к ты узнал? - несколько удивился он при этом.
     - Монах и сейчас там? - спросил я.
     - Очевидно, - Антуан пожал плечами.
     - Скорей  в  "Остеллу"! - воскликнул я в третий раз за нынешний день. -
Значит, и Пьер Дамере сейчас там.
     - Пьер Дамере? - удивился он снова.
     - Ну если ты угадаешь и это... Тысячу против одного!
     - Побереги  свои денежки, - лениво бросил Антуан, направляясь к дому. -
Это Мишель! Тут и думать нечего.
     Сюзанна  захлопала  в ладоши. Николь состроила гримасу. А Иван, Иван-то
доконал меня окончательно.
     - В  синей  тетради написано: "П" и "Д", - молвил он. - Это и есть Пьер
Дамере.
     - Слушай,  Виктор,  - сказал Антуан, доставая из моей папки схему боя у
моста,  начертанную  Альфредом. - Тут написано одно слово, о котором я много
думал.   Вчера   не   успел  тебе  сказать,  а  сегодня  даже  с  товарищами
советовался.
     - О  чем  голову ломать? - беспечно отвечал я. - Уравнение решено. П.Д.
это и есть Пьер Дамере.
     Антуан покачал головой.
     - Он  говорит,  что  такое слово имеет разное значение, - с готовностью
перевел Иван. - Оно может быть не только фамилией, но и прозванием.
     - Каким таким прозванием?
     - Дамере  это  значит  дамере,  так  он  говорит.  Я  не  знаю, как это
переводить по-нашему. Он говорит, что такое слово редко кто знает.
     - Волнующе  и  непонятно,  -  засмеялся  я,  уплетая  салат. - "Загадка
Дамере",  четвертая  серия,  сегодня  и  ежедневно.  Как  же  ты  решишь сию
загадочку, Иван?
     - Дамере  это  дамере, - бессмысленно твердил Шульга. - Антуан говорит,
что в его диксионере нет такого слова.
     - Дамере   означает  франт,  -  вставила  Николь,  пытаясь  помочь  нам
разобраться в новой загадке.
     - Франт?  -  обрадовался  Иван.  -  Это  я  знаю.  Такое  слово  я  уже
переводил.
     - Все же это не совсем франт, а дамере, - настаивал Антуан.
     - Опять  ты  мои  карты  поломал,  Иван.  Дай-ка папку, - я достал свой
словарь,  изданный в Москве, и тут все запуталось еще больше. - Дамере - это
щеголь. Слышал про таких, закованный Иван?
     - Щеголь  -  это  наше слово, - охотно подтвердил тот. - В моей деревне
такое прозвание делали ребятам, которые носили клеш.
     - Как  же ты Жермен переводил? - продолжал недоумевать я. - Ведь это же
она первой сказала, что у Мишеля была кличка Щеголь?
     - Она  сказала  мне "франт", а я перевел тебе "щеголь". Разве это плохо
звучит? - удивился Иван на русском языке.
     - Сам  ты  франт  несчастный, - огрызнулся я. - Это же синонимы. Или ты
не понимаешь, что это все меняет.
     - Не  ругай его, Жермен сказала "франт", - подтвердил Антуан. - Иначе я
сразу бы обратил внимание на это слово, написанное Альфредом.
     - А как говорится в синей тетради?
     - В  тетради  написано  "дамере", - уверенно заявил Антуан, но все-таки
для страховки раскрыл тетрадь.
     - Значит,  совпадает?  Это  уже  легче.  В  таком  случае мы совершенно
случайно  угодили  в  десятку,  - я рассказал об утреннем разговоре с черным
монахом, когда тот пытался заморочить мне голову с кличкой Щеголь.
     - Ешьте салат, - сердилась Сюзанна, - вы совсем не едите.
     - Можно  сказать  вместо "дамере" и денди, - снова возвестила Николь. -
У этого слова много значений.
     - Денди тоже наше слово, - возрадовался Иван.
     - Не  путай  нас,  сестренка, сами запутаемся. Про денди я тоже кое-что
слышал.  Так  прозывали,  как  говорит наш эксплуатированный друг и соратник
Иван, покойного кузена нашего президента.
     - Жермен  могла  забыть  кличку Мишеля, - задумчиво продолжал Антуан. -
Мы должны верить только тому, что писал Альфред Меланже.
     - Визитная  карточка  -  тоже  неоспоримый документ, - сказал я. - Пьер
Дамере,   отель   "Святая   Мария",  Намюр.  Не  можем  же  мы  исходить  из
предположения,   что  Мишель,  он  же  Щеголь,  подсунул  Гастону  фальшивую
карточку?  Это  чересчур  сложно,  правда,  Антуан?  Итак,  схема боя, синяя
тетрадь, визитная карточка - во всех трех случаях Дамере.
     - Надо  доказать,  -  ответил  Антуан,  - что во всех этих случаях речь
идет об одном и том же человеке.
     - И   докажем.  Но  что  же  тогда  получается,  Антуан?  Черт  те  что
получается.  Выходит,  Щеголь всегда был Дамере? И своего имени он не менял?
А  когда же он был в таком случае Ронсо? И как он мог быть Ронсо в отряде? О
старый Гастон, рассуди нас скорее.
     Антуан  посмотрел  на  меня,  как  бы  говоря: увы, от Гастона нынче не
будет  проку. Придется самим выкручиваться. Антуан достал с полки толстенную
книгу,  в  которую  поместились  номера телефонов всей Бельгии. Телефонистка
быстро соединила его с "Остеллой". Антуан попросил к телефону Мариенвальда.
     - Разве  его  нет  у вас? - удивился он, выслушав ответ. - Вы уверены в
этом,  мадемуазель?  Я  только  что заезжал к мсье Мариенвальду домой, и мне
сказали,  что  он направился к вам... Ах так, он все-таки был у вас. Если он
появится   снова,   передайте  ему,  что  звонил  Антуан  Форетье...  Мерси,
мадемуазель.
     - Смотались  субчики, - протянул я. - Ничего, далеко не уйдут. А что за
мадемуазель? Она не назвалась?
     - У нее весьма пикантный голосок, - заметил Антуан с улыбкой.
     - Тереза шарман, - подхватила Сюзанна.
     - Ты  ее  полюбил, Виктор? - ревниво спросила Николь. - Я должна на нее
посмотреть.
     - Ох,  Николь,  до чего же все запуталось, - проговорил я с тревогой. -
Может,  мне  самому  позвонить,  поговорить  с  ней по-немецки, как думаешь,
Антуан?
     - Но  зачем? - ответил тот задумчиво. - Может, они вообще не думали там
сходиться  и  встретились  в  другом  месте,  а  нас  нарочно наталкивают на
"Остеллу", чтобы запутать следы.
     - Поедим   и   распутаем,  -  пообещал  Антуан,  принимая  свою  порцию
оранжада.
     Но  снова  зазвонил  телефон.  Мадам  Констант хотела говорить со мной.
Иван неохотно оторвался от Гастона.
     - Она  спрашивает,  нет ли у нас новостей для ее газеты. Ихний редактор
просит у нее материал на большую полосу, так она говорит.
     - Поблагодари ее, Иван, и скажи, пока еще нет, но, возможно, будет.
     - Она имеет интерес узнать, нашли ли мы Альфреда?
     - Альфред  убит  двадцать лет назад. И хватит, Иван. Комплот! Она и так
все  время  вперед лезет. У меня есть ее телефон, я сам позвоню, может быть,
даже сегодня вечером.
     - Тогда  она  имеет  сообщить  тебе новость про архив генерала Пирра, -
продолжал Иван. - Она туда звонила и сама ездила, это было вчера.
     - Обнаружилось  что-нибудь  интересное?  Архивные  материалы  нам бы не
помешали.
     - Она  симпатически  сообщает  тебе,  что  папка  "кабанов"  пропала из
архива.  Все время она лежала на полке, и вот уже целый год, как ее никто не
замечает. Папка "кабанов" исчезла.
     - Это  в  самом  деле  становится интересно. Дай-ка трубочку, Иван, сам
отвечу...  Бонжур,  мадам  Констант,  мерси вам за вашу помощь. Но дайте мне
срок, завтра я сообщу вам, кто купил или выкрал эту папку. Переведи, Иван.
     - Ты это серьезно говоришь? - подивился Иван.
     Я настоял. Он перевел и тут же ответил злорадно:
     - Она  тебе  заявляет,  что  ты  некрасиво шутишь над ней. Завтра будет
ихний  праздник,  и  она  поедет  купаться  на  море.  Папка "кабанов" - это
слишком серьезно, чтобы шутить над ней, такой демарш она тебе заявляет.
     - Я  не  шучу,  мадам  Констант,  - сказал я в трубку. - Слово Виктора,
сына  Бориса.  А пока передай ей, чтобы поинтересовалась, если это возможно,
прошлым  барона  Мариенвальда.  Роберт  Мариенвальд,  семьдесят  восемь лет,
выходец  из  Прибалтики, владелец многих отелей, доходных домов и так далее.
В годы войны сотрудничал с Интеллидженс сервис.
     - Она  это  попробует  за  твое  мерси. И она готова оставить тебе свой
морской телефон.
     - Трудись, Иван.
     - Слушай  старого Гастона, - теребил старик Антуана, - Пьер - это такой
негодяй, каких свет не видел. Он бандит и убийца.
     - Пора, Антуан, - сказал я. - Закругляемся и едем в "Остеллу".
     - Я  вас  не  пущу  туда,  -  решительно сказала Николь. - Они же могут
убить вас, раз они такие мерзавцы. Я не пущу тебя, Виктор.
     Я схватил ее руку.
     - Взгляни  в  окно,  сестренка.  Разве  этот  мсье  похож  на человека,
который  может  убить кого-либо. Сколько интеллекта на его добром лице. Даже
на  бензин  раскошелился.  Как  благочинно  вышагивает! И какой наряд! Новую
сутану надел для такого торжественного визита.
     - Это поп вылезает из машины, - определил Шульга.
     - Алярм,  Антуан!  Гастона  убрать,  остальным  оставаться  на  местах.
Готовность  номер  один. Торжественную встречу беру на себя. - Я выскочил на
улицу  и  картинно  расшаркался  перед  черным монахом, который уже вылез из
своего   "ситроена"   и   плелся  мне  навстречу,  взвивая  пыль  сутаной  и
настороженно озираясь по сторонам.
     - Какой  нежданный и радостный визит, Роберт Эрастович! - воскликнул я.
-  А мы как раз все в сборе и за столом. Только что звонили вам в "Остеллу",
Антуан хотел спросить вас кое о чем.
     - Приходится   время   от  времени  объезжать  свои  владения,  -  живо
отозвался  черный монах, останавливаясь передо мной. - Я подозреваю, что мой
управляющий  обкрадывает  меня,  иногда  я  внезапно  проверяю  его.  Но  вы
упомянули  об "Остелле". Прелестное местечко. Если у вас имеется время, могу
составить протекцию, чудесно отдохнете, побродите по горам.
     Когда  мы  вошли  в комнату, Антуана и Гастона там уже не было. Сюзанна
показала  глазами  на  дверь,  ведущую в мою спальню, и радостно заулыбалась
черному  монаху.  Николь  сделала  реверанс.  Фон-барон  узнал  ее,  тут  же
прикинул,  что  это для него не опасно, и отечески потрепал ее по щеке. Иван
добродушно посасывал сигару.
     - Какая  красавица стала, - произнес черный монах, отступая от Николь и
оглядывая ее. - И как она похожа на вас, Виктор. А где же Антуан?
     Антуан  вышел  из  спальни  в  несколько  помятом виде, но там все было
тихо.
     - Маман   уснула,   -   сказал  Антуан.  -  Есть  подозрение,  что  она
основательно  простудилась,  когда  ехала ко мне, возможно, придется позвать
доктора.
     - Антуан,  -  изрек  я,  -  Роберт  Эрастович  любезно приглашает нас в
"Остеллу"  отдохнуть,  побродить  по  горам.  А  что?  Возьмем  ружьишко  да
поохотимся на зайцев.
     - Я  запрещаю тебе, Виктор, - брякнула Николь, но тут же поправилась: -
Ты поедешь ко мне. Мама звала тебя.
     Я развел руками:
     - Видите, что получается, Роберт Эрастович, буквально рвут на части.
     Он  сидел  уже  за  столом.  Сюзанна  наложила шампиньонов, и фон-барон
облизнулся.
     - Большое  спасибо  за  приглашение,  мсье Мариенвальд, но мы с утра до
ночи  носимся  по  Арденнам.  Вчера  были  в Намюре, Динане, Шервиле, искали
командира "кабанов" Альфреда Меланже, но нашли лишь его могилу.
     - Еще  одну  ложечку, Сюзанна, - улыбнулся черный монах, на Альфреда он
даже   не  клюнул.  -  Жаль,  что  вы  отказываетесь  от  "Остеллы",  Виктор
Борисович.  Встреча  с вами произвела на меня самое неожиданное впечатление,
-  продолжал  он.  -  Я  уж  не  говорю  о  том, что проникся к вам поистине
отеческими  чувствами,  я  вдруг  затосковал по родине. Не странно ли, дожив
чуть  ли  не  до восьмидесяти лет, я внезапно понял, что всю жизнь был лишен
родины.  Если  там  живут такие замечательные люди, как вы, Виктор, то какой
же   стала   ныне  она,  моя  Россия,  моя  бывшая  родина,  мною  же  самим
отвергнутая.   Хочу  признаться,  Виктор,  после  нашей  встречи  я  заболел
ностальгией. Я потерял покой и сон.
     Куда он клонит?
     Но  зачем гадать, дадим ему высказаться, регламент - без ограничений. А
может,  как раз в регламенте-то и все дело? Пока он тут соловьем заливается,
там...  Нет,  это было бы слишком просто. Антуан вопросительно поглядывал на
меня.
     - Прекрасно  понимаю  ваши  чувства,  Роберт  Эрастович,  - вставил я с
улыбкой.  -  Но  мне  как-то  неловко.  Антуан  слушает и не понимает нас. И
Николь заинтригована, поглядите на нее. Может, введем их в курс?
     - О,  разумеется,  простите  мою  бестактность,  дело не так-то просто,
каким может показаться на первый взгляд...
     - Я  переведу  попа,  -  бухнул  Иван,  но  тайного агента Интеллидженс
сервис не так-то просто было пробить.
     - Мерси,  мсье  Шульга, - отозвался монах, переходя на французский. - Я
попробую  сам  объясниться  с  моими  друзьями,  - он все петлял, прежде чем
подбросить  наживу.  -  Человеческое существование на земле, увы, имеет свои
пределы,  -  по-русски  продолжал  он. - Именно поэтому я решил обратиться к
вам   с  некоторым  деловым  предложением,  если  хотите,  даже  с  нижайшей
просьбой,  можно  трактовать  и  так, ведь просьбы должны сообразовываться с
предложениями, недаром в старину говорили: дай добро и жди добра.
     - С  удовольствием исполню любую вашу просьбу, Роберт Эрастович, но что
я  могу  для  вас  сделать,  ума  не  приложу, я ведь, можно сказать, уже на
колесах, через два дня уезжаю.
     - Вот  как?  - откровенно удивился он, не выдержав принятого тона. - Не
успели   приехать,  а  уже  собираетесь  нас  покинуть.  Через  два  дня?  -
переспросил он.
     - Одним  словом,  в  четверг,  - ответил я, забавляясь: значит, два дня
все-таки  имеется  в  моем  распоряжении.  -  Что  делать, заканчивается мой
ваканс.
     - Какой  прекрасный  паштет,  -  восторженно  обратился он к Сюзанне. -
Разрешите  еще  кусочек.  -  Мое  заявление  испортило его игру, и теперь он
обдумывал,  как действовать дальше. - Каковы же ваши впечатления от Бельгии?
- любезно поинтересовался он. - Вам не хотелось бы снова приехать сюда?
     - Прекрасная  страна! А люди!.. Вот Антуан, он же за старшего брата мне
стал.  Правда,  Антуан?  Одна  сестренка чего стоит! - И я ринулся на него с
открытым  забралом.  -  Теперь,  пока  я на этом маршруте, два раза в неделю
буду  прилетать в Брюссель. Чуть что, сразу махну к Антуану или Николь, ведь
мы  тут  целые  сутки  торчим  в порту, такая скука. И к вам могу нагрянуть,
Роберт Эрастович, ведь вы так любезны...
     - Предчувствие  не  обмануло меня, что я могу обратиться к вам со своей
просьбой,  -  он  наконец-то решился, сейчас выложит, с чем пожаловал, а два
денька я между тем заработал.
     Но меньше всего ожидал я того, что он выдал.
     - Я  хочу  просить  вас,  мой  дорогой  друг,  - продолжал он сладко, -
только  поймите  меня  правильно,  это поистине отеческая и от сердца идущая
просьба  -  отвезите  мой  прах после моей смерти на родину и захороните мою
урну на кладбище в Либаве.
     - Боже  мой,  -  непроизвольно  вырвалось  у  меня, - да вы еще сто лет
проживете, Роберт Эрастович!
     - Нет,  нет,  умоляю  вас,  Виктор,  не  торопитесь  с  отказом,  -  он
дотронулся  до  моей  руки,  ладонь  была холодная и влажная, как лягушка, я
едва  удержался,  однако  придется  потерпеть,  это ведь только присказка, а
сказочка  впереди - и весьма занятная. - Когда вы будете в моем возрасте, то
поймете,  что  человеку свойственно заботиться о своем будущем существовании
в  том  неведомом  нам  мире.  Вот  почему я хочу хотя бы после своей земной
жизни вернуться на родину своих предков.
     - Право,  не  знаю,  -  замялся  я.  -  Никогда  в жизни не приходилось
сталкиваться с такими деликатными делами.
     - Предвижу,  что могут возникнуть определенные препятствия, потребуются
хлопоты  с  вашей стороны, - голос его сделался еще более елейным, он словно
в  душу  вползал.  -  Но  именно ваша настоящая деятельность в Бельгии, ваша
сыновняя  чуткость  и  убедили  меня,  что лучшего порученца мне не найти. Я
понимаю,  что  далек  от  того  мира,  в  котором  живете  вы,  но все же мы
соотечественники.  Именно  это  обстоятельство и заставило меня предостеречь
вас...  Впрочем,  я  вижу,  вы  не  горюете о том, что узнали, - он кивнул в
сторону Николь.
     - Что  вы,  Роберт  Эрастович,  я  ж  не  ханжа. Я просто счастлив, что
заимел такую сестренку!
     - Да,  мне  трудно понять вас, - горестно отозвался он. - Вы человек из
другого  мира.  У  меня  была  мысль:  за  ваши  хлопоты  объявить вас своим
наследником. Но вы же не возьмете денег, я понимаю, вам это не нужно.
     - Не  возьму,  -  чистосердечно  признался я, вот, оказывается, куда он
клонит.
     Но и монах был не так-то прост.
     - Мне  это  тоже  уже  не  нужно, - с живостью парировал он. - Я познал
суету  мирскую  и  уже  устал  от нее. Но у вас теперь есть вновь обретенная
сестра,  у  вас  появились  обязанности. Я объявлю ее своей наследницей. Мое
имущество в Бельгии оценивается в пятьдесят миллионов франков.
     Вот  она,  наживка  на  крючок  - и какая! Они там времени не теряли. Я
облегченно вздохнул.
     - У  вас  же  есть  наследница  или  невеста,  - напомнил я прежде, чем
заглотить золотой крючок.
     - Она  получит  свою долю, Николь - свою, - с готовностью отозвался он,
все  у  него  уже  продумано.  - Я оставлю Николь два дома: "Остеллу" и тот,
который  вы  так  любезно  посетили,  эта  доля  составит  не  больше десяти
миллионов, так что невеста будет не в обиде.
     Я не выдержал, захохотал, так он меня уморил:
     - Да  я-то  тут  при  чем,  дорогой  Роберт Эрастович? Расскажите лучше
сестренке об этом: как она в миллионерши выйдет...
     Он  рассказал. Николь подскочила к фон-барону, лизнула его в череп: что
она  - дура или только прикидывается? Иван, как полагается, сидел совершенно
ошарашенный, Антуан и бровью не повел - разыграно как по нотам.
     - Итак,  все  согласны,  как  видите. Но что же я должен делать, Роберт
Эрастович?
     - Почти  ничего.  Только  поехать со мной в посольство, чтобы дать свое
поручительство.
     - И когда же? - невинно полюбопытствовал я.
     - Да  хоть  сейчас.  И уж, конечно, сегодня, ибо завтра праздник, и все
будет  закрыто.  Мы  можем  поехать  прямо  на моей машине. Два часа, и мы в
посольстве.
     - И?..
     Наконец-то  он  все-таки добрался до истинной цели, вот когда он себя с
головой  выдал. Тут и гадать нечего: благородный мотив, разве можно отказать
старику  в  такой  просьбе?  А  цель-то,  цель у него одна - вывести меня из
игры.  В  посольстве  он  наговорит с три короба, соловьем разольется... А у
меня и без того времени кот наплакал, уже третий час, день-то почти прошел.
     - Простите,  Роберт  Эрастович,  - твердо отвечал я, - ваша просьба для
меня  -  святое  дело,  но нынче никак не могу, у нас уже намечены маршруты.
Дело  в  том,  что  мы  нашли  в  доме убитого Альфреда тетрадь, которая нам
кое-что  рассказала  о предателе. Давайте отложим вашу просьбу до следующего
моего прилета, я с превеликим удовольствием...
     Но  потусторонние  дела  уже  не интересовали его, как я и предполагал.
Черный монах встрепенулся:
     - Что же рассказала вам тетрадь? Если это не секрет, разумеется.
     - Она  и  рассказала  нам  о  Щеголе, - вот моя ответная наживка, пусть
теперь он заглатывает.
     - Ах,  суета, - сдержанно отозвался он, - я в этих играх не участвую. Я
же  знаю,  что  вам,  русским,  всюду  мерещатся  заговоры, предатели, козни
империализма...  Очень  жаль,  что  вы  не  можете сегодня, в таком случае я
должен вас покинуть...
     Николь  снова  лизнула  его  в  череп.  Монах заторопился, чтобы скорее
приняться   за   земные  свои  делишки,  но  тут  из  моей  спальни  донесся
нечленораздельный  зов,  грохнул  обрушившийся  предмет.  Сюзанна  мгновенно
подхватила  поднос с закусками, поспешила в спальню, прикрыв за собой дверь.
Черный  монах  с  любопытством  проводил  ее  взглядом  и,  откинув  сутану,
приземлился  на  стуле.  Грохот повторился, правда, в несколько приглушенном
виде, зато Сюзанна тут же вылетела обратно с пылающим лицом.
     - Мадам,  кажется, проснулась? - проговорил фон-барон не без некоторого
ехидства. - Как ее самочувствие?
     - Мерси,  -  растеря