Кэт.
   Она пришла в себя от потрескивания  горящих  поленьев  в  камине.  Открыв
глаза и осмотревшись, Кэт поняла, что лежит на диване  в  большой  гостиной.
Кто-то укрыл ее одеялом. В огромном кожаном кресле ее отца,  откинувшись  на
спинку и положив руки на подлокотники, сидел Итан  Миллз.  Рядом,  у  очага,
сушились его широкое кожаное пальто и ботинки. Лицо было  обращено  к  огню.
Выглядел он очень уставшим.
   От переутомления у Кэт все плыло  перед  глазами,  но  она  не  отрываясь
смотрела на Итана - просто не могла отвести взгляд.
   Услышав позвякивание фарфора, она повернула  голову.  Появилась  Силия  с
подносом и поставила его на маленький столик рядом с Итаном.
   - Согреваетесь, мистер Миллз? Я принесла вам горячий чай.
   - Да, все нормально. Спасибо.
   Кэт наблюдала за ними сквозь полусомкнутые ресницы,  но  усталость  взяла
свое - несколько мгновений она еще слышала голоса, потом словно провалилась.
   - Это хорошо, что мистер Ролли уже лег спать, - донесся  голос  Силии.  -
Кто знает, может быть, он завернул бы вас обратно. А может быть, и нет.
   - Да, возможно, - как будто издалека-издалека донесся голос Итана. И  она
снова погрузилась в забытье.
   Следующее, что она помнила, - Силия прикоснулась рукой к ее щеке. Кэт  не
сразу открыла глаза. Она слышала голос Итана, доносящийся из  другого  конца
комнаты. - - Как она? - спросил он.
   - Я думаю, все будет в порядке. Пусть она спит.  Экономка  повернулась  к
огню. Кэт, чуть приоткрыв глаза, смотрела на них.
   - В резервации поговаривают,  что  вы  не  виноваты  в  смерти  помощника
шерифа, - сказала Силия, обращаясь к Итану. - Это правда?
   - Я пошел туда, чтобы  уговорить  ребят  сложить  оружие.  Огонь  открыла
полиция. Может быть, это оправдывает меня, а может быть - нет,  миссис  Дав.
Сейчас это уже не так важно.
   - Лично я очень сожалею, что все так случилось. И мне жаль, что Дэнни  до
сих пор вас не знает, - сказала Силия, понизив голос. - Только  не  говорите
мистеру Ролли, а то он мигом вышвырнет меня отсюда.
   - В вас течет  индейская  кровь,  миссис  Дав.  Зачем  вы  служите  этому
человеку?
   - Ну, у него есть, конечно, свои странности, но в целом он очень неплохой
человек; и он всегда хорошо ко мне относился. Он очень любит  своего  внука.
Вы не должны забывать, что ребенок больше их, чем ваш.
   Итан в задумчивости отпил чая.
   - Но интересы отца всегда выше. При этих словах Кэт вся сжалась. Она  уже
хотела было ответить, но Силия опередила ее:
   - Я не знаю, чьи там интересы выше, но я знаю одно: Кэти для ребенка  как
родная мать, во всех отношениях. Вот так, мистер Миллз.
   - Я ценю это, - сказал он. - Как и то, что она сделала для Дэнни. Но  это
не значит, что я намерен отдать ей моего сына.
   - Что вы собираетесь делать? - спросила Силия.
   - Я еще не решил. Но сейчас мне бы хотелось с ним увидеться.
   - Я думаю, вам надо обсудить все это с Кэти, когда она проснется.
   - Хорошо, я подожду.
   - Вы бы тоже отдохнули, - сказала Силия. - Только вот где  вас  положить?
Рано утром мистер Ролли войдет вон в ту дверь. Ему  не  понравится,  что  вы
сидите в его кресле.
   - Я тоже так думаю. Мне все равно, где спать. Можно в конюшне, в сарае.
   - Недалеко отсюда, на склоне холма, есть небольшой бревенчатый  домик,  я
там жила - до того, как Дэнни родился. -Потом я заняла  комнатку  в  большом
доме. Я думаю, вы можете переночевать в этом садовом домике  -  если  у  вас
хватит сил пройти еще сто ярдов.
   - Я сейчас приду в себя. Мне уже лучше.
   Силия, извинившись, пошла на кухню  проверить  жаркое.  Кэт  смотрела  на
Итана: он сидел выпрямив спину, с удовольствием прихлебывая горячий чай. Вот
он встал, чуть пошатнулся. Ей стало жаль его. Минуту-другую он грел  руки  у
огня, затем, отступив  назад,  принялся  рассматривать  огромное  живописное
полотно над камином. Эту картину отец заказал много лет назад. На  ней  были
изображены Кэт и Бекки - двадцати и тринадцати лет.
   Итан, стоя спиной к Кэт, разглядывал портрет. Его длинные  черные  волосы
свободно падали на плечи, закрывая воротник грубой шерстяной  рубашки.  Руки
были сложены на груди. Он казался Кэт огромным, полным жизни.
   Неужели он действительно был не такой, как  другие  мужчины?  Или,  может
быть, это она не такая, как все?
   Кэт не могла ответить на этот вопрос. И было страшно даже приближаться  к
ответу. Она решила заговорить, чтобы подавить волнение.
   - Она красивая была  -  правда?  Итан  обернулся  -  на  лице  удивление.
Посмотрел на нее долгим взглядом.
   - Как вы себя чувствуете?
   - Нормально. Просто устала очень.
   - Мы чуть не погибли.
   - Я знаю.
   Он снова принялся рассматривать картину.
   - Вы ее любили, мистер Миллз?
   - Да.
   - Так вы действительно намеревались жениться на ней?
   - Да.
   - Из-за ребенка или из-за самой  Бекки?  Итан  опять  обернулся  и  опять
посмотрел на нее долгим взглядом.
   - Трудно определить, где кончается одно и начинается другое, - сказал он.
- Мать и ребенок, в сущности, одно целое.
   - А отцы?
   Он  опять  молча  посмотрел  на  нее.  Его  глаза,   казалось,   пытались
рассмотреть то, что было за словами, проникнуть в истинный смысл,  заглянуть
в ее сердце.
   - Нет, мне кажется, это другое. Больше  духа,  чем  сердца.  Отец  -  это
солнце и небо. Мать - земля, все, что растет.
   Слова были слишком красивыми, даже  вычурными,  но  из-за  того,  как  он
произнес их, впечатление было сильным. Освещенный отблесками огня из камина,
Итан Миллз казался сейчас существом таинственным, мистическим.
   - Я полагаю, вы жаждете пролить свой отцовский свет на Дэнни? -  спросила
она.
   - Я хочу видеть его, это действительно так. Итан Миллз опять  превратился
в глыбу гранита. Одержимый! Надо, однако, что-то делать.  Откинув  шерстяное
одеяло, она села на кровати, свесив ноги. Перед тем как  ее  уложить,  Силия
сняла с нее куртку и тяжелые зимние ботинки.
   - Если смогу идти, я проведу вас в его комнату. Итан  подошел  к  дивану.
Как и она, он был в носках. Он протянул руку.  Кэт  взглянула  в  его  серые
глаза и, поколебавшись, тоже протянула ему руку; он помог  ей  подняться  на
ноги. Итан держал ее  руку  крепко  и  уверенно,  ладонь  была  теплой.  Она
пошатнулась немного, и он помог ей удержать равновесие и только потом нехотя
отнял свою ладонь.
   - Куда это ты собралась? - раздался голос Силии с порога.
   - Я проведу мистера Миллза к Дэнни.
   - Ты еще слишком слаба. Ложись-ка обратно на диван, я принесу  чаю.  Тебе
надо окрепнуть. Я сама проведу мистера Миллза  наверх.  Потом  я  приготовлю
ужин для вас обоих. А пока отдыхай.
   Кэт взглянула на Итана: он думал только о том, как  бы  поскорее  увидеть
сына. Ей хотелось, конечно, тоже быть там, посмотреть,  что  там  будет,  но
Силия права: взобраться по лестнице на второй этаж будет непросто. Сейчас ей
было трудно даже стоять.
   - Хорошо, ладно, - сказала она, обессиленно рухнув на диван. - Только  не
будите Дэниела. Не надо его пугать среди ночи,  -  посмотрела  она  прямо  в
глаза Итану. - Это мое условие.
   Он молча кивнул.
   - Я там буду рядом, не беспокойся, Кэти, - заверила  Силия.  -  Пойдемте,
мистер Миллз.
   Они ушли наверх, а для Кэт наступили мучительные  минуты.  От  того,  что
произойдет сейчас наверху, зависит многое. Может  быть,  от  этого  зависит,
соединится ли судьба Итана с их судьбой.
   Ей уже не было так зябко, как прежде, но она  все  еще  лежала,  обхватив
себя руками и свернувшись калачиком. Ее взгляд переместился на  картину  над
камином. "Бекки, - пробормотала она. - Ты отдала мне своего  ребенка,  и  ты
хочешь отдать еще и своего мужчину... Нет, не надо. Я не  хочу.  Мне  что-то
страшно".

Глава 4

   Итан из последних сил тащился вслед за  Силией  вверх  по  лестнице.  Так
сильно он уставал только раз в своей жизни - когда ему было еще  шестнадцать
и они с друзьями из резервации надумали бежать марафон. Они  наметили  тогда
круг в двадцать шесть миль, огибающий резервацию, и было объявлено, что тот,
кто прибежит первым, будет коронован. Победитель  должен  был  быть  признан
самым сильным, самым мужественным и почитаться всеми.
   Племя стало серьезно готовиться к состязанию. Двенадцать юношей неустанно
тренировались в течение нескольких недель.
   В день соревнований жара стояла нестерпимая. Некоторые жители высказывали
сомнение, разумно ли вообще устраивать бег  в  такое  пекло,  однако  другие
возразили, что маршрут пересекает несколько ручьев  и  речек  и,  во  всяком
случае, недостатка в воде не предвидится.
   Последняя миля была сплошным  мучением.  Когда  Итан  под  приветственные
возгласы небольшой толпы споткнулся о финишную ленту, ему показалось, что он
умирает.
   Его отнесли в  дом  отца,  и  он  лежал  там  недвижно  несколько  часов,
постепенно приходя в себя. Только три бегуна смогли финишировать. Старейшины
племени решили не проводить больше марафонов. Для Итана же  этот  забег  был
поучителен: во-первых, он узнал, что его  воля  может  быть  очень  сильной;
во-вторых, он  понял,  что  для  того,  чтобы  победить,  надо  очень  этого
захотеть.
   Силия ждала его на верхней площадке лестницы.
   - Извините, - негромко сказал он. - Я, оказывается,  не  так  силен,  как
прежде.
   - Сколько вы прошли сегодня?
   - Я не знаю. Может быть, пятнадцать миль. Мисс Ролли не единственная, кто
подвез меня на машине.
   - Однако пятнадцать миль, да в такую погоду... - проговорила Силия, качая
головой. - Вам повезло, что вы остались в живых.
   - Я знал, ради чего шел. Силия кивнула..
   - Ну, проходите, - сказала она, включая свет.
   Сердце Итана бешено заколотилось: они  приближались  к  комнате  Дэниела.
Дни, которые он высчитывал  в  ожидании  этого  момента,  переживая  мучения
тюремного заключения, казались ему иногда  бесконечно  длинными.  А  сейчас,
почти как в том марафоне, хоть силы и на исходе, желанная цель совсем рядом.
   Силия, взявшись за  дверную  ручку,  ждала,  пока  он  глубоко  вдыхал  и
выдыхал, чтобы успокоиться. Дверь распахнулась,  и  луч  света  из  коридора
прорисовал на полу внутри комнаты полосу света. Кроватка  стояла  у  дальней
стены. Итан различил копну черных волос на подушке. Он пошел к кроватке;  на
глаза его от волнения навернулись слезы.
   От скрипа половиц Дэниел повернулся во сне, и луч света  из  коридора  на
мгновение осветил его личико. Темные ресницы отбрасывали тень на щеки,  губы
чуть приоткрылись.
   Итан опустился на колени перед кроваткой, с благоговейным трепетом  глядя
на сына. До этого момента он не имел представления, как  тот  выглядит:  два
письма, которые он  написал  Джейку  Ролли  с  просьбой  выслать  фотографии
ребенка, остались без ответа.
   Итан потянулся, чтобы погладить головку мальчика; рука  его  дрожала.  Он
убрал прядку волос с его лба - Дэниел даже не пошевельнулся.  Только  спустя
несколько мгновений образ сына, каким он долгое время представлял его  себе,
трансформировался в реального мальчика.
   Он провел пальцем по щеке малыша -  и  слезы  полились  у  него  из  глаз
ручьем. Усилием воли он сдержался, чтобы не взять мальчика  на  руки.  Боль,
печаль и унижения, накопившиеся за многие годы,  едва  не  захлестнули  его.
Теперь ад разлуки  и  тюремного  заключения  позади.  Это  был  тот  момент,
которого он так долго  ждал.  Итан  уронил  голову  на  постельку,  радом  с
ребенком, и разрыдался. Как будто боль, скопившаяся  в  его  душе  за  годы,
потоком полилась из его души. Сейчас в нем словно что-то прорвалось.
   Он почувствовал, как Силия легонько, успокаивающе погладила его по спине.
   Когда наконец все накопившееся в его душе горе  выплеснулось,  он  поднял
голову  и  долгим  взглядом,  любуясь,  посмотрел  на  сына.  Потом  глубоко
вздохнул. Силия похлопала его по плечу. Он положил свою руку  поверх  ее,  в
знак молчаливой благодарности. Итан ни минуты не сомневался, на чьей стороне
симпатии этой женщины.
   Прикоснувшись к щечке своего ребенка, Итан поднялся на ноги. Еще какое-то
мгновение он стоял у кроватки, сверху вниз глядя на Дэниела.  Наконец-то  он
стал настоящим отцом, обрел сына.
   - Чудесный мальчик, -  прошептала  Силия,  -  из  него  выйдет  настоящий
мужчина.
   Итан кивнул, все еще не в силах говорить от наплыва чувств. Силия пошла к
выходу, и, повернувшись вслед за  ней,  он  увидел.  Хэт  Ролли,  стоящую  в
дверях. По щекам ее текли слезы.
   Итан не ожидал ее увидеть здесь, да и Силия тоже. Все замерли на какое-то
время. Силия первая подошла к Кэт, обняла ее за талию и  увлекла  за  собой.
Итан вытер лицо рукавом рубашки и пошел за ними, осторожно прикрыв за  собой
дверь комнаты, в которой спал его сын.
   Кэт сидела за кухонным столом напротив Итана. Он почти ничего  не  сказал
после того, как спустился сюда. Кэт решила, что он смущен  не  столько  тем,
что показал свои чувства, сколько тем,  как  это  могла  воспринять  Кэт.  И
возможно, не без основания.
   Она увидела что его чувства к Дэнни основываются на любви, а не только на
желании утвердиться в своих правах. Размышляя об этом, она пришла к  выводу,
что это еще опаснее. Любовь делает людей непредсказуемыми, и  это  означало,
что от Итана Миллза можно ждать чего угодно.
   За окном продолжала буйствовать вьюга, напоминая о том, что они  пережили
совсем недавно. И все-таки Дэнни определенно создан быть мостом между ними.
   Силия принесла две большие тарелки с тушеным мясом, две глубокие чашки  с
яблочным соусом и хлеб. При виде еды у Кэт разыгрался аппетит. Она  отломила
ломоть хлеба и принялась есть. Итан тоже не заставил себя ждать.
   - Силия, - воскликнула Кэт,  -  я  не  помню,  чтобы  жаркое  было  таким
вкусным! Силия присела на свободный стул.
   - Еда всегда кажется вкуснее, когда хочется есть, - сказала она.
   - Я голодна как волк!
   Силия некоторое время смотрела на них, переводя взгляд с Итана на  Кэт  и
обратно, затем спросила:
   - Что мы будем делать с мистером Миллзом сегодня, а?
   - Бревенчатый домик, я думаю, будет как  раз  то,  что  надо.  Только  не
пошлем же мы его туда в такую метель, даже за сто ярдов?
   - Я вообще-то не против, - отозвался Итан.
   - Нет, Кэт права, - сказала Силия. - Не меньше часа уйдет только  на  то,
чтобы обогреть помещение. Кроме того, если верить радио, метель не утихнет и
этой ночью. А за ней следует еще один штормовой фронт.
   - Я, как выяснилось, представляю для вас проблему, - мрачно сказал Итан.
   - Если б не мой отец, - раздумчиво сказала Кэт, -  все  было  бы  намного
проще. Но я обязана подумать и о нем. В конце концов, это его дом.
   - Я понимаю. Мне проще всего пойти в садовый домик. Сто ярдов не такая уж
большая проблема.
   Кэт, однако, хорошо  помнила,  как  утомительна  оказалась  дорога.  Нет.
Нельзя рисковать только из-за того, что отец может устроить сцену.  В  такую
вьюгу Итан может заблудиться и в ста ярдах от дома.
   - Нет, - твердо сказала она. - Я не, буду  рисковать.  Давай-ка  достанем
раскладушку, Силия, и поставим ее в кладовой. Там места хватит. И даже  если
папа встанет рано, он туда не зайдет. - Она повернулась к Итану:
   - Я понимаю, что это звучит не очень гостеприимно, но так  вы  не  будете
подвергаться ненужному риску,  а  мы  сможем  удержать  отца  от  проявления
излишних чувств.
   - Чувств или ярости?
   - Ну, вы правы - ярости. - Она отправила в рот жаркое. - Вы можете встать
рано, если уж так озабочены. Дойти до садового домика при дневном свете  уже
не столь рискованно.
   - Я беспокоюсь о вас, - сказал он, глядя ей в глаза.
   Кэт почувствовала в его словах искреннюю заботу.  Итан  не  был  уже  той
мрачной, зловещей фигурой, которая предстала  перед  Кэт  на  дороге,  среди
метели. И все-таки он был  какой-то  необычный.  Ресницы  Итана,  невероятно
длинные и черные, обрамляли поразительные, волшебные глаза.  Что  ее  больше
всего поражало - так это какая-то мистическая,  неземная  аура,  Которую  он
излучал. Такого она еще никогда не испытывала.
   - Спасибо за заботу, - сказала она, взволнованная его  взглядом,  который
становился все пристальнее.
   - Я бы предпочел встретиться с вашим отцом и выяснить отношения -  раз  и
навсегда.
   Кэт  даже  передернуло.  Она  не  любила  конфронтации,  особенно   когда
разногласия можно было решить цивилизованным путем.
   - Давайте будем все делать постепенно, хорошо? Если вы не против.
   - Вам решать, вы здесь главная.
   Смешно сказать, но Кэт совершенно не чувствовала себя главной. Борьба  за
контроль над ситуацией началась с того момента,  как  они  встретились.  Кэт
понимала, насколько это важно. Она  стояла  между  Итаном  Миллзом  и  своей
семьей.
   - Пойду приготовлю постель, - сказала Силия, вставая.  -  А  вы  доедайте
жаркое.
   Они ели молча. Атмосфера накалялась.  Кэт  заметила,  как  Итан  отбросил
прядь прямых черных волос назад. Это был мужской, очень  мужественный,  даже
суровый жест. Этот человек буквально источал силу, власть, энергию. Но  этот
же человек рыдал у постели своего сына, не стесняясь изливать свои  чувства.
Эта открытость тронула ее. Ей  нравились  его  человечность,  обаяние.  Даже
опасность, исходящая от него.
   Она начала отдавать себе отчет, что есть  в  этом  и  нечто  чувственное,
сексуальное. Очарование  Итана  Миллза  захватывало  ее,  волновало.  Что  и
говорить,  в  сексе  Кэт  была  не  слишком  опытна.  Она,  конечно  же,  не
девственница, однако  ни  разу  еще  интимные  отношения  не  доставляли  ей
радости. Зависело ли это от нее или от тех немногих мужчин,  с  которыми  ей
доводилось встречаться, она не знала. Этот же мужчина вызывал  трепет  в  ее
душе.
   Он сказал, что любил ее сестру. Возможно, любит до  сих  пор.  Кэт  также
начинала понимать, что годы, проведенные  в  тюрьме,  не  превратили  его  в
похотливого идиота, думающего только  о  сексе.  Потому  ли,  что  за  время
заключения представление его о женщине стало слишком чужим,  далеким,  чтобы
волновать, или же просто она не возбуждала в нем эротических чувств?
   Кэт решила нарушить затянувшееся молчание.
   - Ваша первая встреча с Дэниелом получилась очень эмоциональной.
   - Да, - отозвался Итан, - даже более эмоциональной, чем я ожидал.
   Она отломила еще кусок мягкого хлеба.
   - Я обратила  внимание,  что  вы  испытываете  к  нему  довольно  сильные
чувства.
   - Тюремная жизнь нелегка, Кэт.
   Этот переход к более фамильярному обращению заставил  ее  сделать  паузу.
Когда он назвал ее "Кэт" там, среди метели, она пропустила  это  мимо  ушей.
Теперь же, когда он произнес ее имя здесь, за столом, с глазу на  глаз,  это
определенно было проявлением  личного,  какого-то  нового,  более  близкого,
интимного, отношения к ней.
   - Вы имеете в виду,  что  вам  долгое  время  приходилось  скрывать  свои
чувства?
   - Дэнни - существо, ради которого я жил.  Бекки  умерла,  и  каждый  день
начинался и кончался мыслями о сыне.
   - Ваша искренность трогает, - сказала Кэт, - но она усложняет жизнь.
   - Вы бы предпочли, чтоб я лгал?
   - Нет, конечно, нет.
   - Я могу говорить только то, что в моем сердце.
   - Да, но вы вынуждаете и меня быть откровенной... Итан. То, что  в  вашем
сердце, и пугает меня.
   - Потому что вы хотите, чтобы Дэнни всегда был с вами?
   - Потому что я не знаю ваших намерений.
   - Тогда мне придется говорить проще, - сказал Итан.
   Кэт смотрела, как он выбирал ложкой остатки жаркого  со  дна  тарелки.  У
него были очень красивые руки - тонкие и одновременно сильные. Он прикасался
ко всему как-то по-особенному. Уверенно, смело. Она представила себе, как он
прикасался к сестре. Наверное,  эффект  был  просто  волшебный.  Собственно,
Бекки ей об этом говорила.
   А что, если бы эти руки прикоснулись к  ней?  -  подумала  Кэт.  Эта  его
управляемая  страсть,  готовая  взорваться  каждую  минуту,  заставляла   ее
трепетать при одной только  мысли  о  нем.  Итан