пробормотала Гвен,  имея  в  виду
рубашку.
   - Реальность всегда богаче воображения.
   - Разве? Я  выгляжу  бледно  по  сравнению  с  яркостью  твоих  красок  и
приключений.
   - Может, я люблю бледных.
   Гвен вздрогнула, когда он потерся щекой об ее шею, затем склонила  голову
и отдалась этому ощущению.
   Дейв следил, как капля воды скатывается с  виска  по  щеке  и  стекает  к
ключице. Ее груди темнели под полупрозрачной тканью рубашки.  Мужчина  отвел
ткань от быстро набухавших сосков и положил руку ей на живот.
   Женщина  прижала  его  ладонь  к  себе,  наслаждаясь   прикосновением   и
одновременно не пуская его дальше.
   Дейв понял ее. Откинувшись назад, он поднял рубашку  у  нее  на  спине  и
обнажил те линии, к которым прижался губами на лестнице.
   - Ты пухленькая, - негромко сообщил он.
   Гвен рассмеялась. Или у нее перехватило дыханье? Он так и  не  понял,  но
поцеловал ее и получил ответ.
   - Когда ты делаешь так, у меня перехватывает дыханье, - прошептала она.
   - Можно включить вентилятор. Лопасти над головой  смешают  свет  и  тень,
разгонят воздух над ее влажной кожей, а заодно и подтеки воды и пота у Дейва
на спине. Надо было ему пойти в душ вместе с Гвен. Хотя тогда они,  конечно,
не добрались бы до мансарды.
   - Дейв?
   Он слушал. Она повернулась к нему, подобрав под себя ноги.
   - Скажи мне, чего ты хочешь.
   - Вчера я уже сказал, что мы сделаем все, что ты пожелаешь. "И ничего  из
того, чего бы ты не захотела".
   - Я хочу знать, что тебе нужно. Молодой человек не мог дать  ей  обещаний
на всю жизнь. Гвен уже достаточно прожила, чтобы понять  это,  чтобы  знать,
чем на самом деле заканчиваются сказки. Но она могла быть  благодарна  Дейву
за нежность, за новые ощущения, даже за опасность, потому что,  если  бы  не
он, она никогда не решилась бы зайти так далеко.
   Гвен необязательно было говорить, как она любит его, но она  в  состоянии
дать ему понять, как он ей дорог.
   - Чего ты хочешь?
   В глазах Дейва появился тот яростный огонь, который она  замечала,  когда
он был поглощен своей работой, и, как она догадывалась, всем, что важно  для
него.
   - Прикоснись ко мне, - хрипло попросил он.
   Под пальцами Гвен его мышцы напряглись. Ее руки пробежали по  его  груди,
по мускулистым бедрам и заползли в спортивные шорты. Дрожь пробежала по телу
Дейва, губы сжались. Гвен не страдала застенчивостью. По крайней мере тогда,
когда она знала, что ей нужно. "Пусть тебе буду нужен я, - он почти  молился
про себя, - именно я".
   Мужчина невольно откинулся  назад,  когда  ее  пальцы  стали  распутывать
вьющиеся волосы. Дейв схватил Гвен за  руки,  глаза  его  блуждали,  челюсти
сжались.
   - Ты меня с ума сведешь. Женщина поднялась на коленях и нежно  поцеловала
его в губы. Полы незастегнутой рубашки разошлись.
   - Ты столько сделал для меня. Не могу выразить, как я благодарна тебе.
   - Благодарю, - с трудом сглотнул Дейв. - Но дай мне минутку передышки.
   Слишком много мыслей металось у него в  голове.  Эмоции,  нахлынувшие  на
молодого человека, стали для него неожиданностью. Он не был готов  к  этому,
особенно теперь, когда он полностью поглощен изучением  ее  очаровательного,
покрытого веснушками тела.
   Проблема, оказывается, не в сексе, а в Гвен. Он  не  должен  обмануть  ее
ожидания, но  и  не  должен,  как  мальчишка,  во  всем  соответствовать  ее
представлениям. Ему нужно время. Если Гвен не остановится, ему придет конец.
Дейв просто взорвется. Оказавшись на гребне гигантской волны, он забыл,  что
конец близок и падение будет ошеломительным.
   Но они должны прийти к этому вместе. Отняв руку женщины от опасной  зоны,
Дейв повернул ее ладонью кверху и начал ласкать кончиком  языка,  пока  она,
откинувшись назад, не втянула с силой воздух  сквозь  сжатые  зубы.  Как  бы
приглашая ее к танцу, он полуобнял ее другой рукой и прижал к себе,  напевая
мелодию "Мунданс". От нее пахло шампунем, от него - солью. Извернувшись, она
прихватила зубами мочку его уха.
   - Гвен?
   - Вы звонили? - знойная улыбка.
   - Ты смеешься надо мной.
   - А как же!
   Она чувствовала себя опьяневшей. Джин вырвался из бутылки.
   Боязнь любить его не означала, что она не знала, как  это  делается.  То,
что Гвен проделывала над Дейвом, вызвало у него вопль чистого восторга.
   - Леди, Вы великолепны.
   - Да и ты очень мил. Он помолчал.
   - Хотела бы я знать, - добавила она, склонив голову на  одну  сторону,  -
везде ли ты такой сладкий.
   - Подожди с этим, - хрипло проговорил он, с трудом переводя  дыхание.  Он
решительно разорвал упаковку, стараясь не смотреть в сторону  Гвен,  которая
по-кошачьи гибким движением освободилась от рубашки, обнажив  совершенные  и
сексуальные, как у Венеры, плечи.
   Разве что у Венеры не было рук. А у Гвен они были, и она  выделывала  ими
такое...
   Надевая кондом, Дейв догадывался, что она охотно взяла бы это на себя, но
у него имелись серьезные сомнения, что к тому времени, как женщина  закончит
помогать ему, необходимость в этом останется. Он ухватился за край  столика,
стараясь овладеть собой.
   - Дейв?
   При звуке ее голоса все мышцы его спины напряглись  разом.  Впрочем,  это
касалось и других мышц, которые технически к спине уже не  относились.  Гвен
не могла понять, откуда у него чувство неуверенности. Конечно,  существовала
вероятность того, что ее тело не возбуждало его...
   Гвен отбросила эту мысль вместе с последней подушкой. Лицо  обернувшегося
к ней Дейва осунулось от вожделения, и она поняла, что ее страхи напрасны.
   Дейв вытянулся во весь рост и обнял ее. Он долго целовал Гвен,  доказывая
и себе, и ей, что он властен над временем, пока она не попросила:
   - Ласкай меня, - и ее жалобные мольбы  обожгли  Дейва  огнем.  Потом  она
снова просила, чтобы он целовал ее, что не удивило и не огорчило его.
   Это была Гвен, которую  он  желал,  женщина,  не  склонная  к  кокетству,
честная до такой  степени,  что  не  побоялась  сказать,  будто  у  них  нет
будущего. Дейву выпал только один шанс доказать ей, что она ошибалась.
   И он целовал ее, упивался ею, подстегивал ее. Он был готов  принять  все,
чем она располагала. Ее свобода, ее  уязвимость  возбуждали  его.  Ни  одной
женщине не удавалось до такой степени завладеть им.
   Гвен закинула голову на подушку, протянув к Дейву руки. Он погладил ее по
щеке.
   Женщина целовала руку мужчины, пальцы,  забрала  их  в  рот,  наслаждаясь
каждым по очереди.
   Дейв не мог остановить Гвен, не мог и слова сказать, когда она,  обхватив
его ногами, уперлась пятками ему в спину. Ее груди касались его  сосков,  ее
язык бесцеремонно щекотал их. Надежда на то,  что  латекс  притупит  остроту
ощущений, оказалась иллюзорной.
   Кровь стучала у него в ушах, а женщина затягивала его все дальше, глубже.
Он скользнул внутрь, как ступил бы в волнующую реку.
   Дейв задыхался. Голова шла кругом.  Его  прошиб  ледяной  пот.  Он  хотел
приостановиться, чтобы приласкать Гвен языком, но она противилась, да и  его
тело взбунтовалось, диктуя свой собственный ритм.
   Это произошло очень скоро. Невообразимый порыв подхватил Дейва, несколько
судорожных движений и все завершилось. Он затих.  С  последними  звуками  ее
имени, которое он произнес охрипшим голосом, наступило молчание.
   Гвен подождала, пока напряжение не оставило его.  Дейв  попытался  начать
снова, она остановила его.
   Зажмурившись, пот заливал ему глаза, Дейв помотал головой.
   - Черт.
   Гвен поцеловала его в висок. Дейв отодвинулся  и  почувствовал,  как  она
вздрогнула.
   - Извини, - он провел большим пальцем по ее груди, перекатился на спину и
уставился в потолок.
   Дейв не скрывал своего бешенства. Почему это должно случиться с ним? Вряд
ли ему удастся скрыть свой провал. Он натянул на себя простыню.
   Старшеклассники лучше контролируют  себя.  Если  бы  не  она...  Впрочем,
нечего обвинять ее. Гвен, несомненно, оказалась более опытной женщиной,  чем
он предполагал.
   Дейв надеялся, что спальня -  это  то  место,  где  он  сможет  доказать:
Кинг-младший уже не мальчик. Он слишком  поспешил,  доказывая,  что  уже  не
зеленый мальчишка.
   Хуже того, что уже случилось, могло быть только то, что она все поймет.
   - Я могу что-нибудь сделать?
   - Не старайся быть доброй, - резко отозвался Дейв.
   Гвен свернулась так же, как женщина на рисунке, подложив руку  под  щеку.
Но, в отличие от нарисованной, она  не  спала,  а  внимательно  смотрела  на
Дейва. Цвет ее глаз напоминал золотое дерево стропил у них над головой.
   Молодой человек услышал что-то, похожее на смешок,  но  не  открыл  глаз.
Женщина провела рукой по его груди. Он положил сверху свою руку  и  задержал
ее. "Черт возьми, Гвен, не покидай меня. В следующий раз получится лучше".
   Гвен села. Ее волосы, еще влажные после душа, который  ему  следовало  бы
принять вместе с ней, свисали прядями.
   - Минутку, - Дейв сел, подхватил свои шорты и скатился вниз по лестнице.
   Через десять минут,  приняв  горячий  душ  и  вытершись  насухо,  молодой
человек вернулся, прошел боком к туалетному столику и начал рыться в ящиках,
бросая ненужное на пол и стараясь не смотреть на коробку  с  презервативами.
Дейв нашел чистые шорты и рубашку и натянул их на себя.
   Все это время Гвен молчала. Никакого  разочарования.  Никаких  обвинений.
Никаких просьб о том, чтобы  повторить.  И,  хвала  богине  любви  амазонок,
никаких попыток подбодрить его.
   Безопасно устроившись за мольбертом, Дейв наконец  решился  взглянуть  на
нее. Глаза Гвен были закрыты. Молодой человек перевел взгляд на свой рисунок
и, взяв листик, стер полоску кружев. Пеньюар  сменила  рубашка,  пуговицы  и
петли на которой постоянно смещались, следуя движению ее грудей.
   Гвен не мешала рисовать. Оба молчали.
   Прошло четверть часа. Гвен все еще ощущала постепенно уходящее из ее тела
желание его прикосновений.
   Она выбралась из постели и подошла к нему сзади.
   - Извинений не будет, - хрипло бросил Дейв.
   - А как с комплиментами?
   Он нахмурился.
   Гвен молча принялась массировать его плечи. Дейв показал  ей,  как  можно
снимать напряжение. Сейчас плохо ему, и она поможет ему.
   Дейв стряхнул ее руку и вернулся к рисунку.
   - Не мешай мне, пожалуйста. - Он наклонил голову и  глубоко  вздохнул.  -
Извини, мне негде здесь повернуться.
   - Тебе нужна свобода. Я знаю.
   - Что ты знаешь?
   - То, что нас надолго не хватит. Рано или поздно я стану не  нужна  тебе,
даже если ты вдруг пообещаешь мне верность до гроба.
   - Гвен.
   - Лучше  посмотреть  правде  в  глаза.  Это  не  значит,  что  мы  должны
отказываться от того, что у нас уже есть.
   Как бы  в  подтверждение  своих  слов,  Гвен  снова  принялась  разминать
закаменевшие мышцы его спины.
   - Ты считаешь, что кроме секса у нас  ничего  нет?  -  Черт,  похоже,  он
собирается продемонстрировать свою любовь к ней.
   - Подумать только, что я распалила мужчину до такой степени, что  он  был
не в силах справиться с собой... Ничего подобного у меня не...
   - Я хотел...
   - Что?
   - Доказать, что я не мальчишка, за которого ты меня принимаешь.
   Дейв поймал губами ее руку и поцеловал в ладонь. Он не сомневался:  такой
Гвен не видел еще ни один мужчина. Его охватила гордость. Ему удалось это.
   Мужчина схватил женщину за руки. Ее грудь оказалась на уровне его глаз.
   - Я хочу доказать тебе.
   - Я бы сказала, что ты уже все доказал, - рассмеялась Гвен.
   - Я бы этого не сказал.
   - В первый раз...
   - Не говори этого.
   - Но мне так нравится, - настаивала она.
   - Так ты все задумала с самого начала.
   - Такие вещи не планируют, - снова рассмеялась женщина.  -  Но  я  хотела
кое-что дать тебе. Разве тебе не понравилось?
   Лицемерная кокетка.
   - У меня было такое же желание.
   - Чтобы запомнилось на всю жизнь.
   - Ну что же, Гвен, вдвоем мы справимся с этой задачей. Ложись обратно.
   - Так быстро? - подняла брови Гвен. Дейв похлопал ее по заду.
   - Повернись этим ко мне.
   - Это что-то новое, по  меньшей  мере.  Обладательница  медовых  веснушек
оперлась  на  матрас,  как  он  попросил.  Ее  охватила  дрожь  от  ощущения
интимности  позы,  от  уверенности,  что  от  внимательных  глаз  Дейва   не
ускользнет ни одна деталь.  Женщина  страшилась,  что  мужчина  поймет,  как
сильно она любит его, не смея потребовать от него  ответной  любви.  Что  за
горькая ирония! Больше всего  она  любила  в  нем  именно  чувство  свободы,
которого так  недоставало  ей.  И  теперь,  во  имя  счастья,  ей  следовало
потребовать от Дейва того, чтобы он изменился.

Глава 9

   Гвен поставила пустую миску из-под овощного супа  рядом  с  кроватью.  Не
желая есть кое-как, они расстелили на полу простыню вместо скатерти.
   Дейв делал вид, что поглощен  рисованием,  пока  она  готовила  внизу  на
кухне. Но Гвен была готова поклясться, что слышала,  как  он,  нахмурившись,
расхаживает по мансарде, мягко ступая босыми ногами.
   Можно не только увидеть, но и услышать, как хмурится человек. В этом есть
что-то сродни стиснутым зубам, тяжелому дыханию, молчаливым проклятьям.
   С супом, наконец, покончено, посуда сложена возле лестницы.
   - Я сам отнесу грязную посуду, - предложил Дейв, беспокоясь, как бы  Гвен
не упала. Потом он снова встал за мольберт.
   Позировала мисс Стикерт охотно. Говорить не хотелось, и  она  раскинулась
на постели, вытянув ноги и  прижав  к  груди  подушку.  Прикасаясь  к  ткани
наволочки, согретые ее дыханьем груди начали испытывать потребность в чем-то
еще.
   "Ах ты, сукин сын, ты прячешься от меня и заставляешь меня поступать  так
же". Если у Дейва есть мольберт, то у нее - эта дурацкая подушка.
   Вскочив на ноги, она начала вальсировать по мансарде, не обращая внимания
на то, что тем самым вызвала его неудовольствие.
   - Когда тебя разглядывают, это очень сексуально, - заметила Гвен. - Когда
на  меня  так  смотрят,  я  чувствую  себя  беззащитной,  "А  ведь  она   не
притворяется", - подумал Дейв.
   - В том, как тебя разглядывают, есть нечто интимное, - согласился молодой
художник. - Вот почему влюбленные обмениваются долгими взглядами, - что  они
тотчас же и проделали. Ни он, ни она не возразили. На этот раз предположение
о том, что они и есть влюбленные, не вызвало возражения ни у него, ни у нее.
   Дейв отложил уголь.
   - Ты и дальше собираешься мешать мне?
   - Надеюсь, - тихо подтвердила она.
   - А как же позирование?
   - Никакого позирования.
   Гвен сжала его щеки руками и поцеловала. Этот эротический акт не оставлял
сомнения в том, кто здесь старше и опытней, кто собирается взять  инициативу
в свои руки.
   - Черт меня побери, -  пробормотал  Дейв  и  ответил  тем  же.  Если  она
собирается быть "милой" с  ним  и  "подбодрить  бедного  Дейва",  ему  лучше
поскорее развеять ее иллюзии.
   Испачканные углем пальцы оставили на коже Гвен следы, похожие на  синяки.
Увидев это, Дейв остановился, резко оторвался от нее.
   - У меня сейчас такое настроение, что я могу сделать тебе больно.
   - У меня сейчас такое настроение, что это может мне понравиться.
   - Гвен, не говори так, - Дейв закрыл глаза и сглотнул.
   - Слишком откровенно? - ее уверенность слегка поколебалась и стало  ясно,
что ей потребовалось сделать над собой усилие  для  того,  чтобы  оставаться
обнаженной и уверенной в своей красоте.
   - Нет, это слишком хорошо, - он глубоко  вздохнул.  -  После  первого  же
поцелуя я знал, что это будет хорошо, но не догадывался, что так  хорошо,  -
добавил он, покачав головой. - Значит, я просто недооценил тебя.
   Они поцеловались, лаская друг друга,  что-то  шептали.  Как  замечательно
складывается все на этот раз, ликовала Гвен. Никаких страхов больше, никаких
сомнений. Дейв ни в чем не противоречил ей.
   Они набирали скорость, как грузовой поезд, искры проскакивали,  когда  их
руки соприкасались. Гвен пришла в голову картина входящего в темный  туннель
поезда, она поделилась своим наблюдением с Дейвом и  они  вместе  посмеялись
странной символике.
   - Похоже, не у меня одного извращенное чувство юмора, -  заметил  молодой
человек.
   - И образное мышление.
   - Если ты еще что-нибудь добавишь о локомотиве, я тебя отшлепаю.
   Отсмеявшись, она откинулась с закрытыми глазами.
   - Ты знаешь, что мне приходит в голову, когда я думаю о поездах?  Далекие
гудки в ночи пробуждали во мне желание отправиться куда-то далеко. Но в  них
звучало столько одиночества. Ничто так не  пробуждает  чувство  одиночества,
как гудок паровоза. Дейв поцеловал ее и привлек к себе.
   - Я люблю тебя, Гвен.
   Дейв увидел, как сжались ее губы, а рука  у  него  на  плече  напряглась,
когда он вошел в нее. Он снова повторил это.
   - Так люби же  меня,  -  попросила  она.  И  Дейв  всеми  известными  ему
способами выполнил то, что Гвен от него требовала.
   Любовное действо вышло далеко за пределы всевозможных метафор с  поездами
и  туннелями.  Их  подчинил  себе  нарастающий  ритм,  пронизывающий   своей
пульсацией разгоряченные тела. От всех железнодорожных метафор остался  один
поршень, ритмично двигающийся все глубже, дальше, выше. Два тела действовали
как одно. Неожиданный вскрик застрял  у  Гвен  в  горле,  когда  она  первая
оказалась там, куда они стремились. Ее тело содрогалось снова и снова, когда
Дейв присоединился к ней на этой  невообразимой  высоте.  Энергия  его  тела
продолжала связывать их воедино, пока они шептали вечные слова.
   - Гвен, люби меня.
   - Я буду любить тебя.
   - У тебя потрясающая кожа, - шепнул Дейв.
   Гвен смущенно улыбнулась, прикрывая бедро полой рубашки.
   - Оставь, - приказал он.
   - Не командуй.
   Дейв ухмыльнулся - начальная улыбка "можешь не сомневаться", которая даже
скупого заставила бы забыть о деньгах, или женщину, полную здравого смысла -
об осторожности. По крайней мере, Гвен свою осторожность, похоже, потеряла.
   Она рассмеялась и  откинулась  обратно.  Дейв  хотел  видеть  ее  лежащей
спокойно. Гвен ему это устроит. Она готова дать Дейву практически  все,  что
угодно. А он - возьмет, без всяких обязательств.
   "А если мне нужны обязательства?"  -  думала  она.  Они  не  говорили  об
обещаниях.
   Гвен улыбнулась при мысли  о  том,  как  все  перевернулось.  Раньше  она
ставила Дейву в вину  его  беззаботность.  Теперь,  научившись  наслаждаться
минутами в его объятиях, она любила его за беззаботность. Он освободил ее от
всех пут.
   "Я люблю его", - спокойно подумала Гвен.
   "И ты можешь его потерять", - напомнил внутренний голос.
   Гвен не хотела сомневаться. На один день Дейв принадлежит ей.
   "А завтра?" - слова уплыли куда-то вместе с сомнениями: Гвен  погрузилась
в сон.
   Гвен никогда не дремала днем. Но, с другой стороны, она прежде никогда не
занималась в середине дня любовью.  "И  очень  зря",  -  решила  она,  когда
сознание проникло в ее сон, как косой луч вечернего солнца. Это значит,  что
ей никогда не приходилось просыпаться рядом с кем-то волнующим или  с  таким
мирным и необходимым, как Дейв.
   - Сон смотришь?
   Гвен провела языком по зубам. Дейв предложил ей пиво,  которое  держал  у
себя на коленях, вытянув рядом с  ней  длинные  ноги,  уперевшись  спиной  в
стену. Он убрал посуду и закончил свою работу.
   Гвен сделала небольшой глоток.
   - Как ты здесь оказался?
   - Ты не помнишь? Я сражен.
   - Я имею в виду, рядом со мной. Подо мной.
   Не разбудив ее, Дейву удалось переложить ее голову себе  на  грудь.  Рука
Гвен небрежно лежала у него на талии, как будто это ее  законное  место.  По
тому, как разгорелась ее  щека,  она  поняла,  что  какое-то  время  ее  ухо
прижималось к его груди.
   - Я во сне не разговаривала?
   - Ага.
   Гвен побледнела. Остатки сна сделали ее неудовлетворенной, беспокойной  и
чуть раздраженной. Ну, и неудивительно! Ее бедро  оказалось  заброшенным  на
его бедро, икра лежала между его ног, и он водил большим пальцем руки по  ее
ноге