всех вокруг ревновать.
   - Но ты не можешь выйти  замуж  за  собственного  дядю.  Дина  насмешливо
поджала губы.
   - Он мне не настоящий дядя; так же как Адам не настоящий отец.
   Бетани не могла скрыть своего удивления, и Дина захохотала.
   - Вы не знали? Мы ведь очень забавная семейка, не очень-то и родственники
друг другу. Мой отец умер. Он был старый и  богатый,  когда  мама  вышла  за
него, а потом, сразу, как я родилась, он умер, а мама вышла замуж за  Адама.
Ужасно романтично, правда? Лучше бы Адам по-настоящему был моим отцом.
   Непонятно почему, но  весть  о  том,  что  Адам  не  был  отцом  девочки,
взволновала Бетани.
   - Так что бабуля мне вообще никакая не  бабуля,  -  оживленно  продолжала
Дина, - к тому же, она не мать Адама. Его мать умерла, и дядя Тео  ему  брат
только наполовину. - Ее глаза мечтательно затуманились. - Знаете, чего бы  я
хотела? Я передумала выходить замуж за дядю Тео. У меня есть идея получше. Я
выйду замуж за богатого старика и заведу себе кучу любовников!
   - Дина! - воскликнула Бетани, но затем рассмеялась. - Какие  глупости  ты
говоришь. Твоя мать, наверное, была очень несчастна, когда умер отец?
   - У нее были сотни любовников на выбор. Она была  замечательная  актриса;
самая красивая женщина в Лондоне. Она мне все рассказала.  И  я  буду  точно
такой же, как она.
   - Все равно тебе сперва придется закончить школу;  а  пока  лучше  читать
поменьше романов.
   - Когда долго болеешь, то нечего больше делать - только читать и слушать.
Удивительно, как многому можно научиться, слушая глупые разговоры.
   - Но ты же знаешь, что подслушивать чужие  разговоры  -  очень  нехорошо.
Глаза Дины блестели.
   - Но это же так интересно. Впрочем, - сказала  после  недолгого  молчания
Дина, - если я даже и выйду замуж, то, скорее всего, умру  молодой,  оставив
сердца моего мужа и любовников навеки разбитыми и верными моей памяти. - Она
посмотрела на Бетани. - Так же как вы  будете  всегда  верны  памяти  своего
мужа.
   - Где ты этого начиталась? - сухо спросила Бетани.
   - Нигде, - надулась  Дина.  -  Я  слышала,  как  доктор  говорил,  что  я
предрасположена к болезням, особенно к вирусной инфекции. Вот что со мной  -
вирусная инфекция. Дама с камелиями тоже была очень болезненной, она  умерла
от чахотки, оставив безутешного любовника, ведь так?
   В зале вспыхнул свет. Дина  и  Бетани  обернулись  и  увидели,  что  Адам
Трегаррик и его мачеха стоят у подножия лестницы. Радостная улыбка появилась
на лице Дины, она подбежала к бабушке и нежно поцеловала ее  в  щеку,  после
чего обняла Адама.
   Миссис Трегаррик потянула за шнур звонка и ворчливо сказала:
   - Наконец-то соизволила появиться!
   - Да, бабушка,  -  ответила  Дина,  скромно  опустив  глаза,  рука  Адама
по-прежнему обнимала ее за плечи.
   - И где же ты была? - спросила Эсме.
   - Гуляла по пустоши. Замечательный день, и я была совсем одна!
   - Удивительно, что ты не простыла. Дина перестала улыбаться.
   - На мне было пальто. Я должна была идти; я слышала зов. Эсме  пристально
посмотрела на Дину.
   - Чепуха, теперь, когда здесь миссис Райдер, ты больше не будешь гулять в
одиночку.
   Дина опустила глаза,  но  у  Бетани  осталось  впечатление,  что  в  этом
движении не было и намека на смирение.
   - Да, бабушка.
   Бетани пыталась вести себя так, будто она не заметила,  что  глаза  Адама
Трегаррика не отрывались от нее с того момента, как он появился в  зале.  Ей
почти удалось унять волнение, вызванное этим взглядом, но все же чувствовала
она себя напряженно.
   Открылась дверь, и вошла экономка - Розанна Пенарвен, о которой упоминала
миссис Аркилл. Она толкала перед собой столик на колесах, заставленный едой.
Бетани смотрела на женщину,  которой  молва  приписывала  любовную  связь  с
Гревиллом Трегарриком.
   Это была крупная привлекательная женщина средних лет,  ни  одного  седого
волоса в ее пышных светлых волосах.
   - Давайте-ка лучше сядем за стол, - сказала Эсме Трегаррик, глядя на нее.
   Бетани подумала, что  же  могла  чувствовать  эта  гордая  и  благородная
женщина, вот так живя со своим мужем, были ли для нее унизительными подобные
отношения. Одно было ясно с миссис Трегаррик - даже если все это  было  так,
то она наверняка не подавала виду.
   Адам отодвинул стул, стоящий во главе стола, для своей мачехи,  и  Бетани
заметила,  как  та  благодарно  улыбнулась  в  ответ,  они,  похоже,  хорошо
относились друг к другу.
   Дина проскользнула на свое место, пока ее отчим подходил к Бетани,  чтобы
подвинуть ее стул. В этот вечер он сменил свой твидовый пиджак  на  вечерний
костюм, который был ему очень к лицу. Увидев его  таким,  Бетани  удивилась,
как она могла принять его тогда за батрака. Сегодня  он  выглядел  так,  что
вполне годился в пару знаменитой актрисе - самой красивой женщине Лондона.
   - Моя жена просит ее извинить, - сказал он без улыбки, - она  плохо  себя
чувствует сегодня.
   Он сказал это достаточно громко, но ни миссис Трегаррик, ни Дина никак не
отозвались на его слова, только Бетани сказала:
   - Сожалею об этом, надеюсь встретиться с ней в ближайшее время.
   Экономка пригасила верхний  свет,  и  зал  по-прежнему  освещался  теперь
свечами и отблесками огня из камина. Адам Трегаррик и его мачеха  сидели  по
разным концам огромного стола, а Бетани и Дина разместились в средней  части
друг против друга. Миссис  Пенарвен  стала  разливать  суп,  черпая  его  из
серебрянной супницы.
   Бетани молча ела и думала о том, что четыре человека,  сидящие  за  таким
невозможно огромным столом, похожи на актеров, играющих в средневековье.
   Подали второе, и Дина начала болтать, что разрядило несколько напряженную
атмосферу.
   - Я рада, что к нам приехала миссис Райдер, - сказала она. - Я могу взять
ее с собой на пустошь и показать все свои места.
   - Надеюсь, миссис Райдер удержит тебя от глупостей, -  сухо  ответила  ее
бабушка.
   - Возможно, она не  захочет  здесь  оставаться,  когда  поймет,  до  чего
однообразна жизнь в Трегаррик Маноре, - так же сухо сказал Адам.
   Дина хихикнула.
   - Ну что ты, папа.
   Бетани  удивила  вкрадчивая,  почти  льстивая  манера,  в   которой   она
обращалась к отцу.
   - Как это жизнь здесь может быть скучной? Тут столько всего происходит.
   Эсме снисходительно рассмеялась, и Бетани обернулась к Адаму, ожидая, что
он тоже будет смеяться, но его внимание было отвлечено от сидящих за столом.
   Он смотрел на лестницу. Бетани чуть  не  вскрикнула  при  виде  фигуры  в
длинном халате  из  зеленого  бархата,  нетвердыми  шагами  спускающейся  по
ступеням. Спутанные пряди бронзового цвета волос закрывали ей большую  часть
лица и беспорядочными волнами спадали на спину. Эсме судорожно вздохнула,  а
Адам вскочил, когда женщина потеряла равновесие и  чуть  не  упала.  Но  она
удержалась на ногах, выпрямилась и, откинув волосы, открыла лицо, белое  как
бумага.
   Дина не преувеличивала, говоря, что ее мать очень красива. Бетани решила,
что ей около сорока, и она на пару лет старше своего мужа. Наверное,  раньше
черты ее лица были так же нежны, как у ее дочери, но теперь в них видна была
некоторая одутловатость, а под ярко-голубыми глазами,  сверкающими  на  фоне
огненного великолепия волос, залегли глубокие тени.
   - Тебе не стоило спускаться, Грейс, - сказал  ее  муж,  протягивая  руку,
чтобы поддержать.
   - Я сама знаю, что не стоило, - ответила Грейс низким  голосом,  -  но  я
пришла посмотреть на няню, которую  твоя  мать  нашла  для  нашей  маленькой
девочки.
   Она стряхнула руку Адама и, пошатываясь, обошла стол.
   - Вы собираетесь остаться? - резко спросила Грейс.
   Бетани после мгновенного замешательства, ответила:
   - Да, я полагаю до тех пор, пока Дина не вернется в школу.
   Грейс Трегаррик откинула голову и захохотала; когда свет из камина  падал
на ее волосы, казалось, что они охвачены пламенем.
   - Здесь так невыносимо тоскливо; и вы знаете это. Зачем вы сюда приехали?
- спросила она.
   Бетани взглянула ей в глаза и подчеркнуто спокойно ответила:
   - Я нахожусь здесь, миссис Трегаррик, потому, что мне очень нужна работа.
Работая у вас, я смогу продержаться, пока не найду чего-нибудь постоянного.
   - Вы лжете!
   Бетани чуть не отшатнулась в ужасе перед бешеной яростью,  горящей  в  ее
глазах. Адам резко воскликнул:
   - Грейс, не забывай, где ты находишься!
   - Я прекрасно знаю, где нахожусь, Адам Трегаррик,  хоть  и  стараюсь  изо
всех сил это забыть.
   Дина  смотрела  в  свою  тарелку,  она  была  не   только   не   напугана
происходящим, но видно было, что это все доставляет  ей  удовольствие.  Эсме
умоляюще смотрела на приемного сына, который поднялся и подошел к жене.
   - Пойдем, Грейс. Оставим разговоры до завтра, когда тебе будет лучше.
   - Итак, зачем вы здесь? Салли сказала, что вы вчера приехали из  Лондона.
Это его идея?
   Бетани беспомощно перевела взгляд с Адама на его жену.
   - Я не понимаю, о чем вы говорите. Грейс Трегаррик  пригнулась  ближе,  и
Бетани почувствовала резкий запах виски.
   - Ты хочешь, чтобы  я  объяснила  тебе  прямо  здесь,  при  ребенке,  ты,
проститутка!
   При этих словах Адам в ярости оттащил ее от Бетани.  Она  обмякла  в  его
руках, тяжело дыша.
   - Ты делаешь мне больно!
   - Будет еще больнее, если ты немедленно не поднимешься к себе наверх.
   - Отпусти меня.
   Он внезапно отпустил ее и она сильно покачнулась, избежав падения  только
схватившись за спинку стула Дины. Салли поспешила к своей хозяйке,  и  Грейс
позволила увести себя.
   - Мне очень жаль, что вам пришлось увидеть ее такой. Она сама  не  знает,
что говорит, когда больна, - сказал Адам не глядя на Бетани.
   Адам вернулся на место, и Дина закричала:
   - Где же наше сладкое? Миссис Пенарвен сказала, что будут  маренги,  -  я
люблю их больше всего на свете!
   Как будто в ответ на ее слова открылась дверь кухни и  вошла  экономка  с
подносом аппетитных на вид маренг; Дина  сейчас  же  занялась  ими  с  видом
полного удовлетворения.
   Бетани, после разыгравшейся за столом сцены, с большим  трудом  заставила
себя проглотить кусок.
   - Что же вы, миссис Райдер, - весело сказала Эсме Трегаррик, будто ничего
не произошло. - Миссис Пенарвен обидится, если вы оставите ваше сладкое.
   - Я не сомневаюсь, что они превосходны, -  ответила  Бетани  не  поднимая
глаз, - но я уже вполне сыта.
   Эсме посмотрела на Бетани.
   - Вы не  должны  переживать  из-за  Грейс.  Она  очень  легко  возбудима;
увидите, завтра она будет полна раскаяния.
   - Я уже извинился за Грейс, - отрезал Адам. - Довольно об этом.
   После бесконечного ужина Бетани с  облегчением  ушла  с  Диной  к  ней  в
комнату.
   - Не обращайте внимания на мамулю, - сказала она, залезая в  кровать,.  -
она просто боялась, что вы красивее ее. Теперь она знает, что это не  так  и
не будет вас больше беспокоить. - Дина продолжала:
   - Вы не собираетесь спуститься вниз, чтобы поговорить обо мне с  бабушкой
и Адамом?
   - Я что-то устала, - ответила Бетани, - пожалуй, мне тоже пора в постель.
   Дина откинулась на подушку, ее волосы рассыпались по плечам, она,  должно
быть, была похожа на  свою  мать  в  молодости.  Какая  жалость,  что  Грейс
превратилась теперь в какую-то ведьму.
   Бетани  подозревала   причину,   по   которой   жена   Адама   Трегаррика
пристрастилась к вину. Лежа без сна в чужой постели, она слушала, как  ветер
рвется в окно. Вспоминая сегодняшний день,  Бетани  поняла,  что  еще  утром
миссис Аркилл намекнула ей на отгадку; возможно, Адам Трегаррик был таким же
неверным мужем, как и его отец, а избалованная Грейс не обладала достаточной
силой характера, чтобы  воспринимать  это  так  же  хладнокровно,  как  Эсме
Трегаррик. Она явно считала, что Адам привел ее сюда  как  любовницу,  точно
так же, как его отец привел  миссис  Пенарвен  тридцать  лет  назад.  Бетани
показалось смешным, что Грейс могла вообразить своего мужа увлеченным ею.
   И еще Бетани подумала, что не хочет,  чтобы  слухи  об  Адаме  Трегаррике
оказались правдой.

Глава 4

   Бетани привыкла к  размеренной  жизни  дома.  До  обеда  Дина,  почти  не
протестуя, к удивлению Бетани, занималась уроками. В это время Бетани обычно
читала что-нибудь или писала письма друзьям в Лондон. Несколько  раз  погода
позволила им выйти на прогулку; они заходили в гостиницу Аркиллов,  в  тепле
уютной кухни пили чай и лакомились домашними пирожными.
   Что касается Адама Трегаррика, то его в эти дни  Бетани  видела  нечасто,
только по вечерам. Утром он уходил из дома до  того,  как  она  вставала,  и
редко  возвращался  обедать.  В  его  отсутствие  обеды   проходили   как-то
напряженнее.
   Погода большей частью стояла ненастная; завывающий  ветер  бил  дождем  в
окна; Бетани, Дина и Эсме боролись со скукой, играя в карты. Только  Адам  с
утра натягивал свой черный непромокаемый плащ  и  выходил  из  дома,  бросая
вызов погоде, заточившей в четырех  стенах  всех,  кроме  самых  непокорных.
Когда он возвращался, лицо его было залеплено мокрыми волосами,  а  с  плаща
водопадами стекала вода. Если стихал ветер, с моря накатывали клубы  тумана,
пропитывая землю влагой.  Туман  оседал  хрустальными  капельками  на  голых
ветвях деревьев  и  окутывал  усадьбу  тишиной,  нарушаемой  только  криками
пролетающих куликов.
   Никто, кроме Грейс, не жаловался. Бетани решила, что терпимое отношение к
погоде в крови у корнуэлльцев.
   Она жила в Трегаррик Маноре уже три дня, когда опять  встретила  Грейс  -
впервые с того ужасного вечера. Время шло к обеду, и Бетани вернулась в свою
комнату, забрать Динины тетрадки, которые она собиралась  послать  в  школу.
Когда она шла обратно по галерее, прямо перед ней внезапно  возникла  Грейс.
Обойти ее было невозможно, и  Бетани  заволновалась,  опасаясь  какой-нибудь
выходки с ее стороны.
   Так же, как в прошлый раз, Грейс была в длинном бархатном халате; ее лицо
уже не было опухшим; теперь, при дневном свете, даже  халат  не  мог  скрыть
полноты этого бывшего некогда совершенным тела.
   - А, миссис Райдер; я хотела поговорить с вами. Должна признать, что Дина
ладит с вами, и это большое облегчение для ее отца и для меня.
   Бетани, внутренне сжавшаяся было при звуке ее голоса, расслабилась.  Мать
Дины выглядела вполне трезвой и, скорее всего, даже не  помнила  о  недавнем
скандале. Она улыбнулась.
   - Я рада, что вы довольны мною,  миссис  Трегаррик.  Мне  очень  нравится
Дина.
   Она попыталась пройти, но Грейс еще не закончила.
   - Если бы я только могла сама за  ней  присматривать,  -  сказала  она  с
сожалением. - Я хорошо понимаю, до чего девочка в Динином возрасте нуждается
в материнской заботе; к несчастью она унаследовала от меня слабое  здоровье.
Мы чуть не потеряли ее в этот раз.
   Бетани неожиданно вспомнила о "Даме с  камелиями"  и  о  том,  что  Грейс
Трегаррик была когда-то актрисой; наверное, это была ее  любимая  роль.  Она
сомневалась теперь, что мать или дочь действительно так серьезно больны, как
об этом говорят.
   После этого Грейс стала появляться чаще; одета она была всегда в  длинный
халат, скрывающий, по подозрению Бетани, ночную рубашку, будто ей не хватало
сил одеваться как следует. Никто, впрочем, не обращал на  это  внимания.  Ее
прекрасные волосы обычно были неряшливо спутаны, и  Бетани  не  раз  думала,
что, имей она такую огненную гриву, как Грейс, не  пожалела  бы  сил,  чтобы
держать ее в порядке.
   Адам, похоже, был рад, что Грейс чаще выходит из своей комнаты; отношения
их выглядели вполне нормально, разве что они были чуть более сдержанны  друг
с другом, чем того можно было ожидать от мужа и жены.
   Бетани с интересом за  ними  наблюдала,  чувствуя,  что  их  подчеркнутая
взаимная вежливость плохо соответствует романтической картине  их  женитьбы,
нарисованной  Диной.  Адаму  очень  шел  образ   патриархального   владельца
поместья; Бетани казалось, что  его  настоящие  чувства  скрыты  под  маской
строгой  сдержанности;  впрочем,  со  своими  домашними  он  был   мягок   и
обходителен. Все было хорошо,  но  странным  образом  Бетани  порой  ощущала
какую-то угрозу.
   Однажды погода испортилась настолько, что даже Адам остался дома. Он  все
утро чистил свои старинные пистолеты и полировал кинжалы,  которые  украшали
стены, не обращая внимания ни на кого, кроме Дины. Адам терпеливо отвечал на
вопросы, возникающие у нее при решении  контрольной  по  математике.  Бетани
обижалась на него, ведь он по-прежнему был суров с ней.
   Она не забыла их первой встречи на краю леса. Бетани до сих пор не  могла
понять, почему Адам так не хотел, чтобы она работала в этом доме. С тех пор,
правда, он не заговаривал об  этом,  но  Бетани  чувствовала,  что  он  едва
смиряется с ее присутствием.
   Бетани и Эсме  писали  письма,  когда  появилась  Грейс.  Она  была  явно
удивлена, увидев своего мужа, и Бетани впервые подумала о том, что  она  его
избегает.
   - Сыграем в рамми, миссис Трегаррик? - предложила Бетани,  обернувшись  к
Грейс, которая мрачно смотрела из окна на деревья, мокнущие под дождем.
   - Вот уж воистину, самое веселое здесь развлечение, - ответила та, отходя
от окна. - Не понимаю, как вы это выдерживаете. То ветер воет,  как  баньши,
то это капанье. Меня это сводит с ума.
   Адам был заметно встревожен истерическими  нотками,  прозвучавшими  в  ее
голосе.
   - Вы сидите здесь, будто мир кончается за этими стенами, - добавила  она,
обняв себя руками и слегка дрожа, хотя в камине  ярко  горел  огонь  и  было
тепло.
   - Но все, что вам нужно, как раз и заключено в  этих  четырех  стенах,  -
смело ответила Бетани, не думая о том, что это может  прозвучать  дерзко.  -
Это ваш дом и семья. Чего еще может желать женщина?
   Все, кроме Дины, смотрели теперь на нее; она покраснела, и в  наступившей
секундной тишине, вдруг поняла, как назвать то, что мучает это семейство,  -
страх, страх перед чем-то ужасным, что должно было здесь случиться.
   - Вы ничего не понимаете! -  Презрительно  бросила  Грейс  и  кинулась  к
лестнице.
   Ее голос нарушил напряженную тишину и ощущение страха рассеялось.
   Адам переглянулся с мачехой, затем последовал  за  женой.  Вскоре  Бетани
поднялась наверх, ей хотелось побыть одной. Она не понимала,  что  заставило
ее говорить подобные вещи, хотя вполне искренне верила в то, что сказала. Не
доходя до двери в комнату Грейс, она отчетливо услышала ее голос.
   - Оставь мне хотя бы  это  маленькое  удовольствие,  -  кричала  она  так
громко, что, если бы дело происходило в театре, ее было бы  слышно  в  самых
дальних рядах зала.
   - Я не позволю тебе убивать себя, Грейс, - спокойно отвечал  Адам.  Грейс
отрывисто засмеялась.
   - Не говори мне, что огорчишься, если я умру. Ты  будешь  только  рад  от
меня избавиться. - Она опять засмеялась. - Ты ведь разбираешься в убийствах;
ведь так, Адам?
   - Ты обманываешь себя, Грейс. Ты впустую  тратишь  жизнь  ради  какого-то
миража, живешь, как во сне.
   - Ты, проклятый притвора, не смей говорить со мной в таком тоне.  Думаешь
я не видела, как ты смотришь на эту тихоню?
   - Ты говоришь чепуху, Грейс.
   - Ты думаешь, я была слишком пьяна, чтоб заметить, - торжествуя,  сказала
она. - Я знала слишком много мужчин,  которые  не  подозревали  о  том,  что
творится у них в голове и я очень хорошо знаю тебя.  Скажи  мне,  зачем  она
хочет замуровать себя здесь? Скажи мне! - Ее голос смягчился. -  По  крайней
мере, это отвлечет тебя от моей дочери!
   - Думай, что говоришь, - предупредил он. - Такого я не потерплю  даже  от
тебя.
   - А что ты сделаешь? Что ты вообще  можешь  сделать?  Разве  может  такая
красивая женщина как Дина быть в безопасности в этом проклятом доме. А  ведь
она женщина, не так ли, Адам?
   После секундного молчания раздался звук пощечины, который прозвучал,  как
пистолетный выстрел. Грейс беспомощно заплакала.
   - Прости меня, Адам,