доводилось   видеть   в   университетских
постановках".
   - Надеюсь, Арта Бернстайна это достаточно впечатлило?
   - Я бы не сказал, что слово "впечатлило" тут очень уместно. Я  принес
ему кипу отзывов и торжествующе  помахал  ими  перед  ним.  -  В  глазах
Дэмиона вспыхнули искорки смеха. - Он отпихнул все вырезки в  сторону  и
сказал: "Молодой человек,  несмотря  на  все  отзывы  этих  доморощенных
критиков, сейчас у вас настоящего актерского таланта  хватит  только  на
то, чтобы сыграть роль лошадиной задницы. Роль  передней  части  вам  не
осилить. Лет через тридцать, если будете по-настоящему усердно работать,
может, вам и под силу будет сыграть Макбета, но я в этом сомневаюсь".
   - И, несмотря на все, у меня возникает такое чувство, будто вы  очень
им восхищались.
   - И вы правы. Даже тогда где-то в самой глубине души я  понимал,  что
он мне очень льстит тем,  что  говорит  правду  о  моем  так  называемом
таланте. Конечно, в то время я не был  способен  играть  Макбета,  хотя,
думаю, может быть, уже приближался к тому, чтобы покуситься на  переднюю
часть лошади.
   - Кажется, я вспоминаю, что когда-то довольно давно  читала  некролог
Арта Бернстайна.
   - Да. Он умер пять лет тому назад в обнимку с бутылкой виски. Мне все
еще его не хватает. Несмотря на всю его резкую критику, это  он  устроил
мне мою первую роль в Нью-Йорке. Театрик был захудалый, но мне  все-таки
платили, так что после этого уже можно было утверждать, что у меня  есть
профессиональный опыт.
   - Я даже не решаюсь спрашивать, что за роль он вам устроил.
   - Ну, не задних ног  лошади,  хотя  и  недалеко  от  того.  Это  была
типичная постановка далеко  не  бродвейского  театра:  полная  глубокого
скрытого смысла и длинных скучных монологов.  Я  играл  мусорщика,  чьим
лучшим другом была крыса, которую он подобрал в мусорном контейнере.
   - Что-то подсказывает мне, что шла эта пьеса очень недолго.
   - Три недели. Для далеко не бродвейских театров это очень неплохо.  И
отзывы были на удивление благожелательными, что заставило меня с тех пор
с большим подозрением относиться к критикам.
   - Как было бы хорошо, если  бы  Арт  мог  увидеть,  как  вы  получили
"Оскара"!
   - Шутите? Он наверняка сказал бы что-нибудь такое уничижительное, что
я бы больше никогда не опомнился.
   Санди снова рассмеялась.
   - Мне кажется, что вас не так-то легко выбить из седла. - Она  отпила
глоток кофе, который принес им официант. - А как ваша жена  отнеслась  к
вашей первой роли на  профессиональной  сцене?  Могу  предположить,  что
Макбетом вы ей нравились больше.
   - Джанет не поехала в Нью-Йорк, - коротко бросил  Дэмион.  Он  быстро
выпил кофе и повернулся подозвать официанта. - Если вы отказываетесь  от
десерта, Санди, то, может, рассчитаемся и поедем домой? Мне завтра утром
рано вставать, и я уверен, что вам тоже.
   - Э-э... конечно. Да, я буду очень рада вернуться домой не поздно.
   Они молча устроились в его машине - черном "порше" с алой  обивкой  в
салоне.  Санди  хотелось  бы  сделать  какое-нибудь  шутливое  замечание
относительно откровенной эротичности красных плюшевых сидений и  черного
замшевого   потолка,   но   ее   поддразнивание    почему-то    осталось
непроизнесенным. Она была странно напряжена  и  чувствовала  себя  очень
неловко - ей даже не хотелось самой себе признаться, насколько  неловко.
Одежда Дэмиона и его машина соответствовали тому стереотипу, к  которому
ей хотелось его отнести, стереотипу, который ее ничуть не привлекал.  Но
почти во всех остальных отношениях вечер прошел совсем не так,  как  она
ожидала. Вместо того чтобы пытаться обольстить ее, глядя ей  в  глаза  и
нашептывая милые пустячки, Дэмион затеял разговор,  который  ни  в  коей
мере нельзя было назвать романтическим. Казалось,  словно  он  попытался
коснуться не ее  тела,  а  ее  ума.  И,  говоря  по  правде,  она  нашла
проведенное с ним время необыкновенно приятным.
   Санди нетерпеливо подвинулась на низком сиденье и стала  смотреть  на
машины, стремительно проносившиеся по залитому  неоновым  светом  шоссе.
Было гораздо безопаснее смотреть на машины, а не на скульптурный профиль
Дэмиона. "Чувство заинтригованности, - не уставала она  повторять  своим
пациентам  и  студентам,  -  неподходящая  основа  для   взаимоотношений
взрослых людей, поскольку близкое знакомство быстро его убивает,  обычно
оставляя после себя скуку и равнодушие".
   Санди почувствовала, что молчание, которое они хранили в течение всей
дороги домой, было именно тем, что ей  нужно  было,  чтобы  как  следует
разобраться в своих чувствах. Когда Дэмион остановил машину у  ее  дома,
она полностью владела собой. Она поплотнее закуталась  в  свой  жакет  и
спрятала свою вечернюю сумочку под мышку,  как  только  Дэмион  выключил
зажигание.
   -  Спасибо,  что  вы  провели  со  мной  сегодняшний  вечер,  -  тихо
проговорил он. - Я получил от него большое удовольствие.
   - Я тоже. - Санди  придвинулась  к  дверце,  ожидая,  что  он  сейчас
наконец перейдет к действиям. Но он  не  стал  пытаться  ее  обнять  или
напрашиваться,  чтобы  она  пригласила  его  зайти.   Молчание   неловко
затянулось, и она нетерпеливо заправила за ухо  выбившуюся  из  прически
прядь.
   - Ну, как вы и сказали, Дэмион, у нас завтра рабочий день  начинается
рано...
   Выражение его  синих  глаз,  скользнувших  по  ней,  было  совершенно
непонятным. Санди снова почувствовала, как у нее под  кожей  разливается
непривычный жар.
   - Почему вы все время от меня отстраняетесь? - негромко спросил он.
   - Я этого не заметила, - ответила она, стараясь говорить  спокойно  и
вежливо. - Ну... Еще раз спасибо за прекрасный вечер.
   Его рука крепко сжалась на рулевом колесе.
   - Пожалуйста, не надо потчевать меня банальностями, Санди.  По-моему,
нам обоим не хочется признаваться в том, что мы испытываем, но  это  еще
не причина, чтобы прятаться за бессмысленными любезностями.  Мы  с  вами
оба заслуживаем большей честности.
   Она быстро и резко втянула воздух в легкие.
   - Ни о каких "нас с вами" речи  не  идет,  Дэмион.  Если  не  считать
совместного обеда.
   - Если это правда, то почему вы так нервничаете?
   Санди с трудом сглотнула.
   - Из-за того глупого пари, - призналась она. - Не понимаю,  зачем  мы
его заключили.
   - Вчера мы вели себя достаточно странно, - согласился он. -  Но  ведь
сильные чувства часто порождают странное поведение, вы согласны?
   - Если у нас и есть друг к другу какие-то особые чувства, Дэмион, то,
думаю, мы оба понимаем, что они негативные.
   Он не стал спорить с ее утверждением.
   - Мгновенная взаимная неприязнь - штука настолько же сильная,  как  и
мгновенно возникшее влечение, - спокойно заметил он. - Ведь это вы у нас
психолог, доктор Хоукинс. Объясните мне, какие у нас причины  невзлюбить
друг друга.
   - Возможны тысячи самых разных причин,  -  четко  проговорила  она  с
напускным самообладанием. - Возможно, вы  с  подозрением  относитесь  ко
всем психологам, Дэмион. Возможно, я похожа на воспитательницу в детском
саду, которую вы не любили. Или, может,  я  подсознательно  отождествляю
вас с тем идиотом-старшеклассником, который вечно дергал меня за волосы.
   - Может быть, - хрипловато сказал он. - А может быть,  нам  обоим  не
нравится то, насколько сильные эмоции мы вызываем друг  в  друге.  Разве
ваши профессора не объясняли вам, Санди, что нам не всегда нравятся  те,
кого мы хотим?
   - Да, - подтвердила она, - но мы - люди, а не животные, и  профессора
объяснили мне и то, что никогда не надо вступать в физическую близость с
людьми, которые вам не нравятся.
   -  "Вступать  в  физическую  близость",  -  повторил  он.  -  Вот  уж
действительно милый, сухой, научный оборот. Но, по-моему,  он  вовсе  не
соответствует тому, что мы с вами испытываем по отношению друг к  другу.
- В полутемной машине его яркие глаза казались  еще  проницательнее,  но
скульптурные черты стали мягче. - Почему бы  вам,  доктор,  хоть  раз  в
жизни не прекратить анализировать свои чувства и просто дать им волю?
   Между ними возникла какая-то  новая  необъяснимая  напряженность.  Он
прикоснулся кончиками пальцев к ее шее и медленно погладил  ее,  пока  в
такт его движениям в ней не забились тысячи крохотных молоточков пульса.
Еще минута, решила она, даже меньше минуты - и она  обязательно  вылезет
из его машины. Она прямо сейчас скажет ему,  что  уходит.  Просто  глупо
задерживаться здесь даже на мгновение.
   - Доктор Хоукинс, - прошептал Дэмион,  и  его  теплое  дыхание  нежно
коснулось ее щеки, - сказать вам, что мы с вами испытывали с самой нашей
первой встречи?
   - Нет! - хрипло вскрикнула она, пытаясь задействовать хоть  несколько
оставшихся клеток мозга. - Нет, я не хочу об этом говорить!
   - Может быть, вы предпочли бы, чтобы я продемонстрировал вам, чего мы
оба хотели? И чего хотим сейчас?
   - Нет...
   - Санди, радость моя, вам надо дать уроки того, как говорят "да". Это
совсем легко, надо только постараться.
   Глаза его заискрились смехом. Он обхватил ладонями ее лицо.  Большими
пальцами он прочертил несколько дразнящих кругов у нее на щеках, а потом
прижал кончики пальцев к уголкам ее губ.
   - Губы надо сложить вот так,  -  пробормотал  Дэмион,  нежно  на  них
надавливая. - А теперь сделайте глубокий вдох  и  попробуйте  произнести
это волшебное слово.
   Ее  последние  охраняющие  искры  разума  клетки   мозга   отказались
действовать, лишив  ее  дара  речи,  даже  жизненно  важной  возможности
сказать "нет". Она закрыла глаза и  невольно  чуть  запрокинула  голову,
подставляя шею его ласковым пальцам. Санди убеждала себя, что,  если  бы
только его пальцы остановили движение,  она  смогла  бы  заговорить,  но
зачаровывающие ласки не  прекращались.  Он  продолжал  гладить  ее  даже
тогда, когда вдруг  вытащил  шпильки  из  ее  волос.  Она  задрожала  от
наслаждения, когда Дэмион распустил узел  ее  волос  и  нежно  расправил
темно-каштановые пряди у нее на плечах.
   - У тебя необыкновенно красивые волосы, - хрипловато проговорил он. -
Когда я представлял себе, как они рассыплются у меня по  подушке,  я  не
подозревал об их подлинной красоте.
   Хотя Санди по-прежнему не могла говорить, ей удалось наконец  открыть
глаза. Этот  поступок  необязательно  был  разумным.  Даже  в  полумраке
автомобильного  салона  она  смогла  разглядеть  пятна  краски,  которые
оставил на его щеках жар страсти, и ее сердце  ответно  забилось.  Санди
протянула руку, нерешительно проследив чуть  заметные  морщинки,  веером
расходившиеся от уголков его глаз. Упоительно было почувствовать, как ее
прикосновение заставило его напрячься.
   - Открой рот, - глухо прошептал он. - Я хочу тебя поцеловать.
   Его руки скользнули вниз и легли на ее грудь, а большие пальцы начали
умело и знающе ласкать  ей  соски.  Скрыть  мгновенную  реакцию  на  его
прикосновение было бы невозможно.
   - Скажи мне, что ты этого хотела, Санди, - пробормотал он.  -  Скажи,
что именно этого ты жаждала с первой же секунды нашей  встречи.  Разреши
мне подняться к тебе. Обещаю, что мы будем делать  только  то,  чего  ты
захочешь. Мы  будем  заниматься  любовью  так,  как  тебе  больше  всего
нравится.
   Его  отработанные  слова   соблазна   камнями   упали   во   внезапно
обострившееся в этот момент сознание, и тело  ее  застыло  в  мгновенном
ледяном отвращении. Даже то, что его прикосновение  было  таким  умелым,
напомнило ей - как раз вовремя! - что Дэмиона не  интересует  она  сама,
что он просто соблазняет ее тело, чтобы выиграть пари  и  потешить  свою
задетую гордость. Ужаснувшись тому, что  она  чуть  было  не  допустила,
Санди вырвалась из его объятий и, отпрянув к дверце, неловко  попыталась
привести в порядок растрепавшиеся волосы. К своей  великой  досаде,  она
почувствовала, что, несмотря на ее гнев, тело ее до  боли  жаждет  новых
ласк Дэмиона.
   Она так крепко стиснула края жакета, что у нее побелели пальцы.
   - Великолепная попытка, Дэмион, - холодно проговорила она,  -  но  вы
позабыли нечто очень важное. Я обучена узнавать методы обольщения,  даже
когда их применяют настолько умело.
   Какую-то долю секунды Дэмион не шевелился. Потом он провел  рукой  по
лбу, на мгновение спрятав глаза,  и  отвернулся.  И  наконец  повернулся
обратно, небрежно приглаживая волосы рукой.
   - Видимо, я должен гордиться собой, - лениво протянул он. - Далеко не
каждому ученику удается  получить  такую  высокую  оценку  с  первой  же
попытки.  Над   чем   вы   посоветуете   мне   поработать,   чтобы   еще
усовершенствоваться?
   - Как насчет искренних чувств вдобавок к умелым  приемам?  -  холодно
предложила она.
   Его синие глаза насмешливо блеснули.
   - Санди,  милочка,  тебе  ли  предлагать  такие  глупости?  Искренние
чувства запрещает  профсоюз  киноартистов,  а  может,  даже  конституция
штата. Если я приму такой совет, то меня  с  твоей  подачи  выставят  из
Голливуда!
   Санди вдруг почувствовала себя опустошенной. Она  наклонилась,  чтобы
поднять упавшую сумочку, а Дэмион, быстро пожав плечами, вышел из машины
и любезно отправился открыть ей дверцу.
   Пока он провожал ее до  холла  многоквартирного  дома,  оба  молчали.
Вахтер, который, как решила Санди, с немалым интересом  наблюдал  за  их
продолжительным  прощанием,  деликатно  отвел  взгляд.  Его  тактичность
оказалась напрасной: Дэмион легко положил руки ей на плечи и  коротко  и
равнодушно прикоснулся губами к ее щеке.
   - Еще раз спасибо за приятный вечер, - сказал он. - Я буду звонить.
   - Конечно, - сухо отозвалась Санди. - До свидания, Дэмион.
   Ее голос звучал ровно, несмотря на смятение  чувств.  Она  решительно
прошла к лифтам, ни разу не оглянувшись.
   Санди отперла входную дверь квартиры,  поздравляя  себя  с  тем,  что
сумела успешно устоять перед обольщением Дэмиона  Тэннера,  самым  новым
предметом фантазий американок. Она приняла еще  одно  мудрое  решение  в
своей жизни, и так отягченной мудрыми и осторожными решениями.
   И если она будет очень-очень стараться, то лет этак через  пятнадцать
сможет даже уговорить себя, что была очень  рада  провести  эту  ночь  в
одиночестве.

6

   Со времени возвращения из Италии Санди пять раз звонила  отцу  и  два
раза заезжала к нему домой, но ни разу не смогла его  застать.  В  конце
концов ей удалось встретиться с ним на студии на следующий день после ее
свидания с Дэмионом.
   - Привет, малышка, - сказал Ричард, когда его секретарша ввела  Санди
к нему в кабинет. - Я не ожидал сегодня тебя увидеть.  Линда  собиралась
со мной на ленч в "Ринальдо". Хочешь пойти с нами?
   - Нет, спасибо, па. - Санди не стала говорить, что дважды звонила ему
этим утром, чтобы напомнить, что ей надо  срочно  с  ним  поговорить.  И
сейчас она прекрасно понимала, что он чисто случайно оказался свободен.
   - Ну, что привело тебя на студию в такой странный час?  -  приветливо
спросил он. - Мы так и не смогли поговорить о твоей поездке в  Рим.  Как
она прошла - и как Габриэла?  Надо  полагать,  по-прежнему  все  так  же
прекрасна.
   Он явно забыл, почему она ездила в Италию.
   - Именно поэтому мне и надо было  с  тобой  повидаться,  -  терпеливо
ответила Санди. - Дело в том, что Габриэла не вполне  здорова.  Когда  я
была в Риме, то говорила с ее врачом, и он сказал мне, что у нее камни в
желчном пузыре, которые вызвали воспаление, и оно в конце  концов  может
стать опасным.
   Брови Ричарда изумленно поползли вверх.
   - Воспаление желчного пузыря? У Габриэлы? Я понятия не имел, что  она
занимается такими вещами!
   Санди с трудом овладела собой. С того момента,  когда  она  вышла  из
детского возраста, она безуспешно пыталась  понять,  все  ли  гениальные
творцы неспособны вести нормальный разговор, или это отличительная черта
только ее родителей.
   - Желчными пузырями не занимаются, па. Он есть  у  каждого  человека,
даже у моей матери. Он хранит желчь, вырабатываемую  печенью,  и  должен
нормально работать, иначе человек может  тяжело  заболеть.  Маме  срочно
нужна операция,  или  она  может...  может  оказаться  в  очень  большой
опасности.
   - Но Габриэла не любит больниц, - ответил Ричард. - Она всегда их  не
любила. Она даже настояла на том, чтобы рожать тебя дома. И мы чуть тебя
не потеряли, потому что повитуха оказалась неопытной.
   - Да, па, я знаю эту историю. - Санди не дала увлечь  себя  в  пучину
отцовских воспоминаний. - Но дело в том, что  мама  наконец  согласилась
прилететь сюда и проконсультироваться у американского  врача.  Однако  я
боюсь, что в тот момент, когда наступит время ложиться в  больницу,  она
откажется подписывать необходимые бумаги.
   - Да, такая проблема действительно существует, - согласился Ричард. -
Если я могу чем-нибудь помочь, малышка... Габриэла - прекрасная актриса.
Жить с ней, конечно, - это сущий ад, но она настоящий профессионал. - Он
нахмурил лоб. - Да, но до чего же трудно  представить  себе  Габриэлу  с
камнями в желчном пузыре!
   - По правде говоря, ты мог бы мне помочь, па. Мама  всегда  слушается
тебя больше, чем кого-либо еще. Если  ты  скажешь  ей,  что  она  должна
согласиться на эту операцию, есть надежда,  что  она  действительно  это
сделает. Она прилетела в Нью-Йорк вчера, а сюда прилетит завтра.  Ты  не
поедешь со мной ее встретить и попытаться ее  убедить,  что  ей  следует
лечь в больницу?
   - Ну еще бы, малышка, с удовольствием. Я не  видел  Габриэлу  с  моей
прошлой женитьбы, так что приятно будет вспомнить о прошлом. Может быть,
Линда тоже захочет поехать на аэродром. Знаешь, чтобы оказать  моральную
поддержку и так далее.
   - Спасибо, но, по-моему, нам с тобой все-таки стоит поехать вдвоем, -
сказала Санди.
   Она не сомневалась в том, что отец сделал это предложение  из  лучших
побуждений,   поэтому   тактично   не   стала   ему   напоминать,    что
сорокашестилетняя   Габриэла   вряд   ли   будет   морально   поддержана
присутствием двадцатичетырехлетней шестой жены своего бывшего мужа.
   - Самолет приземляется в два тридцать. Я могу за тобой  заехать  сюда
около двух? Думаю, мама предпочла бы ехать в твоем лимузине, а не в моей
"тойоте". Ричард охотно согласился.
   - Я слышал, ты вчера встречалась с Дэмионом Тэннером, -  заметил  он,
когда они вдвоем выходили из его кабинета.  -  Что  ты  о  нем  думаешь?
Великолепный парень, правда? Подожди, вот увидишь,  как  он  великолепно
сыграл в "Приливе"! Я бы сказал, что  он  почти  наверняка  получит  еще
одного "Оскара".
   - Откуда ты  узнал,  что  я  встречалась  с  Дэмионом?  -  растерянно
спросила Санди. - Он тебе рассказал? Что он тебе говорил?
   Ричард изумленно на нее уставился.
   - Эй, малышка, почему столько шума?  Линдин  психотерапевт  обедал  в
ресторане Бена и мимоходом упомянул, что видел там вас обоих.
   - А, понятно. - Санди отвернулась, смущенная тем, что  слишком  бурно
отреагировала  на  небрежное  замечание  отца.  Ей  удалось   изобразить
беззаботную улыбку. - Мы просто пообедали вместе, только  и  всего.  Бен
прекрасно готовит, и мне очень понравилось в его ресторане.
   - Я удивился, когда Линда мне сказала,  что  вы  с  Дэмионом  провели
вечер вместе. Вот уж не подумал бы, что у вас может быть что-то общее.
   -  Для  совместного  обеда  необязательно  иметь  общие  взгляды  или
интересы, - холодно произнесла она. - Если  не  считать  того,  что  нам
обоим нравятся  креветки  с  имбирем.  Ну,  передай  привет  Линде,  па.
Увидимся завтра.
   Спустя пару секунд Санди решила, что судьба  к  ней  жестока.  По  ее
недоброму капризу отец вывел Санди в вестибюль  студии  как  раз  в  тот
момент, когда туда вошел Дэмион Тэннер. Санди прикрыла  глаза,  мысленно
ругаясь на все лады. Когда она их снова открыла, Дэмион никуда не исчез.
   На нем были вылинявшие джинсы и ничем не  примечательная  трикотажная
рубашка, но, казалось,  воздух  вокруг  него  рассыпался  электрическими
искрами,