те того же года на Сумако Такэдзоэ. Увы, уже в следующем месяце 
Кано пришлось покинуть жену и принять должность директора Пятой высшей школы в 
отдаленном Кумамото.
Как обычно, нововведения в образовании медленно доходили до провинциальных 
районов, поэтому Кано рассматривал свою работу в Пятой высшей школе как особое 
испытание. Бюджет ее был мизерным, хозяйство скудным, а учителя — недостаточно 
подготовленными. Не было в ней и додзё. В отсутствие средств на его постройку, 
Кано и его ученики вынуждены были заниматься прямо под открытым небом. Позже, 
когда у школы появилась возможность построить додзё, к Кано присоединилось 
несколько его воспитанников из Токио и они занялись распространением Кодокан 
Дзю-до в Южной Японии.
Одним из новых учителей, нанятых в школу — предположительно, по личному 
приглашению Кано, хотя остается неясным, как они познакомились, — был Лафкадио 
Хирн (1850—1904). Хирн написал эссе о дзю-дзюцу, вошедшее в его книгу «С 
Востока», которая была впервые опубликована в 1894 году. В этом не очень связном 
сочинении мало говорится о Кано и дзю-до, но выражается очень верная мысль о 
том, что в общении с силами Запада японцам следует придерживаться духа дзю-до — 
«гибко, но твердо». В своих воспоминаниях Кано описывает очень торжественную 
церемонию, проводившуюся в городе;
все ее участники были одеты в западном стиле: строгие сюртуки, европейские 
платья или военная форма, за исключением единственного человека, облаченного в 
японскую одежду, — Лафкадио Хирна, В 1893 году Кано вернулся в Токио и занял 
пост директора Первой высшей школы, а немногим позже — ту же должность в 
Токийском педагогическом училище. Теперь он смог воссоединиться со своей женой, 
и в конце года у него родился первый ребенок, девочка. У этой супружеской пары 
было восемь детей — пять девочек и три мальчика.
На следующий год в Сима То-мидзака-тё был выстроен прекрасный додзё на сто 
матов, и тогда впервые была назначена небольшая оплата за обучение (в течение 
всей жизни Кано оплата занятий в Кодокане оставалась вполне приемлемой благодаря 
поддержке множества щедрых покровителей).
В том же 1884 году началась китайско-японская война. Последовавшая военная 
горячка сделала практику дзю-до более популярной, хотя сам Кано не делал ничего, 
что поощряло бы подобные настроения. В течение этого времени часто происходили 
случаи «продуктового бандитизма». В Кодокане появился похититель, который в 
течение нескольких дней таскал продукты у живущих в школе студентов. Два ученика 
были поставлены на страже, но, когда они набросились на бандита, облаченного в 
облик китайского ниндзя, он жестоко избил их, после чего усмехнулся:
«Жалкие слабаки! Неужели это лучшие из тех, кого смогли поставить на охрану?» 
Выслушав отчет о тревожном ночном событии, старшие воспитанники додзё пришли в 
замешательство. Если им необходимы четыре-пять учеников Кодокана, чтобы 
справиться с одним бандитом, это бросит тень на авторитет их дзю-до, потому они 
решили обратиться к Сакудзиро Иокояма (1862—1912) с просьбой о защите чести 
Кодокана. Прославившийся своим ошеломляющим тэнгу-нагэ и носивший прозвище 
«Демон», Иокояма однажды в течение пятидесяти пяти минут вел поединок с 
чемпионом по дзю-дзюцу по имени Накамура, пока начальник полиции столицы, перед 
которым проходило это состязание, не вмешался и не огласил ничью.
Следующей ночью, как и ожидалось, бандит спустился с крыши, и завязался 
эпический бой. Кем бы он ни был, грабитель определенно хорошо владел китайским 
кулачным боем, но у Иокоямы были свои приемы. В результате ни один из них не мог 
похвастаться победой, но бандит никогда больше не возвращался к новой встрече с 
Иокоя-мой или кем-то из Кодокана.
В 1895 году в Кодокане были официально введены гокё-но-вадза, пять групп 
инструкций. Каждая группа состояла из восьми показательных техник — взмахи 
ногами, броски и падения. В 1986 году была окончательно установлена сётю-гэйко — 
так сказать, «тренировка в разгар лета», жаркая противоположность холодной 
«зимней тренировке», которая практиковалась там уже давно.
В течение этого года Кано начал читать регулярный курс лекций по Трем Элементам 
дзю-до, суть которых можно выразить следующим образом. 
Дзю-до как физическое образование 
Цель физического образования, говорил Кано, заключается в том, чтобы сделать 
тело «сильным, полезным и здоровым». Далее, в процессе физического образования 
все мышцы тела должны развиваться симметрично. Прискорбно, по словам Кано, что 
большинство видов спорта обычно развивают лишь определенные группы мышц и 
пренебрегают другими. В результате возникает физическая неуравновешенность. Кано 
разработал для занимающихся дзю-до определенный набор разогревающих упражнений, 
развивающих все мышцы тела. Кроме того, необходимы регулярные практики как ката, 
так и рандори. Ката, которые нужно выполнять как право, так и левосторонними, 
несут в себе основы атаки 'и обороны. С другой стороны, рандори представляет 
собой тренировку в вольном стиле. В обоих случаях все движения должны 
выполняться согласно принципу сэйрёку дзэн-ё — «наиболее эффективное 
использование силы». 
Дзю-до как спорт 
Рандори является основой состязания в дзю-до, спортивным элементом системы Кано. 
Летальные приемы в нем запрещены, и противники пытаются одержать чистую победу 
благодаря отточенной технике, наиболее эффективному использованию энергии и 
надлежащего чувства времени. Рандори представляет собой, таким образом, проверку 
прогресса человека в освоении этого искусства и позволяет ученику оценивать, 
насколько хорошо он способен действовать в сравнении с другими. Отмечая важность 
рандори, Кано особо подчеркивает, что соревновательность является лишь частью 
системы Кодокан Дзю-до, и ее значение не следует переоценивать. 
Дзю-до как этическая подготовка 
Обучение Кодокан Дзю-до, по мнению Кано, помогает человеку стать более 
бдительным, уверенным в себе, решительным и сосредоточенным. Еще более 
существенно то, что Кодокан Дзю-до рассматривалось как средство обучения 
применению другого важнейшего принципа Кано — дзита кеэи, «взаимопомощь и 
сотрудничество». В применении к общественной жизни, принципы Кодокан Дзю-до — 
прилежность, гибкость, экономичность, хорошие манеры и этичное поведение — 
являются огромным благом для всех.
В своих лекциях Кано, кроме того, выделил Пять Принципов дзю-до в повседневной 
жизни:
1. Внимательно наблюдай за собой и обстоятельствами собственной жизни, 
внимательно наблюдай за другими людьми, внимательно наблюдай за всем окружающим.
2. Владей инициативой в любом начинании.
3. Осмысливай полностью, действуй решительно.
4. Знай, когда следует остановиться.
5. Придерживайся среднего между радостью и подавленностью, истощением и ленью, 
безрассудной бравадой и трусостью.
В течение трех последующих десятилетий происходило последовательное 
распространение Кодокан Дзю-до как на его родине, так и за ее границами. Все эти 
годы Кано выдерживал полную нагрузку руководителя Кодокана, директора Токийского 
высшего педагогического училища, члена множества правительственных 
консультационных комитетов и, с 1909 года, роль главного представителя Японии в 
Международном Олимпийском Комитете (в довершение, в 1922 году Кано был избран в 
Палату Пэров). Хотя он продолжал давать лекции и демонстрации по Кодокан Дзю-до, 
но примерно с тридцати пяти лет очень редко проводил практические занятия.
В 1902 году Кано посетил Китай с целью официального осмотра образовательных 
заведений. Династия Цин разваливалась, и обстановку в Китае едва ли можно было 
назвать идеальной. По возвращении Кано расширил академию для обучения китайских 
студентов, которую он основал несколькими годами ранее в надежде, что эти 
студенты смогут «сделать глоток свежего воздуха», а вернувшись, помогут в 
модернизации своей родины. Хотя это не входило в список обязательных дисциплин, 
некоторые китайские студенты занимались Кодокан Дзю-до во время своей учебы в 
Токио.
Заморские посетители стали в Кодокане привычным явлением, и в 1903 году 
американский промышленник Сэмюэл Хилл предложил Йосиаки Ямасите (1875—1935) 
обучать Кодокан Дзю-до его сына в Соединенных Штатах. Ямасита был известен в 
Кодокане как первый студент, попытавшийся в течение года принять участие в 10000 
поединков (он лишь немного не дотя- нул до этого числа, успев сразиться 9617 
раз). Ямасита принял предложение Хилла, но, к сожалению, тот не успел 
предварительно условиться об этом со своей женой, и, когда Ямасита прибыл в 
Соединенные Штаты, их договор был сорван из-за непреклонной позиции миссис Хилл: 
«Дзю-до жестоко и грубо».
Однако Хиллу удалось устроить для Ямаситы другое место учителя, а также встречу 
в Белом Доме с президентом Рузвельтом. После чтения книги Инадзо Нитобэ 
(1862—1933) «Бусидо: душа Японии» у Рузвельта возник острый интерес к японским 
боевым искусствам. Президент пожелал увидеть демонстрацию Кодокан Дзю-до, и в 
результате Ямасита, рост которого составлял пять футов четыре дюйма, а вес 150 
фунтов*, встретился с американским борцом, едва ли не вдвое превышавшим его по 
этим показателям. Ямасита сделал несколько бросков — ив конце концов уложил 
противника на лопатки. Рузвельт был настолько впечатлен этим, что посодействовал 
в предоставлении Ямасите должности преподавателя дзю-до в Военно-морской 
Академии США с окладом в 5000 долларов, что составляло по тем временам поистине 
королевскую зарплату. Очаровательная жена Ямаситы, которая тоже неплохо владела 
дзю-до, обучала этому искусству дам из высшего света. Эта супружеская пара 
провела в Соединенных Штатах два плодотворных года.
Визит Дзёдзиро Томиты и Ми-цуё Маэды (1880—1941) в Белый Дом в следующем, 1904 
году был намного менее успешным. Президенту Рузвельту хотелось, чтобы в столице 
был свой учитель дзю-до, поскольку Ямасита преподавал в другом месте. Кано 
отрекомендовал на эту роль Томиту, своего старшего ученика. Томита был 
утонченным и образованным человеком и знал английский язык, но уровень его 
дзю-до был не таким высоким, как мастерство Сайго, Иокоямы или Ямаситы. Кроме 
того, за несколько лет до этого события он серьезно повредил плечо. Кано 
осознавал недостатки Томиты, о чем свидетельствует тот факт, что он отправил 
вместе с ним Маэду, который в то время считался сильнейшим из молодых учеников 
дзюдо в Кодокане. Очевидно, идея заключалась в том, чтобы Маэда участвовал в 
схватках, а Томита разъяснял теорию Кодокан Дзю-до. Этот план успешно сработал 
во время демонстрации в Вест-Пойнте, где Маэда сперва противостоял атакам 
футболиста*, а затем — боксера. Однако на приеме в Белом Доме все обернулось не 
так хорошо. После того, как Томита и Маэда формально представили Кодокан Дзю-до, 
один футболист из числа присутствующих неожиданно бросил им вызов. 
Обстоятельства были таковы, что бороться пришлось Томите, а не Маэде, и это 
закончилось плачевно: ему не удалось провести бросок, и он немедленно оказался 
придавленным к полу грузом тела футболиста. Президент Рузвельт дипломатично 
отвергнул дальнейшие состязания, предположив, что на Томиту, по всей видимости, 
скверно повлияло изменение климата, после чего они были приглашены на обед в 
Белый Дом.
Вскоре после этого Томита вернулся в Японию, но Маэда, пристыженный поражением 
Томиты и истово жаждущий восстано-
Здесь и далее имеется в виду американский футбол. — Прим. перев. вить 
превосходство Кодокан Дзюдо, остался в Америке. Он уговорил нескольких японских 
бизнесменов рискнуть тысячей долларов в качестве ставок на состязаниях и вступил 
в длительную серию поединков с любыми противниками от Северной до Южной Америки. 
Говорят, что Маэда, рост которого составлял 5 футов 5 дюймов, а вес — 154 
фунта*, участвовал в тысяче состязаний, не проиграв ни одного соревнования в 
стилях, сходных с дзю-до, и потерпев лишь одно-два поражения в поединках с 
профессиональными борцами. В Бразилии, где он остался до конца своих дней, Маэда 
стал известен как Конте Комте («Граф Поединка»), а его жесткая система боя, 
которую сейчас называют «грациозным дзю-дзюцу», используется некоторыми бойцами 
в современных профессиональных схватках «без запретов».
Примерно в то время, когда Маэда совершал свои бойцовские туры, тем же занимался 
и американец по имени Эд Сантеру (точное произношение его фамилии неизвестно). В 
дополнение к тому, что он был первоклассным мастером борьбы в западном стиле, 
Сантеру очень быстро перенял техники своих противников из направлений дзю-дзюцу 
и Кодокан Дзю-до (кроме вышеупомянутых представителей Кодокан Дзю-до, множество 
воспитанников других школ появлялось в Америке уже с 1880 года). Обогатившие 
опыт сражений Сантеру японские мастера боевых искусств потеряли для него элемент 
неожиданности, и очень скоро он начал регулярно побеждать представителей Кодокан 
Дзю-до или, по меньшей мере, сводить поединки с ними вничью. Говорят, что он 
брал приступом даже японские центры, а позже объявил себя чемпионом мира по 
дзю-до. Его последний документированный поединок прошел в 1924 году в 
Лос-Анжелесе против представителя Кодокан Дзю-до по имени Ота; три раунда этой 
схватки закончились ничьей.
Кано с самого начала не одобрял подобной практики свободных состязаний — именно 
за нарушение этого правила он исключил из школы своего любимого и 
многообещающего ученика Сайго — и несколько раз устанавливал запреты, в которых 
осуждал подобные соревнования как «противоречащие духу Кодокан Дзю-до». Никогда 
за все то время, пока Кано возглавлял Кодокан Дзю-до, его целью не была победа в 
поединке любой ценой. Уже в преклонном возрасте, после посещения одного из 
состязаний, чрезвычайно разочарованный Кано собрал его участников и отругал их: 
«Вы сражаетесь, как молодые быки, сталкивающиеся рогами; ни в одном из приемов, 
которые я сегодня видел, не было ни отточенности, ни изящества. Я никогда не 
учил никого такому Кодокан Дзю-до. Если все вы будете думать только о победе с 
помощью грубой силы, наступит конец Кодокан Дзю-до».
Время вновь и вновь доказывало тщетность попыток полагаться исключительно на 
технику. К примеру, в 1929 году гордые и самоуверенные члены Клуба Дзю-до при 
Университете Васэда отправились в Соединенные Штаты для участия в турнире с 
Клубом Борьбы Вашингтонского университета. Первый тур проводился по правилам 
Кодокан Дзю-до, и японцы победили со счетом 10:0. Во втором туре использовались 
правила борьбы в западном стиле, и на этот раз со счетом 10:0 победили 
американцы. Правила последнего раунда определялись жребием, подброшенной 
монетой. Удача улыбнулась японцам, но вместо того, чтобы подтвердить ожидания 
легкой победы, они проиграли или свели вничью все схватки, за исключением одной. 
В то время как представители дзю-до из университета Васэда пребывали в 
замешательстве и смущении от неизвестного стиля своих противников, борцы из 
Вашингтонского Университета быстро научились тому, чего можно ожидать от 
японцев, и соответственно видоизменили свои приемы; в результате они победили 
японцев «на их территории».
Хотя большинство подобных срстязаний проходило в Соединенных Штатах, Кодокан 
Дзю-до уверенно прокладывало свой путь и в Европе. Как обычно, первоначальный 
интерес возбуждался новостями о том, что маленькие японцы легкими ударами 
укладывали на землю крупных европейцев, но, как только новизна таких сообщений 
иссякла, начались серьезные занятия Кодокан Дзю-до. Интересно, что практика 
дзю-до стала очень популярной среди британских суфражисток, и уже в 1913 году 
там сформировалась группа владеющих дзю-до женщин, называющаяся «Телохранитель»; 
задачей группы была защита активисток движения от силового сопротивления мужчин.
Во время русско-японской войны 1904—1905 годов многие старшие воспитанники 
Кодокана, включая генерала Хиросэ и адмирала Асано, погибли в боях. Кано 
предостерегал своих соотечественников от ложной самоуверенности после 
неожиданных побед Японии над Китаем и Россией. Китай, отягощенный безнадежно 
продажным имперским двором и устаревшей армией, терпел поражение изнутри; Россия 
была не способна в дос- таточной мере снабжать отдаленный Дальний Восток 
войсками и боевой техникой, но, если бы война велась поближе к Москве, ее 
результаты могли бы быть совершенно противоположными. «Война никогда не идет на 
пользу, — писал Кано, — и непрерывные сражения рано или поздно приводят к 
поражению». В
1906 году Кодокан вновь расширяется; на сей раз он переезжает в додзё на двести 
семь матов в районе Симо-Томисака-тё. Примерно в то же время стандартом 
становится дзю-до-ги (форменная одежда дзюдо) в том виде, в каком она известна 
нам сегодня (прежде брюки часто были очень короткими, а куртки шились по самым 
разным образцам). В 1908 году японский парламент принимает закон об обязательном 
обучении кэн-до или дзюдо в средних школах.
В 1909 году Кано избирается первым японским представителем в Международном 
Олимпийском Комитете. Хотя Кано был предельно добросовестным членом этого 
комитета и в конце концов добился проведения Олимпийских Игр 1940 года в Токио, 
он занимал довольно неоднозначную позицию по отношению к введению Кодокан Дзюдо 
в программу Олимпийских Игр. Как уже упоминалось, Кано был глубоко обеспокоен 
возрастанием значения спортивных побед и боялся, что олимпийское дзю-до может 
стать орудием национализма. Разумеется, он одобрял открытые международные 
турниры, но не хотел, чтобы они стали формой противостояния между различными 
странами и мерилом расового превосходства (дзю-до вошло в список олимпийских 
видов спорта лишь в 1964 году, спустя много лет после смерти Кано, и следует 
признать, что демонстрируемое на Олимпиадах дзю-до имело мало общего с исходными 
идеалами Кодокан Дзю-до).
С 1910 по 1920 годы Кано неутомимо продолжал преподавание и поездки. В возрасте 
шестидесяти лет он покинул пост директора Токийского высшего педагогического 
училища и отправился в длительное путешествие по Европе и Соединенным Штатам. 
Большое землетрясение в Канто в 1923 году пощадило Кодокан и не причинило ему 
серьезных повреждений, поэтому поездки и лекции Кано продолжались. Помимо 
прочего, он выступил с речью «Необходимость английского образования в 
современном международном обществе». В 1926 году в Кодокане было официально 
открыто женское отделение. Кано всегда активно призывал женщин к практике 
дзю-до; он часто повторял: «Если вы хотите по-настоящему понять дзю-до, 
понаблюдайте за тренирующейся женщиной». Вероятно, самой одаренной ученицей Кано 
была Кэйко Фукудо (род. в 1914), внучка его первого учителя Хатиносукэ Фуку-ды, 
автора англоязычной книги «Рожденный на ковре».
В 1927 году Кано довелось побывать на Окинаве, и он занялся изучением местной 
культуры, в том числе и каратэ. Там Кано стал свидетелем схватки мангусты и 
смертельно ядовитой гадюки (подобные представления до сих пор уст- раиваются для 
туристов). Как обычно, мангуста быстро расправилась со змеей, поскольку, по 
наблюдениям Кано, использовала дзюдо: «Она увертывалась от ударов гадюки и тут 
же, с совершенной своевременностью, контратаковала».
Во время его пребывания па Окинаве у Кано спросили, как практикующий дзю-до 
должен вести себя при столкновении с диким животным. «Самое опасное животное, с 
которым можно встретиться на крупных островах Японии, — медведь. Медведи 
становятся свирепыми, когда они зажаты в угол, но их можно отпугнуть громкими 
звуками или ярким огнем. В лучших традициях дзю-до удерживать медведя на 
расстоянии и вести себя предельно осторожно, не пытаясь сражаться с ним лицом к 
лицу».
В 1929 году индийский философ и Нобелевский лауреат Рабин-дранат Тагор посетил 
Кодокан и попросил Кано прислать учителя дзю-до для преподавания в университете, 
который Тагор основал в Бомбее. Дзю-до, мягкий путь, пустило корни среди индусов 
и до сих пор широко распространено в Индии.
Последние двадцать пя