спериментов типы:
каждый  из  них  постепенно развивается до предела  во всей своей чистоте, а
затем вновь смешивается и объединяется с наибольшим возможным числом  других
таким образом,  чтобы образовать некую более сложную форму и вызвать к жизни
более плодотворную  деятельность.  Каждый  тип,  в свою  очередь,  неизбежно
разрушается, чтобы уступить место новым типам, и каждая комбинация отмирает,
давая  возможность появиться новой  комбинации.  В  результате увеличивается
накопленный  опыт  самоисследования  и  самореализации,  исходя из  которого
средний человек  принимает  по  кон-венции  некую  верную  на  данный момент
формулу как абсолютный  закон и истину - довольно  часто он даже верит,  что
она  является  законом  и  истиной;  однако  более развитый  человек  всегда
пытается либо  разрушить эту формулу,  либо  расширить  ее и  создать  более
глубокую   и  всеобъемлющую  формулу   с   тем,  чтобы  содействовать  росту
человеческих способностей, совершенства и  счастья или  открыть перспек-тиву
для такого роста.
     Такой  взгляд  на  человеческую  жизнь  и  процесс  нашего развития,  к
которому   неминуемо   ведет  нас  субъективизм,   дает  нам   более  верное
представление о  роли интеллекта в становлении человека. Мы видели уже,  что
интеллект   выполняет  деятельность  двоякого   рода:  беспристрастную  -  и
заинтересованную;   сосредоточенную  на  себе  и   собственных  нуждах  -  и
подчиненную  более высокой  цели.  Одна  заключается  в бескорыстном  поиске
истины  ради  Истины  и  знания  ради  Знания,  не обусловливается  никакими
скрытыми  мотивами,  не   руководствуется   никакими  соображениями,   кроме
единственного  правила: ни  на миг  не  выпускать из-под наблюдения  объект,
подлежащее исследованию  явление, постигать его  истину, процесс  развития и
закон.  Другую  опреде-ляет  страсть  человека  к  осуществлению   всего  на
практике,   желание  управлять  жизнью   посредством  найденной  истины  или
зачарованность  идеей, которую мы  стремимся  утвердить в  качестве  высшего
закона  нашей   жизни  и   деятельности.   Мы  действительно  увидели,   что
превосходство разума над прочими человеческими  способностями заключается  в
том, что он не  полностью поглощен собственной  деятельностью, но направляет
свое внимание и  усилия  на  все прочие способности,  открывает их  закон  и
истину,  ставит свои  открытия  им на  службу,  и  даже  следуя  собственным
наклонностям  и интересам,  действует  также и в  их интересах и в  конечном
счете служит  всеобщему благу. На самом  деле человек  живет не  ради одного
лишь  знания;  главным  объектом его  внимания остается жизнь  в  широчайшем
смысле этого слова,  и он ищет знание скорее по причине  его  полезности для
жизни, чем ради чистой  радости познания. Но именно в этой попытке поставить
знание на службу  жизни человеческий интеллект обнаруживает неуверенность  и
несовершенство,  которыми  отмечена  вся  деятельность  человека.  Пока   мы
стремимся к знанию ради него самого, говорить не о чем: разум выполняет свою
естественную  функцию;  он  беспрепятственно  осуществляет  свое  высочайшее
право. В труде философа, исследователя,  ученого, которые стараются добавить
что-то новое  к  сумме нашего достоверного знания,  есть  та же  совершенная
чистота и радость, что и  в труде поэта и  художника, которые созидают формы
для   воплощения   прекрасного    ради   эстетического   наслаждения   всего
человечества. Какими бы ни были индивидуальные заблуждения и ограниченность,
они  не  играют роли; ибо коллективное  и прогрессивное  знание человечества
обогащается  истиной,  которая была  открыта  и  которой можно  со  временем
доверить наше освобождение  от заблуждений.  Лишь тогда, когда  человеческий
интеллект пытается  применить идеи к  жизни, он начинает терять  свою силу и
ошибаться.
     Обычно   это  происходит   потому,   что,   погружаясь  в  практическую
деятельность,  человеческий  разум  сразу  же становится заинтересованным  и
пристрастным    и   начинает   служить    чему-то,   отличному   от   чистой
истины.Нодажеесли  интеллект  сохранит  всю  возможную  беспристрастность  и
незаинтересованность,    -   а   совершенно   беспристрастным,    совершенно
незаинтересованным он быть не может, пока не согласится полностью оторваться
от практической жизни  или прийти к некой широкой, но бессильной терпимости,
эклектицизму или скептическому любопытству, -  то  все равно истины, которые
он открывает, или идеи, которые провозглашает, в самый  момент применения их
к  жизни становятся игрушками  сил, мало подвластных  разуму. Наука  в своем
бесстрастном  и  хладнокровном  поиске  сделала открытия, которые,  с  одной
стороны, послужили  практическим гуманным целям, а с  другой -  дали эгоизму
людей  чудовищные средства  взаимного истребления;  она открыла колоссальные
возможности эффективной организации  жизни, которые  использовались, с одной
стороны, для  экономического и социального развития народов,  но  с другой -
для  превращения  каждого из  них  в  мощное орудие агрессии,  разрушения  и
массового   убийства.    Она,   с    одной    стороны,    породила   широкий
рационалистический гуманизм и альтруизм, но с  другой -  оправдала безбожный
эгоизм,  витализм,  вульгарную  волю  к  власти   и  успеху.   Она  сплотила
человечество и окрылила его новой надеждой и в то же время придавила к земле
тяжким  бременем отвратительного  коммерциализма. И причина  этого -вовсе не
отрыв науки от религии, как часто утверждают, или какой-то недостаток  в ней
идеализма. Идеалистическая философия с равным успехом служила силам и добра,
и зла и давала теоретическое обоснование  как реакции, так и прогрессу. Сама
официальная  религия  в прошлом часто  подстрекала людей  к преступлениям  и
массовым убийствам и оправдывала мракобесие и гонения.
     Истина заключается в том, что  разум по природе  своей  является светом
недостаточной  силы и выполняет значительную, но все же ограниченную миссию,
и  как  только он  начинает применяться к жизни и вовлекаться в практическую
деятельность, он попадает в зависимость от объекта исследования и становится
слугой и  советником тех сил, в борьбу  которых, смутно и  плохо понимаемую,
вмешивается.  По   природе  своей  разум   может  использоваться  и   всегда
использовался  для оправдания любой идеи, теории жизни, общественного  строя
или  системы правления, идеала индивидуальной или коллективной деятельности,
которые человеческая воля выбирает  на  краткий срок или  на  многие века. В
философии он  дает  одинаково убедительные  основания монизму, плюрализму  и
любому учению, занимающему промежуточное  положение между ними, вере в Бытие
или  вере  в  Становление,  оптимизму  и  пессимизму,  деятельной   жизни  и
квиетизму. Он может оправдать и самый крайний религиозный мистицизм, и самый
крайний  атеизм, избавиться от Бога или видеть  повсюду одного лишь  Его.  В
эстетике  разум утверждает принципы как классицизма, так  и романтизма,  как
идеалистической,  религиозной или мистической теории искусства, так и самого
приземленного   реализма.  Одинаково  убедительно  он  может   дать  строгое
обоснование суровому и ограниченному морализму или с успехом  доказать любое
из  положений  антиномии.  Он со  знанием  дела и  убедительно  проповедывал
принципы как самодержавия и олигархии, так и демократии всех видов; он давал
превосходные  и  удовлетворительные  объяснения  основанному на  конкуренции
индивидуализму  -  и  равно  превосходные  и удовлетворительные  обоснования
коммунизму или антикоммунизму, государственному социализму или  одной  форме
социализма в  противоположность  другой. Он может с  равным успехом  служить
утилитаризму,   экономизму,  гедонизму,   эстетизму,   сенсуализму,   этике,
идеализму  или  любой  другой  насущной  потребности или  сфере деятельности
человека и  на этом основании строить философские, политические и социальные
системы, вырабатывать нормы поведения и жизни. Попросите его не опираться на
одну  единственную  идею,   но   добиться   эклектического  соединения   или
искусственного синтеза нескольких разнородных идей - и он удовлетворит  вашу
просьбу;  разве  что,  поскольку  существует  безграничное  число  возможных
комбинаций  или  видов  синтеза,  он  равно  убедительно  оправдает  одну  и
опровергнет  или  разрушит   любую  другую,   соответственно   желаниям  или
нежеланиям  духа,  заключенного  в  человеке.  Ибо  на  самом  деле  решения
принимает именно дух,  а разум - лишь великолепный слуга и исполнитель  воли
этого скрытого и тайного правителя.
     Эта истина  не доступна рационалисту,  поскольку  он опирается  на  два
незыблемых положения веры:  первое - что его собственный разум прав, а разум
всех других, с  ним не согласных, заблуждается; и  второе - что каковы бы ни
были в  настоящее время  недостатки человеческого  интеллекта,  коллективный
человеческий разум в конце концов достигнет  совершенной  ясности  и  сумеет
подвести  под  человеческую  мысль  и  жизнь  надежное,  чисто  рациональное
основание, совершенно удовлетворяющее интеллектуальный ум. Первое положение,
несомненно,  является  обычным   выражением  нашего  эгоизма  и  ведущей   к
заблуждениям самонадеянности -  но не только; оно выражает  еще одну истину:
функция разума по праву заключается в том, чтобы оправдывать перед человеком
его действия, его  надежду  и веру  и вооружать его  теми идеями и  знанием,
пусть  сколь  угодно  ограниченными, и теми действенными  убеждениями, пусть
сколь угодно узкими  и  нетерпимыми,  в  которых он нуждается,  чтобы  жить,
действовать  и развиваться в свете высочайшего доступного  ему знания. Разум
не может  охватить всей истины, поскольку  она слишком  велика для этого; но
все  же  он постигает какую-то часть  безграничной истины, необходимую нам в
данный момент,  и  ее неполнота  не  умаляет значения его  деятельности, но,
скорее,  служит  показателем  его ценности.  Ибо  человеку  не предназначено
постичь всю истину своего существования  сразу,  но  суждено двигаться к ней
постепенно,  через накопление разнообразного опыта и постоянное,  хотя  ни в
коей  мере  не  совершенно   непрерывное,  расширение   границ  своего  "я".
Следовательно,  главная  задача  разума состоит  в  том,  чтобы  оправдать и
объяснить человеку его опыт  и  переживания и  дать ему веру и убежденность,
необходимые для  его  дальнейшего  саморасширения.  Он оправдывает в  глазах
человека сначала  одно,  потом  другое, переживания  настоящего,  уходящий в
забвение  опыт  прошлого,  смутно  различимые  возможности  будущего. В  его
непостоянстве, его  внутренней противоречивости, его способности принимать и
поддерживать противоположные  точки зрения  заключается  вся  его  ценность.
Конечно,  ему  не  годится  поддерживать  слишком  противоречивые  мнения  в
отдельном  индивиде  -  разве что  в  моменты  его  пробуждения  и  перемены
убеждений,  -  но  в масштабах  всего человечества и во  всей  протяженности
Времени именно  в этом и  состоит основная задача разума. Ибо  таким образом
человек  приближается к  осознанию бесконечности  Истины, на  опыте постигая
многообразие  ее проявлений;  таким образом  разум  помогает  ему  созидать,
изменять, разрушать созданное и готовиться к созданию нового - одним словом,
эволюционировать, расти  и расширять пределы своего  "я" в процессе познания
себя и познания мира.
     Второе положение веры, которого держится  приверженец интеллектуального
разума,  тоже ошибочно,  но тем  не менее  содержит истину.  Разум  не может
достичь  никакой  окончательной истины, поскольку  не может ни  проникнуть в
суть вещей, ни постичь  во всей полноте множество их  тайн;  он имеет дело с
конечной,  обособленной,  ограниченной совокупностью вещей и  не располагает
критерием постижения всеобщего и бесконечного. Равным образом не может разум
дать  человеку  закон совершенной жизни или  принцип  совершенного общества.
Человеческая  жизнь, организованная  чисто  рационально, была бы  жизнью, не
реализующей свои возможности или лишенной своих самых мощных движущих сил; в
этом  случае  разум, призванный  выполнять  роль  слуги,  стал бы  верховным
правителем.  Чисто рационалистическое общество не может появиться на свет, а
если бы  такое  и  зародилось,  то либо не смогло бы выжить, либо лишило  бы
смысла  и  живого   содержания  человеческое  существование.  Основные  силы
человеческой  жизни,   ее   сокровенные  источники  находятся   ниже  уровня
интеллекта,  в сфере иррационального, и выше него, в сфере надрационального.
Но истинно  то,  что через постоянное  саморасширение, очищение,  открытость
знанию человеческий разум обязательно придет к осмысленному восприятию  даже
того,  что от него скрыто,  к способности пассивного, но  все же осознанного
отражения  Света,  который  превосходит  его.  Он  достигает  пределов своих
возможностей, он завершает  свою миссию, когда может сказать человеку: "Есть
Душа, "Я", присутствующий в мире и человеке Бог, который действует скрыто, и
все  сущее  есть результат Его самосокрытия и постепенного  самораскрытия. Я
был Его слугой, призванным медленно снимать печати с глаз твоих, освобождать
видение  твое  от плотных  покровов,  пока лишь собственная  моя  блистающая
завеса  не  останется  между  тобой  и  Ним.  Убери  же  ее  и  сделай  душу
человеческую на  деле  и  по природе  своей единой с Божественным;  тогда ты
познаешь себя, откроешь высочайший и глубочайший закон своего существования,
станешь обладателем или по крайней мере проводником и орудием воли и знания,
превосходящих мои волю и знание, и постигнешь  наконец истинную тайну и весь
смысл человеческого и все же божественного бытия".

Глава XIII. Разум и религия

     Итак,  может показаться,  что  разум  является неполноценным,  зачастую
неэффективным,  даже несостоятельным  и  в  лучшем  случае  весьма  частично
просвещенным водителем  человечества  в том великом устремлении,  в  котором
заключается истинная суть  человеческого  прогресса и  внутреннее оправдание
земного существования  человека как души, разума и тела. Ибо это устремление
заключается не просто  в попытке выжить и занять свое место под солнцем, как
это  свойственно  животным,  не  только  сохранить  это  место  и  научиться
извлекать  из  негонаибольшую  витальную  и эгоистическую  или  общественную
поль-зу  для   эффективной  деятельности   и  удовольствия  индивидуального,
родового или  коллективного эго,  как это  свойственно семействам животных и
насекомых  (например,  в пчелином улье или муравейнике)  -  хотя  в  большем
масштабе  и  более  разнообразными  способами,  характерными  для  разумного
животного;   это   также  стремление   (гораздо   больше   присущее   нашему
человеческому  началу,  отличному от  начала  животного)достичь гармоничного
внутреннего и внешнего совер-шенства и - как мы в конце концов понимаем - на
высочайших  его  высотахоткрытьбожественную Реальность,  сокрытую  за  нашим
сущест-вованием, и  совершенную, идеальную Личность, заключенную внутри нас,
и формировать человеческую жизнь по  их образу и подобию. Но  если это  так,
тогда  ни  эллинистический идеал  многосторонней  философской, эстетической,
моральной и  физической культуры,  который  был создан просвещенным  разумом
человека  и  совершенствовался  лучшими  умами   свободного   общества,   ни
современный  идеал   продуктивной   культуры  и  процветающей  экономической
цивилизации,  который  был  создан  коллективным  разумом  и  организованным
знанием   человечества,  не  может  быть  высочайшей  или  величайшей  целью
социального развития.
     Эллинистический   идеал  нашел  приблизительное  выражение   в   старом
латинском изречении: "В  здоровом теле здоровый  дух". А под  здоровым телом
греки подразумевали не подверженное болезням прекрасное  тело, пригодное для
разумного использования и  наслаждения  жизнью.  Под  здоровым же  духом они
подразумевали   ясный   и   уравновешенный  разум  и   просвещенный,  хорошо
воспитанный  интеллект  -  воспитанный  с  точки   зрения   древнего,  а  не
современного образования. Тогда человеческий ум не стремились заполнить всей
доступной информацией и идеями, не формировали под прессом научного знания и
в духе  рациональной  утилитарности,  подготавливая  человека к эффективному
отправлению социальных и гражданских обязанностей, служению нуждам общества,
профессиональной  деятельности  или   интеллектуальному  труду;  целью  было
развить  в нем  все человеческие способности -  интеллектуальные, моральные,
эстетические  -  научить  правильно  распоряжаться  ими  и  использовать  их
свободно,  разумно и  гибко в решении  всех проблем и во  всех  практических
вопросах   философии,  науки,  искусства,  политики  и  общественной  жизни.
Древнегреческий ум был философским, эстетическим и политическим; современный
ум  является научным,  практическим  и  утилитарным. Древний  идеал придавал
особое значение здоровой целесообразности и  красо-те  и старался  построить
утонченную и рациональную  человеческую  жизнь;  современный  идеал  придает
очень мало значения - или  совсем  не придает-красоте, его интересует только
процесс,  чисто  рациональ-ная  и  практическая  целесообразность,  полезная
приспособляемость,  и  он старается  построить  упорядоченную,  обеспеченную
информацией и наиболее эффективную в этом смысле жизнь. Оба идеала признают,
что  человек есть отчасти ментальное,  отчасти  физическое  существо, причем
ментализированная физическая жизнь является сферой его деятельности, а разум
- его высочайшим качеством и предельной способностью. Но  если  мы до  конца
пойдем по  новому пути, который открывают перед нами наиболее  прогрессивные
тенденции  субъективистского  века,  то он приведет нас  назад, к еще  более
древней  истине  и  идеалу,  превосходящему  как   эллинистический,   так  и
современный.  Ибо тогда мы  постигнем ту  истину,  что  человек есть  дух  в
становлении, который стремится здесь  постичь и осуществить  себя  в  формах
разума, жизни и тела; и тогда мы ясно увидим перед собой более великий идеал
сознательной,  озаренной  собственным  светом,   собою   владеющей  и  собою
управляющей  души,  пребывающей  в чистом  и  совершенном уме и  теле. Более
широким  полем деятельности, целью поисков души, будет не  ментализированная
физическая жизнь,  с которой  начал  человек, но новая одухотворенная жизнь,
внутренняя и внешняя, через которую совершенное  внутреннее выражает  себя в
совершенном  внешнем  существовании.  За  давним  стремлением  человеческого
разума к совершенной культуре и  рациональному обществу  открывается  старый
религиозный и духовный идеал, надежда на  Царство Небесное внутри нас и град
Божий на земле.
     Но если душа есть истинный правитель жизни и если ее духовное обретение
себя,  ее постепенное, широчайшее  и величайшее, всеобъемлющее осуществление
силой  духа следует  признать  конечной  целью  нашей  эволюции,  то тогда -
поскольку инстинктивное  существо человека,  находящееся ниже уровня разума,
конечно, не  располагает средствами достижения этой высокой цели и поскольку
мы поняли, что и  сам  разум не является  достаточным светом  и силой,  -  в
человеке должно присутствовать существо высшего плана с присущими ему силами
-   способностями   освобожденной   души,   духовными   волей   и   знанием,
превосходящими  разум  и  разумную волю, которые  и делают  возможной полную
сознательную  самореализацию  человека. Мы должны помнить, что  наша цель  в
самореализации  состоит  в  полном  раскрытии  Божественного  внутри  нас, в
совершенной  эволюции скрытого божественного начала в индивидуальной душе  и
коллективной жизни. В противном случае мы могли бы просто вернуться к старой
идее индивидуальной и общественной жизни, которая была по-своему велика,  но
не обеспечивала все необходимые условия для нашего со