ва она не испытывала уже давно.
   В глубине души Франческа понимала, что должна опасаться перемены в их
отношениях.
   А эта перемена неизбежно происходит. Но  сегодня  она  позволит  себе
повеселиться  с  легким  сердцем,  а  попутно  узнать,  что  за  человек
скрывается под маской, которую надевает на себя Доминик Андреа.
   - Расскажите мне о себе.
   Продолжая делать бутерброды, он проницательно посмотрел на нее:
   - Что вы хотите знать?
   - Что-нибудь о вашей семье, где вы родились.
   - В Афинах. Мои родители эмигрировали в  Австралию,  когда  мне  было
семь. У меня две младших сестры,  одна  живет  в  Америке,  другая  -  в
Санторини. Моя мать уехала туда к ней пять лет назад, после смерти  отца
от сердечного приступа.
   - Вы не часто видитесь?
   В его улыбке была укоризна.
   - Каждый год.
   Почему-то она представляла его одиночкой, самодостаточным человеком.
   - Я так понимаю, у вас есть племянники, племянницы?
   - По двое у каждой из сестер, от трех месяцев до шести лет.
   Было трудно представить Доминика, поднимающего визжащего ребенка себе
на плечи или играющего с ним в мяч. Почему  он  не  женился,  не  создал
собственную семью?
   - А как насчет вас?
   Это был справедливый вопрос, на который полагалось бы ответить  также
обстоятельно.
   - Родилась в Сиднее, тут же и училась.
   Сводные брат и сестра со стороны отца. Несколько  -  от  бесчисленных
замужеств матери.
   Ей не хотелось сообщать ему больше того, что он уже знал.
   - Пойдем прогуляемся по пляжу.
   Она  поднялась  одним  грациозным  движением  и,  взглянув  на  часы,
увидела, что уже четыре.
   - Во сколько мы поедем назад?
   - Нет никакой необходимости особенно спешить. - Он собрал остатки еды
в холодильник и положил его вместе с зонтиком и скатертью в багажник.
   Они пересекли поросший травой косогор, спустились  к  песку  и  пошли
вдоль кромки воды. Слабый ветерок играл прядями волос Франчески.
   Бухточка была небольшой, кое-где из  воды  выступали  камни.  Доминик
взял ее руку, и она не отняла ее и не сопротивлялась,  когда  продолжили
свой путь вдоль воды.
   Они рассказывали друг другу  анекдоты,  смеялись,  Франческа  ощущала
растущее расположение к этому человеку, которое было совершенно  отлично
от темной, внушающей ей ужас сексуальной тяги,  так  внезапно  возникшей
между ними.
   Сейчас она затаилась в глубине  души.  В  другой  ситуации  Франческа
прислушивалась бы к каждому своему  вздоху,  каждому  удару  сердца.  Но
теперь ей хотелось расслабиться, отпустить на волю эмоции  -  и  черт  с
ними, с  последствиями.  И  все  же  логика  вмешалась  и  заставила  ее
действовать осторожно.
   Было почти пять, когда  они  вернулись  к  машине.  Доминик  выключил
сигнализацию, повернул ключ в двери со стороны пассажира.
   Франческа потянулась, чтобы открыть дверцу, и дыхание ее перехватило,
когда он словно поймал ее в ловушку, поставив руки  по  обе  стороны  от
нее.
   Она взглянула в темные глубины  его  глаз  в  ту  секунду,  когда  он
наклонялся к ней, затем его губы властно и  требовательно  коснулись  ее
губ.
   Язык скользнул между зубов до того, как  у  нее  была  возможность  о
чем-то подумать.
   Доминик был терпелив, хотя все, чего ему хотелось,  -  это  обладать.
Мягко, стараясь не испугать... Упрашивая, убеждая, ожидая ее ответа.
   Тело  Франчески  предательски  откликнулось,  сердце  забилось  чаще,
легкая дрожь охватила ее. Желание все нарастало, обжигая ее, а когда она
почувствовала, что сгорает,  поцеловала  сама,  купаясь  в  наслаждении,
даваемом прикосновениями его языка к своему.
   Ей хотелось прижаться  к  нему  сильнее,  ее  руки  поднялись,  чтобы
обхватить его шею, и она сама приникла к нему.
   Франческа ощущала силу его возбуждения и едва не  задохнулась,  когда
его рука скользнула вниз, накрыв ее грудь.
   Потом Доминик  начал  двигаться,  медленно,  создавая  едва  ощутимое
трение, но эти движения были настолько проникнуты желанием, что  барьеры
одежды стали просто невыносимы.
   Рука ласкала ее грудь, очерчивая ее форму, затем,  отодвинув  блузку,
оказалась под кружевным бюстгальтером, ощупывая чувствительный сосок.
   Слабый стон Франчески был сейчас всем, что ему нужно, его губы  стали
тверже, все более властно овладевая ее ртом.
   Никто до сих  пор  не  целовал  ее  с  такой  страстью.  Они  уже  не
контролировали себя.
   Время и пространство застыли, осталось лишь полное погружение друг  в
друга.
   Внезапно прозвучавший рядом детский голос, высокий  и  пронзительный,
заставил их вернуться к реальности.
   Доминик тяжело дышал, уткнувшись лбом  в  ее  волосы.  Кожа  ее  была
горячей и влажной. Так же как и его. Она  расцепила  руки  и  попыталась
освободиться от его объятий.
   - Доминик, - вырвалось у нее просительно. Он поднял голову.
   - Я знаю. - С усилием он выпрямился и открыл переднюю дверцу  машины,
ожидая, пока она усядется на сиденье. Захлопнув дверцу, он обошел машину
и сел за руль.
   Через несколько секунд мотор заработал,  машина  описала  полукруг  и
рванулась к дороге.
   Франческа нащупала солнечные очки и опустила их  на  глаза,  радуясь,
что можно за ними спрятаться. Господи Боже, они вели себя как подростки!
Позже пришла мысль о  том,  что  могло  бы  случиться,  если  бы  им  не
помешали.
   Доминик видел ее растущую отстраненность. Резким  движением  руля  он
бросил машину к обочине дороги и остановился.
   Она повернулась к нему - лицо бледное, глаза стали просто огромными.
   - Зачем вы остановились?
   Он повернулся к ней.
   - Меня беспокоит ваше молчание.
   - А что бы вы хотели, чтобы я сказала?
   Что  мы  несколько  задержались?  -  Она  с  чувством   оскорбленного
достоинства вскинула  подбородок.  -  Или  вы  ожидаете  комментариев  о
погоде, об открывающихся видах?
   - Я хотел вас. И вы меня хотели. Если в этом есть что-то грязное,  то
оно касается нас обоих. В равной мере, - жестко сказал он.
   - Мы вели себя как животные. В публичном месте...
   - Полностью одетые и совершенно контролируя ситуацию, -  напомнил  он
ей.
   Она усмехнулась. И это он называет "контролируя ситуацию"?
   - Забудем об этом, ладно?
   - Попробуйте, если  вам  так  будет  легче,  -  ответил  он  нарочито
спокойно и включил зажигание.
   Ей хотелось ударить его, и она бы так и поступила, если бы машина  не
начала двигаться. Ему здорово повезло, что на обратный путь до его  дома
им потребовалось тридцать минут. За это время она успела остыть.
   Как только они остановились,  она  выскочила  из  машины,  захлопнула
дверцу и уже собралась пересесть в свою.
   - Сбежать не значит решить проблему.
   В ее глазах сверкнули остатки злости и оскорбленного достоинства.
   - Может, и нет. Но сейчас я отправляюсь домой.
   - Я собираюсь встретиться с вами снова.
   Он прав, подумала она. Сбежав, ничего не решишь.  Но  ей  требовалось
время, чтобы подумать.
   Франческа сделала несколько шагов  по  направлению  к  своей  машине,
остановилась, повернулась к Доминику:
   - Очередной показ мод у меня назначен на завтра,  и  поэтому  сегодня
мне нужно хорошенько выспаться.
   Он проводил ее до машины. У нее перехватило дыхание, когда он взял ее
за плечи и наклонился к ней.
   Она уже хотела воспротивиться, но было слишком поздно.  Этот  поцелуй
поколебал все ее принципы.
   Что и входило в его планы.
   - Завтра вечером я жду  встречи.  Не  забудьте,  Франческа,  -  нежно
прошептал он.
   Она была не в  силах  произнести  ни  слова,  пальцы  дрожали.  Когда
заработал мотор и она выехала из ворот, ей вдруг показалось, что  сердце
вот-вот выскочит у нее из груди.
 
Глава 7 
 
   Ужин от  Фонда  лейкемии  был  хорошо  организован,  помещение  снято
превосходное, парад мод прошел без видимых заминок.
   Совсем иное зрелище представало за сценой. Аннелиз приехала поздно  и
в дурном расположении духа. Она набросилась на дизайнера и изругала  его
так, что через несколько минут он превратился в трясущееся желе.
   Ничего  из  предложенного  гардероба  ее  не  удовлетворяло,  и   она
настаивала на немедленных изменениях. И все же это выступление  было  не
самым худшим из тех, в которых участвовала Франческа.
   Чтобы выбрать наряд для вечера,  потребовались  значительные  усилия,
Франческа чертыхалась, роясь в своих вещах. Свободное или  обтягивающее?
Или что-то необычное?
   И вдруг  она  замерла,  вспомнив  о  Доминике.  С  ее  губ  сорвалось
проклятие, глаза затуманились. И что она делает?
   После  долгих  колебаний   Франческа   выбрала   элегантный   брючный
костюм-тройку в темных изумрудно-зеленых тонах. Минимум украшений, туфли
на высоких каблуках.
   Вечер был  просто  роскошным.  Чистое  небо,  синий  океан  создавали
великолепный фон для многочисленных прогулочных яхт, которые выходили из
гавани, пользуясь свежим ветерком.
   Большинство автомашин, совершающих ежедневный исход  из  города,  уже
уехали на пляж, и Франческа почти не задерживалась на перекрестках.
   Поэтому было  всего  шесть  тридцать,  когда  она  подъехала  к  дому
Доминика и остановилась у подъезда.
   Она не нервничала так со времен начала своей карьеры манекенщицы.
   Возьми себя в руки, мысленно приказала она, нажимая на кнопку звонка.
Дверь мгновенно распахнулась, и она выдавила улыбку:
   - Привет.
   Глаза Доминика сузились, показывая, что он заметил  тень,  омрачающую
ее лицо.
   Одетый в темные, сшитые на заказ брюки  и  кремовую  хлопчатобумажную
рубашку, он выглядел спокойным и беспечным.
   Как было бы чудесно броситься в его объятия  и  подставить  лицо  для
поцелуя! На какую-то секунду она почти решилась поступить именно так.
   - Плохой день?
   Франческа криво усмехнулась:
   - Пожалуй, так.
   - Хотите рассказать мне об этом?
   - Что именно вас интересует?
   - Позволь мне догадаться. Одна из моделей была в скверном настроении,
своими придирками довела дизайнера до белого каления,  а  тот,  кто  там
занимается   гардеробом,   угрожал   уволиться.   -   Бровь   насмешливо
приподнялась. - Близко к истине?
   - Достаточно.
   Доминик взял Франческу за руку и ввел в гостиную.
   - Минеральной воды или вина?
   - Пусть это святотатство, но нельзя ли смешать одно с другим?
   Она не могла сидеть спокойно и пересекла комнату,  чтобы  рассмотреть
маленькую картину, которая привлекла ее внимание еще в прошлый раз.
   Сцена в саду. Каждая деталь рисунка была прекрасной, нежные  голубые,
розовые и лиловые тона.  Она  вдруг  обратила  внимание  на  подпись  на
картине и почти перестала дышать. Не было никакого сомнения в  том,  что
это оригинал.
   - Вам нравится Моне?
   Доминик тихо подошел и встал рядом,  она  чувствовала  его  близость,
тепло его тела.
   Франческа медленно повернулась к нему.
   - Кому не нравится?
   Он протянул ей высокий запотевший стакан, и Франческа подняла его как
бы в тосте:
   - Салют.
   Обед  был  самый  обыкновенный  и  состоял  из  жареных  креветок   и
нескольких салатов, поданных на террасу.
   - Чудесно, - сказала  Франческа,  пробуя  кусочки  мускусной  дыни  и
сочную красную клубнику. Потом настала очередь мороженого.
   Ванильное, с карамелью и двойной шоколадной глазурью.
   Франческа поймала озорной взгляд Доминика и рассмеялась.
   - Вы запомнили.
   В глазах его сверкнул смех.
   - И вы будете его есть? Не ожидал.
   Она сморщила нос и взяла ложку.
   - Можете полюбоваться!
   Из  окна  открывался  величественный  вид  на  гавань,   солнце   уже
склонилось к горизонту, незаметно наползали  сумерки.  Вдали  сверкал  и
переливался город - мелькающая  неоновая  реклама,  яркие  огни,  биение
жизни.
   Франческа вытерла пальцы  о  салфетку,  затем  откинулась  на  спинку
стула.
   - Не думаю, что я в состоянии двинуться с места.
   Она вздохнула, вспомнив о том, что завтра ей в шесть часов  надо  уже
быть в зале аэропорта.
   Парад мод в  "Шератон-Мираж"  Золотого  берега  и  следующая  за  ним
съемка, затем фуршет с главным организатором и его коллегами.
   Скоро ей надо лететь в Европу демонстрировать новые коллекции.  После
этого она собиралась на недельку уединиться, отдохнуть  и  расслабиться.
Никаких звонков, никаких  контактов  с  внешним  миром.  Там,  куда  она
намеревалась  отправиться,  персонал  привык  к  требованиям  повышенной
секретности, а клиенты платили очень хорошо за полную анонимность.
   Еще несколько недель назад Франческа ясно представляла свое  будущее,
теперь же в ее душе царила полная неразбериха.
   - Кофе?
   Франческа неторопливо повернула к нему голову:
   - Да, пожалуйста.
   Пройдя за ним на кухню, она наблюдала,  как  он  наполнил  кофеварку,
открыл шкаф, достал сахар, поставил  чашки  и  блюдца  на  сервировочный
столик.
   Ее глаза следили, отмечая мускулистые предплечья, размах плеч, ширину
груди, прикрытой кремовой рубашкой. А эти глаза,  такие  темные,  твердо
встречающие ее взгляд...
   От того, что она увидела в них, у нее перехватило дыхание.
   Желание. Очевидное и примитивное.
   Глухое биение ее сердца усилилось так, что казалось, она слышит  его.
Франческа была уверена, что ее вид достаточно ясно говорит  об  ответной
страсти.
   - Иди сюда, - прозвучал тихий приказ, и Франческа  вложила  пальцы  в
протянутую ладонь, позволив заключить себя в объятия.
   Твердые губы накрыли ее рот,  повторяя  его  форму,  исследуя  нежные
контуры, слегка покусывая.
   Дыхание  Доминика  было  теплым  и  имело  неопределенный   мускусный
привкус. Она слегка вздохнула, когда он раскрыл ее рот, вторгаясь в  его
влажное пространство, ощупывая каждую  впадинку,  прижимаясь  к  каждому
выступу, заставляя ее покориться его власти.
   Одной рукой он провел по ее спине, накрыл ягодицы, приподняв ее выше,
так, что у нее не осталось сомнений в его возбуждении.
   Итак, принадлежать ему...
   Доминик осознавал ее покорность, но помнил и о колебаниях, и  о  том,
что после она  может  посчитать  свое  поведение  предательством  памяти
погибшего мужа.
   Руки Франчески сжимали его предплечья, а затем скользнули на плечи, в
то время как его губы оторвались от ее  рта  и  спустились  ниже,  целуя
быстро пульсирующую жилку на шее.
   Она застонала, когда губы  его  достигли  ложбинки  между  грудями  и
замерли там.
   Сдвинув в сторону бюстгальтер, он обнажил ее грудь и принялся ласкать
языком упругую выпуклость.
   Доминик глубоко вдыхал запах дикого  меда,  которым  пахла  ее  кожа,
желая большего.
   Приходилось  довольствоваться  мыслью,  что  дорога  складывается  из
многих шагов. Если он хочет преуспеть, то должен быть терпелив.
   Ей так хотелось прикоснуться к его коже...
   Пальцы Франчески двигались вдоль пуговиц на его рубашке,  расстегивая
их по очереди, затем она расстегнула ремень брюк.
   О Боже мой, как приятна  его  кожа!  Тугие  мускулы  живота,  крепкая
грудь, дорожка темных вьющихся волос, ведущая вниз...
   Доминик захватил  губами  нежный  розовый  сосок  и  начал  бесстыдно
тормошить его и сосать, затем прикусил его зубами, доведя  Франческу  до
границы между болью и наслаждением.
   Ее рука спустилась вниз к молнии на  его  брюках.  Пальцы  обнаружили
шелковые трусы и стали исследовать  то,  что  скрывалось  под  ними.  На
мгновение ее охватила паника.
   Франческе требовалось мягкое убеждение,  дополнительная  уверенность,
нужно было показать, что это не просто секс.
   - Доминик...
   Он продолжал целовать ее, нежно подавляя все протесты.
   Она лишь смутно осознавала,  как  он  поднял  ее  и  понес  наверх  в
спальню.
   На этот раз в его спальню, мелькнуло у нее в голове, когда он включил
лампу на  возвышении  у  огромной,  королевских  размеров,  кровати.  Он
позволил ей соскользнуть на пол.
   Боже, что она делает? Франческа замерла.
   Он взял ее лицо ладонями и приблизил свои губы к ее.
   - Не думай, - прошептал Доминик. - Только чувствуй.
   Я не  уверена,  что  могу  дать  тебе  то,  что  ты  хочешь.  Как  он
отреагирует, если она скажет это вслух?
   Его зубы прижали кончик ее языка.
   - Да.
   Он хотел ее так сильно, нуждался  в  соединении  ее  тела  со  своим.
Насколько правильно это было сейчас - для них обоих?
   Его глубокие поцелуи могли  убедить  ее  в  правильности  всего  чего
угодно.
   - Доверься мне, - прошептал Доминик.
   Смеет ли она? У  нее  не  было  никакого  выбора,  сейчас,  когда  ее
собственное тело заявляло свои права, склоняясь под его поцелуями.
   Они быстро избавились от одежды, и она  почти  перестала  дышать  при
виде его мужской красоты.
   Его великолепная мускулатура заслуживала резца  скульптора.  Стройные
бедра, тронутая загаром кожа. Через  живот  протянулась  стрелка  темных
волос, ведущая вниз.
   Он стоял, наблюдая за ее реакцией, не смущаясь своей наготы.
   - Посмотри на меня.
   - Я уже смотрела. - Франческа подняла голову и встретила  его  пылкий
взгляд.
   Он потянулся к ней и сомкнул руки, обхватив ее плечи.
   - Открой же глаза, Франческа, - шептал Доминик, его дыхание  щекотало
ей щеку. - Я хочу, чтобы ты видела меня. Только меня.
   Он опустил голову к мягкой ложбинке на ее шее.
   Его рот творил чудеса. Доминик ласкал каждую жилку на ее шее  до  тех
пор, пока Франческа не затрепетала в его руках.
   Теплая  волна  прокатилась  по  ее  жилам,   заставляя   сгорать   от
внутреннего жара.
   Она так прекрасна, думал он благоговейно.
   В ее взгляде мелькнула легкая тень стыдливости. Это немного  испугало
его. Франческа не обладала диким  темпераментом  женщины,  искушенной  в
любовных играх. Той, что хорошо знала о наслаждении, которое может  дать
ее тело не только партнеру, но и ей самой.
   Медленно, успокаивал себя он. Медленно и спокойно. У них впереди  вся
ночь.
   Франческа тихонько  застонала,  когда  его  пальцы  проползли  по  ее
животу, запутались в волосках, обнаружив чувствительную точку.
   Его рот ласкал ее грудь, терзая чувствительный сосок сладкими муками,
и в тот момент, когда Франческа  уже  подумала,  что  не  вынесет  этого
более, он переключил свое внимание на ее плоский живот.
   Огненные  стрелы  пронзали  ее,  пламя  лизало  все  тело,  заставляя
откликаться каждый нерв,  каждую  клеточку  под  его  умелыми  пальцами,
ощупывающими теперь влажную полость между ног. Она закричала,  когда  он
прикоснулся к самому чувствительному месту, лаская его до тех пор,  пока
все ее тело не сотряслось.
   Сдавленный всхлип слетел с ее губ, когда он  опустился  на  колени  и
проделал тот же путь языком, попробовал впадинку пупка  перед  тем,  как
описать круг вдоль линии бедер.
   Дразня, мучая, добрался он до  места,  где  мягкие  волосы  оберегали
доступ к ее женственной сути.
   - Доминик, нет. - Казалось, она  и  сама  не  верит  в  то,  что  это
возможно, но он проигнорировал отталкивающие его руки.
   Было слишком поздно, слишком поздно, потому что она уже погрузилась в
самый интимный поцелуй из всех, что знала.
   Вне себя  от  наслаждения,  она  издавала  слабые,  гортанные  крики,
непроизвольно вырывавшиеся изо рта, нежное мурлыканье  или  приглушенные
стоны.
   Боже мой, как сладко быть с нею! Смесь меда  и  мускуса.  Он  пил  ее
влагу, вкушая ее как самое лучшее вино.
   Это уже чересчур, промелькнуло в сознании, когда Франческа попыталась
овладеть своими эмоциями. Надо умолять его  остановиться,  но  слова  не
складывались в фразы.
   Его губы начали медленный путь  по  ее  животу,  затем  оказались  на
груди, обласкав каждый сосок, задержались на пульсирующей жилке на  шее,
затем завладели ртом.
   Она сначала  чувствовала  свой  вкус,  затем  только  его,  когда  он
побуждал ее язык вступить в схватку с его собственным.
   Ничего подобного Франческе раньше испытывать не  приходилось.  Полная
капитуляция, совершенное обладание, она с трудом узнавала себя.  Доминик
оторвался от нее на минуту, чтобы достать из стоящей поблизости тумбочки
маленький пакетик.
   Потом он накрыл ее своим телом.
   Франч