где искать,  -  сказал  он  наконец.  -  Я  не
уверен, что кто-нибудь слышал наши сигналы бедствия, ведь радио почти  вышло
из строя. Твоя мать наверняка начала обзванивать все инстанции, когда ты  не
появилась у нее.
   Мэдди опустила глаза. Ей не хотелось говорить ему, что  се  мать,  скорее
всего, уже далеко от Аспена, и уверенности в том,  что  она  позвонила  хоть
куда-нибудь, совсем не было.
   -  Я  пытался  найти  какой-нибудь  самолет,  пролетавший  над   той   же
территорией, чтобы пустить сигнальную ракету, - добавил он.
   - Наверняка кто-то заметил, что тебя нет, что ты  пропал,  -  с  надеждой
сказала  Мэдди.  Ведь  Линк  несомненно  был  человеком,  о   котором   люди
беспокоятся.
   Линк покачал головой.
   - Я путешествую тогда, когда выдается свободное время. Тем более  самолет
частный... Погода обещала  быть  ясной,  и  я  не  собирался  придерживаться
определенного маршрута, - запнулся он. - Никто  не  догадается  позвонить  в
поисковую команду или спасателям.
   Груз  безнадежности  придавил  Мэдди.  И  сейчас  было  бы  нечестно   не
предупредить Линка о том, что беспокоиться о ней тоже никто не станет.
   - Раз так, то, я думаю, никто нас не ищет. -Ее  замечание  привлекло  его
внимание.
   - Почему ты так решила? - немного неуверенно произнес  Линк  и  сам  себе
удивился ведь на секунду он потерял контроль над собой, в первый раз за  все
"путешествие".
   Мэдди вздохнула.
   - Я хотела сказать, что мать приглашала меня приехать, но я  не  сообщила
ей, когда именно приеду, и приеду ли вообще.  Если  даже  она  позвонит  мне
домой, то прислуга уж точно не знает, что я полетела  в  Аспен  с  тобой.  -
Мэдди не могла заставить себя взглянуть на  Линка.  -  Сколько  же  еще  нам
придется провести в этой глуши? - Задавая этот вопрос, она  хотела  услышать
хоть что-то, что вселило бы в нее надежду.
   - Горы и бесконечные леса раскинулись на много миль вокруг нас.
   При этих словах Мэдди совсем пала духом. Она попыталась съязвить:
   - Спасибо за оптимистичный прогноз на будущее.
   Он не ответил, и она решила прекратить этот разговор. Линк поднялся  выше
по течению ручья и продолжил  рыбалку.  Вернулся  он  в  лагерь  с  четырьмя
рыбами.
   Мэдди, пересилив отвращение, наблюдала за тем, как он чистит улов. У него
был отличный острый нож, и он ловко управлялся с ним, разделывая рыбу. Когда
он закончил и, нанизав рыбу на палку, закрепил ее  над  костром,  оставшиеся
головы, плавники и внутренности Линк бросил в  ручей,  чтобы  не  привлекать
диких животных. Собака вернулась с Линком в лагерь, но все еще держалась  от
них на расстоянии.
   Когда рыба прожарилась, у Мэдди не было аппетита, впрочем, как  и  вчера.
Она была подавлена. Сегодня был уже третий день в горах. Если они не  найдут
ни дороги, ни людей, им вновь придется провести ночь на берегу  ручья.  Если
они не выберутся к цивилизации сегодня, то завтра их ждет уже четвертый день
в этой  дикой  глуши.  Потом  будет  пятый,  шестой...  Дни  будут  тянуться
бесконечно, как ночной кошмар, от которого не избавиться. В любую минуту  на
них может напасть какой-нибудь дикий  зверь  или  случиться  еще  что-нибудь
непредвиденное.
   Не в силах отогнать от  себя  грустные  мысли,  она  смотрела,  как  Линк
пытается приманить собаку кусочком рыбы.  Мэдди  не  смогла  заставить  себя
съесть  больше  пары  кусков,  остальное  она  отдала  Линку   для   собаки,
позаботившись  о  животном  и  вынув  из  рыбы  все  косточки,  даже  совсем
маленькие. Линк одобрил ее жест, ведь она была единственным человеком в этой
глуши, способным накормить собаку. Через некоторое время он  сообщил  Мэдди,
что собака оказалась сукой.
   Мэдди была тронута тем, как нежно Линк отнесся к этой собаке, и собачонка
явно благоволила к нему.  Даже  собака  принадлежала  к  тем,  к  кому  Линк
относился хорошо. Но Мэдди, видимо, не входила в их число.
   Наверно,  это  было  глупо,  но  Мэдди  ревновала  Линка   к   собачонке.
Недовольная собой, она отправилась к ручью, чтобы умыться и почистить  зубы.
Потом  они  собрали  вещи,  загасили  костер  и  отправились   в   очередной
бесконечный поход.
   Сегодня было даже хуже, чем два дня назад. Шли  медленно,  так  как  весь
день пришлось  продираться  через  буреломы,  заросли  колючего  кустарника,
рытвины и ухабы, о  которые  они  оба  спотыкались.  И,  как  назло,  им  не
попадалось ни одной поляны. Они ушли далеко  в  сторону  от  ручья,  заросли
становились все гуще, и идти становилось все  сложнее.  Мэдди  беспокоилась,
что они не найдут больше источник воды.
   Собачка плелась за Линком, иногда  пролезая  под  поваленными  деревьями,
иногда их перепрыгивая. Примерно в полдень Мэдди заметила,  что  собака  уже
устала, спотыкается. Она окликнула Линка.
   Линк вернулся к месту, где остановилась Мэдди около  собаки,  и  поставил
свою сумку на землю. Присев на корточки, он посмотрел на собаку.
   - Просто барышня с натертыми ногами, сказал Линк, взяв под мышку  собаку,
а в другую руку - свою сумку.
   Мэдди пошла вслед за ними, в душе завидуя собаке.
   Она шла за Линком все утро и весь день. Их поход так вымотал  Мэдди,  что
она уже потеряла координацию  и  совсем  пала  духом.  С  каждым  шагом  они
пытались выбраться из леса, им казалось,  что  каждый  шаг  приближал  их  к
цивилизации. Вместо этого они углублялись в лесную чащу.
   Вскоре они увидели другого медведя. Слава богу, они увидели его издалека,
но, чтобы он не заметил  их,  нужно  было  быстрее  уносить  ноги.  Пришлось
взбираться в гору, продираясь сквозь деревья  и  кусты,  пока  не  вышли  на
тропу, по которой и продолжили свой путь.
   Иногда они останавливались,  чтобы  передохнуть,  но  ничего  не  ели.  В
желудке у Мэдди было пусто, и она готова  была  съесть  все,  даже  то,  что
ненавидела, и была бы рада любому кусочку пищи, теперь  совсем  не  понимая,
зачем она так часто мучила себя разными диетами.
   Далекий глухой звук вырвал се из размышлений о еде и очень заинтересовал.
В воображении сразу нарисовалось шоссе и большой грузовик, груженный  лесом.
Она, конечно, не знала, есть ли в горах деревообрабатывающий завод,  но,  по
логике вещей, здесь было просто идеальное место для этого.
   - Что это за звук? Может, мы недалеко от дороги? -  с  надеждой  спросила
она, но Линк тут же охладил ее пыл:
   - Это раскаты грома.
   Мэдди была готова возненавидеть  его  за  то,  что  он  вновь  разбил  ее
надежды. Конечно же, он ошибся.  Ведь  на  небе,  которое  виднелось  сквозь
верхушки деревьев, не было ни облачка. А грома и грозы не  бывает  без  туч,
поэтому Мэдди не оставила надежду, что помощь близко.  Они  продолжали  свой
путь, а звук все приближался, поэтому она точно знала,  что  была  права,  а
Линк ошибался.
   Еще через полчаса звук раздавался уже совсем рядом.
   И все же оказался прав Линк: это был гром. Начало темнеть, хотя был  едва
ли час дня. Взглянув на небо, Мэдди увидела серые тучи.
   Тут ударила молния. Линк повернул  обратно,  в  сторону  ручья,  и  Мэдди
последовала за ним, радуясь тому, что дорога шла теперь под гору.
   Казалось, они никогда не найдут ручей снова - ведь весь день они  уходили
от него прочь. Они шли и шли, но ни на шаг ни приблизились к ручью.
   Вновь ударил гром, и первые капли упали на землю, но Линк продолжал  идти
вперед через лес. Казалось, они  будут  вечно  искать  ручей,  а  дождь  тем
временем припустил сильнее, и они вымокли до нитки.
   Линк вытащил из сумки кусок пластика и пристроил  его  на  ветке  дерева,
чтобы создать  некое  подобие  укрытия.  И  тут  они  увидели  ручей.  Мэдди
забралась под навес вместе с собакой и вещами. Через минуту  Линк  с  сумкой
был там же.
   Дождь барабанил по пластику. Линк решил расположить укрытие на  пригорке,
неподалеку от вновь обнаруженного ручья, чтобы дождевая вода, сбегая с  гор,
не смыла их навес.
   Еще раз Линк проявил себя с лучшей стороны  -  как  предусмотрительный  и
умный человек. Человек, полностью приспособленный к дикой природе,  где  вся
независимость Мэдди ничего не стоила. Раскаты грома раздавались все сильнее,
и пластиковый навес сотрясало от каждого удара.
   Все тело у Мэдди ныло от мокрой одежды,  доставив  ей  новое  неудобство.
Когда же собака начала жалобно выть, Мэдди тоже  хотелось  завыть  вместе  с
ней. Мэдди присела и хотела  погладить  ее,  чтобы  успокоить,  но  Линк  ее
опередил. Он приласкал собаку, и она тут же перестала выть.
   Собака полностью уверилась в том, что ей не причинят вреда. Но ведь  она,
Мэдди, сделала  больше  для  собаки,  чем  Линк:  отдала  ей  свой  завтрак,
разговаривала с ней, помогала перепрыгивать через  поваленные  деревья,  так
как та была слишком маленькой. Линк же не удостоил собаку и  взглядом,  пока
не пришлось взять ее на руки. И настроение у Мэдди испортилось.
   - Пока мы спускались, нужно было бы набрать хоть немного сухих  веток,  -
прокомментировал Линк.
   Сказав это, он отдал ей собачонку и вышел из укрытия.
   Новым проявлением его сильного характера стал поход за дровами,  несмотря
на ливень и грозу. Мэдди не была готова повторить его подвиг, но,  с  другой
стороны, не хотела просидеть всю ночь без огня. Она  радовалась,  что  такой
человек, как Линк, был рядом. Но что бы полезного он  ни  сделал,  какая  бы
идея  ни  пришла  ему  в  голову,  все  заставляло  Мэдди  чувствовать  себя
зависимой. Почему она сама не додумалась выйти и собрать дров? Она не только
пришла в ярость, но и почувствовала себя маленькой и беззащитной.
   Через  некоторое  время  Линк,  вымокший  насквозь,  вернулся  с  охапкой
хвороста и положил его под  навесом.  Мэдди  подвинулась,  держа  собаку  на
руках, пока Линк снимал мокрую рубашку.
   - Прошу прощения, мисс Мэдди, но я должен это снять.
   Линк расстегнул  брюки,  и  Мэдди  тут  же  отвернулась.  Здесь  не  было
возможности укрыться от лишних глаз, даже чтобы переодеться в сухую  одежду,
но ему это и не требовалось. Его рука невзначай коснулась ее руки,  и  Мэдди
поразило, что даже это легкое прикосновение оказалось столь приятным.
   - Тебе бы тоже стоило переодеться,  -  сказал  Линк,  забрав  из  се  рук
собаку. Мэдди поймала на себе его взгляд. В нем была  лишь  тень  желания  и
интереса, но и  этого  оказалось  достаточно,  чтобы  зажечь  в  ней  огонек
страсти.
   - Я думаю, можно подождать.
   Мэдди села и обхватила руками колени. Ей было тяжело сидеть,  при  каждом
движении все тело болело. Оба молчали, а дождь все  стучал  по  самодельному
навесу.
   Вскоре капли поредели. Похоже, ливень стал понемногу стихать.
   - Я не знаю, хватит ли нам сухих веток, чтобы и согреться, и  приготовить
очередного зайца.
   Скорее всего, дров все равно не хватит, чтобы хорошенько прожарить  зайца
или рыбу. Даже если им повезет,  и  Линк  поймает  что-нибудь  после  такого
ливня, конечно, при условии, что он когда-нибудь  кончится.  Дождь  усилился
снова. Линк присел на сухую землю.
   - Я помню тебя с тех пор, когда еще работал на ранчо твоей бабушки.  Тебе
было лет пятнадцать, когда я  впервые  увидел  тебя.  Когда  тебя  высаживал
водитель, ты первым делом бежала к своим любимым жеребятам. И лишь  потом  в
дом, чтобы переодеться, и вновь возвращалась к своим любимцам.
   Линк остановился, как будто вспоминая что-то. Мэдди  помнила  те  времена
так  ясно,  как  будто  это  было  вчера.  Ее  очень  удивило,  что  кто-то,
оказывается, уделял ей внимание  в  те  далекие  времена,  тем  более  Линк,
который теперь рассказывал о се прошлом с явным удовольствием. Она заставила
себя не смотреть на него, чтобы не видеть, как  он,  возможно,  посмеивается
над ней.
   - Во рту у тебя были пластинки, и ты была худенькой и длинноногой. Но  ты
по-настоящему с нежностью относилась к тем жеребятам. С годами, завидев  тот
большой черный "кадиллак", подъезжающий  к  ранчо,  они  выбегали  встречать
тебя.
   Линк говорил это с улыбкой, как о чем-то хорошем. Ее сердце начало биться
сильнее, и ей было тяжело сдерживать себя, находясь рядом с ним.
   Его голос звучал спокойно и лениво, но что-то в нем насторожило ее.
   - В то время ты была приветлива ко всем.  Ты  была  такой  застенчивой  и
милой, от любой фразы, обращенной к тебе, тут же краснела, но все равно была
доброй и дружелюбной со всеми. Тебе было  совсем  неважно,  что  за  человек
перед тобой, ты всегда была вежлива и уважительна.
   "Сейчас ты совсем не такая". Этих слов Линк не  произнес  вслух,  но  она
прочитала их у него на лице. Ей стало неуютно.
   - Я была диким, уродливым ребенком. - Эти слова вырвались  у  нее  помимо
воли, и она опять себе удивилась. Она не знала, почему  решила  сказать  это
именно  ему,  -  может,  в  оправдание  своего  убогого  детства,  может,  в
оправдание того, что  из  "милого"  ребенка  она  превратилась  во  взрослую
стерву.
   Пропустив мимо ушей се реплику, Линк продолжил:
   - В той девочке было что-то особенное. Я  никогда  не  пойму,  почему  ты
хочешь, чтобы в тебе не осталось и следа от нее. - Он замолчал на мгновение.
- Может, она была не столь красива, волосы часто  бывали  растрепаны,  но  в
душе у нее было столько доброты, тепла и нежности. И она одна стоила  тысячи
женщин.
   Его слова, как бальзам, упали на ее израненную душу. Чувства, которые они
пробудили, были подобны извержению лавы, вырвавшейся  на  волю  из  вулкана.
Мэдди стиснула зубы, чтобы не дать им выплеснуться.
   - Она что-нибудь получала взамен, будучи  столь  милой  и  доброй?  -  не
сдержалась Мэдди. - А доброта никогда  не  сможет  полностью  компенсировать
уродство. - В ее голосе слышалась старая обида. -  Этого  не  способны  были
сделать  даже...  -  Она  неожиданно  запнулась  и  лишь  через   мгновение,
собравшись с силами, смогла договорить:
   - ..отец и мать.
   Голос Линка стал серьезным.
   -  Некрасивых  детей  не  бывает,  Мэдди.  Бывают  родители  с  черствыми
сердцами, но некрасивых детей не бывает.
   Мэдди, пораженная его словами, взглянула на  него.  Искренность,  которая
читалась в его глазах, пронзила ее до глубины души. Мэдди действительно была
тронута его словами, и в этот момент она поняла, что влюбилась - искренне  и
без оглядки.
   Но боль, которая копилась всю ее жизнь, и самые жуткие страхи,  таившиеся
у нее в душе, все еще не оставляли Мэдди. Линк был, она знала это наверняка,
единственным мужчиной, которого она по-настоящему  полюбила.  Но  даже  если
произойдет чудо и он ответит на ее чувства, то что-то подсказывало  ей:  она
все равно его потеряет. Точно так  же,  как  теряла  всех,  кого  когда-либо
любила.
   - Извини, Мэдди. Твои родители поступали с тобой не лучшим образом, да  и
бабушка  была  не  подарком.  Наверно,  они  причинили  тебе  много  боли  и
страданий, но, поверь, это не дает тебе права обращаться так  же  с  другими
людьми.
   Мэдди отвернулась. Ей было стыдно, как никогда. И вдруг все  кроме  этого
перестало иметь хоть какое-то значение. Даже шум вновь усилившегося дождя.
   Она не могла больше слушать Линка.  Сердце  се  разрывалось  от  жестокой
правды.
   Она выбежала из-под навеса и направилась  к  ручью.  Она  бежала  по  его
берегу, пока не наткнулась на тропинку, и свернула на нее. Но далеко она  не
убежала -  слишком  устала.  Она  остановилась  под  раскидистым  деревом  и
заплакала, жался о том, какой она была, и стыдясь той, какой  стала.  Рухнув
на колени, Мэдди разрыдалась.

Глава 8

   Линк даже не попытался остановить Мэдди. Он знал, что его слова причинили
ей боль. Ей нужно было сейчас побыть в одиночестве.
   Он не стал рассказывать ей всю  историю  о  милой,  застенчивой  девочке,
которой  она  была.  Да  ему  и  не  нужно  было  этого  делать.  Он  просто
противопоставил ту девочку Мэдди ей теперешней.
   Мэдисон Сент-Джон, какой она была теперь, должна  измениться.  Ведь  все,
что в ней было хорошего, не могло исчезнуть, скорее, оно всего  лишь  где-то
затаилось. Она выросла. На се долю выпало столько бед и  неприятностей!  Она
боролась со всем миром, который нередко причинял  ей  боль,  поэтому  теперь
хотела, чтобы и другие страдали.
   Линк не хотел причинить ей вред, как и большинство людей, с которыми  она
имела дело. Если бы это "путешествие" дало ей шанс удостовериться в  этом!..
Требовался лишь небольшой толчок, чтобы она изменила  свой  образ  мыслей  и
отношение к миру и окружающим ее людям.
   Он знал, что сейчас одиночество поможет ей разобраться в себе и  подумать
о том, какой она была и какой стала.
   Мэдисон Сент-Джон чувствовала себя опустошенной; она знала, что живет  не
правильно. Она сама  сделала  себя  несчастной,  и  только  она  сама  могла
изменить ситуацию.
   Линка тянуло к  Мэдди,  ему  нравилось  в  ней  многое,  а  особенно  его
привлекали ее ранимость и хрупкость.
   Он надеялся, что она примет верное решение.
   Мэдди вернулась под  навес  далеко  за  полночь,  увидев  сквозь  деревья
мерцающий огонь костра и желая немного согреться. Она держалась  поодаль  от
костра и наблюдала за  Линком.  Он  развел  костер  рядом  с  навесом.  Гром
раздавался уже реже и реже, гроза, похоже,  удалялась.  Слабый  лунный  свет
пробивался через деревья. Кажется, дождя больше не намечалось.
   Мэдди была вымотана. Она пережила за последние несколько  часов  столько,
что, казалось, сил жить не оставалось. Ей было очень стыдно за себя. В  душе
остались только сожаление и разочарование. Она хотела сделать все возможное,
чтобы исправить то плохое, что когда-либо сделала. Но не знала, как именно.
   Одна ее половина не хотела мириться с тем, что Линкольн  Кориэлл,  с  его
ковбойской простотой, был причиной ее душевного возрождения.
   Другая ее половина безоговорочно  признавала,  что  он  был  поразительно
проницательным и видел ее насквозь, что было не совсем приятно.
   Господи, как он, наверно, ее презирал! Хоть тогда она была растрепанной и
во рту были пластинки, но в ней было столько доброго и хорошего. Как это  он
сказал? Она "одна стоила тысячи женщин".
   Тот факт, что она ему немного нравится, давал Мэдди надежду. И в конечном
счете именно он придал ей сил и смелости вернуться обратно под навес и вновь
увидеть его.
   - Если хочешь, можешь переодеться во  что-нибудь  сухое,  -  раздался  из
темноты его низкий голос. - Уже поздно. Пора спать.
   Тело ее зудело от мокрой одежды, она замерзла и начала дрожать. Некоторое
время спустя она все же приблизилась к огню, пересиливая страх и дрожь.
   Когда она подобралась ближе, то не осмелилась поднять глаза  и  взглянуть
на Линка. Собака приветственно  завиляла  хвостом,  но  Мэдди  была  слишком
вымотана, чтобы заниматься еще и ею. Мэдди сняла грязные ботинки и,  оставив
их рядом с навесом, зашла под него.
   Мэдди замерзла настолько, что даже не задумывалась о том,  что  Линк  был
совсем  рядом,  когда  она  переодевалась.  Хотя  он  и  отвернулся,   чтобы
обеспечить ей какое-то уединение, но то, что ей в его  присутствии  пришлось
снять с себя все и полностью переодеться, вселило в душу  довольно  странное
чувство. Это одновременно завораживало, пугало и возбуждало.
   "Некрасивых детей не бывает, Мэдди. Бывают родители с черствыми сердцами,
но некрасивых детей не бывает". Человек, который верил в это,  мог  запросто
свести с ума женщину. Линк вдобавок был добрым (несмотря на  то  что  иногда
говорил гадости), человеком, которому можно доверять.
   Что-то в душе у Мэдди расслабилось и согрело ее совсем чуть-чуть. Вновь в
ней затеплился огонек надежды, но она старалась  не  дать  ему  разгореться.
Надежда была опасной вещью, всегда ею  была  и  будет.  Особенно  когда  это
касалось отношений Мэдди и Линка, но то, что она чувствовала к  Линку,  было
слишком сильным, чтобы  перебороть  его.  Единственное,  на  что  она  могла
надеяться, так это на то, что он ничего  не  узнает.  Она  переживет  это  в
одиночку.
   У Мэдди не было  сил  заниматься  своими  ногами.  Когда  Линк  пред