.

- Спокойной ночи, Эд.

Дверь за ним закрылась.  Гаррисон слышал,  как он вышел из дома, затем
подождал, пока Морган не постучал в дверь, как он обычно делал это пе-
ред сном.

Он сказал ему, как и своему другу Эду:

- Вы  мне сегодня больше не нужны.  Я еще только посмотрю почту.  Нет,
спасибо, мне ничего не нужно. Спокойной ночи.

Теперь он был один,  как и желал этого.  В скорби всегда лучше  одино-
чество.  Некоторое время он думал о ней. О ее смехе, о звуках ее голо-
са,  когда она приходила домой и спрашивала Моргана:  "Мистер Гаррисон
уже здесь?"

Очень скорбно. Всегда будет скорбно, ибо он всегда будет думать о ней.

Он попытался обратить свое внимание на письма с соболезнованиями.

"Наше глубокой  сочувствие...  Наша  искренняя скорбь о вашей огромной
утрате...". Как однообразно все звучит. Но будет ли звучать это иначе,
если ему самому встать на их место?

Он продолжал читать. Читая четвертое письмо, он был ошарашен.

Он ужаснулся,  он не верил своим глазам.  На некоторое время он оцепе-
нел. Он застыл, держа в руках записку.

Затем встал, положил ее дрожащей рукой на стол и снова застыл в непод-
вижности.

Потом решительно  пошел  к двери и вышел из кабинета.  Сняв телефонную
трубку, он набрал номер и стал ждать.

Когда он, наконец, заговорил, его голос звучал возбужденно и нервно.

- Это полицейский участок?  С вами говорит  Грэхем  Гаррисон,  Пенроуз
Драйв, 16. Не сможете ли вы кого-нибудь прислать? Да, сейчас, если это
возможно.  Я полагаю,  это касается убийства... Все остальное я сообщу
тому человеку,  которого вы пришлете... Нет, я не люблю по телефону...
Хорошо, я буду ждать.

Он положил трубку и вернулся в библиотеку,  опять к столу,  на котором
лежала записка.  Он прочитал ее еще раз.  Подписи не было. Там говори-
лось просто:

"Теперь вы знаете, каково это!"

Прислали Камерона. Это дело как раз поручили ему. Камерону не поручали
трудных дел. Его послали потому, что в такое позднее время никого дру-
гого не было.  Или,  может быть, потому, что по поводу подобного теле-
фонного звонка следовало послать именно такого человека,  как он.  Его
имя было Майк-Лайн. Камерон был худой и его лицо имело угрюмое выраже-
ние. У него были выдающиеся скулы и впалые щеки. Походка его была неу-
веренная,  его поступки были необдуманными и опрометчивыми.  Он брался
за  каждое дело с неуверенностью новичка.  Это происходило и в простых
делах, которые для него казались бы явно рутинными.

Свою рубашку он уже давно не менял.

- Мистер Гаррисон? - спросил он и представился.

Гаррисон произвел на него впечатление подавленного горем человека.

- Я сожалею,  что побеспокоил вас,  - сказал Гаррисон.  - Мне кажется,
что я немного поторопился.

Камерон вопросительно посмотрел на него.

- Когда  я поразмыслил,  то дело вдруг представилось мне совсем в ином
свете. Я хотел уже снова позвонить и попросить вас больше об этом деле
не заботиться, что вы напрасно приехали сюда...

- Но,  может быть,  вы все же расскажете мне, что вас угнетает, мистер
Гаррисон?

- Это несерьезно.  У меня был своего рода шок.  Как  нарочно  сегодня.
Когда  я это прочитал,  то в первый момент мне в голову пришло ужасное
подозрение...

Камерон ждал, но Гаррисон на закончил фразу.

- Именно сегодня я похоронил свою жену, - вот единственное, что он до-
бавил.

Камерон с сочувствием кивнул.

- Я видел венок на двери. Но, тем не менее, скажите, что вы прочли?

- Вот. Это находилось среди писем с соболезнованиями.

Тот взял протянутую ему бумагу и внимательно рассмотрел ее. Потом под-
нял голову и испытующе взглянул на Гаррисона.

- Этому,  естественно не следует придавать значения,  - быстро  сказал
Камерон.  -  Очень  пошло,  даже  цинично сформулировано.  Может быть,
кем-то, кто сам скорбел о своей потере. Но, впрочем...

Камерон вдруг уселся поудобнее, словно не собирался скоро уходить.

- Может быть,  вы закончите эту фразу,  которую недавно начали? Что же
вызвало то ужасное подозрение, которое возникло у вас в первый момент,
когда вы это прочитали?

Гаррисон неохотно ответил:

- Ну, моя жена, само собой разумеется, умерла от болезни самым обычным
образом.  Но когда я прочитал это,  то сразу же подумал,  что, возмож-
но...  возможно, пожалуй, понять все по другому. Необоснованная мысль,
навязчивая идея, подумаете вы? Мысль, что кто-то мог приложить к этому
руки.  Но,  вероятно, эта идея, вспыхнувшая в моей голове, была совер-
шенно нелепой.

Он закончил фразу с извиняющейся улыбкой.

Камерон не ответил улыбкой.  "Все же идея, - сразу подумал он, - а не-
лепая она или нет, в этом мы должны еще разобраться".

Он снова взял бумажку в руки и стал балансировать ею в пальцах, словно
хотел ее взвесить.

- Я полагаю,  что вы совершенно правильно поступили,  позвонив нам,  -
заметил он.





- Я не пациент,  - сказал Камерон ординаторской сестре доктора Лоренца
Миллера.  - Я могу подождать,  пока доктор не найдет для меня время. В
крайнем случае, я могу прийти попозже.

- Там кто-то из полиции,  - сказала сестра врачу в заключении разгово-
ра.  - Он хочет задать вам пару вопросов о миссис Гаррисон. - Она пов-
торила просьбу Камерона.

Врач, совершенно естественно, заинтересовался.

- Можете пройти к нему, - сказала она.

Доктора Миллера забавляло,  что в виде разнообразия явился не пациент.
А то,  что его визитер из полиции, еще больше развеселило его. Он взял
сигару, предложил Камерону и затем удобно устроился в своем кресле.

- Меньше всего желал бы я слушать вам пульс,  инспектор,  или измерять
кровяное давление, - шутливо проговорил он. - Хотелось бы мне быть по-
лицейским. Тогда, по крайней мере, я общался бы со здоровыми людьми.

- Со здоровыми преступниками, - сухо заметил Камерон. - И при этом бы-
ли бы бедняком.

Они перешли к делу.  На Камерона врач произвел хорошее впечатление. По
крайней мере, он был убежден в его честности.

- Вы лечили миссис Гаррисон, доктор?

- В течение нескольких лет я был их домашним врачом.  Когда-то он  был
моим школьным товарищем. Он вызвал меня...

Врач взглянул на календарь.

- ...  по телефону 31 мая, рано утром. То, что я увидел, мне не понра-
вилось,  но сразу я затруднился поставить диагноз. В тот же день позже
я нанес визит второй раз и немедленно забрал ее в больницу.

Он понизил голос.

- Больше я не терял времени, но, несмотря на это, было уже поздно. Еще
до наступления ночи она умерла.

- И какова была причина смерти?

Врач нахмурился.  Какое-то время он смотрел на пол,  будто ему  трудно
было говорить.

- Тетансу,  - тихо проговорил он. - Не пожелал бы своему злейшему вра-
гу.

- Вы сказали,  что во время своего первого визита вам не удалось уста-
новить диагноз?

- Это  даже врачам редко удается.  Только при втором визите я стал по-
дозревать это. Исследования в больнице подтвердили мое предположение.

Он вздохнул.

- Было уже поздно вводить сыворотку. Мы ничем не могли помочь.

Камерон глубоко вздохнул.

- И от чего, вы считаете, это произошло?

- Входя в дом, она поранила себе ногу гвоздем. Но для меня главное бы-
ло то, что с ней произошло, а не причина заболевания.

Камерон неторопливо кивнул.

- В этом заключается разница между нами обоими. Я работаю над прошлым,
вы - над будущим.

- Однако,  в этом случае, я полагаю, не может быть и речи о преступле-
нии,  -  возразил  врач.  - Поэтому ваше сравнение к данному случаю не
подходит.

Камерон на момент опустил глаза, словно хотел скрыть свои мысли.

- Не можете ли вы рассказать мне кое-что об этой болезни, доктор? Я не
специалист и, откровенно говоря, даже не слышал о такой болезни.

- Ну,  это естественно. В просторечии ее называют столбняком. Она раз-
вивается от повреждения кожи.  Даже царапина или укол иглы могут стать
причиной этой болезни - при условии наличия вируса. Случаи выздоровле-
ния очень редки, большей частью больные умирают.

- Существуют ли еще другие причины заболевания, кроме этих? Ну, напри-
мер, контакт с другими людьми?

- Нет,  столбняк - не заразная болезнь,  а следовательно, она не может
передаваться от человека к окружающим.

"Очень даже может,  - подумал Камерон, вставая и направляясь к выходу.
- Однако, совсем в другом смысле..."





Гаррисон в пижаме спустился по лестнице.

- Мне очень жаль, что я вас побеспокоил, мистер Гаррисон, - сказал Ка-
мерон.  - Я знаю,  что сейчас три часа ночи, но я проделал такой путь,
что при всем желании не мог раньше прибыть. Мне нужно задать вам толь-
ко пару вопросов о том гвозде,  который явился причиной  смерти  вашей
жены.

Гаррисон не понимал его.

- Это был обычный гвоздь, - удивленно сказал он.

- Можете ли вы показать его мне?

- Нет. Я его выдернул и выбросил на улицу.

- Можете ли вы показать мне, где он торчал?

- Да, это могу.

Гаррисон повел его в входной двери.

- Вот здесь,  внизу.  Видите крошечное углубление в дереве под дверным
косяком?  Здесь он торчал. В ту ночь мы поздно пришли домой. Я распах-
нул перед ней дверь и, когда она вошла, то поранилась об эту проклятую
штуку.  При всем желании мы не могли понять,  каким образом здесь ока-
зался гвоздь.  Здесь не было щели, которую нужно было бы забить. Долж-
но, быть, он совершенно случайно был вбит в косяк.

- Случайно?

Камерон поднял брови.

- Имеете ли вы представление, как давно торчал здесь гвоздь?

- Пожалуй, он появился только в этом году. Но его как-то не замечали.

- Кто-нибудь из вас раньше натыкался на него?

- Нет, нет. Никто не натыкался.

- Тогда его, несомненно, не было до того вечера.

Камерон сделал недовольную мину.

- Слышали ли вы когда-нибудь удары молотка?

- Это исключено. Нас целую неделю не было дома. Два дня дом вообще был
заперт. Прислуга вернулась раньше нас, утром в понедельник.

Камерон открыл входную дверь и снова распахнул ее.

- Насколько я понимаю, гвоздь был вбит с наружной стороны. Дверь отво-
ряется внутрь, и поэтому гвоздь не мог ее блокировать. Давайте воспро-
изведем ваши движения.  Вы стояли с этой стороны,  давая ей пройти.  А
она, вероятно, проходила, стараясь взяться за ручку двери. Таким обра-
зом,  она должна была приблизиться сюда и действительно приблизилась к
тому месту, где торчал гвоздь.

Он неторопливо кивнул.

- И вы просто выдернули этот гвоздь и выбросили его на улицу?  - спро-
сил он.

- С какой стати я должен был сохранять его?  - возразил Гаррисон.  - В
конце концов,  я не желал повторения этой истории:  мы оба были сильно
раздосадованы,  и поскольку Моргана не было, я сам взял клещи. Расска-
зать вам, что за идиотство я обнаружил?

- Да, слушаю вас, - тихо сказал Камерон.

- Гвоздь был вбит наоборот. Головка была вбита в дерево, а острие тор-
чало наружу.

- В таком случае,  гвоздь не был вбит. Нельзя вбивать гвоздь шляпкой в
дерево.

- Но он был воткнут в дерево очень  глубоко.  Там  был  длинный  кусок
гвоздя, почти такой же длины, как мой большой палец.

- Может  быть,  сначала  было  просверлено отверстие,  в которое затем
вставляли гвоздь головкой внутрь. Считаете ли вы это возможным?

- Да. В таком случае его могли вставить одним махом.

- И как он выглядел? - спросил Камерон. - Он был гладкий или ржавый?

- Я не могу сейчас вам этого сказать.  Я только смутно припоминаю, что
с нижней его половины свешивались какие-то грязно-коричневые нити. Все
это так важно для вас?

- Теперь уже не так важно,  - ответил Камерон. - Гвоздь пропал, а ваша
жена умерла.

- Я не совсем понимаю, к чему вы, собственно, клоните, - медленно про-
говорил Гаррисон.

- Вы можете сами ответить на все вопросы,  - ответил Камерон ворчливым
тоном. - Мне больше нечего к этому прибавить.





Шеф протянул Камерону пачку связанных бумажных бланков.

- Для вас есть поручение, - кратко сказал он.

Камерон прочитал бумаги и его лицо вытянулось.

- Но ведь это совсем другое дело, - запротестовал он. - Это не связано
с Жаннет Гаррисон...

- Займитесь этим делом,  - резко перебил его шеф. - Или, вернее, прек-
ратите ваше расследование, в основе которого нет ни одного достоверно-
го факта.  Да,  да, я знаю, вы вообразили, будто это умышленное убийс-
тво, но ваше личное мнение меня не интересует. Я хочу использовать вас
на более нужной работе.

- Но, сэр, эта женщина...

Шеф ударил кулаком по столу.

- Женщина умерла  от  столбняка.  Это  подтверждают  врачи,  известный
врач-специалист. Опытный ученый-медик подписал свидетельство о смерти.
Если этого недостаточно,  я могу показать вам протокол вскрытия. В нем
также ничего другого найти нельзя.  Даже если в этом случае и есть ка-
кая-то тайна,  то она биологического характера и,  следовательно,  это
дело лечебных учреждений,  а не полиции. Но если вы так горячо интере-
суетесь бациллами, то я могу только посоветовать вам сменить профессию
и заняться медициной.

Камерон хотел возразить, но шеф сделал негодующий жест.

- Бросьте заниматься этими соболезнованиями. Каждый раз, когда мы име-
ем дело со смертными случаями,  нам пишут сотни людей и  убеждают  нас
заняться расследованием. Это вам хорошо известно. Однако, в тех случа-
ях,  которые действительно нужно расследовать,  нам никто не пишет.  Я
вам уже сказал, что она умерла от столбняка, и с этим покончено.

- Но,  сэр,  судя по всему,  она была убита.  Предположите только, что
столбняк был вызван умышленно. Он ведь может служить таким же оружием,
как пистолет, нож или топор.

Голос шефа стал резким. Он произносил каждое слово раздельно:

- Я сказал: вы должны прекратить расследование. Это ясно?

На это мог быть получен только один ответ:

- Да, сэр, - поспешно сказал он.





Гаррисон сидел за столом и завтракал. Морган подал ему половину грейп-
фрута со льдом и положил на стол утреннюю почту.

Это письмо было третьим сверху. Оно гласило:

"Ну, как вы себя чувствуете теперь, мистер Гаррисон?"

Подписи не было.

Тот моментально освободился от своей летаргии.  Его взгляд обратился к
двери и к той комнате, где стоял телефон. Он собирался встать и позво-
нить.

Потом его взор стал хмурым и усталым,  и он никуда не пошел.  Он  сжал
губы и медленно покачал головой, словно хотел сказать: "Один раз я уже
свалял дурака, но больше этого не будет".

Он разорвал письмо и бросил его в корзинку для бумаг под столом. Затем
снова принялся за свой грейпфрут.





ГЛАВА 3. ВТОРАЯ ВСТРЕЧА.



Телефон зазвонил в дьявольски неподходящий момент.  Его жена тоже была
в комнате.

Флоренс стояла перед ним совсем одетая.  Она  уже  направлялась  вниз,
чтобы  сделать последние приготовления.  Только неполадка с ее ручными
часами вынудила ее снова вернуться в комнату. Очевидно, замок браслета
был слишком зажат.  Требовалось некоторое время, чтобы его как-то исп-
равить.

Они имели параллельный телефон в своей общей спальне. Он был поставлен
вскоре после того,  как он захромал, и он тогда еще подумал, как стало
удобно звонить.

Поскольку ее часы были неисправны,  она решила заняться ими и не взяла
трубку.

- Хью, - сказала она и кивнула на телефон. - Надо надеяться, что никто
не откажется в последний момент.

Он занимался своим галстуком.

- Пусть там, внизу, снимут трубку, - сказал он.

Звонок смолк, но вскоре в дверь постучала девушка-прислуга.

- К телефону мистера Стрикленда.

Занятие с часами было типичным для Флоренс. Она села за свой туалетный
столик, взяла в руки шпильку для волос и с видом специалиста принялась
поправлять замок браслета.

Он подошел к телефону.

- Хэлло? - сказал он, ничего не подозревая.

- Хэлло, - насмешливо отозвалось сопрано.

Шок был подобен холодному душу.

Хорошо еще,  что Флоренс не смотрела на него и целиком  погрузилась  в
занятие со своими часами. Он торопливо повернулся к ней спиной.

- Хэлло, Грейнджер, - сказал он.

- Грейнджер?  - повысило тон сопрано.  - С каких это пор?  Ну, хорошо,
как тебе будет угодно.  Ты говоришь своим стилем,  как я понимаю. Пос-
мотрим, кто останется в дураках...

Если он  положит трубку,  будет еще хуже.  Флоренс обращается с ним со
свойственной ей бесцеремонностью.

- В данный момент у меня очень мало времени, - холодно продолжал он. -
Вы должны учитывать это.

- Ближе  к  делу,  мой друг.  В этом месяце ты остался моим должником,
насколько я помню.  15-е число уже миновало. Я подожду, пока возможно,
но, как тебе известно, у меня большие расходы и...

- Я  недавно  уже  говорил им,  - нетерпеливо прервал он ее,  - что вы
должны взять дело в свои руки. Это лучшее, что вы сможешь сделать...

- То,  что ты сейчас говоришь,  меня совсем не интересует.  Так просто
нельзя выпутываться из затруднений.

Он вздохнул.

- Послушайте, позвоните мне утром на работу...

- Это  тебе вполне подходит.  Я уже делала подобные попытки,  но там у
тебя слишком дрянной аппарат и ты жалуешься на слышимость.  К тому же,
ты достаточно ловкий и предусмотрительный.  Позднее я позвоню тебе до-
мой и тогда мы договоримся, где встретиться. Я уже давно пришла к этой
идее...

Флоренс тем  временем  исправила  свой замок и выходила из комнаты.  В
дверях она повернулась и сделала нетерпеливый жест.

- Боже мой,  я вижу,  ты еще не совсем одет,  как всегда это бывает. Я
жду тебя внизу,  ты будешь мне нужен. Гости могут придти в любую мину-
ту.

Дверь за ней закрылась,  но и теперь он не чувствовал себя в  безопас-
ности. Она могла снять трубку внизу и подслушать. Поэтому он торопился
закончить разговор:

- Слушай,  ты,  стерва!  - яростно воскликнул он. - Мы оба пропадем! Я
тебе достаточно долго помогал!

- Ах,  значит,  она ушла из комнаты, не так ли? Ты должен мне 15 сотен
еще с прошлого раза. Когда ты со мной расплатишься?

- Оставь меня, наконец, в покое!

- Либо ты принесешь мне деньги,  либо я приду к тебе сама.  Я расскажу
твоей  жене,  ее гостям и всему свету про нас обоих.  Даю тебе срок до
девяти часов.

- Я убью тебя! - вышел он из себя. - Если только ты посмеешь появиться
где-нибудь поблизости, я собственноручно убью тебя!

Ее презрительный смех звучал в трубке, пока он не положил ее.

Стол у Флоренс был превосходный.  Гости поели холодных закусок и около
девяти часов начались танцы.  Оркестр заиграл первые такты  и  начался
шумный ночной бал,  один из тех, которыми прославилась Флоренс, не жа-
левшая на них труда.

Он танцевал с малопривлекательной приятельницей своей  жены,  женщиной
уже не первой молодости.  Прямо напротив него была входная дверь баль-
ного зала.

Вдруг он увидел ее,  стоящую на улице.  Высокую и гибкую в  мелькающем
свете.  Он сразу же узнал ее еще издали. Она вошла и с наигранной гра-
цией подала слуге накидку из куницы, ту самую накидку, которую он ког-
да-то подарил ей.  Когда они еще любили друг друга.  Он знал ее манеру
позировать.  Ему был хорошо знаком ее самодовольный  смех  и  привычка
небрежно надевать почти до локтя дорогие браслеты.

Она перекрасила свои волосы. Ее прическа ему не понравилась. Ему боль-
ше ничего не нравилось в ней. Он больше не любил ее.

С трудом поборол он свой страх,  свой гнев,  свою ненависть,  с трудом
вернул самообладание.

Он оглянулся  на  Флоренс.  Она танцевала в отдаленном конце огромного
зала.  Без сомнения,  она увидит ее, как только приблизиться к выходу.
Правда,  они до сих пор не встречались, но, конечно, они познакомятся.
В этом отношении Флоренс была очень щепетильна. Он должен во что бы то
ни стало предупредить эту встречу.

Танцуя, он  шаг  за шагом приближался к стене,  чтобы не оставить свою
партнершу на середине танцплощадки. Затем он молча повернулся и неуве-
ренными шагами направился к выходу.

- Добрый вечер,  мистер Стрикленд,  - непринужденно приветствовала она
его. - Как было мило с вашей стороны пригласить меня.

- Я пригласил тебя? - сквозь зубы процедил он.

Она улыбнулась ему знакомой самодовольной улыбкой, полузакрыв глаза.

- Что за милая вечеринка! И моя