Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
о пронюхали, что ты этим маршрутом
ходишь.
- Охранник, мать твою...
- Помню, кто-то вообще от охраны отказывался. Мол, кто покусится на
честного следователя? Нет таких ворогов в государстве советском. Было?
- Ну я же не знал.
- То-то.
- Корытковский Виктор Афанасьевич, 1956 года рождения, три судимости по
статьям 144 (кража) и 148 (вымогательство). Друзь Леонид Семенович, 1962
года рождения, Две судимости - статьи 144, 89 (кража государственного
имущества) и 109 (причинение менее тяжких телесных по вреждений). Корнейчук
Кондратий Николаевич, 1965 год рождения, не судим. Вот герои, которых мы
приволокли в райотдел. Корытковский, похоже, у них заводила. Он тот самый
сутулый, Друзь - это "кепкарь", Корнейчук - "гризли".
- Корытковский живет на территории третьего отделения, - сказал Пашка. -
Судя по адресу, его обслуживает Рафик Хамлаев. Старый знакомый... Сейчас
узнаем.
Он набрал телефонный номер. Телефон в его кабинете был японский, по тем
временам - чудо техники. Пашка нажал на кнопку, так что разговор стал слышен
и мне.
- Але-о, - донесся из динамика сонный мужской голос.
- Здорово, Рафик. Ты чего не спишь?
- Норгулин? Етить твою через коромысло! Два часа ночи!
- Ага, спят усталые игрушки, книжки спят...
- Чего?
- Ничего. Отчизна зовет. Вставай, дружок, гудит гудок.
- Чего-о?
- Вставай, чудило, гудит гудило. Двенадцатую сберкассу на твоей
территории ограбили. Два трупа.
- Что?!!
- Ну вот и сон весь вышел. Я пошутил.
- Дурак ты, и шутки у тебя дурацкие!
- Проснулся? Теперь скажи - Корытковский не твой поднадзорный?
- Крот, что ли? Мой.
- Чем занимается?
- Как чем? Преступной деятельностью.
- Это по трудовой книжке?
- По трудовой книжке он грузчик в магазине.
- Если бандит, чего ты его не ловишь?
- А мне надо? Висяков полно, а я буду за всяким ублюдком ходить. Я даже
не знаю, на чем он деньги зашибает и на какие шиши "жигули" купил. Ведь года
не прошло, как с зоны вышел.
- Совсем никаких слухов о нем не доходило?
- Вроде на кого-то из блатных "авторитетов" работал. Но на кого - хоть
убей, не знаю.
- А что ты знаешь вообще?
- Если такой умный, давай на мое место. И все будешь знать.
- С кем он водится?
- Я знаю только Знатока.
- Кого?
- Друзь. У него кликуха Знаток. По аналогии с игроком "Что? Где? Когда?".
О нем тоже ничего конкретного не знаю. Известно только, что они вместе девок
из третьей общаги трахают.
- Ясно.
- А чего этот балбес устроил?
- С ножом на меня кидался.
- У, надо наказать. Хочешь, подъеду, мы ему последние зубы вынем?
- Обойдусь... Что еще можешь об этой шобле сказать?
- О Знатоке и Кроте? Ничего... Слушай, вспомнил. Шелест шел, что они чуть
ли не у торгашей каких-то в услужении. Или с цеховиками связались. Хотя
зачем цеховикам такая шушера нужна?
- Шушера всякая нужна, - сказал Пашка и выразительно кивнул мне. Он
повесил трубку и торжествующе воскликнул:
- Ты смотри, цеховики. Ха.
- Ниточка. Может, удастся потянуть.
- Вряд ли. Но попытка не пытка, товарищ Берия...
"КОЗА НОСТРА" - СДЕЛАНО В СССР
Допрашивать их ни я, ни Пашка не имели права. Хотя бы потому, что в этой
истории мы оба фигурировали как потерпевшие. По идее и беседовать с ними мы
тоже не имели права... Однако если нельзя, но очень хочется, то можно...
В кабинете при ярком электрическом свете я смог наконец внимательно
рассмотреть прекрасные черты наших пленников. Начали мы с предполагаемого
главаря шайки - Корытковского.
Экземпляр хоть куда. Можно на криминологическую выставку отправлять в
качестве экспоната "Хомо уркас обыкновениус".
Они сидел, согнувшись на стуле и положив непропорционально широкие ладони
на колени. Голова его была перевязана бинтами. Лоб у Крота оказался крепким,
не слишком пострадал от удара пистолетом Макарова. Хотя, судя по всему,
небольшое сотрясение мозга все-таки имело место.
На пальцах Крота синели три вытатуированных перстня следы былых отсидок.
Еще одна татуировка на левой руке символизировала принадлежность хозяина к
"отрицаловке" - злостным нарушителям режима в исправительно-трудовых
учреждениях. Такие рисунки просто так не накалываются, их зарабатывают
лотом, кровью и здоровьем. За них надо отвечать.
Лицо Крота можно охарактеризовать двумя словами - мерзкая морда.
Угреватая кожа, сросшиеся кустистые брови, впалые щеки, непропорционально
большой, мясистый нос, сплющенный, как у профессионального боксера. Верхнюю
губу рассекал страшный шрам, и потому казалось, что Крот все время криво
улыбается. Сочетание этой улыбки с наполненным злобой взглядом выглядело
жутковато. Три зуба сверкали золотом... С такими субъектами не рекомендуется
встречаться в темных переулках. А меня вот угораздило. Если бы не Пашка...
По виду, да, похоже, и по сути Крот был типичным уркой. Притом не из
хитрых продувных бестий, всегда знающих свою выгоду, не из виртуозов воров,
достигших высот в своем ремесле. Крот принадлежал к числу классических
гоп-стопщиков, привыкших орудовать кастетом на большой дороге. Такие и на
воле, и в зоне способны подписаться на самые поганые, темные дела и
относятся к числу чрезвычайно опасных хищников.
- Ну что, бродяга, поговорим? - спросил Пашка. "Бродяга" на блатном языке
означает вор.
- Охота язык напрягать, - буркнул зло Крот.
- Еще как охота. Увяз ты по самые уши.
- Не твоя забота.
- Я о тебе беспокоюсь.
- Если ты, мусор, такой заботливый, иди в детсад спи-ногрызов нянчить.
- И такие грубости от человека, которому ломится покушение на убийство
представителя власти. Статья 102 пункт "в"...
- Свежо предание... Ничего ты мне не навесишь.
- Почему?
- Потому что максимум, что вы докажете, это мелкое хулиганство.
- Да? Для раскрутки двести шестая часть третья - особо злостное
хулиганство. От трех до семи. Тебе с твоей биографией точно семь будет.
Потом еще что-нибудь найдем. Глядишь, и до сто второй доберемся.
- Да? А доказывать как все будешь? Оглянись, мусор, какой год на дворе.
Контора нынче не в авторитете, не при козырях. Судья скорее честному бродяге
поверит, чем менту. Через трое суток на свободе буду.
- Ты чего, Крот? Газет начитался, и у тебя крыша съехала? Твой дом -
тюрьма. И как вчера ты срок мотал, так и сегодня будешь. А Железнодорожный
райсуд таким гаврикам всегда по максимуму давал. Даже в условиях нынешнего
гуманизма. Сидеть тебе и сидеть. Кроме того, если бы ты просто с нашей
конторой связался, было бы на что надеяться. Так ты же на прокурорского
следователя полез. Такие дела не прощаются.
- Неинтересно слушать. - Крот демонстративно зевнул, хотя я видел, что
последние Пашкины слова достигли цели.
- Теперь тебя опасным рецидивистом признают. Особый режим. Не сахар.
- Ну что ж. Там тоже люди живут.
- Как в песне: я Сибири не боюсь, Сибирь же тоже русская земля.
- Хорошо поешь, опер. Сплясал бы еще. А я похлопаю.
- Спляшу. На твоих костях.
- Чего тебе надо от меня? Чего прикопался?
- Да ничего. Просто ты хотел завалить следователя. Вот я и пытаюсь понять
- зачем.
- Никого я не хотел валить.
- А свинцовая труба и финарь тебе для чего?
- Это вы все подбросили.
- Подбросили?
Пашка из сидячего положения врезал Кроту носком ботинка по голени. Крот
взвыл и согнулся, держась за ногу.
- Я с тобой по-дружески говорю, а ты выдрючиваешься тут как б...
последняя, - кинул Пашка.
- У, волчина, - зашипел Крот, держась за ушибленную Ногу.
- Кто тебе указку дал? Кто заказчик?
- Хрен в кожаном пальто!
Удар по другой голени оказался более болезненным, и Крот повалился на
пол, подвывая.
- Я тебя тут замочу, и ни хрена мне не будет! Слишком много на себя взял,
Крот.
- Ну, давай, опер, бей! Меня и не такие били! На зоне все срока в
"отрицаловке" ходил, а там твои братья похлеще, чем ты, на молотки ставят!
Бей! Ни перед кумом, ни перед хозяином не гнулся! Из ШИЗО не вылезал!..
Убьешь? Давай, волчья харя! - Он приподнялся и рванул на груди рубаху,
открывая впалую татуированную грудь.
- Да не ори ты так, - махнул рукой Пашка и выразительно зевнул. - Дело
говорю - нам лучше сейчас без протокола кое-что обсудить.
- Нечего обсуждать.
- Почему нечего? Рассказал бы, за что того же Новоселова вы завалили.
- Кого?
- Новоселова. Директора комбината бытового обслуживания.
- Тебе, опер, палец в рот не клади. На бегу подметки режешь. Ты на меня
еще покушение на папу римского повесь. Сразу полковником станешь.
- Слушай, Крот, чей заказ был, я знаю и без тебя. Мне только убедиться
надо. От тебя два слова требуется, которые между нами останутся. И сбережешь
себе массу здоровья.
- Отвали, волчина!
- Гордый. Все вы, бродяги, гордые. Скажи, Крот, вот ты по жизни
правильный уголовник?
- Правильный.
- А на дешевых фраеров пашешь. Зад им лижешь. Все из-за каких-то денег.
- На каких таких фраеров?
- На торгашей и цеховиков.
- Отвали, ничего не знаю.
- Жадность - страшное дело. За деньги вы торгашам сегодня зад лижете. А
завтра у них "петухами" работать подвяжетесь. Или уже работаете, а, Крот?
"Петухами" в тюрьмах именуют пассивных гомиков, для урки это слово -
смертельное оскорбление,
- Сука! - Крот вскочил и бросился на Пашку, получил прямой, точный
боксерский удар и устроился на стуле, хватая ртом воздух. Пару минут мы
смотрели, как он приходил в себя.
- Я тебя, опер, замочу... Посидишь, сука, на моем пере. Я тебя запомнил.
- Испугал-то как. Я весь в смятении. Можно прощения попрошу, а? Хочешь,
даже на брюхе перед тобой поползаю?
Пашка подошел к Кроту и резким движением выбил из-под него стул, потом
склонился над уголовником.
- Когда ты выйдешь, если выйдешь вообще, я внуков буду нянчить.
- Свидимся. Из-под любого замка выйду.
- Надоели вы. Сколько лет работаю - а все одно и то же. Угрозы какие-то.
Крики... Крот, подумай еще. Тебе лучше все сказать.
- Я тебе все, падла, сказал...
Следующим приятным собеседником был Друзь. К моему удивлению, он так и не
снял своей кепки с синим плексигласовым козырьком, хотя смотрелся в ней как
полный придурок. Он весь состоял из квадратов. Квадратные плечи, квадратный
лоб, квадратная челюсть. Даже глаза - и те квадратные. По разговору и
замашкам - тоже урка, правда, несколько другого, чем Крот, розлива.
- Начальники, я же ничего не хотел плохого... Я же никого даже не ударил.
Может, все-таки решим по-хорошему?
- Не зуди.
- У меня тугрики есть. Три... нет, пять тысяч. Хватит? Ладно, семь
косарей - и по рукам... Ну, извините. Я же просто так финарь вынул.
Начальник, я не хотел вас резать... Ну, извините.
- Бог простит.
- Ну, чего вам стоит? Не надо заявы... Мне нельзя в тюрьму... Нельзя. -
Он всхлипнул, и по квадратному лицу поползла слеза.
- Почему нельзя?
- У меня мама больная. Сердце. Я жениться собрался... Мне нельзя в
тюрьму. Пожалейте, начальник.
Пашка усмехнулся.
- Десять штук, да? "Волгу" купить можно. По корешам пойду, в долги влезу,
но отдам... Нельзя в тюрьму мне. Мать Не выдержит.
- Не суетись под клиентом, Знаток. Давай лучше сыграем в телешоу "Что?
Где? Когда?". Не для протокола. Просто на интерес. Тебе минута на
размышление. Блиц. Два вопроса. Первый - за что отправили на тот свет
Новоселова?
- Что? Да вы чего? Я ни про какого Новоселова не знаю.
- Та-ак. Товарищ не понимает... Ладно, пропустили, к этим баранам мы еще
вернемся. Вопрос номер два - кто вас надоумил завалить вглухую следователя?
- Что? В какую глухую? Ничего не знаю. Просто спросили закурить.
- С кастетами и финкой. Кстати, финка не твоя? Может, подбросили?
- Моя. А куда сегодня без финки? Вон сопляки как распустились. Где я
живу, без финки не пройдешь. Но никого мы вглухую делать не собирались...
- Ответ неверный. Приз уходит к телезрителям... Дурак ты, Знаток. Лучше
тебе язык немного развязать. Иначе куковать тебе лет десять на нарах. Я все
сделаю, чтобы добрую половину Уголовного кодекса тебе приклеить.
- Начальник, ну я же ничего не знаю. Я честно говорю - не хотели мы
гражданина следователя обижать. Если бы я знал, за сто километров его бы
обошел. Ну, извините. Свою цену назовите...
- А, ты еще и статью о даче взятки хочешь...
- Не хочу в тюрьму! Мама на кого останется?.. У меня больше никого нет...
Ну, простите...
- Продолжаем игру. Еще минута. И еще два вопроса. Вопрос номер один:
вспомни, как вы следователя на краденом "жигуле" хотели переехать.
- Что? На каком "жигуле"? Вы чего, начальники? Как переехать?
- Не помнишь?
Пашка поднялся и вышел из кабинета. Через минуту он вернулся с местным
оперативником и тонкой папкой. Из папки он вытащил фотографию четкого
отпечатка пальца и обратился к оперативнику:
- Толя, ты у нас эксперт. Посмотри пальчики.
- Дай руку, - прорычал оперативник. Друзь послушно протянул квадратную
лапу.
- Та-ак, - задумчиво протянул оперативник, просматривая через лупу
пальцы. - Вот он. Точно. Указательный палец. Петлевой узор. Смотрите, вот
этот и этот элемент совпадают... Заключение могу дать только завтра... Но
предварительно могу сказать - его палец.
- Точно? - недоверчиво спросил Пашка.
- Двести пятьдесят процентов. Вот этот палец, - оперативник взял Друзя за
указательный палец, сжал и довольно болезненно тряхнул.
- Вы чего это? - чуть слышно произнес Друзь.
- А ничего. Не надо в краденой машине было за ручки хвататься, - хмыкнул
Пашка. - Думал, не наследишь... В общем, по ходу дела получается, что ты
профессиональный убийца и сделал вторую попытку замочить следователя
прокуратуры...
- Что? Нет!
- Следы рук. Доказательство стопроцентное для суда. Тебе хватит...
- Начальники, вы чего? Какое убийство? Угнал я ту тачку... Угнал - и все.
Плохо вожу и чуть было не сшиб кого-то. Случайно.
- А, тогда понятно... Вопрос номер два: каким денежным тузам вы с Кротом
прислуживали? И через кого указания получили? Еще минута на размышление.
Взгляд у Друзя потух, из тела будто выдули воздух, он устало понурил
плечи.
- Не хочу в тюрьму, - всхлипнул он. - Вы бы знали, как там хреново.
Конвой. Пайка. Все строем. Хреново...
- Тогда говори.
- Не буду я ничего говорить, - безжизненным голосом произнес Знаток. -
Тут такие завязки - меня сразу на перья поставят. Вам хорошо в теплом
кабинете. А мне на этапах и в камерах на нож садиться.
- Если узнают, что ты что-то сказал.
- Они все узнают. И по всем зонам и этапам сразу прогон пройдет.
Что-нибудь такое: "В хороших хатах такому, как Знаток, места нет. Если с
хаты его не выкинут, заморозить, отписать, кто скурвился, и хребет сломать
на разборе". Это значит, в камере мне каюк.
- А что мне помешает тебя подставить и такой же прогон устроить?
- Если дело мое правое - перед ворами оправдаюсь. А если не оправдаюсь -
и там вилы, и там. Хоть честным арестантом в могилу сойду...
- А давай. Сходи...
- У, бля-а, - опять взвыл Знаток и стал растирать по щекам слезы. - У,
бля-а!
- Может, все-таки поговорим?
- Нет, бля-а!
- Как хочешь, покойничек.
- Бля-а! - Вой становился все громче. Вой этот несся и из коридора, когда
по нему уводили трясущегося Друзя.
- Ничего он не скажет, - произнес я.
- Поработать с ним несколько дней, может, и выдавили бы что, - махнул
рукой Пашка. - А может, и нет. Тип похлеще Крота. Посмотри на него. Готов на
брюхе ползать, взятки предлагает, весь такой раздавленный, пустым мешком
пришибленный... С таким хуже всего встретиться на узкой дорожке. При
возможности он тебя на куски изрежет, живьем поджарит. Ради удовольствия. А
потом на суде будет слезы лить, кричать о тяжелом детстве, что больше не
повторится и станет честным членом общества, если только высокоуважаемые
граждане судьи пойдут ему навстречу. Но при первой возможности примется за
старое...
- Воров он боится гораздо больше, чем нас.
- Правильно. Потому что из их породы. Они для него свои. Он их привычки
знает. И действительно сгинуть готов, на коленях перед нами стоять,
гундосить что-то, но ни жестом, ни словом не поможет следствию.
- Ученый.
- Даже чересчур.
- Хоть повинную с угоном написал - и за то спасибо.
- Да, - кивнул Пашка, скомкал фотку с отпечатком чьего-то пальца и бросил
ее в урну...
Небо уже начало светлеть, скоро восход солнца. Нам оставалось
переговорить с Корнейчуком, тем самым богатырем, который так хотел
приголубить меня кастетом.
Здоровенный, накачанный под Шварценеггера, с рельефными широчайшими
мышцами, бицепсами, с мощной шеей, он вполне сгодился бы для роли
какого-нибудь киборга-убийцы. Лицо у него было смазливое, длинные каштановые
волосы падали на плечи. Несмотря на то, что на дворе двадцатый век и
человечество далеко ушло от пещер, все равно физическое преимущество над
окружающими - большое дело. Имея такую мышцу, можно быть самоуверенным,
нахальным и плевать на всех с высокой колокольни. Тебя будут сторониться и
обходить, перед тобой будут заискивать хилые образцы человеческой породы. И
девки будут ходить гурьбой. Чего не радоваться жизни, имея бицепс сорок пять
сантиметров? Окружающий люд для тебя не больше, чем насекомые, которых порой
не грех и придавить. И с которыми вовсе не обязательно считаться. Эй, что
там за очкарики, интеллигенты, доходяги путаются под ногами? Брысь, я иду.
Здоровый, крутой, с кувалдометром вместо руки, питекантроп двадцатого века.
Кто сказал, что в современных городах не ценится физическая мощь?
Расступись, подвинься...
Сегодня произошло событие. "Питекантроп" получил в ответ каменной
дубинкой. Форму его раздувшегося от удара уха красиво подчеркивал аккуратно
прилепленный врачом пластырь. Расстегнутая до пояса рубаха открывала
перебинтованное туловище - похоже, ребро я ему все-таки сломал, ударив
штакетиной. Корнейчук молчал, иногда морщась, когда неосторожный вздох
отзывался резкой болью в боку.
- Чего надулся? - миролюбиво осведомился Пашка.
Нет ответа.
- Загрустил, смотрю, Кондратий, затосковал.
Нет ответа.
- В молчанку будем играть?
- Я имею право не отвечать на вопросы, - вызывающе воскликнул Корнейчук.
- Правильно, - сказал я. - И имеешь право молча получить лет эдак
десять-двенадцать.
Корнейчук стиснул зубы, а потом произнес:
- Да иди ты к такой-то матери, доходяга.
- Смотри, Терентий, - хмыкнул Пашка. - Крутой мужик нам попался. Решил
показать, кто тут хозяин... Зря, сынок. Зря. Если бы Крот такое сказал, я бы
ему поверил. Он в тюрьме как дома. А ты... Думаешь, здоровый?
- Не слабый.
- Твоя мышца никого не волнует. В камеру к голубым спрячу, их там
пятнадцать человек, включая мастера-тяжеловеса по боксу. И намекнем, что и
оперчасть, и воры не против, чтобы тобой слегка попользовались. Им там
скучно. Они новых людей любят. Сильно любят. Знаешь, ворам совсем не
нравится, когда на сотрудников милиции и прокуратуры покушаются. Ведь это
только в блатных песнях доблестью считается мента запороть. По практике
знают, что это дорого обходится... Чего уставился? Не веришь в такой
расклад? Давай проверим. А через день я узнаю, как оно тебе показалось -
может, понравится "петухом" быть. Корнейчук зло посмотрел на нас.
- Так что, браток, хамить не надо. Ты где