.  Рядом
со мной остановилась темно-синяя иномарка. Из  нее  вышел  молодой  человек,
поднял мою шляпу и бережно надел ее мне на голову.  Этим  молодым  человеком
был Димка. Он отвез меня домой. Это была наша первая встреча. А затем - наша
первая ночь. Я была на седьмом небе от счастья и уже через месяц перебралась
к нему. Мы зажили семьей. Димка бежал с работы домой, заваливал меня цветами
и носил на руках. Он уговаривал меня родить ребенка, но  я  отнекивалась.  А
потом... Я так и не смогла понять, что же произошло потом... Я стала  как-то
отдаляться и перестала радоваться его цветам... В постели  тупо  смотрела  в
потолок и просто умирала от скуки. Димка  нервничал  и  жутко  переживал.  Я
чувствовала, что мне все опостылело. Я не  смогла  сказать  ему  об  этом  в
глаза; У меня просто не повернулся язык. Я сделала все тайком, пока  он  был
на работе. Я просто собрала свои вещи и, не  оставив  даже  записки,  отдала
ключ соседям. Я вычеркнула из своей  головы  его  адрес  и  телефон.  Просто
пропала. Поменяла квартиру и стала упиваться собственной ничем не  связанной
свободой. Наверно, самое страшное то, что я даже ни разу о нем не  вспомнила
и не пожалела о случившемся. Я сожгла все мосты,  не  оставив  и  намека  на
возобновление отношений. Нашим общим  друзьям  я  строго-настрого  запретила
давать мои координаты и, когда слышала о  том,  что  Димка  продолжает  меня
искать, не испытывала ничего, кроме раздражения.  Прошло  несколько  лет.  Я
успела выйти замуж, родить дочку и окунуться с головой в  семейный  омут.  Я
хорошо помню тот день, когда муж уехал на работу, и в дверь кто-то позвонил.
Я открыла и не поверила своим глазам. Передо мной стоял все  тот  же  Димка,
только с седыми висками и глубокими морщинами на лице. Не  знаю  почему,  но
именно в тот момент я по-настоящему ему  обрадовалась.  Мы  пили  мартини  и
смотрели друг другу в глаза. Димка так и не женился и, как я поняла,  совсем
не держал на меня зла. Он воспринимал меня такой, какая  я  есть,  и  просто
радовался тому, что вновь оказался рядом... Один раз он попытался  выяснить,
что же произошло тогда, много лет назад, но я не  смогла  ответить  на  этот
вопрос. Мы больше никогда не лежали в одной постели и никогда не  занимались
любовью. Мы стали друзьями. Мне всегда было приятно  от  того,  что  в  моей
жизни есть Димка, который всегда поймет, поможет  и  не  предаст  в  трудную
минуту. Ничего не изменилось и тогда, когда я развелась с мужем.
   Я посмотрела на полный стакан и заплакала.
   - Мамочка, ты плачешь? - растерянно спросила дочка своим  милым,  детским
голоском.
   - Нет, просто мне что-то попало в глаз, - соврала я и достала платок.
   - Не плачь. Ты только посмотри, как тут  здорово!  Рядом  с  нами  летают
птички!
   - Ночью птички спят, - сквозь слезы улыбнулась я.  -  Если  и  ты  хочешь
спать, ложись ко мне на ручки.
   Лерка отказалась и продолжала с восторгом оглядываться по сторонам. Чтобы
унять слезы, я выпила вино. Вдруг, как в  ту  мою  ночь  с  Олегом,  кабинка
остановилась и зависла в воздухе.
   - Мамочка, а почему наша кабинка встала? - перепугалась Лерка.
   - Не бойся, иногда такое бывает. Скоро поедем, - успокоила я ее.
   От выпитого вина я почувствовала себя значительно лучше и вдыхала  полной
грудью морской воздух. Я посмотрела  на  остановившуюся  неподалеку  от  нас
кабинку, которая должна была двигаться в противоположную сторону, и потеряла
дар речи. В противоположной кабинке сидел Олег.., и  пристально  смотрел  на
меня. На минуту мне показалось, что у  меня  помутился  рассудок.  Его  лицо
освещалось огнями кабинки, и я поняла, что не могла ошибиться. Мы не сводили
друг с друга глаз.
   - Мамочка, смотри, это же дядя Олег! Помнишь, мы загорали с ним на пляже,
а потом катались на яхте? - радостно закричала дочка и  замахала  курортнику
рукой.  -  Дядя  Олег,  здравствуй!  Ты  давно  катаешься?  Тебе   нравится?
Перебирайся к нам!
   В этот момент кабинки тронулись, и мы стали отдаляться друг от друга  все
больше и больше. Курортник встал и молча наблюдал за тем, как удаляется наша
кабинка. Я приподнялась и поправила  растрепанные  волосы.  Буквально  через
несколько секунд кабинка с курортником пропала из моего поля зрения, исчезла
в темноте. Я села, почувствовав, что  от  сумасшедшего  головокружения  могу
упасть в обморок.
   - Мамочка, а почему дядя Олег не захотел кататься вместе с нами?
   - Не знаю, - заикаясь, ответила я.
   - Я хотела угостить его шоколадкой, но он так быстро уехал.
   - Мне кажется, дядя Олег не любит шоколад.
   - Любит. Я видела, как на яхте он съел целую плитку.
   - Дядя Олег любит  черную  икру,  -  безжизненным  голосом  сказала  я  и
положила руку на сердце, которое бешено колотилось.
   - Мамочка, ты что? Тебе плохо?
   - Лера, мне кажется, что твоя мамочка сошла с ума, -  растерянно  сказала
я.
   - Это потому, что ты дядю Олега увидела?
   - Именно поэтому.
   - Ты его любишь? - Лерка сощурила  глаза  и  посмотрела  на  меня  хитрым
взглядом.
   - Нет. Я никого не люблю, кроме тебя. - А что такое любовь?  -  никак  не
унималась дочка.
   - Любовь, это когда двое друг друга любят. Вот  у  нас  с  тобой  любовь,
потому что нас двое, и мы друг друга любим. Нам с тобой вдвоем очень  хорошо
и нам никто больше не нужен.
   - А почему нас не  любит  наш  папа?  Почему  он  даже  ни  разу  нам  не
позвонил?
   - Не знаю. Наверно наш папа любит кого-нибудь другого.  И  вообще,  я  не
хочу говорить о папе.
   - Ты такая грустная потому, что поссорилась с дядей Олегом?
   - Я с ним не ссорилась. Я думала, что дядя Олег умер.
   - Как это умер? Когда человек умирает, его закапывают в землю. Дядя  Олег
сидел в кабинке и катался на канатной дороге. Значит, его  никто  никуда  не
закапывал.
   Я взяла дочку за руку и с надеждой посмотрела на нее:
   - Лера, доченька, ты уверена, что это был  дядя  Олег?  Нам  с  тобой  не
показалось? Быть может, это был совершенно другой дядя, который очень сильно
на него похож?
   - Это был дядя Олег, ты что, совсем ослепла, - уверенно сказала  дочка  и
стала напевать что-то себе под нос.
   Я не заметила, как мы доехали до остановки.
   -  Женщина,  вы  почему  не  выходите?  -   недовольно   окликнула   меня
кондукторша. - Вы что, на второй круг собрались?! Так покупайте билет! Из-за
вас пришлось все кабинки остановить.
   - Они у вас и так постоянно останавливаются,  -  огрызнулась  я  и,  взяв
дочку на руки, вышла из кабины.
   - Так вот из-за таких, как вы, и останавливаются! - кричала  вахтерша.  -
Один уснет, другой напьется так, что его с  милицией  приходится  из  кабины
вынимать!
   - Следить надо лучше за канатной дорогой, тогда и толку будет  больше,  -
пробурчала я.
   Вахтерша запыхтела от злости и заголосила что было сил:
   - Понаприезжали в  нашу  Ялту  черт  знает  откуда  и  еще  свои  порядки
навязывают! Сразу видно, что из Москвы приехала! Я  вас,  московских,  сразу
чувствую! Что ж тебе  не  сидится  в  своей  Москве,  а  к  нам  приперлась!
Зажрались вы там в своей Москве! Шибко вы там все умные! А ты попробуй здесь
пожить, я на тебя посмотрю! Посиди без света и воды!
   - Я свое без света и воды уже отсидела, - сказала я.  -  Я  в  Приморском
крае родилась. Там люди всю  жизнь  без  света  и  воды  сидят,  только  они
почему-то намного гостеприимнее и человечнее, чем вы.
   - Это потому, что туда отдыхающие не ездят, а сюда косяком прут! Где ж на
вас на всех гостеприимства-то наберешься?!
   - Да пошла ты! - разозлилась я, взяла Лерку за руку и почти побежала.
   Мы остановились около какого-то киоска, я оглянулась и почувствовала, что
теряю сознание: в нескольких шагах от меня стоял мой придуманный курортник и
улыбался грустной, страдальческой улыбкой.
   - Привет, - чуть слышно сказал он и подошел к нам.
   Земля уходила из-под моих ног, я  теряла  ощущение  реальности.  Ситуацию
спасла моя дочка. Она взяла курортника за руку и радостно защебетала:
   - Дядя Олег, а мы тебя видели! Почему ты не захотел перебраться к  нам  в
кабину?!
   - Я немного растерялся, увидев твою маму, - чуть слышно сказал курортник.
   - С возвращением с того света, - проговорила я, собрав последние силы.  -
Ты где побывал - в аду или в раю?
   - Наверно, в аду, самоубийцы никогда не попадают в рай.
   - Ну и как там, в аду? Говорят, там жутко страшно. Правда, я там ни  разу
не была, но это ничего, я обязательно наверстаю. Когда-нибудь все там будем.
   Я взглянула на Олега и почувствовала невыносимую боль в сердце. Я и  сама
не знала, что это за боль. Быть может, это была боль от сумасшедшего страха,
а может, и от зверского, ни с чем не сравнимого отчаяния. Эта боль нарастала
с каждой секундой, и я поняла, что еще немного, и она  разорвет  мою  грудь.
Неожиданно мне показалось, что у меня остановилось дыхание, и  я  удивилась,
когда все же смогла вздохнуть.  На  меня  навалилась  чудовищная  усталость.
Будто несколько дней я бежала по одному и тому  же  кругу,  а  теперь  резко
остановилась, потому что у меня просто больше не было сил.  Жалела  ли  я  о
том, что увидела Олега живым и невредимым,  не  знаю.  Мне  показалось,  что
больше я вообще не могу о чем-либо  жалеть.  Я  посмотрела  на  идущую  мимо
счастливую влюбленную пару и грустно улыбнулась. Я поняла, что вся моя жизнь
рухнула в какую-то черную бездну, не оставив мне ни единого светлого дня.  Я
вдруг подумала, что эта влюбленная пара таит в себе какую-то тайну,  которую
я, к своему сожалению, так и не смогу никогда разгадать. Я тысячу раз ломала
голову именно над этой тайной, пытаясь понять, почему окружающие  меня  люди
живут совсем не так, как я,  и  постоянно  приход  ила  к  выводу,  что  как
такового счастья нет, а есть лишь его иллюзия. Все люди завтракают,  смотрят
телевизор, слушают радио,  читают  газеты,  клянутся  друг  другу  в  любви,
отводят детей в детский сад, но все они обманывают  сами  себя  и  играют  в
такую придуманную игру, как счастье... Если бы кто-нибудь раньше сказал мне,
что обыкновенный курортный отдых станет для меня самым настоящим мучением, я
бы просто рассмеялась ему в лицо.
   Увидев Олега живым, я не почувствовала ничего, кроме боли. Я  знала,  что
выгляжу просто отвратительно. У меня потекла тушь, растрепались волосы, но я
даже не пыталась привести себя в порядок. Я была слишком разбита  и  слишком
ошеломлена. Мне было очень горько и в то же  время  я  чувствовала  какое-то
равнодушие. Наверно, это была реакция на боль, которую я  пережила  по  вине
Олега. Мне захотелось вернуться в Москву и поскорее забыть  этот  кошмар.  В
этой жизни на мою долю выпало слишком много испытаний, и я не хочу новых.
   Работая  за  границей,  я  научилась  выживать  в  условиях  безжалостной
конкуренции, добиваться победы, у меня  сформировался  львиный  характер.  Я
знала, чтобы выжить, нужны  железное  здоровье,  высокая  работоспособность,
безупречная внешность, терпение и  самодисциплина.  Я  никогда  не  опускала
голову. Я привыкла ощущать свою  власть  над  мужчинами,  мне  нравились  их
нерешительность, пугливость.
   С Олегом все было по-другому. И он меня  подставил...  Так  жестоко,  так
чудовищно глупо. Мне захотелось взять его за шкирку и хорошенько встряхнуть.
   - Наташа, я живой, - прервал мое молчание Олег и попытался притянуть меня
к себе. - Я все тебе объясню.
   - Не нужно ничего объяснять. И так все понятно, без  слов,  -  равнодушно
сказала я и, взяв дочку за руку, пошла прочь.

Глава 16

   Начало светать. Словно во сне я шла к морю.  Олег  шел  сзади  и  молчал.
Дойдя до пляжа, я села на лежак и обхватила колени  руками.  Дочка  у  самой
кромки воды стала строить город из песка. Олег засучил  рукава  и  принял  в
этом строительстве самое активное участие. Он болтал  с  Леркой  о  каких-то
морских русалках и изредка поглядывал в мою сторону. "Господи,  какая  же  я
была дура, какая я была дура... - стучало у меня в висках. - Почему я ничего
не заметила, почему я поверила, что он мертв?  Но  ведь  я  видела,  как  он
выстрелил себе в грудь... Я видела кровь. Я тащила его из воды... Я отбирала
его у больших и безжалостных волн..."
   Олег подошел к моему лежаку и сел рядом. Он заметно  нервничал  и  боялся
встретиться со мной взглядом. Достав из кармана пачку сигарет, он закурил.
   - Наташа, прости меня за то, что я не погиб, -  сказал  он,  не  поднимая
головы.
   - Это все, что ты можешь сказать после того, что случилось?
   - Тебе совсем неприятно видеть меня живым?
   - Мне это безразлично.
   - Я думал, что ты в Москве  и  уже  успела  позабыть  о  нашем  курортном
романе. Но я бы все равно тебя нашел и все объяснил.
   - До Москвы мне еще далеко.
   - Понимаешь, у меня не было другого выхода.  Я  верил,  что  если  Глобус
посчитает меня убитым, то к  тебе  больше  не  будет  никаких  претензий.  Я
надеялся, что найду тебя, где бы ты ни была, и смогу все объяснить.
   Все смешалось в моей голове. Я судорожно сжала руки:
   - Олег, но я видела, как ты выстрелил себе в грудь. Я  видела  кровь.  Ты
был под водой черт знает сколько  времени...  Неужели  можно  было  все  это
инсценировать?!
   - Раньше я много занимался подводным плаванием. Я могу пробыть под  водой
много дольше, чем любой другой человек. Я хотел как лучше...
   - А как же кровь?
   - Я купил красную краску для машин... Она была у меня в кармане.
   - Здорово! - нервно усмехнулась я. - Да тебе бы артистом быть!  Блестящая
игра! Прямо дух захватывает!
   Олег ударил кулаком по лежаку:
   - Скажи, а что, по-твоему, мне оставалось делать?!  Ведь  ты  вообще  без
тормозов! С тобой ведь даже по-нормальному договориться нельзя!  Сначала  ты
прицепилась ко мне с  этими  бумагами,  потом  стала  пугать  заявлением  об
изнасиловании! Ты вообще не думала обо мне! Ты же  просто  страшно  упертая,
ничего и никого не  слышишь,  кроме  себя!  Я  нашел  единственный  выход  -
инсценировать свою смерть.
   - А твое простреленное плечо - тоже инсценировка?
   - Нет. Плечо мне прострелили по-настоящему.
   Олег попытался меня обнять, но я  резко  его  оттолкнула  и  сквозь  зубы
произнесла:
   - Я не обнимаюсь с покойниками. У тебя слишком холодные руки.
   Курортник заметно побледнел и стал кричать, размахивая руками:
   - Ну почему ты такая упертая! Поэтому тебе в личной жизни и не везет!  От
тебя любой мужик убежит! Ты же ненормальная!
   - А кто сказал, что мне не везет в личной жизни? - усмехнулась я.  -  Мне
везет. Мне всегда везло. Это не везло мужчинам, которые находились рядом  со
мной. И вообще, моя личная жизнь не имеет к тебе никакого отношения. Подумай
лучше о своей. У тебя она совсем не устроена.
   - Я же тебя люблю, дура ты ненормальная. Неужели ты этого  не  поняла?  -
совсем тихо сказал Олег. - Помнишь, что ты мне тогда говорила?
   - Когда?
   - Когда ты думала, что я мертв.
   - Не помню.
   - Я напомню. Ты говорила, что очень меня любишь, что хочешь выйти за меня
замуж, переехать в Бремен, ждать меня с работы и варить вкусные щи.
   Я усмехнулась и отвесила Олегу звонкую пощечину. Олег потер щеку и сказал
дрожащим голосом:
   - Если хочешь, ударь меня еще.
   - Хочу! - крикнула я и ударила курортника еще раз.
   Лерка оторвалась от  своей  игры,  подняла  голову  и  смотрела  на  меня
удивленными глазами.
   - Мамочка, а ты зачем дядю Олега бьешь?
   - Это мы просто так играем, - улыбнулась я и подмигнула дочке.
   - Драться  некрасиво.  Я  один  раз  в  детском  саду  ударила  мальчика.
Воспитательница очень сильно меня ругала.
   - Я  больше  не  буду,  -  произнесла  я  голосом  прилежной  ученицы  и,
повернувшись к Олегу, прошипела:
   - Если бы ты только знал, как я тебя ненавижу!
   - Ничего, говорят, что от ненависти до любви один шаг. Так что там у  нас
со щами?
   - Со щами у нас глухо. Я слишком много их варила и слишком много ждала  с
работы, а затем поняла, что это никому  не  нужно.  Так  что,  дорогой,  ищи
какую-нибудь другую дуру. Я слишком много была  в  дураках  и  почувствовать
себя дурой еще раз мне не хочется.
   Повисла долгая пауза. Мы оба смотрели на волны и наблюдали  за  тем,  как
играет моя дочь. Олег первым нарушил молчание:
   - Когда я вернулся с пляжа, я не находил себе места. Я поехал в ресторан,
но почему-то в тот вечер Катерина не пела. Тогда я поехал к  ней  домой,  но
там никого не было... Я думал о тебе каждую минуту и ничего не мог  с  собой
поделать. Я решил, что вы взяли детей и просто уехали  в  Москву.  Было  так
тоскливо, что я отправился на канатную дорогу. Я вспоминал  наши  встречи  и
почти потерял рассудок, когда увидел тебя в соседней кабинке...
   - Если кто и потерял рассудок, так это я. Я не каждую  ночь  наблюдаю  за
тем, как на канатной дороге катаются трупы.
   - Я живой, - с отчаянием сказал Олег. - Между прочим, у меня есть билет в
Москву. На сегодняшнее число.
   - Вот и лети. Кто тебя держит.
   - Какого черта я туда полечу, если ты здесь?
   - Посмотришь столицу нашей Родины, поищешь  дуру,  которая  будет  варить
тебе щи. У Олега лопнуло терпение. Он встал.
   - Пошли! - решительно сказал он.
   - Куда?
   - Ко мне домой.
   - Зачем?
   - Я отдам тебе эти проклятые бумаги! Может,  тогда  ты  простишь  меня  и
успокоишься?! Я теперь понимаю, что тебе на меня наплевать,  что  ты  просто
поразвлеклась со мной, и все! Забирай  эти  бумаги  и  неси  их  Глобусу!  Я
справлюсь и выправлю ситуацию!
   - Твои бумаги больше никому не нужны, - сказала я. - Можешь проваливать в
свою Германию и делать все, чтобы процветал твой бизнес. Глобус мертв, он не
инсценировал свою смерть, а умер на самом деле. Покойникам не нужны  бумаги,
им вообще ничего не нужно.
   - Глобус мертв?
   - Представь себе.
   - Ты в этом уверена?
   - Вполне.
   - Надеюсь, ты не кинула в него гранату?
   - Нет. У меня нет гранат, - вздохнула я и рассказала все, что произошло в
доме Глобуса. Олег внимательно слушал.
   - Господи, а ведь я мог тебя потерять, - прошептал он, когда я  закончила
свой рассказ.
   - Ты и так меня потерял. Возможно, Катьки с Димкой уже нет в живых... Она
была просто замечательной подругой.
   - Почему ты говоришь "была"? Она есть,  и  не  смей  хоронить  ее  раньше
времени.
   Я будто не слышала его слов, продолжала говорить:
   -  Мы  несколько  лет  проработали  за  границей,  побывали   во   многих
передрягах. Мы попали в лапы русской мафии, которая  прочно  обосновалась  в
чужой стране и чувствовала себя довольно комфортно. Кроме того, что мы  пели
в ресторане, мы подрабатывали фотомоделями, если,  конечно,  это  так  можно
назвать. Мы хотели сколотить денег,  чтобы  вернуться  на  Родину  и  зажить
по-человечески. Мы снимались обнаженными. Платили нам вполне прилично.
   - Ты снималась обнаженной? - спросил Олег и закурил.
   - Я зарабатывала на жизнь. Я  любила  объектив,  любила  менять  позы.  И
любила свое обнаженное тело. Я любила сам съемочный  процесс,  вентилятор  с
большими лопастями, который создавал иллюзию ветра и раздувал мои волосы.  Я
любила поднимать голые руки, закидывать их назад и смотреть в камеру. У меня
было множество снимков. Они остались там, у фотографов, которые зарабатывают
на эротической фотографии. Я смогла расторгнуть контракт,  помочь  Катьке  и
вернуться на Родину.
   Я замолчала. В глазах стояли слезы, а руки предательски дрожали.  Встреча
с Олегом не прошла даром. Я увидела его живым и снова чувствовала  волнение.
Я ненавидела себя за то, что  врала  сама  себе.  Я  говорила  Олегу,  будто
ненавижу его, а чувствовала обратное. Я плакала, слизывала  слезы  с  губ  и
чувствовала себя совсем  маленькой  девочкой,  у  которой  отобрали  любимую
игрушку.
   Олег обнял меня:
   - Успокойся. Все будет хорошо. Где ты договорилась встретиться с  Катькой
и Димкой?
   - На Массандровском пляже в шесть вечера.
   - Значит, ровно в шесть мы будем там.
   - А что, если они не придут?
   - То