над
которыми нависал тонкий нос.
     Штурман  пытался  знаками  показать,  что  хочет  осмотреть  становище.
Маленький  человек  ел мясо,  захватывая  его  с  подноса  длинными  кривыми
пальцами. Кости он кидал в угол. Там сидела старая женщина, которая  хватала
их  на лету и обгрызала. Штурман не знал, что это мать Октина Хаша,  которую
тот кормил из милости.
     Наконец  маленький вождь  поднялся и повел  штурмана  по становищу.  Их
сопровождала большая толпа дикарей. Штурман  был очень упорным человеком. Он
заглядывал во  все кибитки, в том числе  и  в  те, где  жили рабы. Он  видел
спящих землян, но  ни он, ни люди с "Граната" не отличили их от сотен других
рабов. Убедившись, что в лагере нет пленников и ничто не связывает становище
с гибелью станции, штурман доложил на "Гранат", что возвращается.

     Страшно болела  голова.  Эта боль и разбудила Андрея.  Еще не очнувшись
толком,  он  попытался  сжать  себе  виски  и  тут  понял,  что  его  голова
изменилась.  Рядом  кто-то  застонал. Андрей  приподнял  голову  -  человек,
который лежал там, очень напоминал кого-то. Он был грязен, голова острижена,
руки татуированы. Человек открыл глаза, и Андрей понял, что это Жан.
     Акселя они отыскали в другой стороне кибитки. Он еще спал.
     - Зачем им это нужно? - спросил Андрей.
     - Они считают нас рабами, - сказал Жан. - И хотят, чтобы  мы выглядели,
как рабы. В мире должен царить порядок...
     - Выглядели,  как рабы...  - повторил  Андрей.  -  А может, они  умнее?
Может, они боялись, что нас будут искать?
     - Не переоценивай их  способности, - возразил Жан.  - Я  тут  уже скоро
полгода и убежден,  что  подобные  мысли им в голову не  могут  прийти. Иной
уровень развития.  Будь они смышленее, они бы никогда на нас  не напали. Это
же безумие!
     - Безумие?
     Завозился, просыпаясь, Аксель. Андрей сказал ему:
     - Нас превратили в рабов. Даже головы побрили. Так что не удивляйся.
     - Что за черт! - Аксель ощупывал голову. - За чем им это нужно?
     -  С  первобытных времен  мозг  человека не так  уж изменился, - сказал
Андрей. - Разница лишь в характере внешней  информации. Октин Хаш знает, как
называются травы,  умеет ездить на стегозавре и метать дротик. Мы знаем, как
работать с дисплеем и включать свет.
     Он не  глупее,  - возразил  Жан. -  Он иначе устроен. Он не в состоянии
предвидеть последствия своих поступков.
     - Интересно, кто же тогда нас одурачил?
     - Чего мы сидим? Аксель подошел к двери  кибитки  и осторожно отодвинул
полог.
     Сквозь дверь пробивался сумеречный свет. Сколько же они проспали? Почти
сутки?
     - С ума сойти, - сказал Жан, словно угадал мысли Андрея.