й. В противном случае тебе ох как нескоро доведется снова вмешиваться в мою жизнь.
     - Но, Дэвид, твоя встреча...
     - К черту встречу!
     Все это время Ричард Твейн сидел в кресле, сложив на груди руки, и с любопытством наблюдал за семейной сценой. После секундного колебания Дэвид решительно подошел к нему.
     - Прошу меня простить, мистер Твейн, но, боюсь, у меня проблемы. Мне придется вас покинуть.
     - Я слышал. - Твейн кивнул и, встав, протянул Дэвиду руку.
     Тот сконфуженно пожал ее.
     - Действуй, сынок! - сказал Твейн. - Представляю, что это за женщина, если она для тебя главнее встречи, хотя, думаю, мы еще увидимся. Тебе, должно быть, страшно повезло, сынок. Желаю удачи.
     - Спасибо, сэр. Она мне не помешает, - угрюмо отозвался Дэвид. - Моя секретарша о вас позаботится.
     Дэвид поспешил к двери. За мистера Твейна он был спокоен, другого финансового консультанта он найдет легче легкого.
     Ричард Твейн остановил заинтересованный взгляд на Мэри. Та поправила прическу и кокетливо улыбнулась.
     Дэвид сел в "кадиллак" и завел двигатель.
     Из Сакраменто в Неваду вела одна магистраль, и слава Богу, иначе шанс догнать Джанет равнялся бы нулю.
     Из города Дэвид выбрался без приключений и, оказавшись на скоростном шоссе, стрелой помчался вперед. Дэвид вел машину на автомате, всецело сосредоточившись на поиске автомобиля Джанет.
     Он так и не свозил ее в горы и теперь испытывал угрызения совести. Вероятно, Джанет очень обиделась, узнав, что он согласился развлекать ее только после долгих уговоров матери.
     Действуя из лучших побуждений, мать оказала ему медвежью услугу. Почему Джанет вдруг сорвалась с места? Почему не позвонила?
     Господи, что ей сказать?! Как остановить и уговорить вернуться?!
     Дэвид понял, что ошибался относительно любви. Психологическая совместимость, убеждения и компромиссы не имеют к ней отношения. Да, они, безусловно, важны, но любовь значит гораздо большее. Теперь Дэвид знал это точно.
     Любовь терзала его сердце, затрудняла дыхание и повергала в ужас при мысли о потери любимой. Дэвид осознавал, что без Джанет жизнь утратит для него всякий смысл. Любовь заключалась в непреодолимом желании быть с ней, видеть ее улыбку, стремиться отдать ей себя всего без остатка, делить с ней радости и горе. Джанет и была его любовь, а любовь была Джанет. Без нее мир опустеет и его краски поблекнут.
     Несясь по скоростной автостраде, Дэвид неистово, как никогда в жизни, молился. Молился о том, чтобы нагнать Джанет и убедить ее выслушать его. Молился о том, чтобы его любовь оказалась взаимной. Он просил Всевышнего помочь ему, обещая в будущем больше не досаждать ни с какими просьбами.
     Джанет взглянула на индикатор. Бензин был на исходе, а до следующей заправки еще ехать и ехать. Дорога пролегала по живописной местности, но восхитительный пейзаж уже не вызывал у Джанет того восторга, с каким она ехала в Сакраменто начинать новую жизнь.
     Красота природы не изменилась, но восприятие Джанет этой красоты стало иным и не вызывало больше радости и душевного подъема. Джанет хотелось одного: как можно быстрее оказаться дома и забраться с головой под одеяло у себя в спальне. Пусть мама возьмет на себя заботы о ней хотя бы до тех пор, пока она не распрямит спину и ее жизнь не войдет в привычную колею.
     У Джанет болело сердце, и эта боль была гораздо мучительнее той, что появилась после ухода Ральфа. Теперь-то Джанет понимала, что ее чувства к нему на самом деле не имели отношения к любви. Она любила его образ жизни, его стремление к приключениям, его презрение к правилам, удерживающим большинство мужчин в рамках условностей. Ральф был превосходным любовником, но из него никогда не вышел бы хороший муж. Такой, как Дэвид.
     В Дэвиде было все, о чем могла мечтать женщина. Он тоже возбуждал у Джанет интерес, но интерес иного плана, интерес, который не померк бы со временем. Дэвид искренний, благородный и бесконечно милый. Правда, он придает чересчур большое значение своей работе, но любимая женщина быстро избавила бы его от этого недостатка. Жаль, что ей, Джанет, не удалось стать этой женщиной.
     К глазам Джанет подступили слезы, и ей пришлось приложить немало усилий, чтобы не расплакаться.
     Шедшая за ней машина посигналила, но Джанет не отреагировала. На дороге места достаточно, она никому не мешает. Кому надо, пусть обгоняет.
     Нетерпеливый водитель снова посигналил.
     Джанет с раздражением сбросила скорость, позволяя себя обойти. Когда водитель на ее любезность не отреагировал, Джанет сердито посмотрела в зеркало заднего обзора и помахала рукой, давая идиоту понять, что пропускает его.
     Но он продолжал висеть у нее на хвосте и жать на клаксон. Тогда Джанет решила, что, вероятно, у нее проблемы. Может, потекло масло или чертова машина загорелась. Она резко затормозила и съехала на обочину, подняв облако пыли. Ее обогнал блестящий черный "кадиллак" и остановился впереди. Только тут Джанет узнала своего преследователя.
     Открыв рот, она наблюдала, как Дэвид вышел из машины и направился к ней. Он рывком открыл дверцу и, наклонившись, приказал:
     - Подвинься!
     Его лицо выражало непреклонную решимость.
     - Что? - пробормотала Джанет, обретя дар речи.
     - Я сказал, подвинься.
     Поскольку Джанет не пошевелилась, он опустился рядом на сиденье и движением бедра попытался переместить ее с водительского места на пассажирское.
     - Я поведу.
     Это был новый Дэвид. Властный, замечательный, красивый, невероятно сексуальный и бесконечно дорогой Дэвид. Джанет повиновалась.
     Дэвид завел двигатель, пристегнулся и подождал, пока Джанет сделает то же самое. Потом он выехал на дорогу и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, помчался в сторону Сакраменто.
     Джанет потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя.
     - Постой, Дэвид. А как же твоя машина?
     - Я заберу ее потом.
     Джанет была поражена. Ей с трудом верилось, что Дэвид оставил свой ненаглядный "кадиллак" без присмотра на шоссе.
     - Но ведь у тебя важная встреча с Ричардом Твейном, - вспомнила она.
     - Ага.
     - Что случилось?
     - Выражаясь твоим языком, я на нее наплевал.
     - А куда мы едем? - пробормотала Джанет, силясь превозмочь изумление.
     - За брачным свидетельством.
     - Не поняла?
     - Я сказал, что мы едем за брачным свидетельством, - терпеливо повторил Дэвид.
     Джанет лихорадочно соображала, что ей делать: то ли обрадоваться, что ради нее он бросил все, то ли рассердиться, что Дэвид не поинтересовался ее мнением. Кроме того, она не понимала, к чему такая спешка, столь не свойственная Дэвиду.
     - Зачем тебе все это, Дэвид?
     - Потому что я так хочу.
     - Я не выйду замуж за человека, который собирается заботиться обо мне из чувства долга.
     - К черту чувство долга! - яростно выкрикнул Дэвид.
     Джанет вздрогнула и вжалась в сиденье. Дэвид съехал на обочину, властно притянул Джанет к себе и припал к ее губам, лишив Джанет возможности не только говорить, но и думать. Когда он выпустил Джанет из объятий, она дрожала.
     - А теперь давай уясним одну важную вещь, произнес он тоном, не допускающим возражений. - Я делаю все это не из чувства долга, а потому что люблю тебя, черт подери. Я хочу заботиться о тебе и твоем ребенке, и о других детях, которые могут у нас появиться. И сейчас все остальное не имеет для меня значения: ни моя работа, ни мой автомобиль, ни моя мать.
     Хотя, думаю, что она будет счастлива принять тебя в нашу семью.
     Опьяненная радостью Джанет не сумела удержаться от искушения и вставила:
     - А тебе не кажется, что прежде всего следовало бы спросить меня?
     Дэвид на мгновение стушевался.
     - Что я и собирался сегодня сделать. За ужином. Я заказал столик в ресторане, где хотел сделать тебе предложение.
     .. - О! - выдохнула Джанет. - Я чертовски сожалею, что пропустила это.
     - Еще не все потеряно, - утешил ее Дэвид.
     - И ты еще можешь сделать мне предложение?
     - Похоже, что да. - Дэвид внимательно посмотрел на Джанет, и она уловила в его глазах беспокойство. - Но, боюсь, я не вытерплю до вечера.
     - Тогда ты можешь сделать предложение сейчас.
     - Хорошо. - Дэвид прочистил горло. - Джанет, я люблю тебя. Я люблю в тебе все. Я сделаю все и все брошу, чтобы пойти за тобой туда, куда ты скажешь, только выходи за меня замуж и позволь мне всю жизнь заботиться о тебе и наших детях.
     По его лицу Джанет поняла, что Дэвид говорит от всего сердца. Чтобы справиться с охватившими ее эмоциями, Джанет сделала вид, что обдумывает предложение.
     - Если ты действительно хочешь вернуться в Холодный Ручей, - добавил Дэвид с чувством, - то я уже размышлял на эту тему. Я понимаю, что для финансового консультанта там вряд ли найдется работа, но я мог бы заняться торговлей недвижимостью. Вместо того чтобы давать советы людям, как лучше распорядиться деньгами, я смогу их консультировать по вопросам покупки жилья и...
     - Мы можем обсудить это позже, - прошептала Джанет, тронутая его великодушием, и решительно поцеловала Дэвида в губы. - Я тоже должна тебе кое-что сказать. Я люблю тебя, Дэвид Патрик Уильямс, и не могу представить лучшего мужа для себя и отца для наших детей.
     Я очень-очень хочу стать твоей женой.
     Дэвид снова заключил Джанет в объятия и прильнул к ее губам. Потом, когда оба начали задыхаться от нехватки воздуха, он оторвался от Джанет и, заглянув ей в глаза, пробормотал счастливо:
     - Ух ты!
     Джанет никогда не забудет того момента, когда впервые увидела свою маленькую девочку, никогда не забудет выражения лица Дэвида, взявшего крошку на руки, его сияющие любовью глаза. Он в тот же день оформил документы, дав девочке свою фамилию, и теперь она была Мэри-Линда Уильямс, законная дочь Дэвида Патрика Уильямса и Джанет Андерсон.
     Когда Джанет выписывалась из больницы, в вестибюле ее ждал сюрприз: кроме Мэри, она увидела всю свою семью - мать, отца и трех братьев. Они шумной толпой бросились к ней, каждый норовил заглянуть в розовый конверт с новорожденной крохой, который бережно держал Дэвид.
     - Мы с Линдой глубоко тронуты, что вы назвали ее Мэри-Линда, - затараторила Мэри, принимая девочку из рук сына.
     - Мы хотели, чтобы дочка всегда помнила, как зовут ее дорогих бабушек, - сказал Дэвид. - Скажи лучше, как ты себя чувствуешь в роли бабушки, мама?
     - Словами этого не описать! - отозвалась Мэри и нежно прижала сверток с ребенком к груди. - Как жаль, Дэвид, что вы все же решили уехать из Сакраменто, - посетовала она и сразу погрустнела. - Не знаю, как смогу жить вдали от милой Мэри-Линды и не видеть, как она растет.
     - Мы решили остаться, мама, - заявил Дэвид.
     Последовала продолжительная пауза. Мэри обвела всех недоверчивым взглядом, ее глаза увлажнились.
     - Они решили остаться, - подтвердила Линда и улыбнулась.
     - Я полагала, что ты тоскуешь по дому, - обратилась Мэри к Джанет.
     - Тосковала раньше, потому что чувствовала себя одинокой в большом городе. Но теперь у меня здесь есть семья; дочь и муж, свекровь, в конце концов. Разве не это главное в жизни женщины? Чувствовать свою принадлежность к крепкой, дружной семье. Вместе радоваться и печалиться, и стоять друг за друга горой.
     - А как же твои родители?
     - Мы все понимаем, - ответила за дочь Линда. - В Сакраменто у них гораздо больше возможностей, да и Дэвиду не придется бросать любимую работу. К тому же у нас есть сыновья, а у тебя, дорогая Мэри, никого не останется, если они уедут.
     - Спасибо, мои родные. Я вас всех очень люблю. - Мэри прослезилась. - А теперь едем ко мне. Я заказала лимузин.
     - Почему к тебе, мама? - удивился Дэвид.
     - Все вопросы потом.
     Когда все расселись в просторной гостиной, Мэри призвала собрание к вниманию.
     - А теперь разрешите вам представить, - она сделала выразительную паузу и театрально взмахнула рукой в сторону двери, - моего мужа.
     В гостиную в абсолютной тишине вошел высокий красивый седой господин.
     - Знакомьтесь, мистер Ричард Твейн! - объявила Мэри.
     - Я же говорил, что мы еще встретимся, сынок, - обратился Ричард к Дэвиду. - Может, у тебя наконец найдется время заключить наш договор?