оворили о третей стороне, которая участвовала в  этих  разборках.
Кто это?
     - Молодежь.  Новое хищное, еще более изощренное поколение преступников,
которое стремится захватить  все  рынки  сбыта,  столкнув  старых  "воров  в
законе", находящихся у власти. Я думаю, все группировки, что поделили сейчас
власть,  со  временем  попадут  под их влияние. Поверьте, они уничтожат всех
конкурентов и будут владеть городами и областями.
     - Полковник, у меня к лейтенанту вопросов больше нет. У  вас,  наверно,
есть что-нибудь к нему.
     - Да,  пока,  тоже  ничего.  У  вас  лейтенант есть ко мне какие-нибудь
вопросы? - обратился он ко мне.
     - Да. Я прошу увольнительную и вашего разрешения с®ездить в город  ....
в  госпиталь к своему другу. И еще, нельзя ли устроить мне свидание в тюрьме
с Гердой Калниш.
     Они переглянулись.
     - Хорошо. По поводу, увольнительной, я ее вам  дам,  а  вот  с  Калниш,
придется подождать. Мы устроим вам свидание. Обещаю. Еще что-нибудь?
     - Полковник, можно ли сохранить ей жизнь.
     - Вы много хотите лейтенант. Она наемник и, по законам нашей страны, ей
обеспечена смертная казнь. Суд рассмотрит и решит ее судьбу.
     - Она сломалась. Для женщины такие удары, это перелом на всю жизнь.
     - Не будем устраивать дискуссию по этому вопросу. Все. Идите.




         * ЧАСТЬ 9 * 

     Декабрь 1993г. Сербия. Больница в городе....

     Я прибыл в уже знакомую больницу и обратился в справочную.
     - В какой палате Шипов А.?
     - Шипов  А.  Состояние  удовлетворительное. Температура 36,9. Палата 7,
хирургическое отделение,  второй  этаж  по  лестнице  направо-  затараторила
медсестра.
     - Скажите,  а  работает  здесь  медсестра,  ее  звать  Мила. Фамилии, к
сожалению, я не знаю.
     - Справку о медперсонале не даем. - фыркнула она.
     Ну как в России- подумал я.
     Порывшись в вещмешке, я вытащил большое яблоко  и  положил  его  ей  на
окошко.
     - Это  такая  беленькая из хирургической, она должна быть сегодня. Я ее
видела в начале смены. - сказала девчушка  и  уволокла  яблоко  в  громадный
карман халата.
     - Спасибо. - и я пошел вправо по лестнице.
     Вот  и  второй  этаж.  Прохожу  палаты 3...,5...,7... и иду дальше. Вот
название "автоклавная", "ст. медсестра"... и я останавливаюсь. Стучу в дверь
и слышу знакомый, рассерженный голос.
     - Погодите. У меня обед, подойдите позже.
     Я уже вламываюсь в двери. Мила сидит за столом с  бутербродом  в  руке.
Рядом на столе дымит кружечка кофе, разнося приятный аромат, гораздо лучший,
чем запах больницы.
     - Виктор. - стонет она- Боже, Виктор.
     Я  подхожу  к  ней  и  целую  ее  сначала  в голову, потом, в пахнувшие
ветчиной и кофе, губы.
     - Ты, все-таки, пришел. Я так тебя ждала. Я думала все, исчез и,  даже,
адреса не оставил. Боже, последнее время я о тебе только и думала.
     - Это очень хорошо, радость моя. - еще раз поцеловал ее.
     Мила  бросила бутерброд и, обхватив мою голову руками, крепко прижалась
ко мне.
     - Знаешь, я все боялась, а вдруг тебя ранят, вдруг еще  хуже....  А  от
тебя ни весточки. Слава богу, ты жив.
     - Мила,  Милочка,  я  не  только  жив, но даже получил повышение. Я уже
офицер.
     - Правда. Ах ты мое рваное ухо. Ты надолго?
     - На два дня. Я отпросился  у  начальства  проведать  Шипа  и,  заодно,
увидать тебя.
     - А  с Андреем плохо. Нет, температуры нет. Он на половину парализован.
Вся правая часть туловища  не  двигается  и  это,  видно,  навечно.  Он  это
понимает и настроение его ужасное.
     - Когда ты кончаешь работать?
     - Через четыре часа.
     - Я пойду к Шипу и подожду тебя.
     - Нет,  ты пообедай, а потом иди, а то обвинишь меня потом, что голодом
уморила. - она стала суетится, потом смешно схватилась за голову.
     - Ох и дура  же  я.  Даже  не  предложила  тебе  кофе.  Погоди,  сейчас
бутерброд разрежу и поедим вдвоем.
     - Мила,  ничего  не надо. Пообедаем мы с тобой потом, в ресторане или в
кафе, а сейчас... - и я высыпал ей из мешка часть яблок.
     - Ого какие большие, где ты их украл.
     - Интенданта расколол на ящик больших.
     Яблоко оказалось для Милы таким большим, что она утонула в нем, пытаясь
откусить кусочек.
     - Какие вкусные. - Мила оторвалась от яблока и, вытащив из  прозрачного
шкафа  стакан,  налила мне из термоса кофе. Я осторожно, двумя пальцами взял
стакан и Мила засмеялась.
     - Виктор, для твоей комплекции подойдет только кастрюля, но  ты  прости
меня, я ж тебя не ждала и кофе столько не могла наготовить.
     Мы пришли к Шипу в палату, когда он спал.
     - Андрей. - позвал я.
     Он  открыл  глаза  и  уставился  на  меня.  Лицо  становилось все более
осмысленными, вдруг узнав  меня,  оно  стало  кривиться,  глаза  наполнились
влагой  и  первая капелька воды побежала к носу. Андрей заплакал. Я прижался
лбом к его лбу. Так мы молчали несколько минут.  Когда  я  выпрямился,  губы
Андрея стали дергаться вверх уголком и он, всхлипывая, зашипел: "Это...в- с-
е... кон-нец.."
     - Андрей,  вот  сестра, она подтвердит и доктор мне говорил, что у тебя
сильный организм и через пол года,  ты  будешь  как  штык.  Правда  Мила?  -
обратился я к ней.
     Мила  кивнула  головой,  а  Андрей кривил губы и уже ничего не говорил.
Слезы текли из его глаз.
     - Андрей, я через консульство, попрошу, чтобы тебя быстрей отправили на
родину.
     Мила гладила его по голове и лицу, стараясь успокоить.
     - Виктор, - сказала она- пора уходить, он очень нервничает, не дай бог,
ему будет очень худо.
     - Пока Андрюша. - Я высыпал ему на тумбочку оставшиеся яблоки- Я  приду
еще к тебе. Обещаю, что не забуду тебя.
     Когда  мы  с  Милой  ехали  в  машине, она, после длительного молчания,
задала вопрос.
     - Виктор, а что будет с нами? Я не хочу, чтоб ты был таким вот, как он.
Я не хочу, чтоб ты валялся и гнил под каким-нибудь кустом. Я  хочу  чтоб  мы
жили.
     - Я  тоже  хочу.  Скорей  бы  кончилась  эта проклятая война. Я даже не
задумываюсь, что будет потом, но если выживу, то постараюсь жить по новому.
     - А ты в Россию вернешься, если все будет в порядке?
     - Нет, для меня дороги туда закрыты.
     - Ты сделал так много плохого?
     - Наверно. Россия меня сделала таким. Я в  восемнадцать,  впервые  убил
человека  в Афганистане. В девятнадцать, мои нервы были настолько железными,
что я, без угрызения совести, мог истребить  всех,  кто  попался  под  руку.
После  Афгана  я  был  никчемный  человек.  Без  профессии,  без  работы,  я
чувствовал, что ни кому не нужен и... пошел учиться  военному  делу  дальше.
Потом всевозможные приключения и финал- я здесь.
     - Виктор,  я  подумала,  может быть ты здесь будешь хорошим полицейским
или военным.
     - Может быть. Если даже для этого нужно подучиться, я не против.
     - А кем бы ты хотел сам стать?
     - Врачом.
     - Для этого надо иметь призвание. Я работаю в этой области, я знаю.
     - Наверно. но врач мне ближе.
     - Ты думаешь так потому, что  не  испытываешь  отвращение  к  трупам  и
рваным ранам .
     - Все-таки  испытываю  отвращение,  но  я  видел  этого  добра  в таком
количестве, что во мне возникло какое- то равнодушие.
     - Витя, я тебя очень люблю. Только не смей целовать меня сейчас, -  она
уловила,  как  я  потянулся  к ней- а то сейчас мы, до конца войны, точно не
доживем. - Она переключила скорость и от рывка машины, я чуть не разбил лбом
ветровое стекло.



         * ЧАСТЬ 10 * 

     Декабрь 1993г. Сербия. Белград.

     Меня опять отозвали  с  фронта  в  штаб  округа.  Теперь  уже  в  своем
кабинете, полковник встретил меня как старого знакомого.
     - Здравствуйте,  заходите.  Кофе  или  чай.  - спросил он меня, пожимая
руку.
     - Если вас не затруднит, чай.
     - Не затруднит. - засмеялся он и, наклонившись к  селектору,  попросил-
Два чая, пожалуйста, с лимоном.
     Нам принесли два чая и два тощих бутерброда с беконом.
     - Мы  начнем  с вами разговор, вот о чем, - завязал разговор полковник-
изучив все данные о вас, любезно представленные друзьями из России, а так же
собранные из наших источников, нам бы  хотелось  предложить  работу  у  нас.
Работа связана с вашей профессией и в наших органах.
     - Хочу спросить вас полковник, вы об этом проинформировали Россию.
     - Вы хотите сказать, МВД и МБ? С ними все согласовано.
     - Если это так, то у меня нет, выходит, выхода.
     - Почему же. Вы можете возвратится на фронт и честно воевать дальше.
     - А потом, что будет со мной потом, когда кончится война или контракт.
     - Это ваше дело. Найметесь куда-нибудь еще. Войны, пока, идут везде.
     - А Россия для меня закрыта на вечно.
     - Сейчас,  да.  Но  ничего нет вечного и когда-нибудь вам, может быть и
разрешат вернуться на родину, если, конечно, вы захотите туда сами.
     - Что я буду делать у вас?
     - Защищать безопасность нашей страны.  Поймите  лейтенант,  не  всякому
иностранцу  мы можем доверить такую работу. Прежде чем поговорить с вами, мы
изучали вас тщательно, знаем, что вы можете и что нет, в какой  ситуации  вы
находитесь и чем вы можете привязаться к нам.
     - Хорошо.  Не буду спрашивать у вас отсрочки на размышление, полковник,
потому что связывая свое будущее с вами, я, действительно,  вынужден  кое  с
чем рвать. Я согласен.
     - Я  так  и  предполагал,  что  вы  так скажете. Я рад за вас. Теперь к
деталям. Служить будете  в  Белграде,  в  оперативном  управлении  армейской
контрразведки,   которая  расположена  не  далеко  от  нас.  Вам  дается  на
устройство и сдачу дел двое суток. И еще, вам разрешена  встреча  с  Калниш.
Сегодня  вы  можете  ее  увидеть  в центральной тюрьме в два часа. Можете ее
поздравить. Ей сохранили жизнь, дали двадцать пять  лет.  Поздравляю  и  вас
лейтенант, с вступлением в новую жизнь.
     - Спасибо  полковник, не разрешите мне еще с®ездить в больницу, в город
....., попрощаться со знакомыми.
     - Не стоит лейтенант. Шипова мы отправили в санаторий, в Сплит, а потом
отправим на родину. Ну а Мила..., у  нее  кончилась  практика  и  она  вчера
приехала в Белград. К стати, у вас есть ее адрес и телефон.
     - Да.
     - У вас есть отпуск два дня, действуйте лейтенант.
     - Разрешите идти.
     - Да. До свидания лейтенант. - и он протянул мне руку.

     С  Гердой  я  встретился  в  центральной  тюрьме, в комнате встреч. Нас
разделяла толстая витая сетка и тень от нее, падала на лицо Герды  и  делала
его совершенно незнакомым. Волосы были собраны в пучок и от этого, и от тени
решетки лицо казалось старым.
     - Здравствуй Герда. - сказал я.
     - Вик, как я была уверена, что ты придешь ко мне. Я так тебя ждала.
     - Мне  только  сегодня  разрешили  встретится  с  тобой.  Я  хочу  тебя
поздравить с маленькой победой. Может быть потом будет амнистия и ты  раньше
уберешься от сюда. Скоро кончится война и можно ожидать многого.
     - Я  так  много  здесь  всего  передумала, а сейчас когда смерть обошла
стороной, я мучительно думаю, кем  я  буду  потом,  кому  я  буду  нужна,  в
пятьдесят.
     - Говорят, у них здесь можно учиться, приобретай профессию. Учись, пока
не поздно, читай, работай, убивай время. Только не закисай, я буду приходить
к тебе.
     - Правда Вик. Да на тебе погоны офицера. Поздравляю Вик. Приходи ко мне
почаще,  ты единственное звено с родиной, со мной. Вик, с тобой не говорили,
ведь я о тебе все рассказала на следствии.
     - Говорили.
     - Я тебе ни чего не напортила?
     - Напортила, меня турнули с фронта.
     - Но от этого тебе не стало хуже? Там же всегда могли убить.
     - Герда, я все время на фронте. Как с Афгана начал, так до сих  пор  не
могу  кончить.  Я прошел лагерь смерти, о котором ты знаешь. Я там назывался
куклой. Я сейчас думаю, что я был куклой, начиная с Афгана и до сих пор.  На
мне экспериментировали все время, только вершиной пика был лагерь.
     - А  я  тоже  об  этом  думала.  Я лезла во все пакостные места и везде
стреляла, без конца рисковала жизнью. Только здесь хотела понять, а за  что,
рисковала. Что удивительное, даже не за деньги, а за удовольствие. Ты о себе
говоришь,  что  ты  кукла,  а  я  себя сравниваю с проституткой. Та получает
деньги и удовольствие от того, что  тешит  мужика,  а  я  получаю  деньги  и
удовольствие от того, что его убиваю. Та рискует подцепить дурную болезнь, я
рискую получить пулю или быть исковерканной таким мужиком, как ты. Психиатр,
здесь,  исследовал меня. Я здорова, я в норме и убивать мужиков, говорит он,
это не болезнь- это вина общества, которое вложило мне с детства это  ружье.
Теперь этот порок надо исправлять, а лекарство, выходит, это тюрьма.
     - Дурак  твой  психиатр.  Если  человек пьяница или наркоман, его, что,
лечить тюрьмой тоже надо? Я не хочу  тебя  обидеть,  но  я  считаю,  что  ты
больна.  И твоя болезнь излечима не обязательно в тюрьме. У тебя же дочка, а
ты даже не помнишь ее лица, у тебя есть угол, дом. Тебе  только  не  хватало
любви и человеческого тепла.
     - Ну любви- то где хочешь.
     - Я  не  про  ту  любовь.  Я  про ту, настоящую, о которой мечтает и за
которую борется почти каждая женщина.
     - Ладно Вик, это все сказки. Но честно, если бы меня сейчас  выпустили,
я  бы  вышла  за тебя за муж. Ты меня взял бы Вик? Обещаю, я была бы хорошей
женой.
     - Ты немножко опоздала Герда. Я встретил другую девушку, ее звать Мила.
Она живет в Белграде и я, сейчас, буду служу здесь.
     - А как же я? Я же здесь одна, у меня же здесь  ни  кого,  кроме  тебя,
нет. - заплакала Герда.
     - Мы будем друзьями. Я к тебе буду приходить.
     - Нечестивец, идиот, я то ему расплылась, сама дура навязывалась.
     - Ты  что  думала,  что я к тебе двадцать пять лет в тюрьму, как домой,
приходить буду.
     - Уходи, мне плохо. А сейчас с тобой еще хуже.
     - До свидания Герда, я еще приду.
     - Меня переводят.
     - Я тебя найду.



         * ЧАСТЬ 11 * 

     Февраль 1994г. Сербия. Белград.

     Я работаю в отделе по  странам  СНГ.  Это  муторная,  нудная  работа  с
информацией,  поисками  нужных  лиц,  вычислениями  тех, кто работает против
республики  и  бесконечной  фильтрации  людей,  находящихся  в  контакте   с
иностранцами и по поступающим сигналам.
     В  начале  Февраля  меня  и  двух  сотрудников  отдела  вызвал  к  себе
полковник.
     - Из информированных источников к нам поступили сведения, что  десятого
Февраля  в  ресторане "Шторм", сотрудник украинского посольства, - начал он-
получит информацию от сотрудника консульского отдела  Литвы.  Нас,  конечно,
интересует   содержание   этой   информации.  Из  тех  же  источников  можно
предположить, что это какой- то  документ,  может  черновик,  а  может  быть
негласное  соглашение  между  двумя  государствами  о  блоке противодействия
России и государств, поддерживающих с ней дружеские отношения. Я собрал вас,
что бы посоветоваться, необходимо ли нам вмешаться и получить эти  документы
или сохранить роль стороннего наблюдателя. У кого какие мнения?
     - Разрешите мне господин полковник, - выступил я.
     - Да, пожалуйста, лейтенант.
     - Не  лучше  бы  было  собраться  прибалтам  в  посольстве Украины и за
закрытыми дверями решить все вопросы, не привлекая внимания наших органов?
     - Хороший вопрос лейтенант. Действительно, почему бы  им  не  собраться
где-нибудь  в  укромном  месте,  а  не  на виду. Мало того, по нашим каналам
дважды поступила информация о встрече двух дипломатических работников в этом
ресторане. Как будь-  то  кто-  то  навязывает  нам  эту  информацию.  Самое
интересное,  что оговаривается документ и его примерное содержание. Для чего
же им надо эта демонстрация? Как вы думаете лейтенант? Я  обращаюсь  к  вам,
потому что вы занимаетесь вопросами СНГ.
     - Я  думаю,  что умышленная утечка информации должна вызвать негативную
реакцию в мире, что  может  привести  к  непоправимым  последствиям.  Сейчас
Украина  лезет  на  непрерывные провокации с Россией по поводу Крыма, флота,
ракет,   создает   всякие   политические   конфликты,   с   целью    создать
противоположный  ей  лагерь.  Причина  эта  в  экономической  и политической
нестабильности в самой Украине. В мире она еще не набрала веса и  стремиться
сблокироваться  с  любыми  государствами,  которые пообещают ей помощь. Цель
провокации проста- мы захватываем документы, потом публикуем или передаем их
России  и  начинается  скандал.  Государства,  по  тем  или  иным   причинам
относящиеся  отрицательно к России примкнут к Украине и начнут вливать в нее
капиталы, делая ее форпостом борьбы с Россией.
     - Возможно вы и правы. Сейчас на  Украине  великодержавный  национализм
взят в основу построения государства. Но это, пока, еще предположения. А вы,
что можете сказать. - обратился полковник к другому сотруднику.
     - Может нам не лезть на рожон господин полковник. Может нам проследить,
как произойдет  передача и мирно разойтись. Будем вести непрерывную слежку и
поймаем какую-нибудь ниточку.
     - Нет, мы возьмем этот  документ.  Здесь  надо  подходить  по  другому.
Нестабильность  политической  обстановки  на Украине может привести к разным
результатам. Либо Украина пойдет на сближение с Россией, если ее ни  кто  не
поддержит,  либо  будет источником конфронтации с ней с непонятным, пока для
нее, будущем. Про прибалтийские государства, я не говорю,  они  экономически
окрепнут  и чувствуют себя превосходно. Но национализм там на столько силен,
что их привлекает любая провокация против России. Хотя они очень  осторожны,
но  вопить  о  попытках  проглотить малые государства Россией, они будут всю
свою жизнь. Нам нужен этот документ, чтобы держать его на всякий случай и  в
зависимости от дальнейшей обстановки, либо опубликовать, либо передать, либо
тихонечко спрятать в архив. Теперь об операции.
     Полковник позвонил по селектору.
     - Подполковник Нушич, зайдите с документами.
     Вошел офицер с папкой в руке.
     - Знакомьтесь, подполковник Нушич.
     - Здравствуйте господа. - подполковник протянул каждому руку.
     - Докладываете подполковник.
     - После  того,  когда  представитель  Литвы  уйдет, господин Короленко,
точно, задержится погулять в ресторане. Группа лейтенанта Сидорова  начинает
действовать.   Лейтенант  должен  устроить  скандал  и  драку  с  господином
Короленко. Мало того, он должен обработать его так, что тот  останется  жив.
Потом  лейтенант,  отвлекая  внимание  публики, с шумом двинется к проходу и
уедет на газике. Остальные члены  группы.  Один  подделается  под  врача  и,
наклонившись  над  Короленко,  вынет  все  документы. Остальные члены группы
отвлекают внимание  публики,  с  одной  стороны,  сдерживают  окружающих  от
вступления  в  драку,  с  другой  стороны,  создают  много  шума  и помогают
лейтенанту  исчезнуть.  Начало  операции  в  шесть  вечера.  Вот  фотография
господина Короленко - и он выложил на стол несколько больших фото. Я подошел
взял  фотографию  и... обомлел. На меня смотрел "Кабан", да тот самый Кабан,
которого я первым уложил в спецлагере.
     - Вы его знаете лейтенант. -  спросил  полковник,  который  внимательно
следил за мной.
     - Да. Я с ним встречался в спецлагере и имел честь драться с ним.
     - Ну и кто тогда победил?
     - У  него  слабая  правая ключица и челюсть, полковник. И там мне нужно
было побеждать.
     - Так. Так какие у него еще слабые места?
     - Он отлично физически подготовлен и ломает монеты пальцами,  но  менее
поворотлив, хотя реакция есть.
     - Ну  что  ж,  вы  уже  раз  с ним встречались, вам и карты в руки, так
говорят по-русски. Подполковник загримируйте лейтенанта так, чтоб его старый
знакомый не узнал. И еще, больше импровизации, а вам лейтенант, не  доводить
дело до убийства. Надо все представить, как хулиганскую драку. Вопросы есть?
     - Да.  Мне  не  понятна