моя дочка?
   - Да это я так, к слову сказал. Чего испугалась?  Любить,  наверно,  свою
дочку?
   - Люблю, - совсем тихо пролепетала я.
   - Ну если ты свою дочку любишь, то сделаешь все,  что  я  тебе  скажу.  У
подруги  твоей  детей  двое...  Дети  -  наше  будущее,  их   беречь   надо.
Представляю, как разрывается материнское сердце, когда  что-то  случается  с
детьми. Я побагровела от злости и прошипела:
   - Хватить ходить вокруг да около. Говори, что я должна сделать.  Если  бы
Мазай был жив, он бы тебе за такие слова язык вырвал!
   Глобус вытаращил глаза:
   - Ты выбирай выражения, а то ведь я и разозлиться могу! - Он протянул мне
конверт. - Открой и посмотри фотографию.
   Я достала небольшую фотографию и потеряла дар речи. С  цветной  глянцевой
фотографии на меня смотрел мой курортник  и  улыбался  своей  восхитительной
улыбкой, правда, на нем была  далеко  не  пляжная  одежда.  Деловой  костюм,
галстук и ослепительно белая рубашка.
   - Нравится? - Глобус ткнул пальцем в фотографию.
   - Кто это? - я постаралась взять себя в руки и скрыть волнение.
   - Комерс, которого мы хотим выставить на деньги.
   - И зачем вам его выставлять?
   - У нас с ним старые счеты. Этот  комерс  живет  в  Германии,  имеет  там
собственное дело и совсем позабыл о людях, которые дали ему путевку в жизнь.
Придется его немного проучить, и ты нам в  этом  поможешь.  Что  уставилась?
Красивый мужик?
   - Красивый, - с трудом выговорила я, не в силах оторваться от фотографии.
- Он что, немец?
   - Он местный. Эмигрировал в Германию и открыл там свое дело.
   - А он женат? - спросила я.
   - Да вроде живет с какой-то  девкой.  Я  почувствовала  болезненный  укол
ревности. Проклятые курортники! Здесь они все холосты и свободны!
   - Что я должна сделать? - спросила я, возвращая фотографию.
   - Этого комерса зовут Олег. Сегодня в восемь он придет  в  ресторан.  Для
начала тебе нужно подсесть к нему за столик и познакомиться.
   - А если он не придет?
   - Придет. Один из его старых знакомых назначил ему встречу.  По  понятным
причинам этот знакомый на встречу не явится, но появишься ты и приложишь все
усилия,  чтобы  с  ним  познакомиться.  Ты  женщина  красивая,  я  даже   не
сомневаюсь, что он на тебя клюнет.
   - А дальше-то что?
   Глобус положил руку мне на плечо, но я со злостью сбросила ее.
   - А затем ты будешь послушной девочкой и поедешь к  нему  домой.  У  него
дома ты можешь заниматься всем, что будет угодно твоей душе, но  как  только
он заснет, тебе придется потрудиться.
   В смысле? - растерялась я.
   - В том смысле, что тебе придется перерыть  весь  дом  и  найти  папку  с
банковскими операциями его фирмы. Сейчас я дам тебе полный  перечень  бумаг,
которые меня интересуют. Ты выкрадываешь эти бумаги и  уносишь  ноги.  После
этого звонишь мне  на  мобильный,  и  мы  договариваемся  о  встрече.  Номер
мобильного телефона на этом конверте.
   - А что будет, если я не найду эти бумаги? - затаив дыхание, спросила я.
   - Ничего страшного, не считая того, что ты больше никогда не  увидишь  ни
дочь, ни подругу.
   Я почувствовала, что меня затрясло мелкой дрожью.
   - Но ведь это самый настоящий шантаж, - почти плача сказала я.
   - Это не шантаж. Запомни. Мои  люди  тщательно  следят  за  каждым  твоим
шагом. То, что ты не доедешь до Москвы, я тебе гарантирую.  Ты  должна  быть
хорошей девочкой и подумать о близких тебе людях.
   Наступила  пауза.  Я  сидела  словно  каменная  и  не  могла  поверить  в
реальность происходящего.
   - А почему это должна делать  именно  я?  Почему  это  не  делает  кто-то
другой? - отрешенно спросила я.
   - Потому что ты мне очень понравилась, и я считаю, что никто не справится
с этим лучше тебя.
   - А если этот эмигрант заявит на меня в милицию? Наверно,  эти  документы
для него очень важны...
   - Если он бросится к ментам,  ты  пишешь  заявление  об  изнасиловании  и
представляешь на лицо все факты.
   Я не удержалась и отвесила Глобусу звонкую пощечину. Глобус  изменился  в
лице, достал пистолет и ударил меня рукояткой по голове. Я вскрикнула и чуть
не потеряла сознание.
   - Ты что, сучка, думала, что с тобой тут  в  детские  игры  играют?!  Тут
решаются серьезные дела. Я не Мазай и на баб не ведусь! Ты, овца  проклятая,
сделаешь все как положено. В противном случае не увидишь ни свою пацанку, ни
свою подругу! Трахни этого  комерса  так,  чтобы  ему  мало  не  показалось.
Выкради бумаги, а утром иди к ментам  и  пиши  заявление  об  изнасиловании.
Комерс перепугается и будет тебя просить забрать заявление. Тут ты поставишь
условие, что заберешь заявление только в том случае, если  он  откажется  от
своих документов  и  даст  тебе  двадцать  пять  тысяч  долларов  наличными.
Двадцатку ты отдаешь мне, а пятерку оставишь себе  за  работу.  Мы  с  тобой
мирно расходимся и забываем о том, что знали друг друга в лицо.
   - А если он не согласится на мои условия? - спросила я, медленно массируя
голову.
   - Он не дурак в тюрьме сидеть. Ему обратно в Германию надо.  Главное,  ты
по уму все сделай. Что там при  изнасиловании  нужно?  Покажешь  разорванные
колготки, сдашь анализы спермы... Видишь,  я,  как  чувствовал,  огрел  тебя
рукояткой пистолета. Покажешь ментам шишку, скажешь, что комерс бил тебя  по
голове. Короче говоря, ты не маленькая девочка. Мозги у  тебя  варят,  нервы
будь здоров, как у хорошего мужика. Только не забывай, что каждый  твой  шаг
контролируется моими людьми. Если что-то сделаешь  не  так,  навредишь  сама
себе. Нам твою пацанку прямо сейчас забрать или оставить пока?
   Я всхлипнула.
   - Если не будешь делать глупостей, мы ее не тронем.  Да  и  твоя  подруга
пусть пока в ресторане поет.  Она  хорошо  поет.  Людям  нравится.  Но  двое
маленьких детей... Представляешь, каково будет детям, если  они  без  матери
останутся? Насколько я знаю, отца у них нет. Будут круглыми сиротами.  Таких
только в детский дом.
   - Хватит! - с ненавистью крикнула я. - Я все сделаю, только замолчи, ради
Бога!
   - Я и не сомневаюсь, что сделаешь. Бери конверт и иди  приводить  себя  в
порядок. В восемь часов комерс должен быть у тебя на крючке.
   Я с трудом выбралась из машины и, смахнув слезы, спросила:
   - А когда все закончится?..
   - Не понял? - нахмурил брови Глобус.
   - Я спрашиваю, что тогда?
   - Ничего. Ты поотдыхаешь и поедешь в Москву. Комерс уедет по своим делам.
Мы с тобой друг друга не видели и никогда не знали.
   Прижав  конверт  со  списком  к  груди,  я  зашла  в   пустой   ресторан.
Обслуживающий персонал готовился к приему первых посетителей. У стойки  бара
сидела Катька. Она уставилась на меня, словно на приведение.
   - Наташка, ты чо?
   - "Ни чо", - передразнила я подругу и облокотилась о стойку бара.
   - Ну говори,  что  случилось-то?  Я  отрешенно  взглянула  на  подругу  и
спросила каким-то чужим голосом:
   - Где моя дочь?
   - Как где? - пожала плечами Катька. - Ее моя мама к себе забрала.  Ты  же
мою маму знаешь, она детей очень любит.
   - А где твои дети?
   - Ты что? Там же, где и твоя дочь.
   - Тогда позвони и спроси, все ли нормально.
   Катька  испуганно  потянулась  к  телефону.  Позвонив   матери,   она   с
облегчением вздохнула:
   - Все нормально. Дети играют у матери.
   - Надо было сказать, чтобы она смотрела за ними получше.
   - А она никогда не смотрела за  детьми  плохо.  Можешь  ты  сказать,  что
произошло?
   - Пошли в гримерную. Только прихвати что-нибудь выпить.
   Зайдя в гримерную, я села прямо на пол, обхватила голову  руками  и  дала
волю своим чувствам. Перепуганная Катька уселась  рядом  и  попыталась  меня
успокоить. Крепко обняв подругу, я, всхлипывая, рассказала о своем разговоре
с Глобусом. Катька, уставясь в одну точку, судорожно курила, стряхивая пепел
прямо на пол.
   - Вот это мы вляпались, - наконец проговорила  она.  -  Все  из-за  этого
гребаного Мазая, будь он неладен. Хоть про покойников плохо не говорят, но я
про него ничего хорошего сказать не могу.
   Я взяла принесенную Катькой бутылку  шампанского  и,  обхватив  ее  двумя
руками, сделала  несколько  глотков.  Потом  передала  бутылку  Катьке.  Она
точь-в-точь повторила мои действия и поставила бутылку на пол.
   - Вот тебе и курортный роман, - задумчиво сказала я. - Курортника  жалко.
Как я ему потом в глаза смотреть буду? Даже страшно подумать.
   - И какого черта он в Ялту пришпарил? - Катька  выругалась.  -  Сидел  бы
себе в своей Германии и носа не показывал. Такие, как он,  должны  на  Кипре
или на Канарах отдыхать!
   - Он тут родился и вырос. Тут живут его родители.
   Катька посмотрела на часы и тяжело вздохнула:
   - Твой курортник придет через час. Я быстро поднялась с пола,  подошла  к
зеркалу и грустно посмотрела на свое отражение.
   - Нужно привести себя в порядок. Не могу же я появиться перед ним в таком
виде...
   - Вся косметика на трюмо, - сказала Катька.
   Я начала краситься,  постоянно  поглядывая  на  Катьку.  Она  по-прежнему
сидела на полу и смотрела  на  противоположную  стену  отрешенным  взглядом.
Неожиданно она подняла голову и медленно затушила сигарету:
   - Наташка, миленькая, ты только не подведи, - запричитала она  точно  так
же, как бабы голосят по усопшим. - Я, конечно, понимаю, что  этот  курортник
тебе очень дорог, но ведь дети  дороже.  Ему-то  что,  он  в  свою  Германию
вернется и деньги по новой наживет, а нам без детей жизни больше  не  будет!
Выкради ты у него эти чертовы бумаги, будь они не ладны! Я подняла Катьку  с
пола:
   - Хватит голосить. И так тошно! Я все прекрасно понимаю и сделаю все  как
надо. Успокойся, ради Бога.
   Катерина положила голову мне на плечо. Я чмокнула ее в затылок и  подвела
к зеркалу.
   - Приведи себя в порядок. Тебе скоро петь.
   - Если бы ты знала, как мне все это надоело, - с горечью сказала  она.  -
Этот ресторан, эта сцена, эти пьяные рожи. Бросить бы все к чертовой  матери
и уехать куда глаза глядят, да, видно, судьба у  меня  такая,  всю  жизнь  с
микрофоном бегать.
   Катерина пристроилась рядом со мной у  зеркала.  У  нее  заметно  дрожали
руки, и она несколько раз уронила подводку для глаз на пол.
   - Успокойся, а то как только я на тебя посмотрю, так меня сразу  колотить
начинает, - сказала я раздраженно.
   В половине восьмого Катерина пошла в зал развлекать публику, а я осталась
в  гримерной.  Мне  представился  курортник,  лежащий  на  пляже   в   своих
огненно-красных  плавках.  Было  жутко  оттого,  что  мои  курортный   роман
повернулся в такую  непредсказуемую  сторону.  Больше  всего  на  свете  мне
хотелось взять дочь и уехать в Москву, но я прекрасно понимала, что не  могу
этого сделать. Ровно в восемь я вошла в зал. За центральным  столиком  сидел
Олег. Увидев меня, он удивился и быстро встал.
   - Наташа, я очень рад, что ты пришла, - сказал он.  -  У  меня  назначена
встреча с одним знакомым, но это всего на несколько минут. Садись, я так  по
тебе соскучился!
   Я  посмотрела  на  сцену,  встретилась  взглядом  с  Катериной  и  тяжело
вздохнула.
   - Ты должен с кем-то встретиться? - переспросила я.
   Олег посмотрел на часы и пожал плечами:
   - Что-то этот товарищ опаздывает. Если он не придет,  будет  даже  лучше,
нам никто не будет мешать.
   Я-то знала, товарищ Олега не придет, и поэтому  чувствовала  себя  ужасно
скверно. Я никак не могла отделаться от дурных мыслей, которые прочно засели
в моей голове.
   - Ты чем-то расстроена? - спросил курортник и взял меня за руку. - У тебя
такое странное выражение лица. Что-то случилось?
   - Нет. Просто я сегодня неважно себя чувствую, -  соврала  я  и  опустила
глаза, боясь встретиться с ним взглядом.
   Олег пригласил меня танцевать, и мы закружились в медленном  танце.  Олег
нежно прижимал меня к себе и ласково нашептывал что-то.
   - Ты приедешь ко мне в Германию? -  спросил  он.  Глаза  его  были  полны
надежды.
   - Приеду! - Я звонко рассмеялась, не устояв под натиском его поцелуев.  -
Ты будешь меня встречать вместе со своей женой? - продолжала веселиться я  и
обвила его шею руками.
   - Я разведен, - растерянно ответил Олег и резко остановился. -  Послушай,
ты когда-нибудь бываешь серьезной?
   Я опустила глаза, постаралась сдержать слезы и еле слышно произнесла:
   - Извини, это просто нервы. Мы вернулись за стол.  Олег  сделал  заказ  и
стал рассказывать:
   - Пять лет назад я развелся с женой и живу  один  вместе  с  дочерью.  Ей
десять лет, и она почти не говорит по-русски -  ходит  в  немецкую  школу  и
великолепно знает немецкий. У нас  всегда  очень  много  гостей.  Мы  с  ней
объездили почти всю Европу, и нам здорово вместе.
   - А где же мать? - спросила я.
   - Она вышла замуж и счастлива в другом браке.
   - Она оставила тебе дочь?
   - Я просто ей ее не отдал.
   - Как это?
   - Она не очень настаивала.
   - Господи, да разве такое бывает?
   - Бывает, и я не вижу в этом ничего удивительного. За все это  время  она
позвонила ровно два раза.
   - И даже ни разу не приехала?
   - Ни разу.
   - Ас кем ты сейчас оставил свою дочь?
   - С няней. Скажи, ты приедешь ко мне в  Бремен?  -  чуть  слышно  спросил
Олег. Я тяжело вздохнула:
   - Мы еще не разъехались.
   - А я и не хочу, чтобы мы разъезжались. Переезжай ко мне навсегда.
   - Ты хочешь на мне жениться? - опешила я.
   - Конечно, а ты в этом сомневалась?  Я  удивленно  посмотрела  на  своего
курортника:
   - Послушай, тебе кто-нибудь говорил, что ты сумасшедший?
   - Я слышу это почти каждый день, - улыбнулся он, повторив мои слова.
   В этот момент Катерина закончила петь и подошла к стойке бара.
   - Я на минутку, - сказала я и направилась к подруге.
   - Ты в порядке?
   Катька утвердительно кивнула:
   - Я-то в порядке, а вот как ты?
   - Держусь из последних сил. Курортника жалко.
   - Ты лучше наших детей пожалей. От твоего курортника не убудет.
   - Просто на душе гадко, прямо кошки скребут. Он  только  что  сделал  мне
предложение.
   - И ты развесила уши и поверила, как семнадцатилетняя девчонка?
   - Ничего я не поверила, - буркнула я. - Тебе-то что? Ты в своем ресторане
отпоешь и пойдешь домой, а мне еще эти гребаные документы нужно  выкрасть  и
заявление об изнасиловании писать. Я как об этом подумаю, так  у  меня  душа
наизнанку выворачивается.
   - Неужели ты думаешь, что я приду домой и  спать  завалюсь?  -  обиделась
Катька. - Я себе места найти не смогу.
   Я ничего не  ответила,  прошла  через  весь  зал  и  вышла  на  улицу.  Я
чувствовала себя ужасно разбитой, подавленной и глубоко несчастной. Встав  у
выхода, я растерянно смотрела на ночное ялтинское небо.

Глава 9

   Чтобы  немного  оттянуть  встречу  с  Олегом,  я  завернула  за  угол   и
остановилась в начале роскошной аллеи. Не понимая, что происходит,  я  вдруг
почувствовала приближение опасности. Сердце  забилось  так,  что,  казалось,
вот-вот выскочит из груди. Неожиданно  раздался  приглушенный  щелчок,  и  я
непроизвольно бросилась на землю. Звук, похожий на  выстрел,  повторился,  я
закрыла голову руками и громко закричала. Я поняла,  что  в  меня  стреляют.
Снова раздался тот же самый звук,  и  я  почувствовала  сумасшедшую  боль  в
правом  предплечье.   Послышались   приглушенные   голоса,   а   когда   они
приблизились, я узнала голос Олега:
   - Наташка, что случилось? Подними голову!
   Я попыталась поднять голову, но почувствовала такую чудовищную боль,  что
снова закричала. Появилась Катька. Она положила мою голову себе на колени  и
запричитала:
   - Наташенька, родненькая, ты только не умирай!  Слышишь,  не  умирай!  Ты
сильная! Ты же просто умереть какая сильная!
   Олег  снял  ремень  и  перетянул   мое   предплечье,   чтобы   остановить
кровотечение.
   - Я уже вызвал "скорую", -  глухо  произнес  он  и  посмотрел  в  сторону
кустов. - Стреляли именно оттуда. Я обежал аллею, но там уже никого нет.
   - Господи, ну где же твоя "скорая"? Она  же  может  умереть!  -  голосила
Катерина.
   - Я вызвал!  Сейчас  позвоню  еще  раз!  -  засуетился  Олег  и  принялся
судорожно нажимать на кнопки мобильника.
   Я облизнула высохшие губы.
   - Кто в меня стрелял? - спросила я и попыталась подняться.
   - Лежи, сумасшедшая! - прокричала Катька и притянула меня к себе.
   - Ты его видела?
   - Кого?
   - Ну того, кто стрелял?
   - Нет. Я даже не сразу поняла, что это выстрелы.
   Подъехала "скорая  помощь",  и  чьи-то  сильные  руки  положили  меня  на
носилки. Я плохо соображала и не помню,  что  было  дальше,  но  как  только
открыла глаза, то увидела рядом с собой Катьку и Олега. Они стояли  рядом  с
моей кроватью и смотрели на меня перепуганными глазами:
   - Очухалась.
   Катька чмокнула меня в щеку и провела по моему лбу прохладной ладонью.
   - Наташа, слава Богу, все обошлось, -  послышался  голос  Олега.  -  Пуля
прошла насквозь и не задела ничего жизненно важного.
   Я приподнялась и почувствовала,  что  у  меня  немного  кружится  голова.
Собрав все силы, я села.
   - Завтра утром придут из милиции, - пробурчала Катька.
   - Зачем?
   - Затем, что в больнице регистрируют все огнестрельные ранения и сообщают
о них в милицию. Ты разве не знала?
   - Откуда я могу знать? В меня не каждый день стреляют. Надо  сматываться.
У меня нет никакого желания объясняться с милицией.
   - А ты уверена, что сможешь?
   - Мне же не ногу прострелили, а всего лишь руку.
   Опершись на Олега и Катьку, я слезла с кровати и сделала несколько шагов.
   - Я в порядке. Только слабость, но это пройдет. Повязка немного тугая...
   - Так положено.
   Катька помогла мне одеться, и уже через несколько минут мы тихонько вышли
из больницы и поймали такси.
   - Куда едем? - растерянно спросила Катерина.
   - Сейчас мы отвезем тебя домой, а затем я поеду к Олегу, - сказала я.
   Олег улыбнулся, прижал меня к себе и  поцеловал.  Когда  мы  подъехали  к
Катькиному дому, я попросила Олега остаться в машине и прошла в дом.  Набрав
номер Глобуса, я стала ждать. Катька не  сводила  с  меня  испуганных  глаз.
Наконец в трубке послышался голос Глобуса.
   - Глобус, это Наташа, - заговорила я с такой злобой, на какую только была
способна. - Если ты решил меня убить, то какого черта нужно было  устраивать
весь этот спектакль?! Я не  ожидала  от  тебя  такой  подлянки!  Стрелять  в
беззащитную женщину из-за темных кустов!
   - Что ты несешь? Ты уже давно должна быть у комерса! В чем дело?
   - Ты хочешь сказать, что в меня стрелял не ты?
   - Я уже давно не в том возрасте, чтобы стрелять.
   - Тогда не ты, а кто-то из твоих людей.
   - Если бы мне захотелось тебя убить, я сделал бы это у бассейна.
   - Тогда кто же в меня стрелял?
   - Так в тебя еще и стреляли?
   - Представь себе. Мне прострелили руку. Я только что сбежала из больницы.
   - Ну, подруга, это уже твои  проблемы.  Эти  выстрелы  не  имеют  ко  мне
никакого отношения. Вспоминай, что ты  умудрилась  натворить  еще.  В  конце
концов ты крутилась с Мазаем, возможно, кому-то стала неугодной, потому  что
много знала о его делах.
   - Да при чем тут Мазай! - крикнула я.
   - Тогда не знаю, но уж я здесь ни при чем, поверь. Какого черта мне  тебя
убивать, если с твоей помощью я должен обанкротить  комерса.  Если  уж  я  и
надумаю кого убить, так это или  твою  дочь,  или  подругу.  Твоя  жизнь  не
представляет для меня никакой ценности.
   -  Заткнись!!!  -  закричала  я  что  было  сил  и   почувствовала,   как
подкашиваются ноги.
   - Не смей никогда разговаривать со мной  таким  тоном,  -  жестко  сказал
Глобус. - Если ты влезла в  какое-то  дерьмо,  которое  меня  совершенно  не
касается, вылазь из него сама. Залечивай свою простреленную руку и прыгай  в
постель к комерсу. В твоем распоряжении ровно сутки. Если за эти сутки ты не
выкрадешь бумаги и не напишешь заявление об изнасиловании, жди  беды.  И  не
вздумай никуда убегать. Я найду тебя и твою подругу  вместе  со  всем  вашим
приплодом, где