л тебе, что мы уехали  отсюда,  когда
мне было четыре года. Так вот, я вернулся, а мои предки нет.
   - А где они сейчас?
   - В Пенсильвании.
   - В Пенсильвании? Но ведь это же так далеко!
   Несколько секунд Лукас молча смотрел на Сару.
   - Да, - наконец ответил он. - Но до этого они десять лет жили недалеко от
Бриар-Крика.
   - Поэтому твои родители не были на репетиции?
   - Вот именно.
   - Но ведь они приедут на свадьбу? На  какое-то  мгновение  в  его  глазах
мелькнули страх и боль.
   - Не знаю. Им отправили приглашение, но я не уверен. - Он кашлянул. -  Ну
а теперь расскажи мне все, что тебе известно о своей матери,  настоящей  или
приемной. Боюсь, до понедельника мы мало что узнаем, но,  по  крайней  мере,
поймем, с чего начинать.
   Он сменил тему разговора. Ее мать сказала бы, что он  не  считает  нужным
обсуждать с ней или с кем-нибудь еще свою личную жизнь. Что за ерунда! Какая
разница, что Лукас Дениэлс подумает о тебе?! - упрекала себя девушка.
   Она глубоко вздохнула и расправила плечи. Лукас предлагает  ей  помощь  в
поисках ее настоящей матери. Ей всего лишь нужно сообщить ему некоторые даты
и сведения.
   - Мою маму звали Джун Мартин. Она всегда твердила, что  мой  отец  бросил
ее, когда узнал, что она беременна. Когда она заболела и врач объяснил  мне,
что я не могу быть ее дочерью, ей пришлось признать, что она удочерила меня.
Эта женщина сообщила мне только  то,  что  моя  настоящая  мать  была  очень
бедной, а отец богатым.  Он  отказался  жениться  на  ней,  потому  что  его
родители не одобряли этот брак. Ей пришлось бросить меня.
   - Твое предположение,  что  она  приехала  из  Бриар-Крика,  основано  на
оплаченной квитанции здешнего банка?
   Сара утвердительно кивнула.
   - У тебя есть дубликат свидетельства о рождении?
   - Да, я нашла его после смерти матери. Но это подделка.
   Лукас удивленно вскинул темные брови.
   - Оно якобы выдано в  Лос-Анджелесе,  но  когда  я  послала  туда  копию,
служащий сообщил мне, что оно не настоящее.
   - Вы когда-нибудь жили в Лос-Анджелесе?
   - Я не помню, но  кажется,  нет.  Мама,  во  всяком  случае,  никогда  не
упоминала об этом городе. - Кривая усмешка исказила приятные черты  Сары.  -
Конечно, Джун Мартин о многом не упоминала. Возможно, я родилась  там,  хотя
больницы, указанной в свидетельстве о рождении, никогда не существовало. Имя
Альберта Мартина, указанное в графе "отец", очень  распространенное,  но  ни
один из Альбертов Мартинов, живущих в данном  районе,  не  может  быть  моим
отцом. Вероятно, это тоже обман. На самом деле я даже не  уверена,  что  моя
мать удочерила меня законно. В те годы в  детских  домах  одиноким  женщинам
редко удавалось удочерить ребенка.
   - Похоже, ты права. Если бы  удочерение  было  законным,  тебе  наверняка
выдали бы настоящее свидетельство о рождении.
   Сара бросила взгляд на стакан, который держала  в  руках.  У  Лукаса  был
такой же. Она подумала, что у них  с  матерью  никогда  не  было  даже  пары
одинаковых стаканов.
   У нее не было ни родителей,  ни  семьи,  ни  настоящего  свидетельства  о
рождении, но жизнь с Джун Мартин  научила  ее  не  выставлять  напоказ  свои
чувства.
   Сара гордо подняла подбородок и заставила себя говорить спокойно.
   - Но я не только поэтому думаю, что меня удочерили незаконно.  Всю  жизнь
мы скрывались от людей, переезжали из одного маленького городка в другой.  Я
жила в Небраске, Миннесоте, Айове, Миссури, а до этого - в  Южной  Дакоте  и
Вайоминге.
   - В Вайоминге?
   - Мне тогда было четыре или пять лет, но я помню этот город. А почему  ты
спросил? Лукас пожал плечами.
   - Просто Эналайз сейчас там. Их взгляды встретились: еще одно совпадение.
   - Мама не позволяла мне заводить друзей. Ее преследовала мысль, что  меня
могут похитить. Когда мне исполнилось двенадцать, она записала меня в секцию
каратэ, а после на тренировки по различным приемам самозащиты.
   Лукас живо вспомнил мастерство Сары.
   - Ты хорошо выучилась. Должен признать, я почувствовал облегчение,  когда
ты спокойно пошла с Клер. Я решил, что ты, того гляди,  начнешь  защищаться,
когда она потащила тебя домой.
   Сара засмеялась.
   - Если бы моя мать вдруг оказалась тут, она бы сказала, что ты,  Ральф  и
Клер сообщники и вы сговорились, чтобы похитить меня.
   Лукас удивленно покачал головой.
   - У нее действительно была навязчивая идея.
   - Да, но я долго ей верила. Только став подростком,  я  поняла,  что  она
немного не в своем уме.
   Девушка опять взглянула на чай, который все  еще  держала  в  руках.  Лед
почти растаял, и капелька  могла  упасть  на  платье  Эналайз.  Сара  быстро
поставила стакан на серебряный поднос.
   - Возможно, ты родилась в Лос-Анджелесе, - задумчиво проговорил Лукас.  -
Но мне кажется, что твоя мать выбрала этот город как место твоего  рождения,
потому что он очень большой и в нем человек теряется,  как  иголка  в  стогу
сена. Впрочем, ты могла родиться и здесь.
   - Или еще где-нибудь. Я знаю, что у меня  слишком  мало  сведений,  чтобы
продолжить расследование. - В первый раз за долгое время  Сара  поняла,  как
мало она знает о себе. А ведь прежде  она  убеждала  себя,  что  информации,
которой  она  располагает,   будет   вполне   достаточно,   чтобы   отыскать
родственников.
   Теперь ее хрупкие  надежды  рассыпались  в  прах.  Единственное,  что  ей
остается, - это продолжать жить без фамилии и прошлого.
   - Мой лучший друг - юрист, - неожиданно произнес Лукас. - Сегодня вечером
он придет на обед. Я уверен, он сможет кое-куда  позвонить  и  получить  для
тебя необходимые сведения.  У  тебя  есть  страховой  номер  матери  или  ее
водительские права?
   - Да, но это бесполезно, я уже пробовала, нигде ничего не говорят.
   - Ну, у юриста другие возможности, - заметил он.
   Саре вдруг  стало  обидно  -  ему,  значит,  скажут,  а  ей  -  нет.  Она
почувствовала, как горячая краска залила ей лицо.
   - Черт! - выругалась Сара и сразу же притихла, ожидая  выговора  от  Джун
Мартин.
   Лукас встал со стула, прошел по комнате и сел рядом с ней. Взял ее руки в
свои и спросил нежным голосом:
   - Что сделала тебе эта женщина? Она оскорбляла тебя?
   - Нет, конечно же. Она просто была очень строгой.
   - До какой степени? Она что,  тебя  била?  Девушка  отвернулась,  пытаясь
освободить руки, но он крепко сжал их.
   - Иногда мать стегала меня ремнем, но чаще она была просто сурова.
   - Но ведь ее здесь больше нет. Я думаю, тебе нужно выплеснуть всю злость,
которая накопилась за эти годы. Я сам делаю это довольно часто. Теперь  твоя
очередь. Минуту назад слово "черт" очень здорово слетело у тебя с язычка. Ты
так широко улыбнулась, когда произнесла его.
   Сара засмеялась и постаралась придать лицу более суровое выражение.
   - Черт, - повторила она.
   - Проклятье, - вторил ей Лукас. Уголки губ у него растянулись в улыбке.
   - Черт! Черт! Черт!
   Они засмеялись вместе.
   Лукас убрал завиток волос с лица Сары.
   - Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь ругался с таким удовольствием.  -
Его голос прозвучал немного томно, длинные  пальцы  пробежали  по  щеке,  по
подбородку. Прикосновение было мягким и нежным. Сердце Сары стучало,  словно
кузнечный молот. Благодаря прическе и макияжу она совсем  не  отличалась  от
Эналайз. Разумеется, Лукас видел в ней свою невесту. Он прикасался к Саре  и
не сводил с нее глаз только потому, что она была копией Эналайз.
   - Сара, - прошептал Лукас. - Ты такая... -(Сара боялась дышать.) -  Такая
соблазнительная и сексуальная.
   В следующее мгновение его сильные руки обхватили ее, а  губы  закрыли  ей
рот  поцелуем  -  таким  страстным,  что  она  даже   не   сделала   попытки
сопротивляться.  У  Сары  закружилась  голова,  тело  стало  мягким,  как  у
тряпичной куклы, каждую клеточку наполнило сладостное желание. А  Лукас  все
целовал горячо, настойчиво.
   Он целовал не ее, он целовал Эналайз, на которую она так похожа.
   Все предостережения,  которыми  она  себя  донимала  последние  несколько
часов, больше ничего не значили. Реален был только мир, помещавшийся  за  ее
сомкнутыми  веками,  полный  света,  радости,   захватывающих   неизведанных
ощущений. О его существовании она даже не догадывалась. Осознание того,  что
она была наедине с этим мужчиной, только увеличивало ее безудержное желание.
   Вдруг Сара почувствовала твердый пульсирующий бугорок, упирающийся  ей  в
талию, и поняла, что Лукас еле сдерживает страсть.  Он  со  стоном  медленно
отодвинулся от нее.
   - Прости. Мне нужно позвонить в больницу.
   У Сары вырвался нервный смешок, кожаный диван,  на  котором  она  сидела,
показался вдруг странно холодным.  Дрожа,  девушка  обхватила  себя  руками.
Лукас прошел через элегантную комнату и взял трубку.
   Сара почувствовала себя покинутой. Чувство вины легко объяснить, ведь она
только что целовалась с женихом женщины,  которая  могла  быть  ее  сестрой.
Чувство одиночества осталось  необъяснимым.  Ее  не  мог  покинуть  человек,
который ей не принадлежал. Лукас  врач,  уважаемый  член  общества.  У  него
определенный социальный статус. Кожаная  мебель,  картины,  паркетные  полы,
покрытые дорогими коврами, - все говорило о приличных деньгах.
   Лукас помолвлен с женщиной своего круга. Он  может  целовать  девушку,  у
которой нет положения, нет денег, семьи,  наследства,  нет  даже  настоящего
свидетельства о рождении, но потом обязательно  вернется  к  своей  невесте.
Мать была права, когда предупреждала ее обо всем этом.
   Лукас повесил трубку, повернулся к Саре и улыбнулся.
   - Прости, надо было распорядиться насчет одного пациента.
   Он снова прошел через комнату и остановился у туалетного  столика,  держа
руки в карманах модных брюк.
   - Я пойду переоденусь, а потом поедем в  ресторан.  Нам  уже  почти  пора
выходить.
   Сара утвердительно кивнула. Да, он мог  страстно  целовать  ее,  а  потом
уйти, чтобы.., жениться на Эналайз.

Глава 6

   В первый раз Лукас обедал в Загородном  клубе  несколько  лет  назад  как
гость Ральфа Брюстера. Тогда элегантная  обстановка  и  спокойная  атмосфера
внушали ему благоговейный страх. Все здесь  говорило  о  больших  деньгах  и
многолетних традициях. С тех пор он привык ко всей этой  роскоши  и  напрочь
забыл о своем первом впечатлении.
   Сегодня вечером глаза Сары  напомнили  ему  о  нем.  Он  почти  физически
чувствовал, как она ошеломлена, когда они шли за хозяйкой через главный  зал
для приемов в отдельный зал для частных мероприятий, где должен  был  пройти
обед.  Лукас  огляделся  вокруг,   замечая   темное   полированное   дерево,
освинцованные стекла окон, сияние хрустальных люстр, запах  свежеиспеченного
хлеба.
   Он взял Сару за руку, чтобы хоть немного успокоить ее, и вдруг понял, что
это было отнюдь не главное - ему просто захотелось снова прикоснуться к ней.
   Что, черт возьми, с ним происходит? Он помолвлен  с  Эналайз,  в  которой
души не чает. К тому же он так уважает ее  родителей.  Он  просто  не  имеет
права допустить, чтобы влечение к  другой  женщине  заставило  его  потерять
рассудок. Но влечение было непреодолимым.
   Их приветствовали свистом, криками и аплодисментами.
   - А вот и наши влюбленные, - крикнул  кто-то,  пианист  заиграл  джазовую
версию свадебного марша, и все снова захлопали.
   Гости расположились  за  длинным  столом.  Во  главе  стола  сидел  Ральф
Брюстер.
   Сжав еще раз на счастье руку Саре, Лукас  подвинул  девушке  стул  и  сел
рядом, прямо напротив Ральфа.
   Появился официант и наполнил вином стаканы  гостей.  Лукас  заметил,  что
Сара наблюдает за ним. Точно так же  и  он  когда-то  наблюдал  за  Ральфом,
глядя, какую вилку или ложку тот берет, приступая к очередному блюду.
   Первый глоток сухого вина оставил на беспечном лице Сары выражение испуга
наверняка мать строго запрещала ей употреблять алкогольные  напитки.  Однако
постепенно  девушка  расслабилась  и  завязала  непринужденный  разговор   с
сидевшей рядом Линдой. Впрочем, говорила  она  исключительно  о  потрясающих
кушаньях, поданных сегодня к столу. Она, конечно, впервые ела подобное.
   Лукасу тоже обед показался сегодня необыкновенным. Как и  вся  обстановка
Загородного клуба. Фаршированные грибы, осетрина с укропным  соусом,  свежая
спаржа, разнообразные вина, каждое  из  которых  обладало  нежным  и  тонким
вкусом, которого он раньше не замечал.
   Даже мягкая джазовая мелодия звучала для него, словно концерт Бетховена.
   Лукас понял - это из-за Сары. Девушка действовала на него  как  наркотик.
Рушились скрепы, сжимавшие душу, мир становился ярким и праздничным.
   Официант поставил перед Сарой две порции десерта.
   -  Твое  любимое,  -  ненавязчиво  намекнул  Лукас.  -   Двойная   порция
шоколадного суфле с шоколадно-ромовым кремом.
   - Выглядит аппетитно, - отозвалась девушка.
   Теперь главное, чтобы у нее не оказалось аллергии на шоколад.
   - О, Боже мой! Это самое восхитительное, что я  когда-либо  пробовала!  -
Сара закрыла глаза, словно в экстазе.
   Еще одно поразительное сходство с Эналайз.
   Как могут два человека быть так похожи и  так  непохожи  друг  на  друга?
Почему эти две женщины вызывали в нем совершенно разные  чувства?  Сара  ела
свой десерт с таким же наслаждением, что и Эналайз, но губы и  подбородок  у
нее двигались чувственно, превращая процесс поглощения  пищи  в  эротическое
действие. Лукас машинально сглотнул.  Невыносимо  захотелось  поцеловать  ее
снова, почувствовать вкус шоколада у нее на  губах  и  языке,  ощутить,  как
страстно эти губы отвечают на его поцелуй.
   Сара доела суфле и откинулась на спинку стула. Глаза у нее  блестели,  на
губах играла довольная улыбка.
   - Это бесподобно! Намного вкуснее шоколадного  печенья  и  бутербродов  с
болонской копченой колбасой.
   Лукас подумал,  что  если  насчет  шоколадного  печенья  еще  можно  было
сомневаться, то бутербродов с болонской колбасой Эналайз  точно  никогда  не
ела.
   Сара оглянулась вокруг.
   - А он собирается есть?
   Лукас окинул взглядом присутствующих.
   - Кто?
   - Пианист.
   - Думаю, да. Когда уйдет отсюда.
   - Он будет есть то же самое, что и мы?
   - Я не знаю, но, возможно, и нет.
   - Но ведь это ужасно. Он сидит здесь,  смотрит,  как  мы  это  все  едим,
вдыхает аромат этой великолепной  пищи,  а  потом  идет  домой,  чтобы  есть
бутерброды с копченой колбасой.
   Лукас никогда прежде не задумывался об  этом,  но  Сара  была  права.  Он
подозвал официанта.
   - Пожалуйста, проследите, чтобы пианиста угостили тем же, что  и  нас,  и
запишите это на мой счет.
   - Обязательно, сэр, - учтиво ответил официант.
   Его просьба не вызвала ни единого вопроса. Да, его уважали в Бриар-Крикс.
Он проделал длинный и тяжелый путь, чтобы достигнуть нынешнего положения,  и
все равно иногда Лукас чувствовал, что стоит ему сделать один неверный  шаг,
и все тут же отвернутся от него.
   Но он не сделает этого шага.
   Сара положила свою мягкую ладонь ему на руку.
   - Спасибо, - прошептала она. И в один миг мир  вокруг  изменился.  Больше
ничего не имело значения, кроме счастья в этих зеленых глазах.
   В конце обеда подали шампанское. Ральф встал и поднял бокал.
   - Никогда еще эта избитая фраза не звучала так правдоподобно. Клер и я не
теряем дочь, мы приобретаем сына. Я хочу предложить тост. За нашу  дочь,  за
Эналайз! За свет нашей жизни, за ту, которая  сводит  нас  с  ума  и  делает
благоразумными, старит нас и оставляет молодыми, за девушку, которая сделала
нашу жизнь действительно стоящей! За Лукаса, моего будущего зятя, коллегу  и
лучшего приятеля, но самого никудышного игрока в гольф. Будьте всегда такими
же счастливыми, какими вы сделали меня и Клер. И, Лукас, пусть твоя  игра  в
гольф остается такой же отвратительной, как  сейчас,  живи  всегда  в  своем
доме, построенном в стиле ранчо, чтобы Эналайз не могла скатываться с перил.
   За столом засмеялись и выпили за жениха и невесту.
   Лукас поставил свой бокал и повернулся к Саре, чтобы посмотреть, как  она
справилась с ситуацией.
   Как оказалось, намного лучше, чем он мог предположить. Девушка улыбалась,
у нее в глазах плясали веселые огоньки, а ее стакан был наполовину пуст. Тут
поднялась Линда, подружка невесты. Ее тост  закончился  просьбой  к  Эналайз
спеть что-нибудь.
   - О нет, я не могу, - запротестовала Сара, но  за  столом  уже  раздались
крики и аплодисменты.
   Лукас обнял девушку.
   - У Эналайз сегодня был очень тяжелый день. Давайте наконец закончим его.
   - "Летний сезон". - Голос Клер прозвучал спокойно, но настойчиво. -  Спой
"Летний сезон", дорогая. Для меня.
   Сара повернулась к Лукасу. У нее на  лице  застыло  выражение  безмолвной
паники.
   Лукас начал было вновь возражать, но голос Ральфа прервал его.
   - Пожалуйста, детка. Ты скоро перестанешь быть нашей малышкой.
   И вдруг, к удивлению Лукаса, Сара утвердительно качнула головой.
   Аккомпаниатор взял первые аккорды. Сара отодвинула стул, и Лукас помог ей
встать. Она посмотрела на него стеклянными глазами, потом сказала  несколько
слов  и  встала  около  пианино,  положив  руки  на  бедра.  Пианист  сыграл
вступление, и Сара запела слегка глуховатым, но приятным голосом, а потом  и
вовсе успокоилась и начала петь с большим  чувством  и  воодушевлением.  Она
откидывала голову назад и закрывала глаза на высоких нотах  в  точности  как
Эналайз. Хотя Лукас мог бы их различить, даже если бы они стояли бок о бок.
   Безусловно, Саре понадобилась большая  сила  воли,  чтобы  сделать  нечто
подобное, когда она была так напугана.
   Лукас подумал, что, не имея собственных родителей, Сара  была  необычайно
чувствительна к ласке и нежности родителей Эналайз.  В  конечном  счете  она
сделала бы все, о чем бы они ее  ни  попросили.  Согласие  Сары  петь  перед
всеми, когда она почти болезненно застенчива, свидетельствовало о  том,  как
отчаянно она хотела угодить Ральфу  и  Клер.  Шампанское  могло  придать  ей
немного  смелости.  Однако  Лукас  должен  вытащить  Сару  из  этой   жуткой
неразберихи, в которую он ее втянул, прежде чем она привыкнет к обожанию  со
стороны родителей Эналайз.
   Все это притворство  могло  иметь  неожиданные  и  самые  неблагоприятные
последствия. Славу Богу, Лукас не  испытывал  безумной  страсти  к  Эналайз,
которая привела бы Сару в замешательство. Они с Эналайз всего  лишь  друзья.
Сара тоже могла бы стать его другом. Он  не  хотел  причинять  страдание  ни
одной из этих девушек.
   Он украдкой взглянул на Ральфа. Тот был явно в восторге от пения  дочери.
И неудивительно. Казалось, в Сару вселился дух Эналайз. На последнем куплете
она сбросила туфли, прислонилась к пианино, скрестила ноги и  вытянула  руки
вперед.
   То же самое сделала бы Эналайз. Но это было совсем  не  похоже  на  Сару!
Нет, с этим надо было немедленно кончать. Лукас подбежал  к  Саре,  взял  за
руку, и они повернулись к гостям.
   - Все получилось очень здорово! Спасибо, что пришли. А  сейчас  я  должен
похитить свою прекрасную принцессу  и  отвезти  ее  домой,  прежде  чем  она
превратится в тыкву, заявил он, слегка подталкивая Сару к двери.
   - Мы приедем домой чуть позже, - крикнул вдогонку Ральф.
   - Это карета могла превратиться в тыкву, тихо поправила Сара, - а Золушка
снова стала бедной девушкой.
   Она смотрела на Лукаса широко раскрытыми глазами. Наверное,  он  стыдится
ее, ведь она сделала из него посмешище, выставила его полным  дураком  перед
друзьями.
   - Прости меня, - прошептала она, когда они уселись в машину.
   Лукас повернулся к ней. В темноте лицо его казалось непроницаемым.
   - Простить? За что?
   Сара тупо уставилась на свои руки, сжимающие колени.
   - За.., ты знаешь.., за то, что поставила тебя в глупое  положение  перед
всеми.
   Лукас взял ее за  подбородок  и  заставил  посмотреть  на  него.  Даже  в
полумраке она заметила, как  его  губы  растянулись  в  широкой