любит быстрой езды?
   Да, хорошо быть ментом и ездить  на  красный  свет.  Может  быть,  это  и
неприлично, но отказать себе в подобном удовольствии я не мог,  так  что  до
точки назначения добрался через пятнадцать минут.
   Кнопка звонка поддалась.  Из-за  двери  донеслось  треньканье.  Открывай,
сова, медведь пришел... Глухо. Никого нет дома.
   Я прислонил ухо к  двери.  В  квартире  ощущалось  слабое  биение  жизни.
Шорохи, скрипы. "Хрущобная" звукоизоляция - друг  опера,  естественно,  если
сам опер живет не в хрущобе".
   Все, нет смысла  больше  жать  на  звонок,  барабанить  ногой  по  двери,
кричать, молить: "Откройте". Ни к чему это. Некрасиво это.  Нетактично.  Тем
более когда у тебя в кармане ключ от этой квартиры.
   Я повернул ключ и толкнул дверь. Ключ этот - второй экземпляр - висел еще
недавно на гвоздике на праздничной красной ленточке в  прихожей  Вороны.  На
всякий случай - для хороших людей. А я человек неплохой. Можно сказать, друг
этого дома. Так что ключ я  присвоил  без  мук  совести.  И  теперь  он  мне
пригодился.
   - Ворона, привет. Орел прилетел, - воскликнул я, проходя в комнату.
   Там Вороны не было.
   - Ау, - крикнул я. - Иду искать.
   Я знал, что она здесь. Во всяком случае, ее единственные туфли  стояли  в
коридоре.
   Искать Ворону долго не пришлось. Она стояла на коленях на кухне. И  перед
ней лежал на тарелочке шприц. Из этой тарелки она всосала иглой разбавленный
дистиллированной водой героин. И теперь готовилась вколоть его в вену.
   - На иглу молишься? - спросил я.
   Она не ответила. Щеки ее были обильно смочены слезами.
   - Не могу. Не могу, - всхлипнула она.
   - Что так? Боишься?
   - Да! Да!
   - С этого героина Робертино на кладбище угомонился?
   - Да! - вдруг дико завопила она, схватила шприц и  нацелила  его  себе  в
вену.
   Я ударил ногой по ее руке, и шприц отлетел, ударился о  стену  и  упал  в
мусорное ведро. Классный бросок. Мяч в корзине.
   - Сдурела? - воскликнул я.
   - Не могу... Не могу... Слышишь, я должна уколоться... Я не могу...
   - Сдохнешь же.
   - А, все равно сдохнем. Робертино подох. И я подохну. Рано или поздно.
   - Конечно, подохнешь, - согласился я. - Если так жить будешь.
   Естественно, вести воспитательную  беседу  с  наркоманом,  который  хочет
уколоться, - занятие неблагодарное и опасное.
   - А как еще жить? Как?! Мент драный! Сука!
   Ну что, получил за доброту. Трудно быть джентльменом  и  выслушивать  все
это... Да и зачем, спрашивается,  всегда  быть  джентльменом?  Я  влепил  ей
легкую пощечину. Голова Вороны мотнулась,  в  глазах  появилось  осмысленное
выражение.
   - Пришла в себя? - спросил я. - Поговорим?
   - Никогда!
   - Нехорошо. Я же тебя из могилы вытащил. Ты уже там была.
   - И была бы!
   Я нагнулся над мусорным ведром, вытащил шприц, кинул его в папку.
   - Сдохнем... Все сдохнем, - опять запричитала Ворона.
   - Кто тебе порченого "геру" дал?
   - Никто! Не было этого! Никто не давал!
   - Смотри, - я выкинул из кармана ладонь, на которой лежал "чек"  героина.
Такие штуковины постоянно ношу с собой.  При  общении  с  контингентом  вещь
незаменимая, хотя и таскать ее - преступление. Да что не  преступление?  Вся
эта работа - сплошное преступление идиотских законов, которые  не  дают  нам
выметать нечисть. И то,  что  я  сейчас  делаю,  -  незаконно.  Какой-нибудь
высоколобый умник-юрист возопил бы возмущенно - позор! А  я  не  высоколобый
умник. У меня заочный юрфак Московской Академии за плечами - и хватит.
   Она потянулась к героину, но он волшебным образом пропал с  моей  ладони.
На лице Вороны отразилась борьба. Но я наперед знал, чем она  кончится.  Нет
ничего на свете, что перевесит для наркомана, у которого  начинается  ломка,
хорошую дозу героина.
   - Тютя этот "герыч" дрянной дал нам, - всхлипнула Ворона.
   - Кто?
   - Боря Утютин.
   В моей памяти что-то нехотя заворочалось. Где-то слышал я эту кликуху.
   - Утютин - кличка?
   - Все так думают. Это фамилия!
   - Адрес?
   - Я его по пейджеру нахожу, - Ворона не  сводила  глаз  с  моей  руки,  в
которой только что был героин.
   - Номер.
   Она задумалась. Потом отбарабанила цифры. Ты  глянь,  еще  не  все  мозги
героином съедены.
   - Отлично, - кивнул я. - С твоей помощью мы его и возьмем.
   - Что? Нет! - завопила она.
   - На нет и героина нет, - я направился  к  выходу.  Догнала  она  меня  в
коридоре. Упала на колени. Уцепилась за мои ноги, как регбист. И взвыла:
   - Ну пожалуйста! Я сдохну. Дай.
   - Сдашь Тютю?
   - Нет... Да!
   - Когда?
   - Завтра только смогу.
   - Вот спасибо, - я кинул на  пол  целлофановый  шарик  где-то  с  десятой
частью грамма героина. - Ты хоть понимаешь, куда катишься?
   - Понимаю, понимаю, - зашептала она, сжимая пакетик. Ее больше ничего  не
интересовало. Она говорила механически.
   - Хорошо тебе провести вечер, - я хлопнул  дверью.  И  почувствовал,  что
меня подташнивает. Меня будто стискивало тисками. Нет, так жить нельзя!
   Я вздохнул. Мир надо принимать таким,  как  он  есть.  Нечего  устраивать
страдания опера по безвинно порушенным жизням...
   Я поглядел на часы. Могу еще успеть на  "винтовую  хату".  Надо  было  от
Вороны в контору (так именуют в милиции свое место работы) прозвонить. Ну да
ладно.
   - Но, каурая, - воскликнул  я  и  включил  зажигание.  Двигатель  завелся
сразу.

***

   Арнольд влепил ему с ходу кулаком в спину. Барыга пролетел  два  метра  и
пропахал коленом асфальт, попытался подняться.  Тут  подскочил  я  и  вмазал
подлеца ласковым движением в тротуар. Он только и пискнул:
   - У, блин...
   - Ты  смотри,  еще  порядок  нарушает,  -  буркнул  Арнольд.  -  Брань  в
общественном месте.
   - Браслеты, - велел я.
   - Английские. Фирменные,  тебе  повезло,  -  сказал  Арнольд,  защелкивая
наручники на барыжьих запястьях.
   - За что? - завопил тот.
   - За торговлю героином в неположенных местах, - сказал я.
   Взяли мы его около мусорных баков под неодобрительные взоры местных котов
после того, как он продал своему старому покупателю героина на сто долларов.
   - Нарушение правил торговли, - хмыкнул Арнольд. - Иди, козел! - он пинком
направил Тютю в сторону затормозившего "Форда".  Галицын  отворил  дверцу  и
сделал приглашающий жест.
   - Я ничего не делал. Ничего, - бормотал Тютя.
   - На нет и суда нет, - кивнул Арнольд.
   Мы вчетвером - я, Арнольд, Князь и барыга - втиснулись в машину.
   - Ну что, влип? - с сочувствием спросил я.
   - Вы кто? - воскликнул Тютя.
   - Хрен в пальто... Милиция. Где "белый" берешь?
   - Вы меня с кем-то перепутали.
   - Ах, перепутали, - кивнул я.  -  А  это  что?  -  Я  выудил  v  него  из
нагрудного кармана стодолларовую купюру. - Деньги меченые. Не веришь?
   - Я ничего не делал. И ничего не знаю.
   Вчера, подумав, мы решили усложнить комбинацию и не вводить в нее Ворону.
Ворона сдала нам посредника - застарелого наркомана,  который  тоже  брал  у
Тюти героин. Утречком мы его "хлопнули" на продаже - прямо на улице.  Статья
228 Уголовного кодекса Российской Федерации, где расписано наказание за сбыт
наркотических веществ, произвела на него неизгладимое впечатление.
   - Он же тебе не брат. Он на наркоманской беде разжирел, - сказал я.
   - Точно. Сука он, - с плохо  скрываемой  неприязнью  произнес  наркош.  -
Поднялся, гадина, на  героине.  Машину,  технику  купил.  Жену  с  квартирой
отхватил.
   - Сдаешь нам его - и свобода.
   - По рукам...
   Барыгу у наркоманов сдать считается не западло.  И  он  честно  сдал  нам
Тютю.  Пробил  сообщение  на  его  пейджер.  Они  созвонились.  Договорились
встретиться у помойки за кафе  "Волнорез".  Тютя  отдал  наркотики.  Получил
меченые сто баксов. А потом и по хребту.
   - Отпустите! - вдруг взбрыкнул Тютя и дернулся на  сиденье,  в  отчаянном
порыве пытаясь вырваться, отчего машина качнулась.
   Арнольд улыбнулся обрадованно и залепил ему кулаком в лоб.
   - Машину разнесешь. - Я так стиснул плечо Тюти, что он взвыл.
   Машина тронулась с места.
   - Чего рубаха с длинными рукавами? - спросил я.
   - Холодно.
   - Ну да. Двадцать восемь градусов. - Я задрал его рукав. Арнольд  оглядел
руку задержанного и присвистнул:
   - Хорош...
   Тюте лет двадцать пять. Красивый парень. Статный.  С  роскошными  черными
волосами. Такие морды раньше были на фотографиях в парикмахерских в качестве
рекламы модельных причесок. Белые брюки, кремовая рубашка, дорогие  туфли  -
стиляга. Такой должен девушкам нравиться. Все в нем  хорошо  -  и  стать,  и
рост. Вот только одно плохо. На  нем  -  чертова  печать.  Вся  его  рука  в
глубоких шрамах. По ней плугом прошелся шприц, оставив следы навсегда.
   Машина выехала со двора и устремилась к окрестной свалке. Там было пусто.
   - Остановись, - приказал я.
   Князь остановил машину.
   Я распахнул дверцу, поставил одну  ногу  на  асфальт.  Ветер  свистел,  и
бродячие собаки рылись в отходах.
   - Все равно я ничего не делал, - прошептал Тютя, поеживаясь на сиденье.
   - Это ты суду объяснишь, - сказал  я.  -  Все,  дело  сделано.  Теперь  -
тюрьма. И надолго. Там не поколешься.
   - Я ничего не делал, - упрямо  твердил  Тютя.  Арнольд,  естественно,  не
выдержал такой вопиющей наглости и врезал поочередно ему по каждому уху, так
что  глаза  Тюти  чуть  не  вылезли  из  орбит.  Барыга  застонал,  а  потом
расслюнявился.
   - Все доказано, ублюдок, - Арнольд взял  барыгу  за  шею  и  сжал,  потом
отпустил.
   Тютя захрипел, лицо его посинело. Он  схватился  руками  в  браслетах  за
горло, закашлялся. Тут запиликал пейджер на его поясе.
   - Ну-ка, - Галицын  перегнулся  с  первого  сиденья  и  снял  пейджер.  С
выражением процитировл:
   -  "Нужно  два  киндер-сюрприза.  Жду  на  старом  месте  в   два   часа!
Пожалуйста!"
   - Конспираторы,  -  хмыкнул  Арнольд.  -  Сюрпризы-то  не  шоколадные,  а
героиновые.
   - Так, чего тут еще. - Князь нажал на кнопки пейджера, выкликивая  ранние
сообщения. - "Тютя, если не появишься, я умру. Катя"... "Нужно три сюрприза.
Деньги отдам и за старые. Быстрее!"... "Тютя, помоги"...
   Пейджер опять запиликал.
   - "У моста. За старое отдам золотом"... Отлично. Золото всегда в ходу,  -
усмехнулся Галицын.
   - У тебя клиентов, наверное, полрайона, - сказал  Арнольд.  -  Популярная
фигура среди окрестной рвани.
   - Много баксов заколачиваешь? - спросил я.
   - А, - Тютя всхлипнул. - Все в вену идет.
   - И сколько в сутки надо?
   - До двух грамм "геры".
   Арнольд с уважением присвистнул. Нехило. Это далеко зайти надо.  Накладно
- минимум полторы сотни долларов в день только на собственное  обслуживание.
Еще и машину прикупил, и технику, и квартиру с женой содержит.  Это  сколько
же народу нужно погубить, чтобы так жить?
   - Ты героин Робертино и Бацилле дал, от которого те кони бросили?
   - Нет! - возмутился барыга. - У меня товар чистый!
   - Правда?
   - Да.
   - Вот и уколем им. Робертино перед смертью шепнул, что у тебя брал.  Если
чистый, тебе ничего не будет. - Я вытащил из папки шприц с  дистиллированной
водой. - Руку давай. Сейчас тебе будет хорошо. Главное, бесплатно.
   - Нет!
   - Тогда рассказывай. Где прикупил порченый героин?
   - Где и все, - Тютя понурил плечи. Он сломался. - У таджиков.
   - По скольку?
   - Пятьдесят "зеленью".
   - Что-то дешево.
   - Оптом. Приличные партии.
   - Как договариваешься с ними?
   - Как и со мной мои клиенты. Звоню таджику на пейджер. Он  скидывает  мне
на пейджер ответ.
   Вот плоды прогресса. Не нужно секретиться. Все просто. Пейджер  -  лучший
способ конспирации.
   - Время? - осведомился Галицын.
   - Да хоть сегодня.
   - Сдашь поставщиков? - обернулся к нему я.
   - Сдам, - с готовностью кивнул Тютя. Мне бы задуматься, чего это  он  так
радуется. Но восприятие притупилось из-за близости удачи. Так что  я  просто
кивнул:
   - Будем звонить.
   Галицын завел мотор, и мы двинули к ближайшему телефону-автомату.

***

   - Ну не идиоты вы, а? - спросил Романов, зло разглядывая меня и Арнольда.
В свете неоновой лампы мы выглядели бледными и виноватыми.
   - Так точно, - щелкнул я каблуками. - Свиньи-с мы-с. Прикажете  выпороть?
;
   - Приказал бы, - Романов махнул рукой. - Нет, ну это надо!
   - Моя вина, - сказал я.
   - Конечно, твоя... Раздолбай...
   - Вообще-то я его упустил, - сказал Арнольд, виноватыми собачьими глазами
глядя на Романова. - Не успел.
   - Все хороши... Где третий герой?
   - Князь?
   - Да.
   - У него что-то с тещей.
   - Хоть бы разок ее увидеть. Такое впечатление, что он по жизни только  ей
и занят, - покачал головой Романов.
   - Заботливый зять, - сказал я.
   - Барыгу отпустить. Ну как это? - всплеснул руками Романов.
   - Мы его  не  отпускали.  Он  просто  непослушный  оказался,  -  невесело
улыбнулся Арнольд.
   - Смеемся, да? - недобро осведомился Романов.
   - Ну с кем не бывает, - поморщился досадливо я. - Что мы  могли  сделать?
Чугунку машиной тормозить?
   Получилось все действительно по-дурацки. Тютя забил встречу с  таджикским
барыгой. Тот  согласился  приехать  через  полчаса.  Времени  на  нормальную
подготовку  операции  не  было.  В  назначенное  время  таджик  приперся  на
железнодорожную  станцию  на  окраине  города.  Он   был   какой-то   жизнью
напуганный, боязливо оглядывался, а на платформе народу было мало,  так  что
засветиться мы могли запросто. Поэтому за встречей  наблюдали  с  некоторого
расстояния. Ближе всех был Арнольд. Тютя  о  чем-то  минут  пять  говорил  с
таджиком. Они махали руками. Потом подошла электричка. А когда ее двери  уже
закрывались, Тютя и таджик вскочили в нее. А Арнольд не успел.
   - Это не просто прокол, - сказал Романов. Наконец  он  соизволил  кивнуть
нам на стулья, стоящие вдоль стеночки его кабинета. - Это уже система.
   - Таджиков отпускать,  -  хмыкнул  Арнольд.  Месяца  три  назад  повязали
человек шесть таджиков. Пока грузили их в машину, обыскивали,  один  куда-то
исчез.
   - Эффект привыкания, - сказал Романов. - Вы считаете себя такими  крутыми
профессионалами, что забываете об элементарных предосторожностях и правилах,
которые не надо объяснять курсанту школы милиции. Как можно  было  отпускать
на длинный поводок задержанного, а?
   - Чего  удивляться,  -  пожал  я  плечами.  -  Конвейер.  Работу  делаешь
автоматически и расслабляешься.
   - Этот Тютя сейчас сидит  на  хазе,  уже  обдолбался  и  своим  приятелям
взахлеб  рассказывает,  как  оперов  вокруг  пальца  обвел.  Не  обидно?   -
профессионально сыпал соль на раны Романов.
   - Обидно, - кивнул я. - Ничего, сочтемся с ним.
   - Да, - с сомнением поддакнул Арнольд. - Хотя  в  городе  его  ничего  не
держит. Он вообще из другой республики. Из Казахстана.
   - Как ничего не держит? - резонно возразил я. - А баба его? А  машина?  А
клиенты? Нет клиентов - нет денег. Нет героина. А без героина - он труп.
   - Факт, - кивнул Арнольд.
   - Найдем мы его, - заверил я Романова. - Рано или поздно.
   -  Вот  именно.  Поздно...  Вы  знаете,  что  у  нас  еще   один   жмурик
почерневший?
   - Где это?
   - На Кутузовской.
   - Те же симптомы? - спросил Арнольд.
   - Те же, - сказал Романов. - И это не все. Вот заключение  экспертизы,  -
он вытащил из стола скрепленные скрепкой листы и кинул на стол.
   - Чего там? Объясни по-простому, - попросил я.
   - То, что в шприцах, где было смертельное зелье, обычный героин.  Никаких
примесей не обнаружено.
   - А отчего они сдохли? - удивился я.
   - Может, грибов объелись, - хихикнул Арнольд.
   - Каких грибов?
   - Бледных поганок, - охотно пояснил Арнольд. -  Это  как  внучка  у  деда
спрашивает: "Что такое каюк?" Он ей: "Где ж ты слов таких набралась?" А  она
ему: "Мама сказала: дед грибочков поест - и ему каюк".
   - Помолчи, клоун, - прикрикнул Романов. - Тут серьезный вопрос.
   - Хорошо, хорошо, - поспешно произнес Арнольд. - Все-таки, может, они чем
другим траванулись.
   - Ерунда, - отрезал Романов.
   - Скорее всего просто эксперты у нас такие.  Ничего  найти  не  могут,  -
сказал я.
   - Как с триметилфентанилом, - задумчиво произнес Романов.
   - Точно.
   Лет пять  назад  мы  начали  один  за  другим  задерживать  наркоманов  с
ампулами. В ампулах - дистиллированная вода. Во всяком случае так утверждали
эксперты, не отвечая на вопрос: как можно дистиллированной водой обдолбаться
до полного улета в Космос? По всей России такая же незадача была. Привыкание
к "водичке" возникало после одного-двух уколов, и никто не мог понять, в чем
суть  прикола.  Тогда  экспертно-криминалистический  центр  МВД  взялся   за
экспертизу. Там у них возможности крутые. Они как раз прикупили газоструйный
хроматограф за шесть сотен тысяч долларов. Но они и то сразу не  справились.
В Австрию ездили за консультациями, но все-таки установили -  в  ампулах  не
дистиллированная вода, а супермощный наркотик триметилфентанил.  Одно  время
он распространялся по Западу, но производство его очень сложное, нужны спецы
химики экстра-класса, так что там он долго не процарствовал. А возник у нас.
По убойной силе он в пять тысяч раз круче морфина. Один грамм растворяется в
пятнадцати литрах воды - и 15 тысяч ампул готово. В каждой по две-три, а для
новичков аж до десяти доз. Количество наркотика в растворе  настолько  мало,
что экспертиза не дает его.
   На уши  тогда  поставили  все  правоохранительные  органы  и  спецслужбы.
Тогдашний замминистра МВД  Дунаев  определил  новый  "синтетик"  как  угрозу
национальной безопасности России. В следственно-оперативную  группу  согнали
оперов со всей страны, ну и меня тоже. Искали  мы,  искали.  Нашли.  Восьмой
отдел МУРа - по наркоте - первый стал получать реальную  информацию,  откуда
все поступает. Раскрутили весь клубок - всегда можно все раскрутить, было бы
желание да средства. Выяснилось  -  какой-то  ушлый  азербайджанец-барыга  и
несколько студентов-химиков устроили этот бардак. Притом  студенты  вычитали
процесс изготовления в  открытой  литературе,  умудрились  егo  упростить  и
изготовлять эту дрянь при минимуме затрат. Во всем мире его столько  лет  не
могли повторить, а наша смекалка горы движет. Эх, если  бы  на  благое  дело
была направлена! Партия в шестьсот грамм - это с полсотни  миллионов  доз  -
ушла в Казань. ФСБ и МВД предъявили ультиматум: верните наркотик, а то будет
всей братве казанской Варфоломеевская ночь. Подействовало. Отраву подбросили
на кладбище. Это какой-то черный юмор - поверх могилы лежал сверток, который
мог превратить в могилу не один русский город.
   Студенты-химики сейчас на зоне.  И  братва,  и  правоохрана  ждут,  когда
выйдут. Система наша государственная сейчас безвольна и слаба. В  нормальном
государстве нашли бы способ обуздать их творческую активность. А у нас?  Все
опера с ужасом ждут, когда вновь появятся ампулы с "мертвой водой".
   Но пока объявился лишь порченый героин. И опять та же  история  -  дохнут
наркоши незнамо отчего. И экспертиза бессильна.
   - Высокие технологии, - сказал я.
   - Чего? - спросил Арнольд.
   -  Такие  фокусы  возникают,  когда  братва  получает  доступ  к  высоким
технологиям.
   -  А  на  шиша  эти  технологии?  Чтобы  травить  наркошей?  -   иронично
осведомился Арнольд.
   - Неизвестно, - пожал я плечами.
   - В общем, завтра Куравлев летит со всеми материалами в Москву, -  сказал
Романов. - В ЭКЦ Министерства. Пусть там гадают.
   - На самолете? - удивился Арнольд.
   При безденежье лететь самолетом туда, куда можно неторопливо дотрюхать на
поезде, никто не даст. Нет денег в МВД. Уже несколько лет ни на что в стране
нет денег, кроме как на прокорм вечно голодных олигархов. Так что  билет  на
самолет означал, что начальство очень сильно озабочено всем происходящим.
   - У кого-то наверху заболела голова от наших проблем, - сказал я.
   - Это уж точно. Так что нам лучше напрячься, - устало произнес Романов. -
Нет, Терентий, от тебя я не  ожидал  та