оялась т„м-
ных улиц. Наверное, моя память заблокировала это инцидент. Не знаю, я не
сильна в психологии. Вс„ шло, как и раньше. Родители терроризировали
Гришку, он стыдился себя, но не мог с собой спра-

                                              -41-
виться. Ночами он плакал, положив голову ко мне на колени, а утром садился
за учебники. Мозги у него работали превосходно, и сессию он сдал блестяще.
Наверное, вс„ бы и успокоилось, началась бы белая полоса, как говорит
Алиса, тем более, что Вика, увидев по-
трясающий  BMW Гришки ( тогда иномарок было ещ„ не так много),
заинтересовалась им. И мой брат уже не ходил, а порхал, засыпая нас
анекдотами, подарками, сюрпризами.Мама даже забеспокоилась,
как бы наша семья не увеличилась в размерах. Но тут произошло что-то
невероятное! Оказалось, что я беременна! Этого не могло быть. Так не
бывает. Я не верила в это, но врачи упрямо констатиро-
вали факт наличия в мо„м теле другого существа, которое жаждало увидеть
жизнь.
-Но меня же не тошнит, - робко возражала я, а мне молча выписыва-
ли какие-то направления. Медсестра бесстрастно задавала вопросы.
-Возраст?
-Пятнадцать, - механически отвечала я.
-Партн„ра?
-Какого партн„ра? - не поняла я.
-Ты что в куклы сюда играть пришла? - она скучно посмотрела на меня. -
Отцу сколько лет?
 Нужно было назвать кого-то, и я назвала Витьку. Он был первым, кто
приш„л мне в голову. Ч„рт! Из-за какой-то статистики пришлось возвести на
парня напраслину. Дальше пошло легче. Не смотря на свои скудные знания о
половой жизни, я умело создала легенду для врачей. Хуже было с
родителями. Как это получилось, я до сих пор сама не понимаю, но мама
вдруг сама огорошила меня вопросом.
-Катя, ты беременна?
-Да.
-Кто? - я уже знала, что означает это восклицание. Но врать про Витьку я не
могла. Он-то не виноват, а тут явно пахнет крупной разборкой.
-Меня изнасиловали, - не придумав ничего лучшего, я сказала прав-
ду. И вот здесь жизнь размазала меня по стенке. Такого удара я не ожидала.
Мне просто-напросто не поверили! Ещ„ бы! Я же ничего не сказала! Я вела
себя абсолютно нормально! Но назвать отца я не могла, даже если бы хотела
- я его просто не знала. Так я и ответила после долгого допроса с
пристрастием. Что тут было! Никогда я ещ„ не слышала о себе столько слов!
Моя интеллигентная мама оказа-
лась весьма сведущей в нецензурной лексике. И всегда-то я была порочна до
мозга костей, подстилка, шлюха, сука дворовая... И я во-
обще перестала с ней разговаривать. Мне больше ни с кем не хоте-

                                             -42-
лось общаться. И только под сердцем тихо, ласково шелестел неж-
ный голосок крепнущей души моего реб„нка. Это было так удиви-
тельно, так потрясающе! Я судорожно соображала, как мне устроить свою
жизнь теперь. Ведь надо как-то закончить школу, куда-то уехать, подальше
от этих упр„ков и обвинений, где-то достать денег.
По-новому я теперь смотрела на Витьку. Он ходил со мной по вра-
чам, предупредительно приносил всякие кулинарные изыски, забот-
ливо оберегал в общественном транспорте от напора толпы.
-Катя! Я люблю тебя и буду любить твоего реб„нка! - в его словах мне
слышалась такая искренность, такая нежность, что я не могла не принять его
помощь, не могла не впустить его в свою новую жизнь.
И мы уже вместе, два безмозглых идиота, выбирали имя для моего сына! Я
была уверена, что дам жизнь мальчику и обязательно назову его Миша. Нет,
я ещ„ не знала Коляковцева! Я просто представляла себе своего карапуза,
кареглазого, кудрявого, как Гриша,и понимала, что его могут звать только
Миша и никак иначе. Гриша терпеливо выслушивал мои бредни, ласково
гладил по голове, целовал мне ру-
ки и молчал... Но я не хотела видеть правду в его глазах... Я боро-
лась до конца. Как тигрица, я защищала жизнь своего сына, пока врачи не
сказали мне, что здоровым он не родится. Я принимала слишком сильные
антибиотики против обнаруженной половой ин-
фекции. Ведь никто и не предполагал, что я вздумаю рожать! Надо было
предупреждать, тогда бы мне их не выписывали. И я решилась. Родиться
убогим или не родиться вообще? Я не Бог, но я убила того, кто зависел от
меня, кто не мог без меня жить. Убила того, ради кого действительно
свернула бы горы и была бы счастлива. С тех пор я боялась заснуть. Мне
снился маленький мальчик, выброшенный в урну, запл„ванный окурками. Я
боялась проснуться в крови... Ч„рт возьми! Да вы знаете, что такое аборт?!
Сначала они прокалывают оболочку, в которой плавает беззащитный плод, а
потом щипцами разрывают невинное тельце на куски, выдирают его из тела
матери! И я позволила сотворить такое с собственным реб„нком! Нет ничего
страшнее, чем убийство своего сына. Мои руки в крови младенца, и никогда
мне не замолить это грех. Ведь я даже не знаю, может ли его не родившаяся
душа, не окрещ„нная в церкви попасть в рай, могу ли я молиться за упокой
моего Мишеньки!
  Я вернулась домой. Я вернулась в прежнюю жизнь, но я почти пе-
рестала разговаривать. Тогда, на лестнице, меня как будто заморози-
ли, и теперь я оттаивала, согретая т„плой кровью своего сына. Чем меньше я
говорила, тем больше я писала. Писала ему, моему само-
му-самому, не смея молить о прощении...
                                           -43-
                           Ты не родишься, не умр„шь,
                           Ты улетаешь в никуда...
                           В пустыне скорби ты мираж,
                           На небе смерти ты звезда...
Проходило время. Боль не утихала, но я жила, чтобы молить Бога приютить
невинную душу младенца. И чтобы он не отверг мою
просьбу, я пыталась идти праведным пут„м. Нет, время не лечит. Это
глупости. Одну боль может вытеснить лишь другая, более ост-
рая, а разве может быть что-нибудь страшнее, чем смерть реб„нка?
Я ни с кем не говорила, не делилась. Это касалось лишь Мишеньки, Христа и
меня. Проходили дни, недели, месяцы...год. Никто не вспо-
минал о мо„м преступлении, никто не попрекал меня, и снова вс„
возвращалось на круги своя... Как вдруг Вика опять дала отпор мое-
му брату. Она познакомилась с кем-то, и вот они уже искали себе квартиру.
Гришка сломался. Он просто рассыпался. Видимо, их отношения зашли
предельно далеко, и теперь он не понимал, не мог понять своим неопытным,
полным романтики, сердцем, как можно вс„ это перечеркнуть. Но долго
мучиться ему не пришлось. Мои руки опять обагрила кровь.
  Однажды совершенно невменяемый он попросил меня вытащить из
маминого плаща ключи от его машины. Их уже неделю как конфис-
ковали за пьяное безобразие.
-Катя! Я должен поехать к ней! Да пойми же ты! - не сводил он с меня
горящих умоляющих глаз.
-А на метро нельзя что ли? - сопротивлялась я.
-Катенька! Ну куда я е„ тогда дену?
-Она только на машинах разъезжает? - недоверчиво смотрела я не брата. -Ну,
прости, прости меня. Господи! Да мне ли ещ„ осуждать кого-то? Пусть
делают, что хотят. Гришке уже девятнадцать, он сам знает, как быть. Я дала
ключи... А утром нам сообщили, что BMW с номерными знаками <Е415ВМ>
разбилось всмятку. Вс„, что оста-
лось - дурацкая фотография: Я на фоне только что купленной Гри-
шеньке машины.
  Я потеряла сына. Я вручила брату ключи от смерти. И вот теперь я сидела
перед Боренькой, который боялся сделать мне больно. Да мне просто нельзя
уже было причинить боль! За три года у меня вы-
работался стойкий иммунитет. Мне было вс„ равно. С усмешкой вспоминаю
я сейчас, как когда-то Витьке успешно удавалось шан-
тажировать меня украденными стихами, посвящ„нными сыну. Какой
беспросветный кретинизм!

                                            -44-
В тот день я уволилась с работы и уехала в Володарку. Мне вдруг
показалось, что, если я перечту <Нетерпение сердца>, если начну пить
любимое пиво Бори и курить, как он, , я пойму, что происходит в
моей жизни. Ведь не может же вс„ это быть беспри-
чинно, просто так?! Должно быть какое-то объяснение! Или жизнь
бессмысленна? Так не может быть! Я обязательно вс„ пойму! Вот-
вот я ухвачусь за какую-то спасительную идею! Я не отрывалась от книги
почти одиннадцать часов, лишь изредка залезая на старый за-
брошенный чердак или убегая в лес, чтобы там спрятаться от требо-
вательных любящих взглядов бабушки, отдышаться, перекурить...
Вновь и вновь я перечитывала одни и те же строки, и если мысли ещ„ больше
запутывались, то сердце вс„ острее чувствовало мучи-
тельную боль Боренькиного сердца. Это было так ужасно! Как так могло
получится, что я стала источником его страданий? Неужели и я подобно
героине этого романа, опутала Борю ненужной любовью? Навсегда в мо„м
мозгу отпечатались эти страшные слова: < По своей молодости и
неопытности я всегда полагал, что для сердца челове-
ческого нет ничего мучительнее терзаний и жажды любви. Но с это-
го часа я начал понимать, что есть другая и, вероятно, более жесто-
кая пытка: быть любимым против своей воли и не иметь возможнос-
ти защититься от домогающейся тебя страсти. Видеть, как человек рядом с
тобой сгорает в огне желания, и знать, что ты ничем не мо-
жешь ему помочь, что у тебя нет сил вырвать его из этого пламени. Тот, кто
безнад„жно любит, способен порой обуздать свою страсть, потому что он не
только е„ жертва, но и источник; если влюбл„нный не может совладать со
свои чувством, он по крайней мере созна„т, что страдает по собственной
вине. Но нет спасения тому, кого любят без взаимности, ибо над чужой
страстью ты уже не властен и, когда хотят тебя самого, твоя воля становится
бессильной...>
 Как ему сейчас плохо! Это я во вс„м виновата! Я ненавидела себя за свою
любовь. Ну ничего! Он скоро забудет меня. Нужно лишь что-то предпринять,
чтобы он понял, что  я не стою сожаления. Не обращая внимания на
удивл„нные восклицания бабушки, ничего не видя перед собой, я, как
полоумная, ринулась в Питер, ещ„ толком не зная, что буду делать. Но вс„
снова перевернулось с ног на голову.
Почему-то я вдруг оказалась на Невском. В глазах потемнело, я толь-
ко теперь вспомнила, что, кажется, уже двое суток не ела. Поймав машину, я
назвала адрес Коляковцева, он жил совсем рядом. Слава Богу, я его застала.
Я буквально упала ему на руки, а когда очнулась, передо мной сидел
Василий, Мишин друг, будущая  гордость оте-
чественной медицины.
                                             -45-
-Сколько мне осталось? - неудачно пошутила я.
-Трудно сказать, Катя, - я с удивлением поняла, что он говорит серь-
„зно. - Может, час, может, год. Может, десять лет...
-А в ч„м собственно дело? - недоумевала я
-С диагнозом торопиться не будем, - уш„л от ответа Вася. - Никакого курева,
кофеина, стрессов... Что вообще случилось? У тебя совер-
шенно безумный вид! Извини, я так испугался... Вот, порылся у тебя в сумке
и кое-что там обнаружил, - Василий показал мне мою тетрадь. Я уже начала
писать свой рассказ. Только так мне удавалось хоть ненадолго вернуть
прошлое, ещ„ раз оказаться рядом с Борень-
кой. Я писала и боялась даже подумать о том, что произойд„т, когда писать
будет уже не о чем. Мне больше некуда будет сбежать от себя?
-И что же? - я внимательно следила за Васей.
-Я бы посоветовал тебе сделать вс„ возможное, чтобы Миша этого не увидел,
- не спускал он с меня глаз. - Это я говорю как друг. А вот, что я скажу тебе
как врач. Ты правильно делаешь, что пишешь. Нельзя держать такое в себе.
Уверен, этот способ выговориться по-
может тебе придти в себя, но, Катенька! Это ведь вс„ ужасно!
-Что ужасно? - я начала раздражаться.
-Ты как-то вс„ неправильно воспринимаешь, - понизил он голос.-Это же
бред, неужели ты сама не видишь?
-Что ты, интересно, имеешь в виду? - Вася, очевидно, заметил заки-
пающую во мне злость и ловко ув„л разговор в другую сторону.
-Если ты так любишь этого Борю, то радуйся, что он тебя бросил, а не ты его.
У вас бы вс„ равно ничего никогда не вышло.
-Это почему же?
-Подраст„шь, узнаешь, - уверенно ответил Вася.- И не вздумай рас-
сказывать про него Мише.
-Да почему, ч„рт возьми?! Он то тут прич„м?
-Катюша! Поверь мне на слово, гораздо быстрее, чем ты можешь себе
представить, ты станешь его женой.
-Никогда! Я не хочу быть куклой на чайник! Я не буду его аквариу-
мом! - взорвалась я
-Ага! Ты кричишь! И знаешь почему? Потому что тебя задевает его
холодность. Потому что ты ревнуешь. И весь этот бардак, который ты
развела, - всего лишь попытка привлечь к себе его внимание.
 От ссоры нас спас Михаил. Он появился в дверях усталый, какой-то
пыльный, обросший щетиной, но помолодевший, сверкающий глаза-
ми и новой, ещ„ неизвестной мне, улыбкой.


                                            -46-
-Ну что? - резко прервал он нас, озабоченно поглядывая то на меня, то на
Васю.
-Нормально, жить будет,- спокойно ответил Вася. - А ты чего такой
взмыленный?
-Ребята, я разор„н! - торжественно заявил Миша. -Сч„т заморозили,
налоговая полиция вот-вот схватит меня за голую пятку, в стране
финансовый обвал, работы нет, а денег не хватает даже на то, чтобы оплатить
Л„шкину няньку!
-Вот это да! - обалдела я. Кажется, Мишина мечта о миллиарде дол-
ларов надолго отодвинулась от реальности.
-Я рад, что у тебя бойцовский настрой, - подмигнул Вася.
-Не то слово... Как в старые добрые, - подхватил Коляковцев. И скоро они
уже что-то обсуждали в Мишином кабинете, позвякивая кампари и дымя
разноцветными <Собрание>. А я? Я вновь утопала в воспоминаниях. Боря!
Где он теперь? Что с ним? Какая я дура! Ведь я ещ„ и названивала ему! А он
даже не знал, что сказать, как меня повежливее послать! Никогда не забуду
это невыносимое молчание в трубку! Ч„рт! Вс„-таки так тоже нельзя. Надо
что-то делать. Вс„ переменить! Абсолютно вс„! За этим решением
последовала череда отчаянно глупых поступков.
-Катюшечка! - вдруг кто-то ласково мурлыкнул рядом. Так называл меня
только Мишин сын. Миша часто подсмеивался над Л„шенькой, который в
свои четыре года казался гораздо более влюбл„нным в меня, чем его
чересчур мудрый отец.
-Что, маленький? - я села на постели и крепко обняла его.
-Тебе лучше? - Л„шенька прижался ко мне, обвив мою шею тонень-
кими ручонками.
-Да, мой сладкий, - растроганно шептала я. - Вс„ хорошо. Вс„ ещ„ будет
очень хорошо, - так мне сказал Боря при прощании, и боялась не верить в
это.
-Ты теперь останешься с нами, правда? - робко и в то же время тре-
бовательно, как любой любящий человек, вопрошал Л„ша.
-Солнышко мой, но я ведь не могу, - удивл„нно взглянула на него я.
-Почему? - я сама хотела бы знать, почему не могу быть рядом с тем, кого
люблю. Но вдруг что-то перевернулось во мне. Я решилась. Раз уж Бог
послал мне такое испытание, раз уж он показал мне обрат-
ную сторону любви, то почему бы мне не уберечь от подобных разо-
чарований тех, кто любит меня. Как я могу отказать маленькому мальчику в
праве любить меня? Как я могу объяснить этому неизба-
лованному родительской лаской реб„нку,что любовь может тяготить,
причинять неудобство и даже боль? Ведь когда тебя любят, ты не-
                                            -47-
вольно чувствуешь себя обязанным, а любая обязанность терзает
эгоистичное, свободолюбивое сердце человека. Порой и я содрога-
лась, глядя в круглые обожающие меня глаза Л„шки. Мне станови-
лось не по себе от его детской нежности. Вот уж действительно, мы в ответе
за тех, кого приручили. Сколько раз я зарекалась приходить к нему, зная
наперед, как он  будет скучать потом, как будет разрываться от тоски его
маленькое сердечко, не желая отпускать меня в неведомый ему взрослый
мир. И вс„ же я приходила снова и снова, леденея при одной мысли, что могу
лишить реб„нка материн-
ской нежности, женской привязанности.
-О ч„м вы тут сплетничаете? - весело ворвался к нам Миша.
-Миша, нам надо кое-что обсудить, - не терпящим возражений тоном
заявила я.
-Ну конечно, детка, - подмигнул мне Миша.
-Пап! Значит, Катюшечка тоже твоя детка, как и я? - обрадовался Л„шенька.
-Вот что, - Миша даже поперхнулся. -Иди-ка в свою комнату.
-Ну пап! - круглые глазки заблестели от набежавших сл„з.
-Я кому сказал! - рявкнул Михаил, так что даже я вздрогнула. И Л„шка
послушно засеменил к двери, бросая на меня робкие взгляды.
-Ты чего это? - спросила я, когда он вышел.
-Что ты хочешь обсудить? - пропустил мимо ушей мо„ гневное вос-
клицание Миша.
-Ты не мог бы оказать мне одну услугу? - начала я издалека.
-Я надеюсь, на это отвечать не требуется? - прищурился Миша.
Видишь ли, уже во вторник мне предстоит начать учебный год, и я боюсь,
что просто не успею справиться с одним делом...
-Я сейчас хрюкну, - вдруг оборвал меня он. -Что за демагогия?
 Я с трудом подавила раздражение и коротко ответила:
-Я хочу снять квартиру.
-Ух ты! У тебя много денег? В стране финансовый кризис, а Катя не считает
купюры! - цедил он сквозь зубы, пристально всматриваясь в мои глаза.
-Кое-что сохранилось, - я не обращала внимания на его сарказм.
-А по-моему, ты жд„шь, что я предложу тебе переехать ко мне...
-Ты поможешь мне? - теперь уже я перебила его.
-Нет! Я предложу тебе остаться здесь.
 И я осталась. Я поселилась в комнате Л„шеньки, взвалила на себя
тр„хсотметровую квартиру Коляковцева вместе с ним и его причу-
дами. Только суета, бесконечная беготня позволяли мне спрятаться от
собственных мыслей, своей безудержной тоски.
                                             -48-
Часами занимаясь домашней работой, я то и дело натыкалась на фотографии
Светы, бывшей Мишиной жены. Почему он хранит эти снимки? Что? И здесь
какая-то непонятная история любви? Я не спрашивала его об этом. Вс„ равно
мои расспросы ни к чему бы не привели.. Миша никогда не считал меня
равной себе. Конечно он ценил меня, был ко мне привязан. Вс„ это он
называл любовью. Может быть, он и прав. Ведь я люблю свою авторучку, а
он относит-
ся ко мне ничуть не хуже, чем я к родному старенькому <Паркеру>!
Я не могу писать ни чем другим. Я жутко нервничаю, если теряю его и не
успокаиваюсь, пока не нахожу. А когда он рядом, я даже не замечаю его
существования. Но насколько мне известно, к Свете он относился иначе! Там
тоже было море цветов, отказы от карьеры, зв„здное небо и прочие атрибуты
романтической любви. И вдруг вс„ это расползлось по швам. Она изменила
ему. Как будто нарочно. Как будто специально, почти со всеми его
приятелями. Со всеми, кто не отказал. Полгода Миша что-то обдумывал, а
потом разв„лся. Зачем она это сделала? Ведь не просто так? Или я вообще
ничего не пони- маю в этой жизни? Я помню, как она неожиданно приехала к
нему в офис. Молодая, красивая, роскошная женщина с трагическими гла-
зами и, рыдая, громко кричала, не обращая внимания на меня, секре-
таршу, ещ„ каких-то людей:
-Миша! Ну ты хотя бы ударил меня! Хотя бы наорал! Так тебе же
совершенно вс„ равно!
А Михаил стоял перед ней бледный, но абсолютно спокойный, бес-
страстный, как будто его и не было там, как будто не к нему она об-
ращалась. Я познакомилась с ним за пару месяцев до развода, но на
протяжении всего времени нашего общения Света не переставала
названивать ему, молить о прощении, клясться в любви. И никак мне было не
вникнуть в суть происходящего. Что руководит е„ действи-ями? Любовь?
Жажда денег? Почему она это сделала? Почему Миша так возмутительно
спокоен? А главное - какова моя роль в этом на-
думанном представлении?
Так прошла неделя, незаметно подпустив ко мне сентябрь. И вот я уже
должна была ехать в университет. Боже мой! Как мне не хоте-
лось! Как я боялась возвращаться в свой прежний мир! Миша приу-
чил меня жить с болью, Боря показал мне, что значит жить без боли, и пути
назад для меня не было. Не хотя поднимаясь с постели в тот злосчастный
вторник, я решила отправиться на юрфак попозже, что-
бы не встретить никого из однокурсников. В конце концов вс„, что я смогу
сегодня сделать - это узнать расписание. Ни о каких занятиях в  первый день
учебного года не могло быть и речи. Но в метро я не-
                                             -49-
ожиданно столкнулась с Ярославой.
-Катя! Кот„ночек! Я так соскучилась! - она повисла у