трудно.  Если  хочешь,  я  сделаю  еще  лучше.  Сейчас  достану
мультилиру и спою.
     И она спела, правда пропуская в конце строфы, где аккорды становились
громче и звонче, гипнотизирующий рефрен везде, кроме самого конца баллады.
Барбро стояла на фоне звезд и северного сияния, а Шеррифорд глядел на  нее
не отрываясь.

                   ...Становится с Арвидом рядом Царица
                   И тихо ему говорит:
                   "Сойди с коня, о Арвид,
                   Останься навеки тут.
                   Зачем тебе быть человеком?
                   Ведь это тяжелый труд".
                   "Я должен вернуться к людям -
                   Таков был его ответ. -
                   Ведь ждет меня там подружка,
                   Где солнечный яркий свет.
                   И ждет меня там работа,
                   И ждут меня там друзья,
                   А если я все это брошу,
                   То разве я - это я?
                   Оставь свои чары, Царица,
                   Ты можешь меня погубить,
                   Но все же тебе при всей твоей власти
                   Свободы меня не лишить".
                   Объятая северным светом,
                   В глазах - лютый холод зимы,
                   Стояла, прекрасна и недоступна,
                   Царица ветров и тьмы.
                   Хрустальный смех Царицы
                   Наполнил презреньем слова:
                   "Тебя заставлю я страдать
                   Без чар и волшебства.
                   Ведь жить ты будешь долго,
                   В памяти вечно храня
                   Наш лунный свет и музыку нашу,
                   Наш ветер, росу и меня.
                   Все эти воспоминанья -
                   Они ходят следом, как тень,
                   И даже во сне они будут рядом,
                   Когда кончается день.
                   И в будни, и в праздник с друзьями
                   Печаль тебя будет глодать.
                   Ты будешь помнить, кто ты есть
                   И кем ты мог бы стать.
                   С той глупой, скучной женщиной
                   Живи хоть целый век.
                   Иди же к себе, бродяга Арвид,
                   Ведь свободен ты, человек".
                   В мгновение ока исчезло
                   Веселье на склоне горы,
                   И Арвид остался один в лунном свете,
                   Рыдая до самой зари.
                   Вьется под деревом наш хоровод,
                   Где огнецвет цветет.

     Допев, Барбро сразу отложила мультилиру в сторону. В ветвях деревьев,
не  переставая,  шумел  ветер.  Шерринфорд  долго  молчал,  потом  наконец
спросил:
     -   И   подобные   истории   играют   значительную   роль   в   жизни
дальнопоселенцев?
     - Можно и так сказать, -  ответила  Барбро.  -  Хотя  не  все  они  о
сверхъестественном. Есть баллады и сказки о любви, о героизме. Тоже вполне
традиционные темы.
     - Я не думаю, что здесь эта традиция выросла сама по себе, - произнес
он бесцветным голосом. - По правде сказать, я думаю, очень многие из ваших
песен и сказок сочинены не людьми.
     Шерринфорд замолчал и больше к этой теме не  возвращался.  Спать  они
легли рано.
     А спустя несколько часов их разбудил сигнал тревоги.
     Жужжание сигнала, хотя тихое и неназойливое, разбудило их  мгновенно.
На всякий случай они спали не раздеваясь. Через купол фургона  пробивались
слабые отблески северного сияния, но этого света было  вполне  достаточно.
Шерринфорд спрыгнул с койки, надел ботинки и прицепил к поясу кобуру.
     - Не выходить! - приказал он.
     - Что там такое? - взволнованно спросила Барбро.
     Шерринфорд внимательно изучил  показания  приборов  и  сверил  их  со
светящимися индикаторами на запястье.
     - Три живых существа, - сосчитал он. -  Явно  не  дикие,  что  просто
проходят мимо. Большое, судя по инфрадатчику, теплокровное и держится пока
чуть поодаль. Другое... хм, температура невысокая, излучение нестабильное,
диффузное. Словно это какой-то рой  клеток,  координируемых,  может  быть,
феромонами. Оно вроде  как  парит  и  тоже  в  отдалении.  Зато  третье  -
практически рядом, обходит нас, прячась в кустах. И его комплекс  сигналов
напоминает человеческий.
     Барбро заметила, что  все  его  академические  манеры  исчезли  и  он
буквально дрожит от возбуждения.
     - Я попробую взять его, - сказал Шерринфорд. - Тогда у нас будет кого
допросить... Будь наготове, чтобы быстро впустить меня обратно.  Но  ни  в
коем случае не выходи. И  держи  вот  это  под  рукой.  -  Он  передал  ей
заряженную крупнокалиберную винтовку.
     Силуэт высокого худого Шерринфорда переместился к двери,  изготовился
к броску. Дверь  бесшумно  приоткрылась,  и  в  фургон  потянуло  холодным
воздухом, насыщенным влагой, свежестью и ночными шорохами. Теперь на  небе
появился Оливер;  свечение  обеих  лун  казалось  неестественно  ярким,  а
беспокойное северное сияние стало бледным и прозрачно-голубым.
     Шерринфорд снова взглянул на свой индикатор. Очевидно, тот указывал и
положение  наблюдателей,  прячущихся  в  пестрой  листве.  Неожиданно   он
выпрыгнул наружу, пронесся мимо погасшего костра и скрылся  за  деревьями.
Руки Барбро невольно сжали ружье.
     Лужайка словно взорвалась треском сучьев и звуками борьбы, а  секунду
спустя из кустов выкатились две человеческие фигуры. Шерринфорд  удерживал
своего  противника  железным  захватом.  В  серебристых  отсветах  луны  и
всполохах северного сияния Барбро успела заметить, что  это  длинноволосый
юноша, обнаженный и  очень  гибкий.  Сопротивлялся  он  отчаянно,  пихался
ногами, царапался и пытался укусить. При этом еще и дико улюлюкал.
     Барбро мгновенно догадалась, что видит оборотня-ребенка,  украденного
у дальнопоселенцев и выращенного Древними. В такое же существо они  хотели
превратить и Джимми.
     С резким выкриком Шерринфорд развернул противника лицом к себе и  тут
же двинул его в солнечное сплетение. Тот шумно выдохнул и осел, после чего
Шерринфорд без труда потащил его к машине.
     Но в этот момент из леса появился великан - огромный, словно  дерево,
такой же черный и корявый, с четырьмя кривыми, похожими на  сучья  руками.
Земля задрожала под его поступью, а хриплый  оглушительный  рев  заполнил,
казалось, все окружающее пространство.
     Барбро  вскрикнула.  Шерринфорд  обернулся  и  выдернул   из   кобуры
пистолет. Сухие звуки  выстрелов  напоминали  щелчки  кнута.  Левой  рукой
Шерринфорд  по-прежнему  держал  юношу  в   захвате.   Гигантский   тролль
покачнулся  под  ударами  пуль,  но  устоял  и  снова  двинулся  вперед  -
медленнее, осторожнее, в обход, чтобы отрезать его от фургона. С пленником
Шерринфорд не мог двигаться быстрее, но выпустить  его  значило  потерять,
возможно, единственный ключ к Джимми.
     Барбро выпрыгнула из фургона.
     - Не сметь! - закричал Шерринфорд. - Ради Бога, оставайся внутри!
     Чудовище закричало и потянулось в ее сторону лапой. Барбро нажала  на
курок, и винтовка с силой ударила ее в плечо. Гигант покачнулся и упал, но
потом снова поднялся на ноги и,  переваливаясь,  двинулся  к  ней.  Барбро
отступила. Еще выстрел. Еще. Чудовище разинуло  пасть,  и  опять  раздался
оглушительный рев. Темными маслянистыми каплями среди  росы  заблестела  в
траве его кровь. Секунду спустя оно развернулось и, ломая ветви,  скрылось
из виду во мраке леса.
     - Назад! - закричал Шерринфорд. - Ты вышла за пределы поля!
     Над головой Барбро пронеслось что-то  зыбкое,  призрачное.  Она  едва
заметила движение, но тут увидела на краю поляны еще одну фигурку.
     - Джимми! - вырвалось у нее.
     - Мама! - Джимми протянул к ней руки. В слезинках, сбегающих по щекам
малыша, блеснул лунный свет.
     Барбро бросила винтовку и рванулась к Джимми.
     Шерринфорд дернулся было за ней, но Джимми ускользнул в кусты, и она,
продираясь сквозь колючие ветки, скрылась там же. А потом  ее  схватили  и
понесли.
     Не спуская глаз с пленника, Шерринфорд увеличил свет, и дикий  пейзаж
за окнами фургона  скрылся  под  холодными  отражениями  в  стекле.  Юноша
сощурился, пряча глаза от яркого безжизненного света.
     - Ты будешь говорить,  -  сказал  Шерринфорд  спокойно,  несмотря  на
усталость.
     Юноша  сердито  сверкнул  глазами  из-под   спутанных   волос.   Пока
Шерринфорд пытался догнать Барбро, он  почти  пришел  в  себя  и  едва  не
убежал. Миндальничать было некогда - вот-вот  могли  прибыть  подкрепления
аутлингов, - и Шерринфорд просто двинул его так, что тот потерял сознание,
потом затащил в машину. Теперь  юноша  сидел  привязанный  к  вращающемуся
стулу.
     - Говорить с тобой, презренный человек? - Он сплюнул на  пол,  но  на
лбу у  него  выступили  капли  пота,  а  взгляд  беспокойно  заметался  по
металлической камере.
     - Как тебя зовут? У тебя есть имя?
     - Так я тебе и сказал. Не хватало еще, чтобы ты наслал на меня чары.
     - Меня зовут Эрик. И если ты не оставишь мне выбора, я буду  называть
тебя... м-м-м... Недоумком.
     - Что?.. - Хотя и воспитанный какими-то  жуткими  сверхъестественными
существами, пленник  все  же  оставался  обычным  подростком.  -  Тогда  -
Погонщик Тумана. - Странное ритмичное произношение английских слов  только
добавило загадочности. - Но это просто разговорное имя, не больше.
     - А у тебя есть еще и тайное, которое ты считаешь настоящим?
     - Она считает. Я его и сам не знаю. Зато она  знает  настоящие  имена
любого из живущих.
     - Она? - Шерринфорд удивленно поднял брови.
     - Она, Которая Правит. Надеюсь, она простит меня,  но  со  связанными
руками я не могу сделать священный жест. Кое-кто из  захватчиков  называет
ее Царицей ветров и тьмы.
     - Так-так. - Шерринфорд достал трубку, набил ее табаком  и  в  полном
молчании  раскурил.  -  Должен  признаться,  Древние  оказались  для  меня
сюрпризом. Никак не ожидал, что с вами  окажется  этот  жуткий  гигант.  Я
думал, что они обрабатывают моих соплеменников -  кстати,  и  твоих  тоже,
парень, - лишь коварством, обманом и иллюзиями.
     Юноша горделиво вскинул голову.
     - Она создала первых никоров не так давно. Поверь, в ее  распоряжении
отнюдь не одни только иллюзии.
     - Верю. Однако пуля со стальной оболочкой тоже действует неплохо,  а?
- усмехнулся Шерринфорд,  затем,  словно  бы  сам  себе,  продолжил:  -  Я
по-прежнему считаю, что эти м-м-м... никоры - да и все остальные  полулюди
- служат скорее для устрашения, чем для действий. А  способность  вызывать
иллюзии наверняка ограничена и расстоянием, и числом тех, кто ею обладает.
Иначе Царице не пришлось бы действовать так осторожно. И даже за пределами
гасящего поля Барбро -  это  моя  спутница  -  смогла  бы  устоять  против
иллюзий, если бы догадалась, что видит перед собой мираж. Просто она  была
слишком потрясена, взволнована, одержима. - Шерринфорд покачал  головой  в
окутавшем его облаке дыма. - Я тоже видел  там  кое-что,  но  это  уже  не
важно.  Она  наверняка  увидела  что-то  другое.  Я  думаю,   нам   просто
скомандовали увидеть, как нечто самое желанное для нас на свете  удаляется
в лес. Надо полагать, она успела сделать всего несколько шагов, а потом ее
схватил никор. Я решил, что выслеживать их будет совсем глупо: я  ведь  не
следопыт, и, кроме того, в лесу слишком легко было бы устроить мне засаду.
Поэтому я вернулся. И ты свяжешь меня со своей повелительницей, - закончил
он твердо.
     - Ты думаешь, я отведу тебя в Звездную Гавань или Кархеддин? Попробуй
меня заставить!
     - Я думаю, мы договоримся.
     - И я подозреваю, ты  рассчитываешь  на  нечто  большее.  -  Погонщик
Тумана оказался удивительно догадлив. - Что ты расскажешь, когда вернешься
к себе домой?
     - Да, это для вас проблема, не  так  ли?  Барбро  Каллен  и  я  -  не
запуганные дальнопоселенцы. Мы - городские жители.  Мы  привезли  с  собой
записывающую аппаратуру. Мы - первые, кто  сможет  сообщить  о  встрече  с
Древними, и наше сообщение будет подробным и  доказательным.  После  этого
люди не станут сидеть сложа руки.
     - Я не боюсь смерти, - заявил Погонщик Тумана, хотя губы его при этом
слегка дрожали. - Если я позволю тебе проникнуть туда,  чтобы  лишить  нас
всех свободы, мне все равно незачем будет жить.
     - Сейчас тебе бояться нечего, - сказал Шерринфорд. -  Ты  всего  лишь
приманка.
     Он опустился на сиденье и взглянул  на  юношу  оценивающим  взглядом,
хотя при воспоминании о Барбро все сжималось у него внутри.
     - Сам подумай. Твоя Царица, понятно, не может отпустить меня назад  с
пленником и рассказом  о  том,  что  я  видел.  Как-то  она  должна  этому
помешать. Пробиться я сумею: машина защищена лучше, чем ты думаешь. Но так
мне никого не освободить, и поэтому я остаюсь на месте.  Очевидно,  свежие
силы прибудут сюда со всей поспешностью,  но  я  полагаю,  они  не  станут
бросаться очертя голову на  машину  с  пулеметом,  гаубицей  и  огнеметом.
Каковы бы ни были их намерения, сначала они вступят в переговоры, и  таким
образом я добьюсь нужной мне встречи.
     - Что ты задумал? - сердито пробормотал юноша.
     - Для начала - вот это. Вместо  приглашения.  -  Шерринфорд  протянул
руку и щелкнул переключателем. - Я  убрал  щит,  умеющий  читать  мысли  и
наводить галлюцинации. Думаю, по крайней мере ваши вожаки почувствуют, что
щит исчез. Возможно, это им прибавит уверенности.
     - А потом?
     - Потом посмотрим. Ты хочешь есть или пить?
     В ожидании развития событий Шерринфорд  пытался  немного  развеселить
Погонщика Тумана, а заодно и узнать что-нибудь о его жизни, но тот отвечал
коротко, односложно. Шерринфорд погасил свет в кабине и устроился в кресле
поудобнее, наблюдая за поляной. Часы неопределенности тянулись долго.
     Закончилось ожидание радостным  полувскриком-полувсхлипом  связанного
юноши. Из леса вышел на поляну целый отряд Древних.
     Некоторых из них было  видно  гораздо  лучше,  чем  должно  быть  при
скудном свете лун, звезд и северного сияния. Во главе отряда ехал на белом
королевском олене с гирляндами  на  рогах  мужчина  невероятной,  неземной
красоты: его гордое лицо обрамляли платиновые волосы, волнами спадавшие на
плечи из-под рогатого шлема. Плащ трепетал за  его  спиной,  словно  живые
крылья. Кольчуга цвета изморози позвякивала при каждом шаге оленя.
     Чуть позади, слева и справа, ехали двое с мечами,  на  которых  то  и
дело вспыхивали и мелькали крохотные огоньки. В небе с  трелями  и  смехом
кувыркались на ветру какие-то существа.  Неподалеку  от  их  стаи  зависли
полупрозрачные сгустки тумана. Остальных, что следовали  за  вождем  между
деревьями, разглядеть было труднее. Но они двигались быстро  и  грациозно,
словно ручей из ртути, перетекающий под звуки арф и труб.
     - Лорд Луихад. - В голосе Погонщика Туманов  слышалось  беспредельное
обожание. - Сам главный Познаватель Царицы.
     Никогда в жизни не выпадало Шерринфорду задачи  тяжелее  -  сидеть  у
приборной панели, держа палец на переключателе генератора защитного  поля,
и ждать. Чтобы лучше слышать, он спустил стекло одной из секций кабины.  В
лицо ударил порыв ветра, смешанного с запахом роз, что росли  в  саду  его
матери. В салоне фургона связанный юноша  изо  всех  сил  напрягал  мышцы,
чтобы дотянуться лицом к окну.
     - Поговори с ними, - приказал Шерринфорд.  -  Спроси,  будут  ли  они
разговаривать со мной.
     Полилась незнакомая мелодичная речь. Ответили ему точно так же.
     - Да, - перевел Погонщик Тумана. - С тобой будет  говорить  сам  лорд
Луихад. Но я могу сразу сказать, что  тебя  никогда  отсюда  не  выпустят.
Лучше не сопротивляйся. Сдавайся. Выходи из машины.  А  то  ты  так  и  не
узнаешь, что такое настоящая жизнь. Для этого надо хоть немного  пожить  в
Кархеддине под горой.
     Аутлинги приближались.


     Джимми поманил и исчез. Барбро полулежала в крепких руках, прижатая к
широкой груди, и чувствовала каждое движение коня  под  ней.  Видимо,  это
действительно конь, смутно подумала она, хотя  на  дальних  поселениях  их
почти уже не держали - разве что для каких-то особых целей или  просто  по
привязанности. Она ощущала, как перекатываются его мышцы,  слышала  шелест
стремительно раздвигаемых ветвей и тяжелый стук, когда копыто ударялось  в
камень. В окружающей ее темноте то и  дело  проскальзывало  что-то  живое,
теплое.
     - Не бойся, дорогая, - произнес всадник. - Это было  видение.  Но  он
ждет тебя, и скоро мы к нему приедем.
     Смутно, в глубине сознания Барбро понимала, что она должна испытывать
ужас, смятение и еще что-то. Но память о прошлом осталась  где-то  позади.
Она даже не знала, как попала сюда,  чувствуя  лишь,  что  любима.  Покой,
долгожданный покой, отдых в тихом предвкушении радости...
     Спустя какое-то время лес кончился, и они въехали на широкий луг, где
в отблесках лун лежали огромные валуны. Тени  от  них  шевелились  в  такт
всполохам северного сияния.  Над  растущими  между  ними  цветами,  словно
крохотные кометы, летали порхунчики.  Впереди  блестела  гора,  самый  пик
которой скрывался в облаках.
     Барбро посмотрела вперед, увидела лошадиную голову и вдруг  подумала:
"Это же Самбо! Мой  Самбо.  Я  каталась  на  нем  в  детстве".  Потом  она
запрокинула голову и взглянула на мужчину в черном плаще с капюшоном,  под
которым лицо едва угадывалось.
     - Тим... - прошептала она, потому что просто не могла закричать.
     - Да, Барбро.
     - Но я похоронила тебя...
     - Неужели ты думаешь, что мы -  это  всего  лишь  телесная  оболочка,
которую кладут в могилу? Бедняжка моя.  Ту,  которая  позвала  нас,  зовут
Целительница. А теперь отдыхай, спи.
     -  Сон...  -   пробормотала   она,   какое-то   время   еще   пытаясь
сопротивляться,  но  сил  уже  не  осталось.  Почему  она  должна   верить
пепельно-бледным сказкам про атомы, энергию... Сказки, которые она даже не
может вспомнить... Ведь рядом Тим, и на коне,  подаренном  ей  отцом,  они
едут к Джимми. Сном  была  та,  другая  жизнь,  а  это  ее  первое  робкое
пробуждение.
     Словно в ответ на ее мысли Тим проговорил:
     - У аутлингов есть песня. Она называется "Песня о человеке":

                        Мир плывет,
                        Его гонит невидимый ветер,
                        Впереди разгорается свет,
                        За кормой остается ночь...
                        Истинные Обитатели не знают
                                           такой печали.

     - Я не понимаю тебя, - сказала Барбро.
     Тим кивнул.
     - Тебе еще многое предстоит понять, дорогая, и мы не сможем видеться,
пока ты не познаешь основные истины. Но это время  ты  проведешь  с  нашим
сыном.
     Барбро попробовала приподняться и поцеловать его, но он удержал ее на
месте.
     - Рано. Ты еще не принята среди народов Царицы. Мне даже не следовало
приезжать за тобой, но она  была  слишком  великодушна,  чтобы  запретить.
Ложись, ложись.
     Время летело. Конь без устали скакал вверх  по  склону,  ни  разу  не
споткнувшись. Барбро заметила отряд, спускавшийся мимо  них  к  западу  на
битву с... С кем? С тем, кто закован в  сталь  и  сожаление...  Позже  она
спросит себя и узнает, как имя того, кто  доставил  ее  на  землю  Древних
Истин.
     Наконец впереди на фоне звезд - маленьких  волшебных  звезд,  которые
шепчут нам слова утешения,  когда  мы  мертвы,  -  поднялись  великолепные
шпили. Они въехали  во  двор  замка,  где,  не  колеблясь,  горели  свечи,
плескали фонтаны и пели птицы.  В  воздухе  стоял  запах  цветов  брока  и
перикупа, руты и роз - не все, что принес  в  этот  мир  человек,  ужасно.
Истинные  Обитатели  во  всей   своей   красе   ждали   у   входа,   чтобы
поприветствовать их. За стройными рядами  встречающих  играли  в  полутьме
пэки; среди деревьев мельтешили дети; веселье  сливалось  с  то