ля нее не существует время,
         И для нее пространства в мире нет.

         И снова черный масленичный вечер,
         Зловещий парк,неспешный бег коня.
         И полный счастья и веселья ветер,
         С небесных круч слетевший на меня.

         А надо мной спокойный и двурогий
         Стоит свидетель...о,туда,туда,
         По древней подкапризовой дороге,
         Где лебеди и мертвая вода.
                            1936

                * * *

         От тебя я сердце скрыла,
         Словно бросила в Неву...
         Прирученной и бескрылой
         Я в дому твоем живу.
         Только ночью слышу скрипы.
         Что там - в сумраках чужих ?
         Шереметьевские липы...
         Перекличка домовых...
         Осторожно подступает,
         Как журчание воды,
         К уху жарко приникает
         Черный шепоток беды -
         И бормочет, словно дело
         Ей всю ночь возится тут :
         "Ты уюта захотела,
         Знаешь, где он - твой уют ?"
                            1936

                * * *

         И упало каменное слово
         На мою еще живую грудь.
         Ничего, ведь я была готова.
         Справлюсь с этим как-нибудь.
         У меня сегодня много дела :
         Надо память до конца убить,
         Надо, чтоб душа окаменела,
         Надо снова научиться жить.
         А не то...Горячий шелест лета
         Словно праздник за моим окном.
         Я давно предчувствовала этот
         Светлый день и опустелый дом.
                            1939


         Уже безумие крылом
         Души закрыло половину,
         И поит огненным вином,
         И манит в черную долину.

         И поняла я, что ему
         Должна я уступить победу,
         Прислушиваясь к своему
         Уже как бы чужому бреду.

         И не позволит ничего
         Оно мне унести с тобою,
         Как ни упрашивай его
         И как ни докучай мольбою :

         Ни сына страшные глаза -
         Окаменелое страданье,-
         Ни день, когда пришла гроза,
         Ни час нежданного свиданья,

         Ни милую прохладу рук,
         Ни лип взволнованные тени,
         Ни отдаленный легкий звук -
         Слова последних утешений.
                   4 мая 1940,Фонтанный Дом

               КЛЕОПАТРА.

         Уже целовала Антония мертвые губы,
         Уже на коленях пред Августом слезы лила...
         И предали слуги. Грохочут победные трубы
         Под римским орлом,и вечерняя стелется
                                           мгла.

         И входит последний плененный ее красотою,
         Высокий и статный,и шепчет в смятении он :
         "Тебя - как рабыню...
                       в триумфе пошлет пред собою..."
         Но шеи лебяжьей все так же спокоен наклон.

         А завтра детей закуют.О, как мало осталось
         Ей дела на свете - еще с мужиком пошутить
         И черную змейку,как будто прощальную жалость,
         На смуглую грудь равнодушной рукой положить.
                                       1940



                      1
         Не недели, не месяцы - годы
         Расставались. И вот наконец
         Холодок настоящей свободы
         И седой над висками венец.
         Больше нет ни измен, ни предательств,
         И до света не слушаешь ты,
         Как струится поток доказательств
         Несравненной моей правоты.
                            1940

                      2
         И, как всегда бывает в дни разрыва,
         К нам постучался призрак первых дней,
         И ворвалась серебрянная ива
         Седым великолепием ветвей.
         Нам, исступленным, горьким и
                               надменным,
         Не смеющим глаза поднять с земли,
         Запела птица голосом блаженным
         О том, как мы друг друга берегли.
                            1944

                3. ПОСЛЕДНИЙ ТОСТ.

         Я пью за разоренный дом,
         За злую жизнь мою,
         За одиночество вдвоем,
         И за тебя я пью,-
         За ложь меня предавших губ,
         За мертвый холод глаз,
         За то, что мир жесток и груб,
         За то, что бог не спас.
                            1934

                сборник   СЕДЬМАЯ КНИГА.

                * * *

         Все души милых на высоких звездах.
         Как хорошо, что некого терять
         И можно плакать. Царскосельский воздух
         Был создан, чтобы песни повторять.

         У берега серебрянная ива
         Касается сентябрьских ярких вод.
         Из прошлого восставши, молчаливо
         Ко мне навстречу тень моя идет.

         Здесь столько лир повешено на ветки,
         Но и моей как будто место есть.
         А этот дождик, солнечный и редкий,
         Мне утешенье и благая весть.
                            1944


         Нет, я не выплакала их.
         Они внутри скипелись сами.
         И все проходит пред глазами
         Давно без них, всегда без них.

         Без них меня томит и душит
         Обиды и разлуки боль.
         Проникла в кровь - трезвит и сушит
         Их всесжирающая соль.

         Но мнится мне : в сорок четвертом,
         И не в июня ль первый день,
         Как на шелку возникла стертом
         Твоя страдальческая тень.

         Еще на всем печать лежала  
         Великих бед, недавних гроз,-
         И я свой город увидала
         Сквозь радугу последних слез.
                   Ленинград.1946

                C I N Q U E.

                     1
         Как у облака на краю,,
         Вспоминаю я речь твою,
         А тебе от речи моей
         Стали ночи светлее дней.
         Так отторгнутые от земли,
         Высоко мы, как звезды, шли.
         Ни отчаянья, ни стыда
         Ни теперь, ни потом, ни тогда.
         Но живого и наяву,
         Слышишь ты, как тебя зову.
         И ту дверь, что ты приоткрыл,
         Мне захлопнуть не хватит сил.
                   26 ноября 1945

                2
         Истлевают звуки в эфире,
         И заря притворилась тьмой.
         В навсегда онемевшем мире
         Два лишь голоса : твой и мой.
         И под ветер незримых Ладог,
         Сквозь почти колокольный звон,
         В легкий блеск перекрестных радуг
         Разговор ночной превращен.

                   20 декабря 1945

                3
         Я не любила с давних дней,
         Чтобы меня жалели,
         А с каплей жалости твоей
         Иду, как с солнцем в теле.
         Вот отчего вокруг заря.
         Иду я, чудеса творя,
         Вот отчего !
                   20 декабря 1945

         Знаешь сам, что я не стану славить
         Нашей встречи горчайший день.
         Что тебе на память оставить,
         Тень мою ? На что тебе тень ?
         Посвященье сожженной драмы,
         От которой и пепла нет,
         Или вышедший вдруг из рамы
         Новогодний страшный портрет ?
         Или слышимый еле-еле
         Звон березовых угольков,
         Или то, что мне не успели
         Досказать про чужую любовь ?
                   6 января 1946

                5
         Не дышали мы сонными маками,
         И своей мы не знаем вины.
         Под какими же звездными знаками
         Мы на горе себе рождены ?
         И какое кромешное варево
         Поднесла нам январская тьма ?
         И какое незримое зарево
         Нас до света сводило с ума ?
                   11 января 1946

             ШИПОВНИК ЦВЕТЕТ.

            Из сожженной тетради.

                3. ВО СНЕ

         Черную и прочную разлуку
         Я несу с тобою наравне.
         Что ж ты плачешь ? Дай мне лучше руку,
         Обещай опять прийти во сне,
         Мне с тобою как горе с горою...
         Мне с тобой на свете встречи нет.
         Только б ты полночною порою
         Через звезды мне прислал привет.
                            1946

                4. ПЕРВАЯ ПЕСЕНКА

         Таинственной невстречи
         Пустынны торжества,
         Несказанные речи,
         Безмолвные слова.
         Нескрещенные взгляды
         Не знают, где им лечь.
         И только слезы рады,
         Что можно долго течь.
         Шиповник Подмосковья,         
         Увы ! при чем-то тут...
         И это все любовью
         Бессмертной назовут.
                   1956


             5. ДРУГАЯ ПЕСЕНКА.                 39

         Как сияло там и пело
         Нашей встречи чудо,
         Я вернуться не хотела
         Никуда оттуда.
         Горькой было мне усладой
         Счастье вместо долга,
         Говорила с кем не надо,
         Говорила долго.
         Пусть влюбленных страсти душат,
         Требуя ответа,
         Мы же, милый, только души
         У предела света.
                            1956

                8

         Ты выдумал меня. Такой на свете нет,
         Такой на свете быть не может.
         Ни врач не исцелит, не утолит поэт,-
         Тень призрака тебя и день и ночь тревожит.
         Мы встретились с тобой в невероятный год,
         Когда уже иссякли мира силы,
         Все было в трауре, все никло от невзгод,
         И были свежи лишь могилы.
         Без фонарей как смоль был черен невский вал,
         Глухая ночь вокруг стеной стояла...
         Так вот когда тебя мой голос вызывал !
         Что делала - сама еще не понимала.
         И ты пришел ко мне, как бы звездой ведом,
         По осени трагической ступая,
         В тот навсегда опустошенный дом,
         Откуда унеслась стихов сожженных стая.
                            1956


                9. В РАЗБИТОМ ЗЕРКАЛЕ

         Непоправимые слова
         Я слушала в тот вечер звездный,
         И так кружилась голова,
         Как над пылающею бездной.
         И гибель выла у дверей,
         И ухал черный сад, как филин,
         И город, смертно обессилел,
         Был Трои в этот час древней ,
         Тот час был нестерпимо ярок
         И, кажется, звенел до слез.
         Ты отдал мне не тот подарок,
         Который издалека вез.
         Казался он пустой забавой
         В тот вечер огненный тебе.
         И стал он медленной отравой
         В моей загадочной судьбе.
         И он всех бед моих предтеча,-
         Не будем вспоминать о нем !..
         Несостоявшаяся встреча
         Еще рыдает за углом.
                            1956


         Пусть кто-то еще отдыхает на юге
         И нежится в райском саду.
         Здесь северно очень - и осень в подруги
         Я выбрала в этом году.

         Живу, как в чужем, мне приснившемся доме,
         Где, может быть, я умерла,
         Где странное что-то в вечерней истоме
         Хранят для себя зеркала.

         Иду между черных приземистых елок,
         Там вереск на ветер похож,
         И светится месяца тусклый осколок,
         Как старый зазубренный нож.

         Сюда принесла я блаженную память
         Последней невстречи с тобой -
         Холодное, чистое, легкое пламя
         Победы моей над судьбой.
                   1956.Комарово   

                11

         Не пугайся, - я еще похожей
         Нас теперь изобразить могу,
         Призрак ты - иль человек прохожий,
         Тень твою зачем-то берегу,

         Был ненадолго ты моим Энеем,-
         Я тогда отделалась костром.
         Друг о друге мы молчать умеем.
         И забыл ты мой проклятый дом.

         Ты забыл те, в ужасе и в муке,
         Сквозь огонь протянутые руки
         И надежды окаянной весть.

         Ты не знаешь, что тебе простили...
         Создан Рим, плывут стада флотилий,
         И победу славословит лесть.
                           1962



         Ты стихи мои требуешь прямо...
         Как-нибудь проживешь и без них.
         Пусть в крови не осталось и грамма,
         Не впитавшего горечи их.

         Мы сжигаем несбыточной жизни
         Золотые и пышные дни,
         И о встрече в небесной отчизне
         Нам ночные не шепчут огни.

         И о наших великолепий
         Холодочка струится волна,
         Словно мы на таинственном склепе
         Чьи-то, вздрогнув, прочли имена.

         Не придумать разлуку бездонней,
         Лучше б сразу тогда - наповал...
         И, наверное, нас разлученней
         В этом мире никто не бывал.
                   Москва,1963

                * * *

         Один идет прямым путем,
         Другой идет по кругу
         И ждет возврата в отчий дом,
         Ждет прежнюю подругу.
         А я иду - за мной беда,
         Не прямо и не косо,
         А в никуда и в никогда,
         Как поезда с откоса.
                            1940

                * * *

         Вот она, плодоносная осень !
         Поздновато ее привели.
         А пятнадцать блаженнейших весен
         Я подняться не смела с земли.
         Я так близко ее разглядела,
         К ней припала, ее обняла,
         А она в обреченное тело
         Силу тайную тайно лила.
                   Комарово,1962

             ТРИЛИСТНИК МОСКОВСКИЙ. 

              1. ПОЧТИ В АЛЬБОМ.

         Услышишь гром и вспомнишь обо мне
         Подумаешь : она грозы желала...
         Полоска неба будет твердо-алой,
         А сердце будет как тогда - в огне.
         Случится это в тот московский день,
         Когда я город навсегда покину
         И устремлюсь к желанному притину,
         Свою меж вас еще оставив тень.


         За веру твою ! И за верность мою !
         За то, что с тобою мы в этом краю !
         Пускай навсегда заколдованы мы,
         Но не было в мире прекрасней зимы,
         И не было в небе узорней крестов,
         Воздушней цепочек, длиннее мостов...
         За то, что все плыло, беззвучно скользя.
         За то, что нам видеть друг друга 
                                       нельзя.
                            1961-1963

                ПОЛНОЧНЫЕ СТИХИ.
               ---------------------

               СЕМЬ СТИХОТВОРЕНИЙ. 

                ВМЕСТО ПОСВЯЩЕНИЯ. 

         По волнам блуждаюсь и прячусь в лесу,
         Мерещусь на чистой эмали,
         Разлуку, наверно, неплохо снесу,
         Но встречу с тобою - едва ли.
                            Лето,1963

                1. ПРЕДВЕСЕННЯЯ ЭЛЕГИЯ.

         Меж сосен метель присмирела,
         Но, пьяная и без вина,
         Там словно Офелия, пела
         Всю ночь нам сама тишина.
         А тот, кто мне только казался,
         Был с той обручен тишиной,
         Простившись, он щедро остался,
         Он насмерть остался со мной.
                   Комарово,10 марта 1963

             2. ПЕРВОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ.

         Какое нам, в сущности, дело,
         Что все превращается в прах,
         Над сколькими безднами пела
         И в скольких жила зеркалах.
         Пускай я не сон, не отрада
         И меньше всего благодать,
         Но, может быть, чаще, чем надо,
         Придется тебе вспоминать -

         И гул затихающих строчек,
         И глаз, что скрывает на дне
         Тот ржавый колючий веночек
         В тревожной своей тишине.
                   Москва,6 июня 1963


         Красотка очень молода,
         Но не из нашего столетья,
         Вдвоем нам не бывать - та, третья,
         Нас не оставит никогда.
         Ты подвигаешь кресло ей,
         Я щедро с ней делюсь цветами...
         Что делаем - не знаем сами,
         Но с каждым мигом нам страшней.
         Как вышедшие из тюрьмы,
         Мы что-то знаем друг о друге
         Ужасное. Мы в адском круге,
         А может, это и не мы.
                   Комарово,5 июля 1963

             4. ТРИНАДЦАТЬ СТРОЧЕК.

         И наконец ты словно произнес
         Не так, как те...что на одно колено,-
         А так, как тот, кто вырвался из плена
         И видит сень священную берез
         Сквозь радугу невольных слез.
         И вдруг тебя запела тишина,
         И чистым солнцем сумрак озарился,
         И мир на миг один преобразился,
         И странно изменился вкус вина.
         И даже я, кому убийцей быть
         Божественного слова предстояло,
         Почти благоговейно замолчала,
         Чтоб жизнь благословенную продлить.
                            8-12 августа 1963

                  5. ЗОВ.

         В которую-то из сонат
         Тебя я прячу осторожно.
         О ! Как ты позовешь тревожно,
         Непоправимо виноват
         В том, что приблизился ко мне
         Хотя бы на одно мгновенье...
         Твоя мечта - исчезновенье,
         Где смерть лишь жертва тишине.
                            1 июля 1963

              7. И ПОСЛЕДНЕЕ.

         Была над нами, как звезда над морем,
         Ища лучем девятый смертный вал,
         Ты называл ее бедой и горем,
         А радостью ни разу не назвал.

         Днем перед нами ласточкой кружила,
         Улыбкой расцветала на губах,
         А ночью ледяной рукой душила
         Обоих разом. В разных городах.

         И никаким не внемля славословьям,
         Перезабыв все прежние грехи,
         К бессоннейшим припавши изголовьям,
         Бормочет окаянные стихи.
                          23-25 июля 1963