- Хорошо. Давай.

     Меня  ввели  в  кремлевскую больницу и привели в палату к больному. Это
был действительно очень известный человек. Азербайджанец с двойной фамилией.
Все скрывали от него, что у него рак. И он обращался к своей болезни, как  к
застаревшей язве. Я провел с ним четыре сеанса уколов и он выздоровел. Потом
я  также незаметно вылечил еще несколько человек и все по указке КГБ. Прошло
несколько лет, но вот и Горбачев стал шататься и, наконец,  выпустил  бразды
правления,  отдав  их  Ельцину.  Для  нас наступили тяжелые времена, времена
чисток и смены руководства. Убрали подполковника Кузьмина, генерала Федотова
и тех кто меня брал на работу. Лабораторию не разгоняли, нет, но  и  заказов
не  давали.  Неожиданно  в  Москве  появился,  уже генерал, Ампилов Валериан
Павлович. Он меня разыскал и приехал ко мне в лабораторию.
     - Здравствуй Виктор Николаевич. У тебя выпить ни чего нет?
     - Коньяк устроит.
     - Давай.
     Он налил в химический стакан коньяк и одним глотком осушил его.
     - Слышал ты  неплохо  устроился.-  сказал  он,  доставая  свою  вонючую
сигару, своими пальцами-сосисками, - Здесь можно подымить?
     - Валяйте генерал.
     Он закурил и знакомые кольца дыма полезли в потолок.
     - Так значит, ты здесь и устроился.
     - Не  темните  генерал.  Вы  же  меня  знаете. Ведь вы приехали сюда не
коньяк пить, а с чем-то интересным.
     - Эта девушка-то, вышла за тебя замуж, или нет
     - Наташа. Вышла. У нас сейчас растет сын.
     - Хорошая женщина. Уж так наши ее раскалывали и ничего. Уважаю таких. А
я к тебе действительно по делу.
     - Опять, какую-нибудь пакость делать.
     - Успокойся, я тебе и тогда говорил, каждому свое, кому надо те пакость
и будут делать. А к тебе я с предложением. Можно еще.
     Я не успел ответить, как он прихлопнул еще пол стакана коньяка.
     - Мне дают  институт.  Сейчас  все  рушиться,  а  этот  институт  будет
существовать еще сто лет. Мне там нужен директор по научной части. Хочу тебя
пригласить туда.
     - Так что за институт?
     - Заниматься  будешь  космической  микробиологией. Мутацией космических
клеток на земле и земных в космосе.
     - Но я не биолог, я химик.
     - Ты что, меня за идиота полагаешь. Я что не знаю,  кто  ты.  Ты  лучше
любого Рабиновича знаешь клетку.
     - А как же ваши испытательные станции с людьми.?
     - Ты  говоришь  о  биологическом  оружии. Там будет вместо меня другой.
Самый пакостный человек на свете, да ты его знаешь. Это  доктор  Кац  Михаил
Геннадьевич.
     - Что?
     Я чуть не упал со стула.
     - Что вы сказали.
     - Ты что, глухой. Или ты не знаешь эту сволочь?
     - Я то знаю, но его ищут.
     - Кто? Тебе мозги здесь крутят. Да Кац давно осведомитель КГБ.
     Я зевал ртом, пытаясь услышать свой звук.
     - Значит меня давно опекало КГБ?
     - Неужели не мог башкой покрутить. Тебя просвечивали все время.
     - Так они знают мой секрет изготовления препарата.
     - Конечно  знают.  Там  не  такие  придурки,  как Рабинович и его мадам
Гапанович. Они с крана, перед твоими окнами, на камеру  сняли  весь  процесс
изготовления  препарата.  Мало того, тебя прослушивали и просвечивали везде:
на работе, дома, у твоих многочисленных любовниц.
     - И вы генерал это знали?
     - Знал. Об этом знали Федотов и Кузьмин, об этом знало много лиц в  КГБ
и  правительстве.  Ты только один, занятый своими крысами, прятал рукавом от
всех, свои, ни кому не нужные секретики.
     - Так почему же все молчат?
     Ампилов уже не  спрашивая  налил  коньяк  и  допил  его.  После  вкусно
затянулся, развалился в кресле и, выпустив три кольца дыма, сказал.
     - Было  закрытое  решение  ЦК  о твоем изобретении. Там понимают, какой
тарарам подымится в мире, особенно у нас в России,  если  опубликовать  твои
данные. Тебя решили опекать, но не пущать.
     - Я не понимаю много генерал. Людям принесло бы добро то, что я сделал.
     - Я знаю, что ты хочешь сказать. Но всему свое время.
     - Не  хотите ли вы сказать, что КГБ распоряжалось и будет распоряжаться
моей судьбой дальше?
     - Хочу. Там есть умные люди. Тебя все время держали  под  колпаком.  Ты
думаешь  Стелевич умер от разрыва сердца, Корзухина погибла от автомобиля, а
ты сидел в тюрьме от неправильно сделанной  ин®екции.  Чушь.  Стелевич  стал
опасен, когда вылез со своими рекомендациями на мировой уровень. Его убрали,
натравив  Рабиновича  на  него.  В КГБ учли все и состояние здоровья и напор
мудака Рабиновича и агентов КГБ, что крутились вокруг  Стелевича  и  внушали
ему всякую чушь.
     - Вы хотите сказать о верхушке института.
     - И  их  в том числе. Корзухину убрали потому, что Рабинович подослал к
ней красивого мужика, которому она хотела расколоться, по бабьей глупости. А
тебя? Ты стал опасен. Как только больницы загудели,  как  улей,  нужно  было
изолировать  тебя.  К тебе прислали провокатора Каца, который отлично провел
операцию, за что он и получил повышение. Перед тобой все играли. А ты клюнул
и все пытался жить по правилам. За что и поплатился
     - Но вы же вытащили меня из тюрьмы?
     - Вытащили. Обстановка изменилась.  Сперва  хотели  тебя  продержать  в
лагере  подольше,  чтоб обуять твою гордыню и потом вынудить перейти ко мне.
Тебя даже там опекали и не давали уголовникам расколошматить твою прелестную
голову. Тебя слегка проучили, а потом ждали решения комитета.
     - Вы хотите сказать руководства КГБ?
     - Да их. Но тебе повезло. Умер Андропов и вылез полупокойник  Черненко.
Этот  был  на  том  заседании,  где  решался вопрос о твоем изобретении и он
поставил вопрос о тебе. Чувствовал, что заболел раком, а  ему  так  хотелось
жить. КГБ отлично сыграло роль, спекулируя на ваших отношениях с Рабиновичем
и ты вылез в Москву.
     Генерал  взял  бутылку  опрокинул  ее  и  долго ждал, когда из горлышка
упадет капля коньяка на его, высунутый за нос язык. Затянувшись пару раз, он
продолжал.
     - Сейчас все идет к развалу. На верх всплывают всякие  шарлатаны,  типа
Рабиновичей.  Кстати,  по  данным  КГБ, Рабинович уже тогда, авансом, продал
твой препарат за границу, еще не успев его украсть. Так вот я говорю,  нужно
сберечь кадры и тем более тебя.
     - Вы не берете меня на пушку, генерал.
     - Нет. Ты и так много узнал. Так идешь ко мне или нет.
     - К вам... нет генерал, мы не сработаемся, мы антиподы.
     - Ха..Ха...Ха...,  -  заржал  генерал  -  А я знал, что ты так скажешь,
поэтому   обрадую   тебя.   Тебя   все-таки   назначат    директором    того
государственного  института,  а  я буду от тебя далеко. Я буду руководителем
отдела КГБ по  науке,  где  будет  все  и  проблемы  биологического  оружия,
микробиологии и всякого химического оружия и буду держать под контролем тебя
и такого недоноска, как Кац.
     - Ну и скотина же вы генерал.
     - Ничего  мы  квиты, я назвал тебя кретином, когда мы расставались. Так
что квиты. Самое главное  напоследок.  Твое  открытие,  это  государственное
открытие. Государство само знает, что с ним делать и не лезь под колеса его.
Ты понял. Бери институт и занимайся внеземными проблемами. Кстати, я тебя не
поздравил, решением нашего ученого совета, тебе без защиты, присвоено звание
доктор. А то ведь сотрудники твоего института уважать не будут. Пока доктор.
     Ампилов встал и, пошатываясь пошел к выходу.

     Через  неделю  меня  вызвали  в  Совет министров и предложили должность
директора института космических  проблем.  Я  до  этого  переговорил  все  с
Натальей,  Любовью  Владимировной,  Анатолий  Федоровичем  и  другими  моими
друзьями и решил, что пойду. Я дал согласие и вот я директор.

     Я работаю как вол. Масса интересных проблем  обрушилась  на  меня,  они
засосали  и  втянули  меня  в  новые  открытия  и необычные решения. А вот о
проблеме  рака,  я  вспоминаю  иногда,  когда  Наташка  говорит   маленькому
Андрюшке.
     - Вырастешь большой, как папа, то решишь, проблему рака.

     А сейчас я задумываюсь, а "БЫЛ ЛИ МАЛЬЧИК?".



     Осень 1994 г.
     Е.Кукаркин, "А был ли мальчик?" Пролог




     - 33rd -

     Е.Кукаркин, "А был ли мальчик?" Часть 1

     Е.Кукаркин, "А был ли мальчик?" Часть 2

     Е.Кукаркин, "А был ли мальчик?" Часть 3