тябрь" какой-то
"INTERBUSINESS CENTER". На месте "Закусочной", что стояла возле "Октября",
где мы с Котом, учась в восьмом классе, впервые в жизни попробовали
"Портвейн", разливая эту гадость под столом, как "взрослые мужики", -
итальянский ресторан "Dolce Vita".

Единственно, что слегка согрело мне душу, так это русское название казино,
расположившегося в бывшем Дворце пионеров имени А. А. Жданова, написанное,
правда, латинскими буквами: "Dengi Vashi Stanut Nashi".

Вот и атланты. Все так же держат небо. В отличие от меня, они не старели и
мускулатура не становилась дряблой. Вот только лица уже не были
загадочными.

Как всегда, я начал здороваться с каждым. Первый, второй, третий. Стоп. Что
это? На каменной тумбе, которая служила опорой для четвертого Атланта, я
увидел белый листок бумаги с машинописным текстом:

"Грешник, попирающий заповеди Христовы! Ты не боишься закона. Ты не боишься
общества. Ты не боишься даже Бога. Ты будешь трепетать от страха перед
Святой инквизицией!"

Романтическое настроение, навеянное воспоминаниями юности, как рукой сняло.
Перед глазами почему-то возник Кот, поедающий ромштекс и запивающий его
дрянным "портвешком" с дурацким названием 777.

"Круглый стол" бизнеса России" заявляет, что существующий государственный
подход к борьбе с преступностью себя не оправдал. Программа борьбы с
преступностью не должна быть набором случайных мер, а должна, наконец,
строиться на продуманных принципах.

Россияне, доверившие свои жизни президенту и парламенту, вправе требовать
от них выполнения своих обязанностей: законодательная база должна быть
доработана, а силовые министерства должны проявить способность организовать
работу так, чтобы в безопасности себя чувствовали законопослушные граждане,
а не сами преступники.

Из заявления президиума Координационного совета "Круглого стола" бизнеса
России". Деловой мир, 29 апреля 1994 г.

Одна и та же мысль. Да, видимо, были правы марксисты-материалисты,
утверждая, что человека можно убить, а его идеи - никогда. Хотя трудно
сказать, чья это идея; покойного Сидоренко или здравствующего президента. Я
оторвал листок и сунул его в портфель.

В корпункте, расположенном на 11-й линии Васильевского острова, меня
встретили радостными восклицаниями: "Ты когда приехал?!" Меня всегда бесило
это стандартное приветствие. Какая разница, когда приехал? Следующий
вопрос: "Надолго?" - еще имел какой-то смысл.

Вкратце ознакомившись с имеющейся информацией о проведенной "демиками"
манифестации и пообещав наведаться в "Кресты", я перешел к интересующему
меня вопросу. Заведующий корпунктом Володя Михайлов по кличке Мяша мельком
взглянул на листок, оторванный мной от тумбы атланта, и махнул рукой.

- Эту чушь уже несколько дней какие-то придурки разбрасывают по всему
городу.

- Вчера даже звонил один и предложил сегодня ночью быть в корпункте для
приема важного сообщения. Просил, чтобы наготове была машина, - добавил
спецкор Харламов по кличке Харя.

- А вы что?

- А чо мы, - пожал плечами Мяша, - мы ничо.

- Неужели ты думаешь, что из-за какого-то ненормального мы будем торчать
здесь всю ночь? - поддержал своего начальника Харя.

И Мяша, и Харя всего год как окончили университет. Не знаю, по какому
принципу Саня производил в провинции подбор кадров для корпунктов, но мне
эти юные скептики действовали на нервы, несмотря на то, что со мной они
всегда держались с почтительной фамильярностью, как "салаги" с "дедом".

- Что он еще говорил? - спросил я жестко.

- Ничего. Просто предложил с часу ночи ждать звонка и держать наготове
машину.

- Машина у вас есть?

- Откуда? Мы же уже двадцать раз просили вас купить для корпункта
какую-нибудь развалюху.

- К вечеру умрите, но чтоб машина была. Я проведу ночь здесь.

Ребята притихли, затем стали перебирать варианты. доставания машины. Я
оставил их за этим занятием и поехал в "Кресты".

Изучив мое удостоверение, охранник позвонил начальнику караула, который
спустился вниз и лично проводил меня в кабинет начальника тюрьмы. Было
видно, что такие гости из столицы у них нечасто бывают.

Начальник в форме полковника МВД любезно объяснил мне, что "демиков" в
"Крестах" уже нет. На первом же допросе они раскаялись и подписали
обязательство не заниматься деятельностью, "которая может быть расценена
как политическая активность".

- За исключением двоих, которые отказались подписать обязательство, все
отправлены по домам.

- А те двое?

- Тоже отправлены... на два года на исправительные работы.

- Куда?

- На Сахалин.

- Суда не было?

- Какой суд? Согласно указу президента России ‘ 78 лица, задержанные на
месте преступления, караются не в судебном, а в административном порядке в
соответствии с ВУК Российской Федерации. В данном случае имело место
нарушение статьи первой пункта "в" Временного уголовного кодекса. Вот,
пожалуйста.

Он положил передо мной книжицу, предварительно открыв ее на нужной
странице.

"Пункт в. Лица, задержанные при проведении митингов, демонстраций и других
форм политической деятельности, наказываются исправительными работами
сроком до двух лет в назначенных им местными органами МВД населенных
пунктах без содержания под стражей".

- И кто определил им место поселения?

- Местные органы МВД.

Весь день я как проклятый мотался по городу, а в 11 вечера уже был в
корпункте.

Мяша и Харя, поджидая меня, мирно пили кофе с сушками. Налив себе
стаканчик, я присел у окна.

- Машину достали?

- Под окном. Вот ключи.

Харя положил передо мной связку ключей с брелоком, изображающим череп.

- Раскладушка у вас есть?

Мяша полез за шкаф и достал старую, провисшую, видавшую виды раскладушку. Я
про себя крепко выматерился. Привычка спать на животе обещала проведение
ночи в изогнутом состоянии с болями в позвоночнике на следующий день. Мяша
полез в старый шкаф и вытащил откуда-то снизу тонкий поролоновый матрац,
подушку с надетой на нее когда-то белой, а ныне цвета маренго наволочкой,
старое, явно солдатское одеяло и две опять же цвета маренго простыни со
штампами "МПС СССР. Прибалтийская ж. д.".

- Поновей не могли спереть бельишко-то?

- Да как-то неудобно.

Дети были кристальной души граждане.

- Ладно. Проваливайте.

Директор корпункта и спецкор не заставили просить дважды и мгновенно
испарились, не забыв прихватить с собой сушки и милостиво разрешив мне
пользоваться кофе с сахаром.

Я тут же лег, не раздеваясь, предварительно расстелив одеяло и сняв
наволочку цвета маренго.

Засыпать я не собирался, поскольку не был уверен, что услышу звонок, и
поэтому постарался погрузиться в полусонное состояние, именуемое дремотой.
Дремал я долго, время от времени поглядывая на часы.

Около пяти утра, взглянув на часы в последний раз и придя к выводу, что
сегодня инквизиторы на связь не выйдут, я решил отрубиться на полную
катушку, как вдруг зазвонил телефон. Я вскочил как ошпаренный.

- Алло.

- С вами говорит Святая инквизиция.

- Очень приятно, Святая инквизиция. Я вас слушаю, - сказал я, придав голосу
как можно больше душевности.

- Я просил вас иметь наготове машину.

- Имею.

- В таком случае выезжайте немедленно по адресу: Загородная, дом 12. Стойте
у подъезда, пока не подъедут еще пять корреспондентов. После этого заходите
в подъезд. Думаю, вы получите интересный материал для очередного номера. Да
хранит вас Господь.

В трубке послышались гудки. Я сбежал по лестнице во двор, открыл красные
"Жигули" и запустил движок. Переехал Дворцовый мост и помчался по
пустынному Невскому. Поворот. Владимирская площадь. Загородная. Сбросил
скорость, всматриваясь в номера домов. Дом 12. Возле подъезда две машины.
Водители с фотоаппаратами стояли возле одной из них и о чем-то оживленно
разговаривали. Я подошел и представился. Они, в свою очередь, протянули мне
визитки. "Вечерний Санкт-Петербург" и "Вестник Санкт-Петербурга".

- Ну что, ждем еще двоих согласно инструкции?

- Ждем пять минут. Сбор в пять тридцать. Сейчас пять двадцать пять.

Через две минуты подъехали еще две машины, и два парня с фотоаппаратами
представились:

- "Криминальная хроника".

- "Известия".

Корреспондент "Известий" как представитель самой крупной газеты взял на
себя руководство.

- Сейчас посмотрим, что там, и если что-нибудь интересное, поедем ко мне и
обсудим, как давать. Пошли.

Мы один за другим вошли в парадное, и я почувствовал, как что-то оборвалось
у меня внутри, а по коже побежали мурашки. Я был готов ко всему, хотя
бедное воображение не шло дальше десятка детских трупов, изрезанных ножами.
То, что я увидел, было за пределами моего воображения.

На ступеньках двумя рядами по трое сидели шесть восковых статуй с голыми
черепами. Они сидели в одинаковых позах, не шевелясь, уставив взгляды
широко раскрытых глаз куда-то в пространство, как бы сквозь нас. В первый
момент у меня даже мелькнула мысль о розыгрыше. НО ОНИ ДЫШАЛИ!

Мои случайные товарищи застыли с открытыми ртами и тоже стали напоминать
восковые статуи. На ватных ногах я подошел к лестнице. Мои коллеги также
какой-то деревянной походкой приблизились к первой ступеньке.

Парни сидели, положив руки на колени, и не шевелились. На лбу у каждого
виднелась свежая татуировка. Толстыми буквами было вытатуировано только
одно слово: "БАНДИТ".

Присмотревшись, я понял, что они СЛЕПЫЕ.

- Кто вы? - хриплым голосом спросил корреспондент "Известий".

Они молчали.

Журналисты опомнились. Защелкали фотоаппараты, и магниевые вспышки осветили
подъезд. Я увидел листок белой бумаги. Наклонился, поднял.

"Святая тайная инквизиция, будучи милосердной, не лишила жизни этих
насильников и убийц. Им дана возможность на покаяние перед Господом и перед
людьми.

Берегитесь, дети Антихриста! Вы не боитесь общества. Вы не боитесь
государства. Вы не боитесь Бога. Вы будете трепетать от страха перед Святой
тайной инквизицией".

Я повернулся к своим коллегам.

- Быстро. Вызывайте милицию и "скорую помощь". Шесть машин.

Корреспондент "Известий" остался со мной, остальные торопливо вышли на
улицу. Я посмотрел на часы. Шесть двадцать. Интересно, когда их здесь
посадили? И как долго они будут в прострации? Видимо, им вкололи какое-то
психотропное средство, которое парализует все: и тело, и волю, и мысли.

Мой коллега продолжал изучать этих живых покойников. Прошло минут десять,
он повернулся ко мне.

- Наверно, накололи аминазином или еще какой-то дрянью. Интересно, как их
ослепили? Операцию, наверно, делали.

Первой приехала оперативная группа из районного отделения милиции. По тому
как они сравнительно спокойно отнеслись к происходящему, я понял, что они
были к этому готовы. Поэтому при проверке документов, предъявив капитану
удостоверение "Президентского канала", я попросил его отойти со мной в
сторону на пару слов.

- У меня сложилось впечатление, что вы морально были готовы к столь
необычному происшествию.

Капитан усмехнулся и сказал:

- Оперативная информация о подобных происшествиях, а это уже восьмое,
начала поступать в отделения с трех часов ночи.

- А кто информировал?

- Дежурный по городу.

- А его кто?

- Такие же, как вы, журналисты. Репортажи, так сказать, с мест
происшествия.

- Что вы об этом думаете?

Он развел руками.

- Пока ничего. За двадцать лет службы повидал всякое, но такое впервые.
Серьезные ребята работают. С выдумкой.

Пока мы беседовали, оперативники обыскали пострадавших, в карманах у них
они обнаружили какие-то бумаги.

В парадное вошли санитары и остановились как вкопанные. Не были готовы к
столь неприятной неожиданности. Пожилая врачиха проинструктировала их, как
обращаться с потерпевшими. Санитары, молодые парни, судя по всему студенты,
начали поднимать несчастных "бандитов" и по одному выводить на улицу.

Вышли и мы. Наконец-то я увидел свет и вдохнул свежий воздух.

Капитан попросил нас не отлучаться из города и дал подписать наскоро
написанный одним из оперативников протокол. Я опять обратился к нему.

- Видите ли, господин капитан, у меня кончается командировка и вечером я
должен уехать в Москву. Всю информацию вы можете получить у сотрудников
нашего корпункта. Ведь это они переговаривались по телефону с
преступниками.

- Хорошо. Дайте только свои координаты в Москве.

Я назвал свой служебный телефон.

Несмотря на попытки назойливого "известинца" собрать нас на совещание,
посвященное сегодняшнему событию, мы все дружно расселись по машинам и
разъехались в разные стороны.

Приехал в корпункт я около десяти, поскольку решил все-таки заскочить к
родственникам и заодно позавтракать.

В корпункте сидел один Мяша. Харя был на задании. По безмятежному Мяшиному
лицу я понял, что информация об акции Святой инквизиции по городу еще не
разошлась. Ну и работнички. И за что им Саня деньги платит? Я молча выложил
перед ним ключи от машины и сказал со вздохом:

- Наволочку хоть бы постирали, стратеги.

- Ну что там?

- Там ничего. Семейная сцена. Муж набил морду жене за государственную
измену. А если серьезно, то запомни. В работе журналиста не бывает мелочей,
так же как в работе следователя или разведчика. Или врача. Или укладчика
парашютов.

Мяша изобразил на лице обиду, но жизнерадостность взяла верх.

- Ну ладно. Не брюзжи. Имей снисхождение к молодым специалистам. Тебе уже
два раза звонил главный.

Я набрал номер главного редактора. Саня ответил сразу. Услышав мой голос,
он аж взвыл.

- Немедленно выезжай. Здесь такое творится!

- Что именно?

- Не по телефону.

- Ну намеком.

- Та писулька, которую я вам в понедельник зачитал, оказалась не шуткой.
Весь город на ушах стоит. Выезжай как можно скорее.

- Я не уеду раньше вечера.

- В два часа отходит скорый. В семь я жду тебя в редакции.

13. СВЯТАЯ ИНКВИЗИЦИЯ (продолжение)

Что мы можем противопоставить беспределу? Кроме мужества и энтузиазма
сотрудников, почти ничего. Лидеры и авторитеты, прикрываясь буквой закона,
отыскивают лазейки в уголовном кодексе с помощью высококвалифицированных
адвокатов, уходят от наказания. Чтобы реально ухватить организатора банды,
нам нужен закон о преступной деятельности, о защите свидетелей, об
организованной преступности.

Начальник регионального управления по организованной преступности при ГУВД
Московской области А. Карташев Сегодня, 23 апреля 1994 г.

В шесть часов вечера я уже был в Москве. Билетов в кассах Московского
вокзала, естественно, не было, но магическая книжечка произвела на кассиршу
впечатление. Не знаю только, что сыграло роль в том, что она задействовала
бронь, инструкция или то, что она была поклонницей А. Г. Невзорова,
подписавшего мое удостоверение?

Саня начал с традиционного вопроса:

- Как съездил?

- "Демиков" уже нет в "Крестах". Распустили по домам.

- Во-первых, не "демиков", а демократов. Во-вторых, сейчас не до них. Ты
знаешь, что здесь происходит?

- Знаю.

- Откуда?

- В Питере происходит то же самое. Святая инквизиция приступила к
воспитательной работе.

Я вкратце пересказал ему события, свидетелем которых стал несколько часов
назад. Саня задумался и закурил, что свидетельствовало о его крайнем
возбуждении, ибо здоровье Саня берег.

- Прежде чем рассказать тебе о том, что происходит в Москве и в других
городах, откуда наши корреспонденты прислали информацию, я хочу сразу же
сказать, чего мы от тебя ждем. В стране образовалась негосударственная
структура, которая борется с преступностью преступными же средствами.
Какой-то незаконный суд, точнее - самосуд. Что это означает? Это означает,
что политика диктатора в области внутренней безопасности полностью
провалилась и спровоцировала появление новых форм беззакония. Она заставила
честных граждан объединиться в преступное сообщество с целью противостоять
преступному миру.

- Ты имеешь в виду Святую инквизицию?

- Именно.

- Что же произошло в мое отсутствие здесь?

- То же, что и в Питере. Шестьдесят семь человек ослеплены. Мастерски
проведенные операции по удалению глазного нерва. Всех их, накачанных
психотропными препаратами, обнаружили в подъездах домов и даже на вокзалах.
Но что интересно. Все они оказались преступниками, причем у каждого в
кармане нашли листок бумаги с перечнем совершенных им преступлений и с
приговором, вынесенным тайным трибуналом инквизиции. Сегодня утром об этом
уже говорил весь город, потому что помимо журналистов инквизиторы позвонили
в квартиры, находящиеся в подъездах, где они оставили потерпевших, и
попросили жильцов выйти на лестницу.

А днем оперативники задержали женщину, которая распространяла
инквизиторские листки. Она оказалась жильцом одной из этих квартир.

- И что? Что-нибудь выяснили?

- Нет. Она утром обнаружила в ящике пачку этих листков и письмо от
инквизиторов с приказом распространить их. В противном случае грозили
карой. После увиденного она не осмелилась ослушаться святых
отцов-инквизиторов .

Я подумал, что после увиденного в подъезде на Загородной я тоже долго думал
бы, прежде чем принять решение о неповиновении "святым отцам". Пытаясь
переварить информацию, полученную от главного редактора, я первым делом
задал себе вопрос: "Зачем?" Какова цель этой странной акции? Темная Лошадка
два месяца назад успешно провел "Чистку", которая (это видно даже
непосвященному) дала определенные результаты. То, что он не истребил и
десятой части преступного мира, ясно. Но в этом случае непонятно, зачем
ломать комедию, вернее - трагедию, с этой Святой инквизицией? Сколько
всяких хлопот! Преступников нужно похитить, увезти в укромное место, причем
так, чтобы комар носа не подточил, сделать им операции, после чего
доставить на место, где их должны обнаружить журналисты. Ведь существует
хорошо отлаженный механизм, и не проще ли провести еще несколько "Чисток",
как несколько месяцев назад? Выходит, что Темная Лошадка здесь ни причем?
Тогда кто?

- Какая-нибудь реакция от властей была? - спросил я Саню, который терпеливо
ждал, пока я кончу размышлять.

- Генеральный прокурор заявил час назад, что им отдан приказ взять
следствие под контроль. Им создана специальная бригада во главе с одним из
замов.

- Оценки происшедшего были?

- Нет. Все воздерживаются от оценок, поскольку происшествия такого рода еще
не встречались.

- "Президентский канал" передавал информацию об этом?

- Показывал пострадавших в больницах.

- И что? Как выглядят?

- В невменяемом состоянии. Большая часть рехнулась. Ничего не едят, а
только молятся Богу. Лупят головой в стенку и орут: "Господи, помилуй меня
грешного".

- А с мест происшествия репортажи были?

- Ни одного. Шурик даже публично высказал обиду в адрес инквизиторов, что
они не задействовали "Президентский канал". А почему ты задаешь эти
вопросы?

- Просто так.

- Не ври. Ты просто так ничего не спрашиваешь. У тебя есть какие-нибудь
соображения? Давай выкладывай.

- Я просто пытаюсь понять, кто такие эти инквизитеры и чего они добиваются.

- А чего здесь понимать? Это люди, не верящие в нынешний режим, которые
объединились в некую тайную организацию, каких история знает немало.

- Ты слишком упрощаешь. Организация, судя по масштабам акции, очень
немаленькая. Организация имеет четко налаженную систему получения
информации о преступном мире. Ведь ты сказал сам, что в карманах у жертв
были листки с перечислением их преступлений. Значит, работали
профессиональные сыщики.

- Продолжай.

- Пострадавших, если брать все города, где прошла акция, несколько сот.
Обратись в любой уголовный розыск и спроси, сколько следователей и сколько
времени понадобится для раскрытия нескольких сот преступлений. Сколько
оперативников надо для того, чтобы их задержать. И не просто задержать, а
незаметно. И вывести в какие-то укромные места, где им сделают операции. И
сколько нужно врачей. И какого класса, потому что операции, возможно,
сложные.

- Из того, что ты говоришь, следует, что здесь действовали государственные
структуры. Мы об этом