му все дешево, то...
Скорее бы, если без лишних слов.
     Вадим  сказал, что  совсем  недавно  в командировке  в Москве  приобрел
несколько брошюр, издаваемых частными лицами для будущих репатриантов. И все
тут  же  стали  читать  и  обсуждать  прочитанное.  Начали,  естественно,  с
пресловутого квартирного вопроса. В Израиле, говорилось в буклете, вы можете
выбирать для себя несколько вариантов жилья. По системе "Амидар" государство
предоставляет новым гражданам новые благоустроенные коттеджи  или квартиры в
новых домах. Но израильтяне предпочитает  собственное жилье в виде домов или
квартир, купленных  в  кредит на льготных  для репатриантов условиях. Третий
вариант  -  покупка  в  кредит  участка земли  и постройка  на нем  дома  на
собственный  вкус  своими  силами.  Глядя  вокруг,  все  собеседники тут  же
согласились  с последним вариантом.  Южный сад на  берегу синего моря  или в
горах представлялся куда лучше привычной квартиры в муравейнике.  Тем более,
что в  другом буклете было сказано, что репатриантам за символическую  сумму
можно тут  же приобрести новый  автомобиль с  кондиционером и автоматической
коробкой передач. Не слабо,  а!.. При таких малых расстояниях по всей стране
и свобственной машине, можно поселиться где угодно. Скорее бы...
     С трепетом душевным все перешли к брошюре "Трудоустройство в Израиле".
     Оказывается,   в   стране   существует  дефицит  многих  профессий,   а
государственные и частные (кабланы)  бюро оперативно и бескорыстно подбирают
специалистам  место работы в соотвестствии  с квалификацией и пристрастиями.
Тут же давались разделы по профессиям,  и  Вадим  страстно зачитал о широких
возможностях для инженеров-конструкторов, а Гена - об ученых,  которых ждут,
не  дождутся  в  таких-то израильских университетах,  один  перечень которых
приводил в благоговейный трепет. В  пятимиллионной-то стране!  Почти как  во
всем  Ленинграде...  Не  говоря  о  частных  научных  центрах  и  фирмах,  о
возможности   легально   основать  (поднять,  как   говорилось  в   буклете)
собственную  исследовательскую компанию  с выходом  на  прорву  заказчиков в
Штатах и Европе. Вот это жизнь! Скорее... скорее...
     Нону, как потенциального предпринимателя, ждали  доходы от собственного
книжного  магазина  в центре Тель-Авива с предложением книг на русском языке
миллиону новых  граждан  Еврейской страны.  Достаточно только взять кредит в
банке на аренду помещения и закупку оборудования и книг в СССР.
     В  буклете подчеркивалось, что русскоязычная община в Израиле, ватиким,
готова оказать помощь новым гражданам в подборе  жилья и работы. Что ватиким
в восторге оттого, что все-таки дождались своих земляков на  святой  земле и
опекают их с первой минуты. В  частности, репатриантам дарят  электротовары,
мебель, одежду и все прочее, что является неслыханным дефицитом по советским
понятиям. Многие ватиким сразу поселяют новые семьи на своих виллах.
     Что хорошего ждало директора  Аду с  высшим биологическим образованием,
оставалось пока  за кадром, но не очень волновало - при таких-то неслыханных
возможностях ее ученого мужа, самого, кстати, потенциального директора своей
собственной фирмы.  "Буду просто  его представителем в Германии, я в школе и
университете  учила немецкий, - гордо заявила Ада. - Давно мечтала пожить  в
Европе."
     Нечего  и говорить об эйфории при чтении  книжечки  о природе и климате
будущей  родины.  Не холоднее  плюс десяти  градусов зимой! Боже, как  у нас
иногда в  июне... Почти круглый год солнце, море не ниже 18 градусов зимой и
тридцать летом.
     Как-то и не подумалось  о  том,  от  какого же воздуха  и  солнышка так
нагревается целое  море...  К тому же,  как следовало из текста, израильтяне
жаркое  время  года   проводят  в  основном   за   пределами  своей  страны,
преимущественно в Швейцарии, где  стали постоянными  туристами. И вообще все
рядом - до Парижа три часа лету без посадок. Можно съездить на выходные, как
вот на  эту дачу...  А красоты  самого  Израиля!  Какие города, пляжи, горы,
какие, как ни странно,  снега  на  Хермоне, какие кораллы! В одной стране  -
четыре моря,  включая  Кинерет и Мертвое, два разных  океанских  бассейна  -
Атлантический и Индийский. При выборе места приезда все дружно выбрали Хайфу
потому, что там, во-первых, Технион, а, во-вторых, метро.
     ***
     Как  ни странно, на ту же тему мечтали  и на веранде соседней дачи, где
боцман  Антон уже примерял  на  свою  семью  счастливую  жизнь  на Западе, с
магазинами  не хуже, чем в Японии, с работой на океанском лайнере. Ибо Давид
уже объявил, что жить без  Лауры больше не сможет, а родителей, которые пока
и не помышляли, об эмиграции, он уговорит.  В крайнем случае, поедут сначала
вдвоем с Лаурой, а потом вызовут и тех родителей, и других.
     Давида командировали на соседнюю дачу к разомлевшим от водки и мечтаний
евреям -  за  теми  же красочными  буклетами. И  -  пошли  охи  и  ахи,  как
математик-аспирант  Давид Левитан  за год  сделает  ученую степень и  станет
преподавать в университете.  Что же касается новоявленной  Лауры Левитан, то
для  нее  в любой свободной  стране открыты все дороги - в шоу-бизнесе ей, с
такой  фигурой нет  равных! "Крутану  пару раз попой, - горела блядка,  -  и
полные колготки зеленых баксов..."
     И потом, - думала коварная красавица, - нафиг мне этот паршивчик-жидок,
что  сейчас лихорадочно  обсасывает  тут пятое  свиное ребрышко из  жаркого.
Стерплю полгодика, как визу на ПМЖ с бесплатным проездным билетом, а уж там,
где я буду себя показывать, отбою не будет от менов с нормальной фактурой, с
какой стороны не  притронься... От  воображения этих прикосновений к фактуре
зашелся ее блядский дух.  Для сохранения тонуса при грядущих ближневосточных
победах   она  пока  что  увлекла  располагаемого  мини-мена  в  шалаш   для
инструментов.
     ***
     Чай   на   соседнем  участке   оказался   таким   вкусным,   что   Нона
поинтересовалась,  из  какой воды он получается.  Раскованные хозяева тут же
рассказали о яме и банке.
     Дорогим гостям эта история очень не понравилась. Особенно в сочетании с
частым  купанием  обеих семей в  той  же  яме. Но... как говорится, подобное
подобным! Яма была недалеко, шалаш с новобрачными еще ближе, а одеваться для
купания хоть во что-то Лаура давно отвыкла. Бесплатное шоу так завело Гену и
Вадима, что их жены только растерянно переглядывались.
     "До этой банки, -  торопливо заговорила Ада, чтобы перебить настроение,
- я  никогда не сталкивалась с так называемыми  паранормальными явлениями. А
теперь  этот  свет  в  окнах,  странные  сны,  которые  тотчас забываешь, но
уверена, что снилось  нечто исключительно важное... И вообще  этот шиньон...
Вроде бы как джин в бутылке, но почему-то закатан в современную банку..."
     "Подавляющему  большинству  людей,   -  Гена  тревожно   поглядывал  на
удивительно  красивую сегодня,  но  отчужденно  молчавшую  Нону, - ни разу в
жизни  не  приходилось  увидеть что-то  сверхъестественное.  Вам  с  Вадимом
случалось? Или только нам тут так повезло?"
     "Случалось...  -  как-то  неуверенно  переглянулась  с мужем  гостья. -
Правда, Вадик?"
     "Ты имеешь в виду в Москве прошлой зимой?"
     "А что это, если не мистика?"
     "Расскажите! - фальшиво оживилась Ада. - И - поподробнее!"
     "Дело в  том, что мы с женой, - начал, сильно волнуясь, Вадим, - как-то
слишком  обостренно  воспринимаем  творчество  Мастера... Восхищаемся  и без
конца все анализируем. И вот как-то посылают меня в декабре в командировку в
Москву и  Ленинград,  а  Нона решила устроить себе отпуск  без  содержания и
сопровождать меня. Ну,  о гостиницах в столице, как вы знаете, не может быть
и речи. Я даже один всегда останавливался у моего друга-москвича, на Пресне,
Грузинский вал."
     "Они  были всегда  рады  не  только Вадику,  - заметила Нона, глядя  на
банку, - но и нашим подаркам. Семья небогатая, а мы привезли красную рыбу  и
прочее, что на их столе редкость. Плюс мои книжки."
     "После перелета, - продолжал Вадим,  - я всегда чувствую себя на западе
больным. А  тут еще налицо наше незванное  вторжение в  чужую семью. А у них
как раз были какие-то проблемы между супругами..."
     "Дело даже не в  этом, - перебила  Нона.  - Просто  как вообще  можно в
новом городе сидеть дома?  Зачем тогда было так долго и трудно  лететь?  Так
что мы поспешно сбежали не только потому, что  Миша  с Юлей стали ссориться,
а..."
     "Это она к тому, что надела свою шубку прямо на домашний халат..."
     "Вот в таком виде мы вышли в ночную метельную Москву, которой оба почти
не  знали...  И куда-то быстро  пошли.  Как-то  почти мгновенно оказались на
Садовом кольце  около театра Эстрады... А это, как потом оказалось, очень не
близко."
     "И как-то  сами свернули с улицы в  какой-то проезд, где все стены были
исписаны автографами фанатов Булгакова..." - Вадим.
     "А во дворе  были  остатки сгоревших стропил - там как раз недавно  был
пожар..."
     "И мы решили, что в очередной раз сгорела как раз "нехорошая квартира",
куда мы хотели было подняться по такой знакомой лестнице..."
     "Но почему-то в подъезд не зашли, а, напротив, заспешили..." - перебила
мужа Нона, удивляясь своей торопливости и некорректности.
     "...неестественно быстро, -  лихорадочно  вступил  Вадим, - словно Иван
Бездомный за Воландом, оказались на улице Горького..."
     "...где ярко светились витрины, и была обычная московская толпа снаружи
и внутри всех  магазинов. Протолкнуться же мимо театра имени Станиславского,
где  как  раз  давали  "Собачье  сердце",  было  вообще   невозможно   из-за
соискателей лишнего билетика..." - Нонна.
     "Но нас окликнул какой-то парень и предложил именно два билета в шестой
ряд!"
     "Но я-то  была  в домашнем халате! Прямо как герой  Зощенко  в "рубашке
апаш"!"
     "Не сознавая, зачем, ибо  те билеты у него просто  должны  были  тотчас
оторвать  с  руками, а  до  третьего звонка оставалось  пятнадцать  минут, -
Вадим, - мы побежали  куда-то и оказались у входа в магазин  готового платья
"Наташа".  Каждую свою  прошлую  командировку  я, естественно,  проходил  по
главной  улице столицы,  но  в "Наташу" и заходить не решался - столько  там
всегда было народу."
     "Да  и не дешево,"  -  ухитрился  вставить слово Гена,  хорошо  знавший
московские охотничьи угодья для заказов жены.
     "Это была для  нас тогда не  проблема.  Я как раз получил  министерскую
премию  за одну  перевозку  спецгруза куда надо... Короче, у  нас  никогда в
жизни не было с собой столько денег, как в ту поездку! Как нарочно..."
     "Но главное, - дрожала Нона, -  что в отделе костюмов огромной "Наташи"
в эту минуту не  было  ни души. Мы  двое  и  четыре продавщицы. И все они, я
сейчас сама  себе не верю, когда  рассказываю, подошли прямо ко мне! И почти
тотчас  вынесли  черный костюм,  провели  в раздевалку... И он мне не просто
понравился, но - первый же - оказался точно по мне!.."
     "Сунув халат  в сумку, -  раширял глаза Вадим, - мы вернулись к театру,
где  уже  прозвенел  первый  звонок,  но  тот  парень, один!  стоял и  снова
предложил нам свои билеты, хотя, как обычно, был аншлаг."
     "Мы   поспешили  в  гардероб...  Нона   мельком  взглянула  на  себя  в
зеркало..."
     "И никогда в жизни я не была такой красивой!"
     "Мы сели на свои места..."
     "И были так благодарны Михаилу  Афанасьевичу за откровенное приглашение
на свой спектакль, что были в восторге от каждой мелочи на сцене."
     "А что потом?" - из вежливости спросила ни слову не поверившая Ада.
     "А  потом  ничего,  -  как-то  сразу  сникли  оба супруга. -  Напротив.
Перестало  везти. Вышли - снегопад  страшный, ни одного такси.  А наши милые
хозяева  поставили жесткое  условие - не возвращаться поздно,  моему другу в
шесть утра на завод. Как мы бежали! Хорошо хоть, что дорогу я знал, - Вадим.
- Успели до отбоя... И - никакой больше нам мистики!"
     "Для  меня  она продолжалась,  - мило смутилась Нона. - Но этот сюрприз
устроил мне  сам  Вадик! Взял билеты до Ленинграда в СВ! Я так  измучилась и
дома, и в  гостях от изобилия людей, а  тут  - роскошь,  вагон мягкий, койки
мягкие и только один муж рядом. Любимый, к тому же," - неожиданно поцеловала
она Вадима.
     "И верный? - со знанием дела сузила на гостя глаза тайная Лаура. -  Ну,
дай Бог, дай Бог! При  таких-то частых командировках. И с  неконтролируемыми
деньгами в  кармане. Ты ведь  сама никогда  бы  не узнала  о  такой  премии,
правда?"
     "Девочки, - засмеялся Гена.  - О мужиках - только шепотом и  без нашего
при этом присутствия."
     "А вообще-то, между прочим, за вашим рассказом вечер настал, - заметила
Ада. - Нет! Никаких капризов. Ночуете здесь."
     "С вашей банкой? - насторожилась Нона. - Я что-то боюсь этих снов."
     "Так все равно ничего не помнишь после пробуждения! - возразил  Гена. -
Зато как интересно... пока снится."  "Так  хорошее  снится, или  плохое?"  -
осторожно  спросил  Вадим.  "Какая  разница?  - отмахнулась Ада. - Мы же все
равно  там будем. Уже  решили.  Уже горим.  Баночка может хоть  разорваться,
предупреждая  нас  о том,  что там нас  ждет  самое  ужасное.  Все равно  не
поверим, раз хотим только хорошего." "Вся беда в том, - заметила Нона, - что
все  вот это, нынешнее,  мы знаем. А потому не любим и стремимся  оставить в
прошлом.  А все то,  что нас  там ждет, не ведаем. А потому на всякий случай
любим,  как счастливое  будущее.  Так устроен  человек. Надеяться  и  верить
всегда куда  приятнее, чем знать и разочароваться. Так  что вы правы.  Банка
может стараться как ей угодно. Бесполезно! Будет так как будет!"
4.
     За  окном был рай  из  ярких цветов,  кипарисов, сосен, пальм и холмов,
застроенных  нарядними  белыми виллами с  красными крышами. Сияло голубизной
ноябрьское  летнее  небо. Окно занимало почти  всю  стену, а  потому  Вадиму
приходилось без конца прыскать хомером на стекло, едва удерживаясь на высоте
третьего этажа над ярко зеленой лужайкой. Он тщательно тер стекло тряпкой  и
снова пускал в ход  спрей, чтобы не пропустить губительного пятнышка. Сквозь
сияющее стекло  он  видел Нону, которая, расставив  босые ноги,  мыла  белый
мраморный  пол в  огромной комнате.  Незнакомая женщина,  вскользь, но очень
тщательно следила, чтобы  пожилые уборщики все сделали должным образом, хотя
на столе, выдраенном бывшим инженером, внештатным корресподентом и писателем
Бруком  до  зеркального блеска,  уже лежали  двести шекелей за  шесть  часов
работы, по три на  нос.  Потные и  счастливые,  Бруки быстро сложили рабочую
одежду в сумку, переодевшись в приличное, взяли мешки с мусором, поулыбались
хозяйке, вышли на чистую  красивую  улицу и поспешили к остановке  автобуса.
Тот  был,  как всегда полупустой,  благоухающий,  с тихой музыкой и красивым
водителем.
     Через час, приняв душ и накрыв на стол, Нона и Вадим  дружненько выпили
по рюмочке  коньяка и  заели  все  это  салатом  из  свежих  овощей, включая
авокадо. Все  это  происходило  в достаточно  приличной  квартире,  немногим
уступающей той, что они только что убирали. Из собственного окна сияла та же
зелень, за которой синело теплое ноябрьское  море. Туда они собирались пойти
через час-другой.
     Но блаженную тишину разорвали вдруг дикие вопли...
     ***
     Гена  тут  же бросился к своему мачете,  косясь на зловещую  банку,  но
шиньен был плоским и неподвижным.
     С крыльца были  видны в ночи только  черные кроны  деревьев, а во  тьме
снова взрывается близкий, прямо под домом, лай двух собак,  яростное шипение
и  вой, как  ему показалось,  не кошки, а  рыси. В воздухе  словно разлилась
смертельная угроза  от флюидов  смертельно  перепуганных яростью друг  друга
живых существ, сцепившихся в ночи. Все это сопровождалось треском, рычанием,
хриплым  дыханием. Потом  с  улицы наверху  раздался  призывный  свист,  обе
собаки,  все так же  тяжело дыша,  умчались,  людские голоса смолкли,  кошка
затаилась,  и   тотчас  настала  душистая   влажная  тишина.  Только   дождь
умиротворяюще застучал вдруг по крыше. И как-то сразу вдруг напали комары.
     Гости  не вставали, но и  не спали, блестя глазами  в темноте чердачной
комнаты, куда к ним  заглянул Гена.  "Все в порядке, -  сказал  он, все  еще
дрожа. -  Под дом спряталась  кошка, а на нее напали две  собаки...  Снилось
что-нибудь?  -  неожиданно для  себя  спросил он,  все  еще под впечатлением
своего  собственного  сна,  уже почти  испарившегося.  -  Что-то необычное?"
"Снилось,  - глухо прозвучал в темноте  мужской голос. - Тут действительно у
вас  нечисто...  Мне  сроду  такие  яркие  сны  не  снились..."  "И  мне,  -
откликнулась Нона. - Только вот не пойму, хорошо нам там или плохо.  С одной
стороны  - рай. С другой... Нет,  в  это  поверить невозможно..." "И тем  не
менее, - тихо сказал Гена,  садясь на ступеньку лестницы в мезонин.  - Это и
есть  наше  сионистское будущее... Банка  знает.  И не ошибается."  "Что  вы
имеете в виду? - совсем другим голосом сказал Вадим. - При чем тут Израиль?"
"Понятия не имею, - смущенно поднялся Гена. - Я что-то заговариваться начал,
по-моему."
     "Что там у  вас  опять?  -  раздался  со  двора голос  Антона.  - Блядя
говорит, что в ваших окнах опять сияние было, а потом какой-то балаган." "Да
просто кошка под нами спряталась,  а собаки хотели ее оттуда  достать. Война
биологических видов."  "А! Тогда спокойной всем ночи. А то я уж подумал, что
это твой скальп из банки вырвался. Все в порядке, блядинька, спите спокойно.
Анюта,  ты  что? Все вполне реально,  никакой больше мистики. Кошки, собаки,
как в мирное время, ей-Богу..."
5.
     "За короткий срок, - слушал Вадим голос докладчика, - алия в Израиль из
бывшего СССР составила около миллиона человек, из которых восемь тысяч людей
с  учеными  степенями, включая  пятьсот  докторов  наук. До этого  в  стране
работало около шести тысяч ученых. То есть речь шла о необходимости удвоения
рабочих  мест.  Фактически  же  за двенадцать  лет  количество  должностей в
университетах не изменилось. Сегодня мы можем утверждать, что абсорбция алии
полностью провалилась. Люди  катастрофически потеряли свой статус,  а многие
оказались на  грани или за гранью нищеты. Это в основном касается кандидатов
и  докторов наук, чей возраст к моменту  прибытия  в Израиль был более 55-60
лет.  Сегодня  мы  собрались  здесь,  чтобы  проанализировать психологически
аспекты интеграции..."
     "А  зачем?  -  спросил  седой  господин,  сидевший  рядом   с  Вадимом,
обозначенным  в  списке  приглашенных,  как В.Брук,  писатель.  -  Если  все
провалилось, если  научная алия навеки  остановилась.  В алие  последних лет
есть кто угодно, но не ученые, Впрочем, сегодня евреи к нам вообще  почти не
едут..." "Мы все, - нервно заметил импозантный устроитель встречи, уловивший
в  этом замечании  намек  на  очевидную никчемность  всей своей  многолетней
деятельности с такими результататми, - должны отдавать себе отчет в том, что
существовало  и существует многообразие факторов, повлиявших  и влияющих  на
абсорбцию,  как-то  область  науки, знание  языков,  способность критической
оценки ситуации. В конце концов,  нашим ученым следовало заранее понять, что
у Израиля  иные критерии ценностей,  и соответственно снизить  планку  своих
претензий."  "Правильно!  -  заметил  психиатр.  -  Завышенная   самооценка,
свойственная  этим  людям, - источник  психозов  и самоубийств.  Впрочем, мы
давно знаем,  что  все  ученые -  психи, а  уж евреи - тем более.  Поэтому я
считаю,  что надо  создавать не  рабочие  места,  коль  скоро,  как  мы  тут
выяснили, это неосуществимо,  а реабилитационные центры для  выживших." "Вас
послушать,  - заметил сосед  Вадима,  -  так  в  Израиль  хлынуло в основном
старичье.  Представители  не  нужных   Стране  специальностей  и  изначально
беспреспективные деграданты." "Если бы  это был