ржественной
музыкой...
     - Мы прибыли, - сказал Тим неожиданно хриплым, каркающим голосом.
     Барбро даже не поняла, как он слез с коня, держа ее на руках.  Теперь
она стояла рядом с ним и вдруг заметила, что его качает.
     - Тебе плохо? - со страхом спросила она  и  схватила  Тима  за  руки,
оказавшиеся вдруг холодными и грубыми на ощупь.
     Самбо куда-то исчез. Барбро  заглянула  под  капюшон:  здесь  гораздо
светлее, и она разглядит его лучше... Но лицо Тима оставалось расплывчатым
и изменчивым.
     - Что-то не так... Что происходит?..
     Тим улыбнулся. Неужели это та самая улыбка, которую она так обожала?
     - Я... Мне надо идти, - выговорил Тим с трудом и так  тихо,  что  она
едва расслышала. - Наше время еще не пришло.
     Он высвободился  из  ее  объятий  и  оперся  на  фигуру  в  капюшоне,
возникшую вдруг рядом. У голов обоих вилось нечто смутное и туманное.
     - Не смотри, как я ухожу... обратно в землю, - молил Тим. -  Это  моя
смерть... Скоро придет наше время... Вон, наш сын!
     Барбро не могла не обернуться. Она упала на колени, расставив руки, и
Джимми врезался в нее, словно теплое, живое пушечное ядро. Барбро  ерошила
ему волосы, целовала шею, смеялась, плакала, лепетала  какие-то  глупости.
Это  был  не  призрак,  не  воспоминание,  которое  исчезнет,   едва   она
отвернется.
     Барбро беспокойно перебирала в  уме  всяческие  беды,  которые  могли
выпасть на долю Джимми - голод, болезни, страх, - и  не  находила  никаких
признаков. Сады вокруг исчезли, но это уже не имело никакого значения.
     - Я так скучал по тебе, мама. Ты останешься?
     - Я заберу тебя с собой, золото мое.
     - Останься. Здесь весело.  Я  тебе  все  покажу.  Но  ты  обязательно
оставайся.
     Словно вздох, пронесся в  сумерках  порыв  ветра.  Барбро  встала,  и
Джимми вцепился в ее  руку.  Перед  ними  стояла  Царица.  Высокая,  очень
высокая, в наряде, сотканном из северного сияния,  в  короне  из  звезд  и
гирляндах из цветов-недотрог. Позой она напоминала Венеру  Милосскую,  чье
изображение Барбро часто видела  на  землях  людей,  но  Царица  выглядела
несравненно красивее, и гораздо больше величия чувствовалось в ее осанке и
сине-черных глазах. Снова  восстали  вокруг  сады,  воскресли  придворные,
вознеслись к небу высокие шпили.
     - Добро пожаловать, - произнесла Царица, словно пропела. - Навсегда.
     Но, переборов страх, Барбро ответила:
     - Праматерь Лун, отпусти нас.
     - Этому не бывать!
     - Отпусти нас в наш мир, маленький,  но  любимый,  -  молила  Барбро,
словно в полусне. - Мир, который мы построили для себя и  которым  дорожим
ради наших детей.
     - К дням заточения,  к  ночам,  полным  горести,  к  работе,  которая
рассыпается в пальцах, любви, которая превращается в гниль  или  мусор,  к
потерям, к печали, к  единственной  уверенности,  что  впереди  ничего  не
будет?  Нет.  Ты,  которая  будешь   зваться   отныне   Странницей,   тоже
возрадуешься,  когда  знамена  Северного  Мира  вознесутся  над  последним
городом человека, и человек наконец оживет. А теперь иди с теми, кто будет
тебя учить.
     Царица ветров и тьмы подняла руку, призывая слуг, но вдруг замерла, и
никто не явился на ее зов.
     На фоне тихого шелеста фонтанов и мелодичной музыки нарастал свирепый
рев.  Метнулось  пламя,  где-то  загрохотало,   и   придворные   бросились
врассыпную перед стальным чудовищем, взбиравшимся на скалу. Пэки испуганно
взмыли в воздух и  скрылись  из  виду.  Никоры  один  за  другим  кидались
навстречу машине и падали сраженные, пока Царица не закричала,  чтобы  они
остановились.
     Барбро  повалила  Джимма  на  землю  и  закрыла  собой.  Башни  замка
закачались и растаяли как дым. Под  леденящим  светом  лун  остался  голый
склон горы: камни, расселины, а чуть дальше - ледник, в прозрачной глубине
которого пульсировало голубое отражение северного сияния. На  вертикальной
стене скалы чернел вход в пещеру. Древние с  криками  бросились  в  темный
проем, ища спасения под землей. Бежали все: люди,  и  гротескные  создания
вроде  пэков,  никоров  и  призраков,  но  больше  всего  было   худощавых
чешуйчатых существ с длинными клювами и длинными хвостами.
     Джимми плакал, прижимаясь к груди Барбро - может быть, от  страха,  а
может, оттого что растаяло очарование сказочного мира. На мгновение Барбро
даже стало жаль Царицу. Та осталась теперь одна и стояла совершенно нагая.
Но затем она тоже бросилась бежать, и мир вокруг Барбро рухнул.
     Пулеметы смолкли, машина с лязгом остановилась. Из  кабины  выпрыгнул
юноша и закричал во весь голос:
     - Тень Сновидения, ты где? Это я, Погонщик Туманов! Иди сюда!
     Только потом он сообразил, что приехавший с ним человек  не  понимает
его слов, но продолжал кричать, пока девушка не выбралась из  кустов,  где
спряталась с самого начала атаки. Некоторое время они молча смотрели  друг
на друга сквозь дым и  пыль,  пронизанные  лунным  светом.  Затем  девушка
бросилась вперед.
     А из кабины донесся еще один голос:
     - Барбро! Скорее!


     В Рождественской Посадке был день. Короткий в это время года, но  все
же день - с солнцем, голубым небом,  белыми  облаками,  сверкающей  водой,
соленым  ветром  на  улицах  и  организованным  беспорядком   в   гостиной
Шерринфорда.
     Он долго перекладывал одну ногу на другую, тянул трубку, словно хотел
поставить дымовую завесу, и наконец спросил:
     -  Ты  уверена,  что  уже  поправилась?  Тебе  не  следовало  излишне
волноваться.
     - Не беспокойся, все хорошо, - ответила Барбро Каллен, хотя голос  ее
оставался бесцветным. - Усталость, конечно, еще чувствуется,  и,  наверно,
это заметно. Но ничего удивительного тут нет: за  одну  неделю  от  такого
трудно оправиться. Однако я встаю, хожу.  И,  честно  говоря,  прежде  чем
осесть и начать набираться сил, мне не терпелось узнать, что случилось там
и что происходит сейчас. Ни в прессе, ни по телевидению ничего не было.
     - Ты с кем-нибудь говорила о нашей экспедиции?
     - Нет. Посетителям я просто отвечала, что слишком устала  и  не  могу
разговаривать. Не очень веселая жизнь. Но я решила,  что  для  секретности
есть какие-то причины.
     Шерринфорд вздохнул с облегчением.
     - И правильно. Это по моей просьбе. Ты можешь представить  себе,  что
произойдет, если все станет известно широкой публике прямо сейчас?  Власти
согласились, что нужно изучить факты, обдумать, обсудить  их  в  спокойной
обстановке и выработать какую-то программу, которую можно будет предложить
населению  Роланда.  Иначе  все  просто  свихнутся.  -  Он  едва   заметно
улыбнулся. - А кроме того, и тебе, и Джимми надо привести нервы в  порядок
перед началом журналистского штурма. Как он там?
     - Он-то ничего. По-прежнему пристает, чтобы мы отправились  играть  с
его друзьями в Прекрасный Замок. Но в таком возрасте...  Это  пройдет.  Он
забудет.
     - Возможно, он еще встретит своих друзей.
     - Что? Мы... - Барбро чуть подвинулась в кресле.  -  Знаешь,  я  тоже
забыла. В памяти почти ничего не осталось о последних часах. Мы привезли с
собой кого-нибудь еще из похищенных?
     - Нет. Они и так испытали  слишком  сильное  потрясение,  а  тут  еще
проблема  адаптации  в  обществе...  Погонщик  Тумана  -   парень   вполне
трезвомыслящий, он заверил  меня,  что,  пока  мы  будем  готовиться,  они
выживут. Но по правде сказать, я  и  сам  не  уверен,  что  это  будут  за
приготовления. Никто пока не знает. Очевидно, они должны включать  в  себя
какие-то меры, нацеленные на воссоединение  этих  людей  с  человечеством.
Особенно тех, что еще не подросли. Хотя,  возможно,  они  уже  никогда  не
будут считать цивилизацию своим домом. Может, это и  к  лучшему:  нам  все
равно как-то нужно будет поддерживать контакт с Истинными Обитателями.
     Его ровный, почти лишенный эмоций голос  действовал  успокаивающе  на
обоих, и Барбро, собравшись с духом, сказала:
     - Наверно, я вела себя как полная идиотка, да? Помню, что я  кричала,
выла и билась головой об пол.
     - Забудь. Все нормально. - Шерринфорда  по-прежнему  беспокоило,  что
думает эта женщина о случившемся с ней и о его роли в  недавних  событиях.
Он встал, подошел и положил руку ей на плечо. - Тебя  заманили  в  ловушку
искусной  игрой  на  глубоких  человеческих  инстинктах,  причем  ты  была
взволнована и напугана. После, когда это  раненое  чудовище  унесло  тебя,
очевидно, появилось еще одно существо, буквально накачавшее тебя иллюзиями
с близкого расстояния. А потом мое прибытие, внезапное  исчезновение  всех
галлюцинаций - должно быть, это подействовало очень сильно. Неудивительно,
что ты кричала, словно от дикой боли. Однако  прежде  ты  все-таки  успела
посадить в машину Джимми, забралась сама и ни разу  не  пыталась  помешать
мне в дороге.
     - А что ты сделал потом?
     - Дунул оттуда на полной скорости. Через  несколько  часов  магнитная
буря  немного  поутихла,  и  я  сумел  связаться  с  Портолондоном,  чтобы
запросить самолет. Возможно, это было уже не так важно - Древние  вряд  ли
смогли бы нас остановить, да они и  не  пытались,  -  но  все  же  быстрый
транспорт оказался нелишним.
     - Это я примерно так  себе  и  представляла.  -  Барбро  поймала  его
взгляд. - Но я имела в виду другое. Как ты нас нашел?
     Шерринфорд чуть отодвинулся.
     - Дорогу указывал пленник. Я не думаю, что убил кого-то из  тех,  кто
явился на поляну, чтобы разобраться со  мной.  Надеюсь.  Я  дал  несколько
предупредительных выстрелов и повел машину вперед, а потом просто  обогнал
их. Это даже нечестно - сталь  и  высокооктановое  горючее  против  слабой
плоти. А вот у  входа  в  пещеру  мне  действительно  пришлось  застрелить
десяток троллей. Поверь, я этим совсем не горжусь. - Он умолк на  короткое
время, потом закончил: - Но тебя взяли в плен. Я не знал, что они могут  с
тобой сделать, и тебе не на кого было больше рассчитывать. - Снова  пауза.
- Хотя на самом деле я человек мягкий.
     - А как ты заставил... того парня... помочь?
     Шерринфорд отошел к окну, откуда открывался вид на Северный океан.
     - Я  отключил  гасящее  поле  и  позволил  отряду  аутлингов  подойти
поближе. В полном блеске иллюзорного величия. А затем снова включил, и  мы
оба увидели их так, как они выглядят  в  действительности.  По  дороге  на
север я объяснил Погонщику Тумана, что  и  его,  и  всех  остальных  людей
обманывали, использовали, заставляли жить  в  мире,  которого  никогда  не
было. Спросил, хочется ли ему, чтобы он сам и те, кто ему близок, до самой
смерти жили, как прирученные животные, -  вроде  бы  и  на  свободе  среди
холмов, но чуть что, мысленный приказ:  "Назад!  В  будку!"  -  Шерринфорд
волновался и выпускал целые облака дыма. - Не дай Бог кому увидеть столько
горечи на человеческом лице. Всю жизнь заставляли верить, что он свободен.
     В комнате наступила тишина, только шум транспортных потоков доносился
снизу. Карл Великий спустился к самому горизонту, и небо  на  востоке  уже
потемнело. Наконец Барбро спросила:
     - Ты узнал, для чего все это?
     - Для чего они похищали детей и воспитывали их в таком духе?  Отчасти
для  реализации  своего  плана,   а   отчасти,   чтобы   изучить   нас   и
экспериментировать над нами. Мы нужны были им, потому  что  у  людей  есть
особые  способности,  которые  их  интересовали.   Например,   способность
переносить яркий дневной свет.
     - Но какую конечную цель они себе ставили?
     Шерринфорд отвернулся от окна и прошелся по комнате.
     - Об этом трудно судить. Мы можем лишь догадываться о  том,  что  они
думают и тем более как на самом деле к нам  относятся.  Но,  похоже,  наши
догадки подтверждаются  объективными  данными.  Почему  они  прятались  от
людей? Подозреваю, что так называемые  Древние  или,  вернее,  их  предки,
поскольку,  ты  сама  знаешь,  никакие  не  эльфы,  а  обычные   смертные,
подверженные ошибкам существа, -  так  вот,  я  подозреваю,  что  поначалу
аборигены осторожничали больше даже, чем некоторые примитивные племена  на
Земле, хотя и там встречались случаи, когда местные жители далеко не сразу
открывались  путешественникам.  Шпионя  и  подслушивая  мысли,   обитатели
Роланда в конце концов освоили язык  настолько,  что  сумели  понять,  как
сильно отличаются от них люди и как они могучи.  Им  стало  известно,  что
скоро прибудут большие корабли с множеством поселенцев,  но  не  пришло  в
голову  договориться  о  своем   праве   на   землю.   Возможно,   у   них
территориальные чувства  развиты  гораздо  сильнее  наших,  и  они  решили
сражаться, чтобы уничтожить нас, но по-своему.  Я  уверен,  что,  едва  мы
начнем  изучать  их  образ  мышления,  с  нашей   психологической   наукой
произойдет  нечто  подобное  революции,  которую   Коперник   совершил   в
астрономии. - Шерринфорд буквально загорелся. - И  мы  сможем  обогатиться
знаниями не только в этой области. У них тоже была  своего  рода  наука  -
нечеловеческая, неземная. Ведь они наблюдали  за  нами  очень  пристально,
даже разработали направленный против нас план, для  которого  потребовался
бы век или два. Возможно, они  знают  и  что-то  еще.  На  чем,  например,
держится их цивилизация без видимого  сельского  хозяйства,  без  наземных
зданий, без шахт и тому подобного? Как им  удается  по  желанию  создавать
новые  виды  разумных  существ?  Миллионы  вопросов  и  десятки  миллионов
ответов!
     - А можем ли мы  научиться  чему-нибудь  от  них?  -  мягко  спросила
Барбро. - Или мы просто задавим их, как они того и боялись?
     Шерринфорд остановился у каминной полки,  оперся  на  нее  локтем  и,
вынув трубку изо рта, ответил:
     - Я надеюсь, мы окажемся благосклонны к поверженному врагу. Ведь  они
действительно враги. Они пытались покорить нас, но им это  не  удалось,  а
теперь мы в каком-то смысле обязаны покорить их. Древние ожидали, что  еще
увидят, как ржавеют наши машины, а вместо этого им  придется  смириться  с
существованием машинной цивилизации. С  другой  стороны,  они  никогда  не
поступали с нами столь же жестоко, сколь мы в далеком  прошлом  со  своими
собственными братьями. И, я повторяю,  они  способны  научить  нас  многим
интересным вещам. Мы сможем ответить тем же, когда  они  станут  сдержанно
относиться к чужому образу жизни.
     - Очевидно, им выделят резервацию, - сказала Барбро и  с  недоумением
взглянула на Шерринфорда, когда тот поморщился.
     - Но за что же лишать их чести и достоинства? -  спросил  он.  -  Они
боролись, чтобы спасти свой мир вот от этого, - Шерринфорд махнул рукой  в
сторону города, - и я вовсе не исключаю, что, будь всего  этого  поменьше,
мы тоже жили бы гораздо счастливее.
     Плечи у него поникли, и, тяжело вздохнув, он добавил:
     -  Хотя,  я  полагаю,  если   бы   "королевство   эльфов"   победило,
человечество на Роланде просто вымерло бы - тихо и даже умиротворенно.  Мы
живем со своими выдумками, но вряд ли бы прижились внутри этих образов.
     - Извини, я тебя не понимаю, - покачала головой Барбро.
     - А? -  Он  взглянул  на  нее  с  удивлением,  мгновенно  вытеснившим
меланхолию, потом рассмеялся. - Это, конечно, глупо  с  моей  стороны.  За
последние несколько дней я столько раз  уже  объяснял  свою  точку  зрения
политикам, ученым, полицейским и Бог знает  кому  еще,  что  просто  забыл
сказать об этом тебе. Смутная идея возникла у меня еще по дороге на север,
но я не люблю обсуждать свои идеи до срока. Теперь же, когда мы  встретили
аутлингов и увидели, что они могут, я почувствовал себя гораздо увереннее.
- Он снова набил трубку и продолжил: - Я, например, всю свою  сознательную
жизнь тоже играл определенный образ. Образ рассудительного сыщика. И  это,
как правило, не сознательная поза, а просто  образ,  который  лучше  всего
соответствует складу моего  характера  и  профессиональному  стилю.  Но  у
большинства людей, независимо от того, слышали они про оригинал  или  нет,
такой  образ  вызывает   вполне   определенную   реакцию.   Это   довольно
распространенное явление. В жизни нам нередко встречаются люди, которые  в
разной степени напоминают Христа, Будду, Прародительницу Земли  или,  если
попроще, Гамлета  или  д'Артаньяна.  Эти  исторические,  литературные  или
мифические  фигуры  концентрируют  в  себе  определенные  базовые  аспекты
человеческой психики, и, встречая их воочию, мы реагируем гораздо  глубже,
чем на сознательном уровне. - Тут его  голос  стал  гораздо  серьезнее.  -
Помимо этого человек всегда создавал образы или концепции, которые  нельзя
назвать личностями: чудовища, тени, дальние миры. Мир волшебства и  чар  -
это раньше называлось колдовством, - мир  получеловеческих  существ  вроде
Ариэля или Калибана, свободных от немощей  и  забот  простых  смертных,  а
следовательно, чуть беззаботно-жестоких, игривых. Существа, что кроются  в
сумерках, пронзаемых лунных светом, не  совсем  боги,  но  они  подвластны
повелителям, достаточно загадочным и могущественным, чтобы Да, наша Царица
ветров и тьмы отлично знала,  какие  видения  подбрасывать  отрезанным  от
больших поселений людям, какими иллюзиями окручивать их время от  времени,
какие песни и легенды пустить среди них. Интересно, сколько на самом  деле
она и ее подручные почерпнули из земных сказок, сколько придумали  сами  и
сколько  туда  добавили  люди  уже  здесь,  сейчас,  невольно   подчиняясь
ощущению, что живешь на краю мира?
     Комнату постепенно заполнили вечерние тени. Стало прохладнее,  и  шум
транспорта, доносившийся с улицы, заметно уменьшился.
     - А какой в этом вред? - тихо спросила Барбро.
     - В каком-то смысле  дальнопоселенец  все-таки  живет  тут  словно  в
средневековье. У него мало соседей, он редко слышит новости извне и живет,
обрабатывая землю, которую знает лишь отчасти. Кругом  нескончаемые  дикие
леса, а сама планета может  в  любую  тихую  ночь  обрушить  на  поселенца
совершенно непредсказуемые бедствия. Машинная цивилизация,  что  доставила
на Роланд его предков, здесь едва угадывается. И он просто может  потерять
с ней всякую связь - так же, как люди в средние века забыли Грецию и  Рим,
как забыла сейчас свое былое величие  сама  Земля.  Можно  накачивать  его
образами загадочного мира - долго, упорно, исподволь - до тех пор, пока он
не проникнется верой, что волшебство Царицы ветров и тьмы сильнее  энергии
моторов, созданных руками человека, и  тогда  сначала  душой,  а  затем  и
делами он последует за ней. Конечно, это  не  делается  быстро.  В  идеале
процесс должен идти очень медленно - так,  чтобы  его  никто  не  заметил,
особенно самодовольные  жители  городов.  А  когда  поселенцы  скатятся  к
примитивному существованию и в конце  концов  отвернутся  от  горожан,  те
просто умрут с голоду.
     - Как сказала Царица, мы сами возрадуемся,  когда  знамена  Северного
Мира вознесутся над последним городом человека...
     - Возможно, так бы оно и случилось, - признал Шерринфорд. - Но я  все
же предпочитаю выбирать свою судьбу сам.
     Он передернул плечами, словно стряхивая с себя  тяжелую  ношу,  потом
выбил трубку и медленно, с чувством потянулся.
     - Теперь, впрочем, ничего страшного с нами не случится.
     - Благодаря тебе, - сказала Барбро, глядя на него в упор.
     Щеки у Шерринфорда слегка порозовели.
     - Я думаю, рано или поздно кто-нибудь другой... Гораздо  важнее,  что
мы будем делать дальше, а это для одного  человека  или  даже  для  одного
поколения вопрос слишком сложный.
     - Да, если  только  это  не  личный  вопрос,  Эрик,  -  сказала  она,
чувствуя, как горят у нее щеки, и  с  удивлением  отметила,  что  он  тоже
взволнован.
     - Я надеялся, что мы увидимся вновь.
     - Обязательно увидимся.


     Айох сидел на кургане Воланда. Северное сияние полыхало  так  ярко  и
такими огромными полосами света, что за ним почти не видно  было  ущербных
лун.