то мешает вам работать.
   - Вы так полагаете? - пожал плечами Закари. - Мне не нравится эта идея. В
ней есть нечто бросающее в дрожь: кто-то другой копается в твоей голове.
   - Даже под гипнозом вы не сделаете и не скажете того, чего не  хотите,  -
уверила его Луиз. - У меня есть знакомая,  которую  мучила  астма.  И  чтобы
помочь ей традиционными методами, приходилось  все  время  увеличивать  дозы
лекарств. Ей посоветовали обратиться к специалисту, который лечит  гипнозом.
Месяца через два моя знакомая вообще отказалась от медицинской помощи. Когда
она переутомляется, у нее бывают приступы, но гипноз всегда  срабатывает.  И
кроме того, там нет побочного эффекта,  который  возможен  при  традиционном
лечении.
   - Вот уж не думал, что получу такой  совет  от  медсестры,  работающей  в
больнице!
   - Но сейчас все признают, что нетрадиционная медицина  может  быть  очень
эффективной.
   - Ну хорошо, мне нужно серьезно об этом подумать, - согласился Закари.  -
Сейчас я приготовлю кофе, а вы идите в гостиную и отдохните.
   В гостиной было довольно темно, поскольку горела лишь одна лампа рядом  с
диваном, стоящим у камина, в котором  потрескивали  дрова.  От  них  исходил
чудесный запах смолы. На диване лежала книга. Луиз с  интересом  перелистала
ее. Это оказалась книга о путешествиях викторианского времени.
   - Надеюсь, вы не потеряли то место, где я  читаю,  -  внезапно  прозвучал
рядом с ней голос.
   - Нет, вы остановились на семьдесят  третьей  странице,  -  сказала  она,
откладывая книгу в сторону. - Вам нравится?
   - Очень.  Путешественники  в  то  время  должны  были  быть  на  редкость
выносливыми.  Они  преодолевали  громадные  расстояния  пешком  или  верхом.
Пересекали континенты, почти не имея лекарств и  постоянно  рискуя  заболеть
какой-нибудь ужасной болезнью.
   - Выносливость им была нужна даже для того, чтобы  выжить  в  собственном
доме. Ведь в те времена были распространены тиф и холера, - сказала Луиз.  -
Даже муж королевы умер от тифа и врачи не смогли спасти его.
   Закари усмехнулся.
   - Я должен был догадаться, что вам все известно об истории медицины.  Да,
вы правы. Дальние путешествия были по сути не более опасны, чем жизнь дома.
   - Вы опять преувеличиваете! - рассмеялась Луиз.
   - Вы называете  меня  лжецом?  -  с  напускной  свирепостью  спросил  он,
протягивая ей чашку кофе.
   Огонь отбрасывал его тень на потолок и на стены  -  огромную,  черную.  У
Луиз перехватило дыхание. Тень заполнила всю комнату  так  же,  как  он  уже
заполнил всю ее жизнь. Ничего не имело значения для нее, кроме него.

Глава 8

   Было полнолуние. Закари Уэст не потрудился задернуть занавески перед тем,
как лечь в постель, и лунный  свет  падал  ему  на  лицо,  вызывая  странные
сновидения...
   Он едет в своей машине по тенистой дороге, не зная, куда направляется,  и
неясные предчувствия одолевают его. Внезапно он видит ее, девушку в белом, -
видение, которое преследует  его  по  ночам  последние  месяцы.  Она  всегда
далеко, до нее нельзя дотронуться, она "проплывает" через  сад,  молчаливая,
как падающий осенний лист, легкая, как дыхание.
   Затем Закари видит себя самого уже без машины. Он - в саду, хочет позвать
ее, но, не зная имени, не может этого сделать, а она и не  подозревает,  что
кто-то ищет ее.
   Это представляется жизненно важным - ее имя! Ему кажется, что когда-то он
знал его, но забыл, и в этот момент  оно  словно  вертится  на  кончике  его
языка. Он копается в своей памяти, но имя ускользает.
   Но девушки уже нет в саду. Закари останавливается, оглядывается, зовет...
Ему откликается эхо, но  девушка  в  белом  исчезла.  Он  не  падает  духом,
продолжает искать, звать, но тщетно. Раз или два  ему  чудится,  что  черные
волосы мелькнули среди деревьев и раздался шорох ее длинного платья.
   За  деревьями  -  дом,  сияющий  в  свете   луны,   как   мираж.   Закари
останавливается на краю зеленой лужайки, глядя на ряды темных окон.
   Луна превратила их в зеркала, в которых отражается сад и он  сам.  Закари
хочет уйти, как вдруг в окне первого этажа появляется тень.  Между  длинными
занавесями возникает милое девичье лицо с  мечтательными  голубыми  глазами,
которые наблюдают за ним. Его сердце екает. Это она!
   Он может ясно разглядеть ее -  ниспадающие  темные  волосы,  лицо  как  с
камеи, тонкая фигура в белом платье. Она протягивает к нему  руки  в  волнах
длинных рукавов. Он спешит к дому. Наконец-то они встретятся лицом к лицу!
   Но прежде чем он успевает добежать, раздается звук, похожий  на  выстрел.
От неожиданности Закари останавливается.  Ставни  на  окнах  закрылись.  Дом
словно ослеп, наглухо запечатанный.
   Отыскав парадную дверь, он принимается стучать...
   Закари все еще  стучал  и  стучал,  когда  начал  просыпаться.  Его  тело
содрогалось, как будто он поднимался из глубины моря. Какое-то мгновение  он
был охвачен паникой, не в силах сообразить, где находится и  что  произошло.
Потом услышал знакомые звуки - шум волн, крики чаек, свист зимнего ветра.
   Было семь часов утра. Ночь кончилась. Закари чувствовал себя  так,  будто
не спал вовсе. Он лежал, сосредоточившись, вспоминая  свой  сон  и  стараясь
разгадать его. Почему ставни захлопнулись, оставив его одного в саду?
   Потому что она не для тебя, сказал ему внутренний голос. Как ты этого  не
понимаешь? Забудь о ней. Можешь искать, сколько вздумается, но тебе  никогда
не найти ее, не подойти ближе. В этом смысл твоего сна.
   Закари со злостью вскочил с кровати. Сны! Да что все они значат  в  конце
концов?! Он все равно будет искать ее и однажды найдет! Она ждет его!
   Обнаженный, он пересек комнату и поймал свое отражение  в  зеркале.  Если
исключить лицо, он выглядел совершенно нормально. Гладкие мускулистые плечи,
не изуродованные огнем, на груди росли темные  волосы,  живот  был  плоским,
несмотря на то что Закари много месяцев провел  в  кровати.  Выписавшись  из
больницы, он постарался вернуть прежнюю форму.
   Прошлой осенью он был в Провансе у Флоры. Гулял, плавал, играл в  теннис,
загар до сих пор сохранился. Даже лицо стало как  будто  лучше:  новая  кожа
приживалась,  шрамы  бледнели.  Похоже,  хирург  сказал  правду:   следующая
операция  может  оказаться  последней.  Последствия   аварии   будут   почти
незаметны.
   Но как он может мечтать о девушке, намного моложе себя, с лицом,  которое
дышит невинностью и свежестью?
   Нет! Это невозможно. Подавленный и бледный, Закари отвернулся от зеркала.
Он надел джинсы, толстый голубой свитер, старые ботинки и позавтракал. Чашка
крепкого кофе, апельсин, и он пошел в студию, где его ждал чистый холст.
   Теперь Закари знал, что хочет работать. Может быть, если он  ее  напишет,
она перестанет ему сниться? Или он найдет ее?
   Луиз спала плохо - лунный свет мешал  ей,  пробиваясь  сквозь  шторы.  Ей
снился Закари. Никогда она не видела таких  необычных  снов  -  эротических,
волнующих, заставляющих вздрагивать и ворочаться в теплой  постели.  Тем  не
менее ей не хотелось просыпаться, а когда это случалось в самый неподходящий
момент, ей всякий раз хотелось закричать от отчаяния.
   Ей снилось, что она на берегу, Закари  спит  рядом  на  сверкающем  белом
песке. Лежа на боку и опираясь на руку, она разглядывает  его,  не  в  силах
отвести взор. На нем полурасстегнутая черная рубашка и джинсы,  он  выглядит
необыкновенно сексуально привлекательным. Потом он, зевая, открывает  глаза,
улыбается, и счастье волной захлестывает ее. Она знает, что сейчас он скажет
что-то важное, чудесное...
   И тут Луиз проснулась. Три часа утра. Она  долго  лежала,  думая  о  нем,
затем незаметно уснула снова.
   И ей опять привиделся Закари на берегу, но на этот раз на нем нет ничего,
кроме черных плавок и зеркальных очков.  Солнце  золотит  его  тело.  У  нее
пересыхает во рту от желания.
   - Дотронься до меня, Луиз, - шепчет он.
   Она открыла глаза, вся дрожа, полная разочарования от того, что не успела
выполнить его просьбу. Ну почему она проснулась именно сейчас?
   Потом ей снилось, что она бежит по берегу теплого  моря,  над  ней  синее
небо, в котором кричат чайки.
   До нее доходит, что она обнажена, только тогда, когда, услышав плеск воды
за собой, она со смехом оглядывается через плечо  и  видит  Закари,  который
догоняет ее. На нем тоже нет ничего из одежды.
   Он настигает ее, и Луиз чувствует его влажное,  упругое  тело,  когда  он
обвивает ее руками. Его пальцы, прохладные и нежные, касаются ее  обнаженной
груди. Застонав от удовольствия, она оступается и падает в воду, увлекая  за
собой Закари. Песок царапает ей спину, а  волосы  струятся  по  волнам,  как
диковинные водоросли. Голова Закари склоняется все ниже и ниже,  загораживая
солнце и небо.
   Луиз  никогда  не  испытывала  таких  ощущений,  какие  испытала,   когда
почувствовала его губы на своей груди, его ноги,  переплетенные  с  ее,  его
тело, скользящее по ней. Шум моря смешивался с их учащенным дыханием...
   Через секунду она проснулась, дрожа от страсти, готовая зарыдать  оттого,
что этот сон кончился.
   Был уже полдень. Она встала, умылась и уселась в кухне с чашкой кофе. Чем
скорее я выйду на работу, тем лучше, мрачно думала Луиз.  По  крайней  мере,
когда я занята, нет времени мечтать о Закари Уэсте.
   Было очень холодно, и она вся продрогла, пока шла от машины к  ресторану,
где ее ждал отец. Несколько снежинок опустилось ей на волосы и  пальто.  Она
обрадовалась, когда вошла внутрь и волна теплого воздуха окатила ее.
   В баре было полно народу. Отец подал ей  знак  рукой.  Сняв  пальто,  она
протянула  его  официанту,  который  оказался  поблизости.   У   отца   было
утомленное, морщинистое лицо. После несчастного случая он сильно сдал.
   Поэтому Луиз изобразила бодрую улыбку, подходя к нему.
   -  Привет,  папа.  Прошу  прощения,  что  опоздала  -  очень  напряженное
движение. Что пьешь?.. Нет, я не хочу этого, мне, пожалуйста, белого вина.
   Официант не спеша отнес ее пальто  в  крошечную  раздевалку,  прежде  чем
подать бокал. Луиз откинулась в кожаном кресле, изучая меню.
   - Погода ужасная, правда? Пальцы посинели  от  холода,  -  заметила  она,
просматривая перечень блюд. - День, подходящий  для  супа.  Потом  я  закажу
лососину. А что будешь есть ты, папа?
   - О, мне все равно! То же, что и ты, - сказал он безо всякого интереса.
   Луиз внимательно посмотрела на него.
   - Как ты, папа?
   - Чудесно, - неуверенно произнес он. Она вздохнула.
   - А Ноэль? Как она?
   - Вся в делах. - Морщины на его лице углубились. - Она  умеет  заниматься
бизнесом, Луиз. Находит в этом удовольствие. Когда-то и я был  полон  такого
же энтузиазма, но сейчас это прошло.
   Гарри Гилби вздохнул.
   Вернулся  официант,  чтобы  принять  заказ,  предложил  карту  вин.  Отец
просмотрел ее и заказал одно из своих любимых - французское.
   Наконец он заговорил о продаже фабрики.
   - Это предложение поступило от одной фирмы. Возможно, ничего  лучшего  не
будет. Во всяком случае, при  существующем  положении  в  экономике.  А  это
наличные деньги, которыми я смог бы расплатиться с Уэстом.
   - Может быть, разумнее  подождать,  пока  все  прояснится?  Возможно,  ты
найдешь лучшего покупателя.
   - Не похоже.
   - Папа, ты просто пораженец. Я  действительно  думаю,  что  тебе  следует
посоветоваться с Ноэль и с бухгалтерами,  прежде  чем  принимать  какое-либо
решение. Есть еще и другой  момент.  Если  ты  назначишь  за  фабрику  более
высокую цену и не будешь продавать ее сейчас, потом, когда  дело  дойдет  до
суда, о ее стоимости сложится более благоприятное впечатление.
   Гарри Гилби пристально посмотрел  на  дочь,  потом  засмеялся.  Его  лицо
слегка прояснилось.
   - Ты очень практична. Жаль,  что  ты  стала  медицинской  сестрой,  а  не
занялась бизнесом. Она неуверенно покачала головой.
   - Ты никогда  не  говорил  мне,  что  хочешь  этого.  Когда  я  собралась
посвятить себя медицине, ты одобрил мое решение.
   - Это чудесная профессия, дорогая.  Не  беспокойся.  Я  действительно  не
рассчитывал на то, что ты будешь работать вместе со мной.
   Слабая улыбка тронула его губы.
   - Я придерживаюсь, наверное, старомодного мнения, что женщинам не следует
идти в бизнес. Но надеялся, что ты выйдешь замуж за кого-нибудь,  кто  будет
работать в моей фирме. Я много узнал, особенно после того,  как  женился  на
Ноэль. Как секретарь она была выше  всяких  похвал,  но,  став  моей  женой,
совершенно  переменилась.  Я  был  слеп,  Луиз.  Она  очень  честолюбива   и
меркантильна.
   - Да, - согласилась дочь.
   Ей было очень жаль, что отец так ошибся в Ноэль. Она предпочла бы  видеть
его счастливым в браке, хотя никогда не любила мачеху.
   Гарри Гилби добавил:
   - Честно говоря, я просто цепенею при мысли, что следует рассказать ей  о
предложении по поводу продажи фабрики. Она превратит мою жизнь в  ад,  когда
узнает, какие у нас финансовые трудности.
   Луиз задумалась.
   - Если Ноэль так хорошо разбирается в бизнесе, как ты  говоришь,  то  она
должна иметь представление о  том,  как  обстоят  дела  в  действительности.
Раскрой карты, папа. Думаю, ты обязан это сделать. В конце концов, она  твоя
жена и имеет право знать правду о том, что происходит.
   Весь обед они спорили по этому поводу, но наконец ей удалось убедить отца
признаться во всем Ноэль.
   - И будет лучше, если ты не сообщишь ей, что  обсуждал  это  со  мной,  -
посоветовала Луиз. Отец ответил ей слабой улыбкой.
   - Без сомнения, ты права. Я даже не буду упоминать о тебе. Жаль, что вы с
ней не ладите. - Он тяжело вздохнул. - Брак - сложная вещь. Нужно хорошенько
подумать, дорогая, прежде чем решиться на этот шаг.
   - Непременно подумаю, не беспокойся.
   - Ты все еще встречается с этим врачом? Как его зовут? Дэвид?
   Луиз покачала головой.
   - Прости, - извинился отец, ласково глядя на нее. -  Мне  он  понравился.
Кажется, он хороший человек.
   - Да, хороший. Но мне не... Это не имеет...
   - Не обращай внимания, -  быстро  сказал  Гарри  Гилби,  видя,  что  дочь
расстроилась. -Однажды появится и твой принц, дорогая.
   Позже, когда она уже вернулась в свою квартиру, в ее ушах все еще  звучал
голос отца: "Однажды появится и твой принц..."
   Увы, Закари Уэст был не принцем, и уж точно не ее.  Луиз  очень  хотелось
поговорить с отцом... Хоть с кем-нибудь о том, что она чувствует, но  у  нее
не было такой возможности. Она слушала, как отец с  горечью  рассказывает  о
Ноэль, сетует, что все еще сильно любит ее, что  не  уверен  в  ее  ответных
чувствах, но не вымолвила ни слова о собственных переживаниях.  Луиз  жалела
отца, и при сложившихся обстоятельствах он был последним, с кем она могла бы
поделиться своими мыслями о Закари.
   Отец  позвонил  на  следующий  день,  и  его  голос  звучал  на  редкость
жизнерадостно.
   - Вчера вечером я все рассказал Ноэль. Ты была абсолютно права,  дорогая.
Она не удивилась.
   - Я так и думала, что твоя жена имеет полное  представление  о  том,  что
происходит, - сухо сказала Луиз.
   - Я виню себя, что не сделал этого раньше, -  продолжал  Гарри  Гилби.  -
Ноэль сказала, что подозревала о наших трудностях, поэтому-то и работала так
много, чтобы вернуть фирме прежнее положение.  Она  думает,  что  мы  сможем
получить за фабрику больше, если нам все-таки придется ее продать.
   - Я убеждена, что она права, - медленно ответила Луиз,  понимая,  что  ей
следует пересмотреть свое мнение о Ноэль.
   - А  это  предложение  она  не  хочет  принимать.  Один  ее  знакомый  из
Бирмингема владеет сетью магазинов  на  севере  Англии.  Мы  поставляем  ему
некоторые наши изделия. И Ноэль думает,  что  он  согласится  вложить  часть
средств в наше предприятие, стать партнером. Он хочет расширить  торговлю  и
заинтересован в том, чтобы стать совладельцем какого-нибудь предприятия, что
сократит его расходы.
   - Тебе нравится эта идея? - нахмурившись поинтересовалась Луиз.
   - Знаешь, я не прочь отойти от дел. Я работал  всю  свою  жизнь  и  очень
устал. Настало время отдохнуть, поиграть в гольф...
   - А тебе не будет скучно, папа? - с сомнением спросила его дочь.
   - Мне скучно заниматься бизнесом. Если мне  надоест  отдыхать,  я  всегда
смогу вернуться к делам. Но сейчас у меня впереди  есть  несколько  чудесных
лет: я еще полон сил и буду развлекаться, а не сидеть шесть дней в неделю  в
конторе.
   - Итак, ты это делаешь не для того, чтобы расплатиться с Закари Уэстом? -
спросила Луиз, почувствовав облегчение.
   - Ноэль права, ты же знаешь. У меня пропал интерес к бизнесу еще до того,
как мы с ней встретились. Я буду счастлив уступить свое место жене  и  этому
человеку из Бирмингема. Собственно, всеми  делами  будет  заниматься  Ноэль,
тогда как наш новый партнер будет  лишь  время  от  времени  проверять,  как
расходуются его деньги.
   - Думаю, у Ноэль все получится, - сказала Луиз.
   - Я в этом уверен, - весело ответил отец.
   Теперь ей стало трудно работать с  Дэвидом.  Хотя  он  был  исключительно
вежлив, не собирался злобствовать или грубить, но в его манерах по отношению
к ней появлялась подчеркнутая холодность,  что  Луиз  восприняла  болезненно
особенно потому, что окружающие видели это.
   Она ловила  понимающие  взгляды,  видела,  как  приподнимаются  брови,  и
догадывалась, что об их разрыве известно всей больнице.
   Ей удавалось держать себя в руках,  улыбаться,  выглядеть  спокойной,  но
было неприятно, что люди судачат о ней. Луиз переживала и  из-за  того,  что
кому-то причинила боль.
   Но что ей было делать? Не объяснять  же  Дэвиду,  что  она  тоже  жертва.
Любовь к другому человеку была подобна вспышке молнии и перевернула  всю  ее
жизнь. Реакция Дэвида на случившееся была типична для хирурга: он удалил  ее
из своей жизни раз и навсегда. И Луиз уважала его решение.
   Вскоре она узнала, что Дэвид встречается с какой-то девушкой. Никто прямо
не говорил ей об этом, но Луиз догадалась по отдельным  замечаниям,  которые
раздавались, особенно  когда  она  была  поблизости.  А  одна  из  медсестер
хирургического отделения - хорошенькая блондинка с превосходной  кожей  и  с
большими серыми глазами - стала краснеть при встрече с ней.
   Это ее не ранило, потому что Луиз никогда не была по-настоящему  влюблена
в Дэвида, но она испытала легкий укол ревности, когда увидела их вместе. Она
и Дэвид тоже так же всегда держались за руки, когда гуляли за городом, и так
же улыбались друг другу. Это было  до  того,  как  она  встретила  Закари  и
почувствовала разницу между  теплой  привязанностью,  которую  испытывала  к
доктору Хеллоузу, и жгучим влечением, что вызывал у нее Уэст.
   Она отругала себя за подобные мысли. Не стоит  быть  собакой  на  сене  в
отношении Дэвида.
   Он хороший человек и заслуживает счастья. Просто дело было в том, что она
завидовала ему и его новой подруге. Они жили в мире, куда можно войти только
вдвоем.
   За день до начала суда ей позвонил отец.
   - Тебе не нужно будет давать показания. Хотя если ты не против...
   Она предложила  свою  помощь.  Но  адвокат  сказал,  что  это  не  нужно,
поскольку причины несчастного  случая  не  вызывают  сомнения.  Гарри  Гилби
обвинялся в том, что пересек осевую линию на  повороте,  превысив  при  этом
скорость. Его адвокат надеялся, что он  со  своей  стороны  сможет  обвинить
Закари Уэста в том, что тот был невнимателен за рулем, иначе вовремя  увидел
бы встречную машину.
   Луиз никому ни слова не сказала  о  том,  что  ей  поведал  Закари,  -  о
девушке, гулявшей по саду. Она спрашивала себя, стоит ли об этом  упоминать.
Может быть, его мысли витали далеко, когда машины столкнулись? И оправдывает
ли это отца?
   Нет! Закари ехал по своей стороне дороги, причем  медленно,  как  он  сам
сказал.  Думал  ли  он  о  девушке,  которую  видел   в   саду,   или   нет,
ответственность за несчастный случай целиком и полностью лежала на отце.