л Тайме". Харви, якобы,  основал
акционерное общество с капиталом в два с половиной  миллиона  фунтов  и  уже
получил десятипроцентные дивиденды.
   - Да, это правда. Ему чертовски повезло.
   - Значит, меня обманули! - возмущенно воскликнула она.
   - Я вас не понимаю.
   - Я, как и все, думала, что фирма лопнула, как мыльный  пузырь.  У  Харви
должна была остаться лишь годовая  рента  в  тысячу  фунтов,  полученная  по
наследству от тетки, и я поручила адвокату отсудить ее для меня, чтобы иметь
хоть какие-то деньги.
   - Хоть какие-то? Но, дорогая моя, у вас самих рента больше трех тысяч!
   - Вы что, смеетесь? Разве это сумма? Я дала  ему  свободу,  а  это  стоит
больших денег. Но я боялась, что вообще ничего  не  получу,  и  настояла  на
ренте в тысячу фунтов и подписала бумагу с отказом от дальнейших претензий.
   Фардаль какое-то мгновение молча  смотрел  на  нее,  а  потом  разразился
гомерическим хохотом. Она вынула платок и вытерла несуществующую слезинку.
   - Что означает ваш дикий смех, позвольте узнать?
   - Мильдред, дорогая, разве вы не видите, что во всей этой истории  немало
комичного? Вы продали дом и мебель, потому  что  предчувствовали  опасность.
Отлично. Вы обеспечили себе пожизненную ренту, которую Харви подарил вам  на
свадьбу. Прекрасно. Вы думали,  что  ваш  муж  разорен  и  отобрали  у  него
последнее - жалкую ренту в тысячу фунтов! Очень  благоразумно.  Но  если  бы
оставили ее ему, то получали бы сейчас еще пять тысяч в год.
   - И вы находите это смешным!
   - Простите, это глупо  с  моей  стороны...  Но  зачем  вам  заботиться  о
деньгах? Вы и так получаете все, что хотите.
   - Все, что захочу? - с издевательским смехом спросила она. - Да на это не
хватит ничьих денег, в том числе и ваших  хваленых  сорока  тысяч  в  год!..
Кстати, а нельзя ли аннулировать развод?
   - И думать не смейте!! У вас четыре тысячи в год, В день нашей свадьбы  я
дам вам  еще  столько  же.  Для  женщины,  живущей  с  мужем,  этого  вполне
достаточно.
   - Восемь тысяч в год? Что ж, неплохо.., для начала.
   - Совсем неплохо, - иронически подхватил он.
   - Ждать нам осталось недолго, дорогой, всего три недели. Почему бы вам не
вернуться в Лондон и не приняться снова за работу? Я вовсе не хочу отвлекать
вас от дел.
   - Иными словами, вы предпочли бы, чтобы я оставался в Сити и  зарабатывал
деньги, которые вы бы потом тратили здесь, на Ривьере.
   - Я обещала выйти за вас замуж, и если вынуждена пока что  осторожничать,
то это в наших общих с вами интересах.
   - Порой ваша осторожность просто неуемна...
   - Тише!! - вдруг зашипела Мильред. - Здесь Пэт и Филип!
   Она поспешила навстречу входящим.
   - Пэт, дорогая, ты выглядишь просто очаровательно! А я думала, вы оба еще
в Англии... Представляете, я случайно встретила здесь мистера Фардаля.  Ведь
вы знакомы?
   Кельнер принес еще стулья, и все общество село за столик. Вскоре  к  нему
присоединились леди Софи Трун  и  Джек  Мейсон,  только  что  вернувшиеся  с
теннисной площадки.
   Они выпили по коктейлю,  завязалась  оживленная  беседа.  Через  какое-то
время Мильдред снова заговорила о Харви.
   - Я что-то очень за него тревожусь, - вздохнула она. - Он много  работает
и выглядит прескверно... Его здоровье явно подорвано.
   Пэт Малинсон была девушкой откровенной и, кроме того,  терпеть  не  могла
свою кузину.
   - Я полагаю,  тебе  о  нем  нечего  беспокоиться.  У  него  замечательная
квартирка в Олбани и  маленькая  вилла  в  Борн-Энд.  И  чувствует  он  себя
прекрасно.
   - Как мило! - воскликнула Мильдред, но голос  ее  прозвучал  фальшиво.  -
Иногда я чувствую, что, должно быть, не права... Мне следовало  отнестись  к
нему снисходительнее и простить его маленькую оплошность.  Он  ведь  никогда
раньше не позволял себе никакого флирта.
   - Что ж, теперь он вполне вознагражден за монашеское прошлое.
   - Серьезно?
   -  Ему  очень  везет,  -  продолжала  Пэт.   -   Его   секретарша   самое
очаровательное создание на свете. Филип, например, влюблен в нее по  уши.  Я
ревновала бы, но это бессмысленно: она не видит никого  вокруг  себя,  кроме
Харви. Она была как-то у нас.
   - С Харви?
   - Конечно, они всегда вместе. Их счастье - предмет всеобщей зависти.  Они
собираются...
   - Да?
   - Прости, Мильдред, за своей болтовней я  забыла  о  самом  главном.  Они
собираются пожениться.
   - Вот как... Мой муж.., мой бывший муж обладает, по-видимому, качествами,
которые до сих пор скрывал.
   - Она поддерживала его в самые  трудные  минуты.  Харви  многое  довелось
пережить, - заметил Филип.
   - Да, - поддакнул Фардаль, - фирма была на грани краха. Он даже  приходил
ко мне просить взаймы.
   - Настоящий роман, как в книгах! - вздохнул Филип. - Она получила от деда
миллион долларов, но продолжает работать у Харви.
   - Друзья мои, - воскликнула Мильдред, не в силах больше этого выносить, -
давайте вместе пообедаем. Вы ведь  присоединитесь  к  нам,  мистер  Фардаль?
Пожалуйста, закажите угловой столик в "Отель де Пари".
   Фардаль повиновался. Побыть с Мильдред  наедине  снова  не  удастся,  ему
придется платить за обед, но  все  гости  принадлежали  к  высшему  обществу
Лондона, и он уже видел свое имя в газетах.
   После обеда Мильдред села писать письмо. Оно стоило ей  много  времени  и
размышлений, но результат ее удовлетворил:

   "Милый, Харви!
   В последнее время я очень много думала о тебе, и мне  страшно  жаль,  что
дела и заботы крадут все твои силы. Мое  решение  развестись  с  тобой  было
принято слишком поспешно. Я предлагаю тебе прекратить процесс и приехать  на
несколько дней ко мне, на мою виллу, и  мы  начнем  новую  жизнь.  Если  это
потребует жертв, я принесу их, лишь бы, мы снова были вместе.
   Надеюсь, мой милый Харви,  что  тебе  доставит  столько  же  удовольствия
читать это письмо, как мне - писать его. С нетерпением жду ответа.
   Всегда твоя,
   Мильдред."

   Она отослала письмо, и остаток дня хорошее  настроение  не  покидало  ее.
Фардаль отвез ее в Канны, где она выиграла на его ставках изрядную сумму.
   - Герберт, милый, мы можем поужинать здесь, а потом вернемся  домой.  Это
вознаградит вас за обед. Пэт - глупая, злобная кошка, и я не верю ни единому
ее слову о Харви и этой.., особе.
   - Но Филип все подтвердил.
   - Да они просто сговорились! Пэт  ненавидит  меня  и  влюблена  в  Харви.
Впрочем, это старая история... Так где мы ужинаем?
   - Где хотите, главное, что мы наконец-то будем вдвоем.
   Приподнятое настроение Мильдред продержалось недолго. Несколько дней  она
с лихорадочным нетерпением  ожидала  ответного  письма  и  совсем  перестала
обращать внимание на Фардаля. Его сорок тысяч  в  год  уже  не  казались  ей
слишком привлекательными, так он ей опротивел.
   Вместо письма пришла телеграмма. Она вскрыла и медленно прочла ее.

   "Твое письмо очень удивило меня. Развод уже подтвержден. Сегодня утром  я
обвенчался. Желаю тебе всего хорошего. Харви."

   Телеграмма выпала у нее  из  рук.  Несколько  мгновений  она  сидела,  не
шевелясь. Потом обессиленно опустилась на подушки.
   Итак, остается только Фардаль. Что ж, лишние четыре тысячи в  год  ей  не
повредят, а муж.., что муж? В конце концов, ну что такое муж? Надоест -  она
найдет другого.
   Горничная приготовила ей голубое платье. Это был  любимый  цвет  Фардаля.
Мильдред вызвала массажистку, затем приняла ванну, выпила кофе  и  тщательно
оделась. Ровно в обещанный час она  вошла  в  "Кафэ  де  Пари"  и  встретила
Фардаля многообещающей улыбкой.
   - Герберт, давайте присядем, у меня для вас новости.
   - Новости? - насторожился Фардаль, отлично знавший, что от  этой  женщины
можно ждать всего, что угодно.
   - Хорошие новости. Мой развод утвержден. Я свободна.
   - Черт побери, да это же просто чудесно!
   - Я прощаю вашу грубость, поскольку это  действительно  неожиданность.  Я
рада за вас. Вы были очень терпеливы, мой дорогой. И я вам  страшно  за  это
благодарна.
   - Вы свободны! И можете делать все, что захотите?
   - Абсолютно все. Как только придут бумаги, мы можем обвенчаться.
   - Поедем в Париж! Там подобные  вещи  устраиваются  намного  быстрее.  Мы
можем отправиться сегодня же,  а  завтра  обвенчаться  в  посольстве.  Потом
вернемся сюда, или проведем пару недель в Биарице.
   - Но, дорогой Герберт, сначала следует покончить с делами.
   - С делами??
   - Рента, - тихо напомнила она.
   - Из-за этого нечего терять время, - раздраженно воскликнул он. - Вы что,
мне не верите? Раз я обещал четыре тысячи в год,  то  дам  их.  Но  ждать  я
больше не намерен.  Не  перегибайте  палку,  Мильдред,  мое  терпение  может
лопнуть, - Тише!
   - Да  это  кого  угодно  может  вывести  из  себя!  Немедленно  прикажите
горничной уложить ваши вещи. Мы едем в Париж.
   - Да постойте вы, торопыга этакий! Можно обсудить с вами один  финансовый
вопрос?
   - Хорошо, только покороче.
   - Вы зарабатываете сорок тысяч в год. И считаете, что  при  таком  доходе
четыре тысячи ренты для жены достаточно? А  Ривьера?  А  приемы?  А  платья,
наконец? Вы слушаете меня?
   - О да, и с большим интересом. Продолжайте.
   - Так вот, я и подумала, что вам следовало бы дать  мне  восемь  тысяч  в
год. И я обещаю: в вашем доме будет вращаться высшее общество, а  ваша  жена
станет самой шикарной дамой в Париже и Лондоне.
   - Вам, я вижу, не чужд подход кокотки. Я же не на содержание вас беру,  а
замуж!
   - Фу, как вы грубы!
   - Правда не может быть грубой. Но оставим пока вашу  ренту  в  покое.  Вы
согласны завтра же венчаться со мной в Париже?
   - К чему  такая  спешка?  Вы  же  знаете,  как  эти  адвокаты  вечно  все
затягивают... Я выйду за вас в тот день, когда получу документы на ренту.
   - Ясно. Я ждал вас целый год, Мильдред. Для мужчины это просто безумие.
   - Но ваше ожидание закончилось! Разве вы не рады?
   - Брачный контракт будут составлять как минимум две недели.
   - Что поделаешь! Если вы настаиваете, я сегодня же отправлюсь  с  вами  в
Париж, но ваши адвокаты  должны  немедленно  приступить  к  делу.  Когда  же
формальности будут завершены, мы обвенчаемся.
   - Я хочу венчаться завтра, - упрямо повторил он.
   - Это исключено. Велите уложить свои вещи. Я еду к себе и  через  полтора
часа вернусь.
   - Хорошо.
   Он проводил ее до автомобиля. Вернувшись, Фардаль действительно  приказал
слуге уложить чемоданы, а сам сел писать письмо.
   Когда через два часа Мильдред, в великолепном дорожном костюме, вернулась
назад, портье протянул ей конверт. Она узнала почерк Фардаля, вскрыла письмо
и прочла:

   "Дорогая Мильдред!
   Мое терпение иссякло. Вы самая эгоистичная женщина в мире, бесчувственная
и бестактная. Вы корыстолюбивее любого лавочника в  Сити!  Я  любил  вас,  и
малейшего проявления благородства с вашей стороны было бы достаточно,  чтобы
сохранить мою любовь. Достаточно было простого дружеского рукопожатия, я  не
говорю уж о поцелуе! Но ждал я  напрасно.  Мне  это  осточертело.  Когда  вы
вернетесь, меня уже здесь не будет. Прощайте навсегда.
   Герберт Фардаль."

   Мильдред в ярости скомкала письмо, но давать волю гневу было неприлично -
вестибюль отеля кишел знакомыми. Пэт  Малинсон  отвесила  ей  издевательский
поклон.
   - Держу пари на пять фунтов, - шепнул Пэт Филип, - что он оставил ее ни с
чем.

***

   Прошло два года. В Монте-Карло начался новый зимний сезон. Поздно вечером
в "Кротоне" сидела небольшая компания. Там было три молодых пары -  Харви  и
Грейс, Пэт и Филип, Джек и Софи. К ним  подошел  француз  и  поздоровался  с
Бартлетом, который представил его остальным как своего старого знакомого.
   - Я прихожу сюда каждый вечер, это самое веселое место. Нигде  больше  не
встретишь столько оригиналов одновременно. Вон  там,  например,  сидит  ваша
землячка - я забыл ее имя - с наемным танцором.
   Филип хотел толкнуть француза под столом ногой, но  опоздал.  Лицо  Харви
вытянулось. За столиком сидела Мильдред с каким-то прилизанным брюнетом.
   - Эта дама, - продолжал француз, - яркий пример того,  как  действует  на
людей сама  атмосфера  курортов.  Она  принадлежала  к  высшему  лондонскому
обществу, была богата, а потом, говорят, развелась с мужем  из-за  какого-то
пустяка. А несколько месяцев назад встретила здесь этого жиголо и влюбилась,
как кошка...
   Все напряженно молчали. Француз смотрел на них  с  искренним  удивлением.
Наконец Филипу удалось лягнуть его. Он сразу же все понял и встал.
   - Простите, - серьезно сказал он. - Я, кажется, был нескромен.  Если  эта
дама ваша знакомая, я тысячу раз извиняюсь.
   Он ушел. Харви достал папиросу и закурил.
   - Если это правда, - сказал он, - то правда весьма печальная.
   Мильдред испуганно озиралась по сторонам.
   - Пожалуйста, налейте мне шампанского, скорее. И выпейте вместе со  мной,
- обратилась она к своему спутнику.
   - Что  беспокоит  вас,  мадам?  -  спросил  тот  с  почти  беззастенчивой
чувственностью.
   - Призрак!..
   Грейс и Харви возвращались в отель одни. Она прижалась к нему.
   - Ты расстроен, Харви?
   - О, нет. Мильдред всегда и во всем обманывала  меня.  Даже  в  последнюю
минуту она пыталась лишить нас нашего счастья. Мне жаль ее, но это все.
   - Благодарение Богу, ей это не удалось, тихо прошептала Грейс.
   Они посмотрели друг на друга, и их губы слились в долгом поцелуе.